4.
— Иди-ка сюда. — сняв девушку с крюка, Сергей спустил олимпийку Саши, но руки девушки были связаны, поэтому пришлось данную вещь разрезать. Взяв со стола большие ржавые ножницы, принялся нещадно делать большие надрезы на рукаве.
— Оставь! Не трож! — вырывалась Саша.
— Сиди смирно. — закончив с первым, Сергей приступил ко второму.
Отрезав все рукава, Сергей взялся за один края и без помех разорвал олимпийку на тряпки.
— Выкину в болото. — сказал он, снимая с Саши все оставшееся. — Теперь стой на коленях. — откинув тряпки в угол, Сергей сел на холодный пол напротив Саши, широко расставив ноги, его рука залезла в брюки.
— Что... ты делаешь? — недоуменно спросила Саша.
— Ах... д****. — при этом улыбаясь.
— Ч-что? — на ее лице читалось полное отвращение к этому человеку и к его действиям.
— Мне твои волосы нравятся.
Саша зажмурилась, не желая становиться свидетелем развратных действий больного на голову.
— А ну, смотри! — его голос раздался эхом по всему помещению, от чего Саша с испугу вздрогнула. Невольно ей все же пришлось смотреть на это действо, как говорится, ни шаг влево, ни шаг вправо.
Вскоре Сергей поднялся с пола и довольный направился к связанной по рукам Саше.
— Сейчас мне нужно кое-куда съездить. — Сергей вновь взял Сашу за завязанные руки и повесил на настенный крюк. — Даже не думай сбежать, слышишь? Не выйдет, Саня. — на последнем слове Головкин усмехнулся. — Повиси пока.
Убедившись, что Фишер ушел, что подтвердило затишье сверху, Саша решила действовать. Подняв голову на крюк, Саша всеми силами, что у нее остались, пыталась снять верёвку. Схватившись рукой за крюк, второй рукой попыталась снять себя. Через десятиминутные старания Саша наконец смогла встать на ноги. Свет был приглушен, поэтому люк было разглядеть практически невозможно. Тихими шажками, держась за больное ребро, Саша дошла до противоположной стены, чутье подсказывало, что выход где-то там. По углам стояли стеллажи с инструментами, веревкой и банками с засоленной человечьей кожей. Постепенно взгляд с банок переключился на правый угол, где ожидала неприятная картина. В петле покоился мальчик того же возраста, что и Сидякин. Саша взвизгнула и невольно попятилась назад, пока спиной не почувствовала стеллаж.
— А где ж третий? — сверху послышался грохот. — Черт! — Саша в панике заметалась по подвалу, пока не решила спрятаться за стеллаж, где висел гниющий труп Сидякина.
— Шуруй! — прикрикнул Фишер.
Саша через щель между полками и телом разглядела мальчика в синей футболке.
— Отпустил на свою голову́.
Мальчик плакал, просил отпустить, видимо, он хорошо знал этого человека. Следом спустился сам маньяк.
— А где это она? — огляделся по сторонам, никого, кроме мальчишки, не заметил. — Эй! — Саша вздрогнула, рукой задела мертвое тело мальчика. По всей видимости, он ее заметил. — А ну, иди сюда. — Сергей вытянул Сашу из укрытия и дал хорошей оплеухи. За всем этим наблюдал маленький мальчик. — Видимо, тебя не удержать на крючке, Сань. Придется прийти к более жёстким методам.
Фишер взял Сашу за запястья и силой подтащил к стене, где мирно висели цепи и оковы.
— Нет-нет-нет-нет! — что есть силы закричала Саша, однако это не помешало маньяку прицепить её намертво к холодной стенке.
— Зачем ты понавешала это на себя? — указал он на бинты. — Рак груди решила заработать? — сам не зная зачем спросил он. — А тебя, — переключился он на мальчика, — дорогой мой, мы подвесим к потолку, как и всех остальных.
— Нет! — встряла Саша. — Прошу, — с ее глаз просочились слёзы, — не трогай его. Он ведь совсем малыш. Не надо!
— Будешь орать, я тебе рот заклею. — Фишер подошёл ближе к мальчику, уже не сдерживающему слёзы. — Ну что ты смотришь на меня? На стул вставай.
Мальчик уже в истерике неспешно встал на стул располагающийся возле люка. Фишер продел петлю мальчику через голову, а конец веревки привязал к люку. Рот он тоже завязал лошадиным намордником, но даже через него был слышен детский рев.
— Не делай этого, прошу. — заскулила Саша.
— Хорошо, не буду. Пока. — цинично произнес маньяк. — Ты будешь двенадцатой, а он тринадцатой жертвой. — поочередно указывая пальцем на каждого из ребят. — Кстати, познакомьтесь. Саня, — переводя взгляд с девушки на измученного мальчика, по-прежнему стоящего на табурете, — это Саня. — и наоборот. — Вот и познакомились. А сейчас урок трудов.
Эта затея никому из присутствующих, кроме, конечно, самого Сергея, не понравилась, вернее предчувствие давало знать, что сейчас что-то будет.
— Делаем пепельницу из человеческого черепа. — второпях разыскивая что-то в столе. Этим «что-то» оказался небольшой топор, обрызганный кровью. — Сначала нужно снести голову́ с плеч. — Сергей снял тело распоротого мальчика и уложил на пол.
— Не смей, изверг! Ты даже мертвого в покое не оставишь, педераст ты... — не успев договорить, Саша заметила, что Фишер роется в своем кармане, после чего сразу пожалела о сказанном, так как тем, что он искал, оказался пятисантиметровый гвоздь. Сергей медленно подошёл к своей неугомонной и глубоко всадил острие ей в бедро. Саша завыла не человечьим голосом от боли, что безумно пугало мальчика.
— Ты либо угомонишься, либо я тебя распялю как Иисуса на кресте. Это мое тебе предупреждение. — погрозив пальцем, Сергей вернулся к начатому делу.
Вновь взяв в руки топор, Головкин прицелился, размахнулся и...
— Саша, не смотри. — предупредила товарища по несчастью девушка.
...с кровавыми брызгами голова отлетела в сторону «приклеенной» к стене Саши.
— Следующий шаг: снимаем кожу с головы.
Вечер постепенно близился к ночи, а Евгений Боков даже не думал о сне. Вместо этого он опрашивал двух свидетелей, видевших, как Саша садилась к некому гражданину в «Жигули».
— Мне нужна каждая деталь. Постарайтесь вспомнить все, что вы видели: кто таков? Местный, не местный? Цвет автомобиля. — разгуливал по допросной Евгений, будто надзиратель, нервно пуская дым.
— Человека на вид я не помню, — неуверенно начал отвечать мальчик лет пятнадцати, — но машину я примерно запомнил. Она была темно-красная, почти бордовая... Не знаю, было темно, я плохо разглядел.
— Просто, понимаете, Саша и те трое ребят могут быть ещё живы. Но вероятность, что они оттуда выйдут ЖИВЫМИ, ничтожно мала, понимаете? — Евгений не сдержался и ударил по столу с кулака.
— Тише, тише. Ты чего так разнервничался? — успокоил коллегу по делу Валерий Козырев.
— Клянусь, мы больше ничего не видели. — взмолился второй мальчишка.
— Свободны. — устало махнул рукой Евгений, выдыхая горький дым.
После часа неимоверных психологических страданий ребят и адского ремесла Фишера, тот спросил:
— Вы, видать, голодны? Хотите печени или выпить крови?
Никто из пленников не ответил.
— Молчите? Ну, молчите дальше. — Фишер встал на середину помещения и силой дёрнул кольцевую ручку, торчащую из пола. Открылся ещё один люк. Погасив в подвале свет, маньяк исчез из виду.
Ребята остались один на один с темнотой. При полной (или почти) тишине у Саши окончательно сдали нервы. Крики, отчаянные вопли, глупые попытки вырваться... Все это происходило на протяжении нескольких минут, пока внутри ментально все не опустело. Вновь наступила тишина. С трудом слышался плач напуганного ребенка, до которого рано или поздно Фишер все же доберется.
— Эй, малыш, хорош реветь. — опустошенно сказала Саша. — От того, что ты плачешь, в твоём организме постепенно выходит вода, в следствии чего потребность в еде и питье возрастает в два раза. Так что лучше прибереги силы, хорошо? — из темноты послышалось еле слышное мычание в знак согласия. — Ты только не усни, а то задушишься.
Минула ночь. Пленники не сомкнули глаз до самой зори, вернее, пока не пришел он. Саша не спала сама и не давала заснуть мальчику, дабы тот, упаси Господи, случайно не откинулся, тем, что, хотя это было отнюдь не в тему, рассказывала забавные жизненные истории и сказки по памяти. В этом случае она переживала скорее не за себя, а за маленького мальчика, смерть которого она не простит никогда ни Фишеру, ни себе в том числе. Периодически Саша проверяла, не заснул ли ее товарищ фразой «Ты не спишь?» или «Ты жив ещё?». Получав при каждом вопросе одобрительное «угу», Саша успокаивалась и продолжала свой монолог.
Включился свет.
— Подъём! — крикнул дядя Сережа, как привыкла называть его ребятня. — Сегодня урок физкультуры.
— Интересно, как мы в таком состоянии будем через козла прыгать? — устало спросила Саша, не понимая зачем и для чего. Какая ирония.
— Не волнуйтесь, я все устрою. — Сергей достал небольшой ножик для разделки свиньи из кармашка своего фартука. Подойдя к Саше, Фишер отстегнул её от стены и толкнул вперед.
— Смотри, Сань, — обратился Фишер к мальчику, — сейчас я на ее примере покажу тебе, что ждёт тебя после смерти и твоего почившего дружка. — вновь поставив Сашу на колени и задрав ей голову, Сергей приложил остриё к шее.
— Ты ведь девочек не трогаешь. — с содроганием сказала Саша, чувствуя, как холодное лезвие впивается в кожу. Выступила первая кровь.
— Знаешь, на сколько мне тебя хватит, твоих плоти и крови? Я буду питаться тобой недели, а из твоих костей я сделаю себе ящик, где буду хранить банки с человеческими сердцем и печенью. — так как боль в области шеи терпеть было уже крайне тяжело, Саша головой оттолкнула маньяка и тот невольно попятился к полкам. В углу Саша заприметила лежащую на полу отвёртку и поползла со связанными руками к ней. Практически ухватившись за колющий предмет, Саша почувствовала острую, режущую боль в правой голени. Девушка заверещала от невыносимости происходящего.
— Ах ты сука. — вытянув лезвие обратно и снова всадив.
Маньяк развернул Сашу лицом к себе, предварительно вытянув из её ноги нож, лезвие приставил к ее грудной клетке. Саша пыталась удержать его руку с ножом, однако Фишеру все же удалось сделать, пусть и неглубокий, но длинный порез, проходящий вдоль груди и до самого живота. Саша посмотрела на свое тело и обомлела, ещё чуть-чуть и он выпустит ей кишки. Эти несчастные попытки вырваться лишь больше распаляли Сергея, отчего его интерес к подобному зверству лишь только рос. Встав с обессиленной Саши, Фишер достал из стола свой паяльник и подключил к розетке. Убежать для Саши – задача невыполнимая: голень, не переставая, кровоточила; гвоздь, до сих пор плотно сидящий в бедре, периодически давал о себе знать.
— Ну что, — Головкин взял в руки паяльник, — теперь по-взрослому? — ни сколько не стесняясь своих больных фантазий, Фишер приложил к свежей ране раскаленный конец. Огненная боль поразила все тело, также как и душераздирающие вопли облетели вдоль и поперек весь подвал и за его пределами.
Медленно повернув холодную ручку, женщина неспешно открыла дверь в зал. Чёрное платье чуть ниже колен трепал проникший через форточку ветер. Нина Иванова, так её звали при рождении, прошла вглубь комнаты с печалью на лице. По правую сторону комнаты возле окна одиноко стояла односпальная кровать, небрежно застеленная покрывалом из красных жёстких ниток. Женщина присела на скрипучую поверхность.
— Сашенька, — более не в силах сдерживать слёзы, — как же так-то? И тебя у меня отобрали. — сжимая в пальцах кромку платья. — Бог дал мне увидеть смерть моих детей. Троих. Я похоронила троих детей, а теперь и внучку. — сглотнув слюну. — Может, ты ещё жива, дорогая. Но, поверь, есть ли ты ещё на этом свете или же нет, но эта тварь заплатит за отнятые им жизни. Новые власти хотят отменить смертную казнь. Не знаю, успеют ли его поймать к тому моменту, как это хотение приведут в действие, но одно я знаю точно — справедливость есть, и, что на этом свете, что на том, она все равно будет. — понимая, что она разговаривает сама с собой, Нина Иванова разревелась ещё пуще. — Девочка моя, — уткнувшись лицом в одеяло, — если вернёшься, хоть зачитайся ты этими сканвордами. Только вернись, прошу.
От болевого шока Саша так и осталась лежать на полу без сознания. По крайней мере лежала, пока не почувствовала на себе вязкую субстанцию. Разув глаза, Саша заметила на своих руках, ногах, по всему телу кровь. Рядом валялся металлический таз.
Сергей силой поднял Сашу на ноги, но из-за ужасной боли в ноге идти не представлялось возможным, тогда маньяку пришлось волочить её за собой.
— Вставай. — под натиском Саше через силу пришлось встать на табурет. С потолка свисала веревка. Просунув голову девушки в петлю, Сергей плотно затянул её на шее. — Сегодня у меня важный день, на ВДНХ меня будут награждать.
— Что ж, я тебя поздравляю. — с большим трудом Саша натянуто улыбнулась не во благо врагу, что не могло его не выбешивать.
— Только жаль, что ты этого не увидишь. — Сергей спихнул ногой табурет, заставив Сашины ноги висеть в воздухе в нескольких десятках сантиметрах от пола.