5.
С ощущением полета Нина Иванова вышла из дома на крыльцо. Ноги были неподьемными от варикоза, поэтому ходить было в особенности сложно. По левую сторону находился колодец, закрытый шифером, под ним лежали булыжники разных размеров. Женщина взяла какой покрупнее, учитывая свой возраст и сколько она может поднять, и вышла вон со двора. Через поля направилась в сторону леса. По пути женщина не замечала ровным счётом ничего: ни проезжающих мимо машин, ни проходящих мимо соседний с однотонным «соболезнуем», так как прошли сутки, и вряд ли за такой промежуток времени Фишер оставит Сашу в живых. Также многих насторожило состояние Нины Ивановой.
— Куда ты, Нин? — обеспокоенно спросила ее бывшая одноклассница Светлана.
— Этот камень станет для моей внучки мемориалом. Тела нет, денег нет, только так. — безэмоционально ответила убитая горем женщина.
— Я тогда из почты после обеда к тебе зайду, ты ведь не против?
— Нет, не против. — смотря в одну точку.
На этой ноте две дамы разошлись по разным дорогам, Нина Иванова метнула в лес, а Светлана вдоль полевой дорожки в гастроном, а после собиралась зайти на почту переслать письмо.
— Зачем ей камень? — призадумалась женщина, отойдя от места встречи с давней подругой на сто метров. — Могли бы скинуться на нормальный могильный. — пальцы ослабли, тканевая сумка упала на сырую землю. Внезапно пришло осознание. — Вяземка... — прошептала Светлана и, бросив сумку, что есть силы ринулась назад.
За деревьями виднелась могучая река Вяземка, Нина Иванова при виде нее нашла в себе силы улыбнуться. Выйдя из чащи, женщина неспешно спустилась к берегу. Руки болели от тяжести, ноги уже не хотели ходить, хоть ты отрежь их вовсе. Из леса впопыхах выбежала Светлана, по пути успев вызвать полицию на ближайшей телефонной станции. Заметив обезумевшую, крикнула ей в след:
— Нина, стой! — но та даже не среагировала, а уже успела шагнуть в холодные воды. — Нина, остановись! — через силу, через боль Светлана бросилась за ней.
— Я похоронила своих родителей, — судорожно бормотала Нина Иванова, — я похоронила мужа, я похоронила троих детей, я потеряла свою внучку. — зайдя в воду по пояс. — Я хочу умереть. — течение неоднократно пыталось снести Нину Иванову с ног, но, несмотря на это, ей все же удалось пересилить одну четвертую часть, хотя по ногам уже били холодные ключи. — Во имя отца и сына, и святого духа, пусть смерть моя пройдет не напрасно, да простит мне господь все грехи и прегрешения, аминь. — перекрестившись, Нина Иванова покрепче сжала булыжник пальцами и мгновенно исчезла в пучине.
Саша что есть силы пыталась растянуть верёвку у себя на руках, несмотря на то, что воздуха осталось максимум на секунд тридцать, так как в глазах уже начало темнеть. Увы, но веревка так просто не поддавалась манипуляциям. Тогда Саша решила высвободиться из петли. Фишера рядом не было, он сразу ушел, как только повесил Сашу. Девушка поджала под себя ноги, чтобы можно было переместить руки вперёд. Связанные руки сразу же переместились к шее, лицо уже начало синеть. Немного ослабив петлю, Саша немощно рухнула на пол и больше не вставала.
К берегу подъехал наряд полиции, в том числе и сам Боков Евгений вместе с Валерием Козыревым. На траве лежало уже безжизненное тело Нины Ивановой. Евгений, узнав старую знакомую, опешил.
— Ты ее знаешь? — спросил Валерий, заполняя протокол.
— Это Сашкина бабка. — доставая пачку сигарет из кармана куртки. — Бедная, мы ещё Сашку не нашли, а она уже того. — бесстрастно закурив.
— Так что с ней делать?
— В морг везите пока.
Евгений сел возле берега на траву, докуривая оставшийся окурок. Такого бремени на душе он не испытывал с момента смерти своей жены. Нину Иванову он знал по приезде в Москву, ещё при первом убийстве. А сейчас ее нет. И Саши, возможно, тоже, как и тех троих пропавших мальчиков. Выбросив окурок в реку, Евгений поднялся с места и направился, куда глаза глядят.
— Ты куда уходишь? — затормозил его Козырев.
— В дом Ивановой, наверняка она перед смертью записку оставила.
— Ну, поди проверь.
Дернулся мизинец на руке, содрогнулось все тело. Саша неспешно подняла голову, первым ей попался мальчик, уже выбившийся из сил целые сутки стоять на стуле, его ноги подкашивались от усталости, казалось, что он вот-вот сдастся.
«Ну уж нет». — сказала себе Саша и ползком направилась к мальчику, сломанное ребро не давало подняться.
— Нет-нет-нет. — подперев спиной табурет. — Я понимаю, ты устал, — её голос хрипел от недавнего удушения, — но потерпи. Потерпи, малыш. — Саша легла на пол, не в силах сдержать эмоции. — Где же ты, Женя? — рваный крик заставил мальчика вновь содрогнуться. Саша это поняла, как услышала шатающийся стулец. — Ножки болят? — подняв глаза на мальчика, чувствуя, что не может нормально вздохнуть, каждый её вдох сопровождался прерывистыми хрипами. — Давай так, — Саша, держась за ребро, встала на колени, закружилась голова, — положи ноги ко мне на плечи.
Саша поочерёдно запрокинул ноги на плечи девушки, и сразу же почувствовал облегчение. Саша заметила, какие синие у мальчика ноги, её мысли поразил вопрос «Как вообще можно трогать детей?»
— Вот так, отдохни. Не бойся, я не отдам тебя ему.
Дверь на удивление оказалась незапертой, в следствии, Боков без проблем попал в дом. Его догадки подтвердились: на столе, за которым он сидел в последний раз, стояла на поддоне большая сковорода с жареными картошкой и рыбой внутри, все ещё горячие. А поверх сытного ужина лежала записка, насквозь пропитанная жиром.
Поешь, как проголодаешься
и помой сковороду перед уходом
Забота об, возможно, уже умершем человеке заставила (а с Боковым это проходило крайне редко) прослезиться. Как так? Столько загубленных жизней, и все из-за зверских потребностей одного человека. Евгений прикрыл рот рукой, чтобы не закричать, и расплакался. В голове мелькал образ Марины — его погибшей пять лет назад жены. Её безжизненный вид сводил с ума первые месяцы после похорон. То же самое он ощущает и сейчас. Он боится. Боится застать уже мертвую Сашу, ведь он знает... знает, что он вновь вспомнит Марину, что ему снова будет больно.
— Ты не умерла, Сань. Ты жива.
В таком положении Саша смогла усидеть не так долго, как планировала, боль оказалась сильнее ее желания помочь.
— Сань, можно передохнуть? — мальчик понимающе убрал ноги, и Саша вновь почувствовала щекой холодную плитку пола. — П-подожди немного, сейчас я вст... — Саша попробовала подняться, но дикая боль прочно привязала её к полу, также как и Фишер к стене днём ранее. — Блять. — шёпотом ругнувшись. — Сань, постой ещё немного, я сейчас!
— Ну, рассказывай, где они? — весьма спокойно спросил Валерий Козырев.
— Кто? — также спокойно задал встречный вопрос Сергей.
Нервы не сдали сначала у Евгения.
— Все ты знаешь, мразь. Где ребята? Зачем вскрывался?
— Убил. — без содрогания в голосе ответил Сергей, гася окурок об стол. — А вскрывался я, чтобы убрать следы крови мальчика с брюк.
— Всех? — задал ещё один вопрос Евгений.
— А чё мелочиться-то? Тут делов на одну ночь.
У Евгения расширились глаза. «Как это, всех?» крутилось в голове у следователя.
— А Саша? — с осторожностью спросил Евгений у маньяка, на что тот, пожимая плечами, бросил:
— Повесил.
На этот ответ Боков крепко сжал руку в кулак, все тело трясло от злости, а пульс подскочил.
— Успокойся. — похлопал его по спине Валерий.
— Что вы так удивились? — усмехнулся Фишер. — С одного кожу снял, остальные украшают помещение.
К горлу подступила тошнота, всего Евгения передёрнуло. Так жестоко и легко лишить жизни подростков — неслыханно.
— Да ты хуже Чикатило. — тихо, но внушающе прозвучал голос Валерия.
С горем пополам Саша вновь села на колени, подставив согнутую спину. Мальчик повторил те же действия, что и десятью минутами ранее.
— Не знаю, сколько я так продержусь. Но пока что посиди так.
Внутри появилось чувство, что дядя Сережа скоро вернётся. По ощущениям казалось, что день движется к полднику. И когда вернётся, он точно расправится с ними обоими, ведь рано или поздно ему эта игра в рыбу и рыбака надоест.
Сверху послышался гул. Сердца ребят сжались от страха. Неужели Фишер вернулся? Какая-то сила тянула ручку люка на себя.
— Да че ты возишься? — послышался знакомый голос сверху. В этот момент нельзя было передать словами счастье мальчика Саши. Не успел Валерий толком открыть люк, как услышал:
— Вы ребенку голову оторвёте! — Козырев быстро отреагировал и перерезал карманным ножом верёвку, что была привязана к ручке люка. Саша убрал ноги с плеч Саши, не веря в то, что они спасены. Саша же должной радости не разделила и, продолжая истекать кровью, рухнула на стеллажи. Вниз спустились трое следователей. Саша бросился на шею приятельнице, что всеми силами пыталась помочь не только себе, но и ему. После испытанного за минувшие сутки мальчик боялся абсолютно всего и всех, потому вжался в Сашу ещё сильнее, будто бы в родную мать.
— Не бойся нас. — послышался голос молодой девушки-следователя. — Мы пришли за вами.
— Почему Саша не встает? — заплакал мальчик.
— Ей очень плохо, ты же сам видишь. Нужно вести ее в больницу. — Наташа, она же следователь, осторожно взяла мальчика на руки и унесла прочь из жуткого подвала.
— Саша? — не веря своим глазам, Боков начал ощупывать пульс. — Жива. — выдохнул он. На шее девушки виднелась темно-фиолетовая борозда от удавки. В некоторых местах поседели темные волосы.
— Женя. — сквозь слезы улыбнулась Саша. — Отрадно тебя видеть.
— Тебе надо в больницу. — взяв девушку на руки, Боков поспешил вынести её и донести до машины скорой помощи. — Открывайте! — крикнул он фельдшерам.
Врачи поставили Саше кислородную маску, дабы предотвратить смерть мозга из-за кислородного голодания. По крайней мере, попытаться это сделать. Евгений, не отпуская руку Саши, сел в машину скорой вместе с фельдшером.
Среди холодных стен Евгений весь на нервах сидел и ожидал результатов, каких-то прогнозов от врачей. Колено неустанно дергалось, а пальцы рук тряслись.
— Разряд! — скомандовал главный врач и сделал манипуляцию. — Пульса нет.
— Заряжаем на сто.
— Разряд! Пульс появился, но слабый. Поставьте ей капельницу.
Главврач после четырех часов операции наконец вышел из кабинета, чтобы известить следователя о состоянии госпитализированной.
— Ну как она? — будто очнувшись ото сна спросил Евгений.
— Привезли её в достаточно критическом состоянии. Во время операции у гражданки Ивановой остановилось сердце, но мы смогли её реанимировать. Сейчас она спит.
— Но она выживет?
— Если через сутки жива останется, значит, да.
— Благодарю вас, доктор. — Боков пожал главврачу руку, теперь у него появилась надежда.
Через месяц, когда опасность для жизни окончательно миновала, следователь Боков наведался к Саше в палату. Девушка лежала, повернувшись лицом к стенке.
— Эй, Саш. — на знакомый голос девушка обернулась с небольшими трудностями из-за внутренних повреждений.
— Женька, — с неподдельной улыбкой ребенка, — ты пришел. — её голос все ещё посипывал.
— Решил тебя навестить по дороге в участок. Как ты тут?
Саша чуть привстала и получше уселась на подушку.
— Живу как-то. Меня все устраивает.
— Ничего, я тебя скоро в Московскую больницу переведу, будешь там выздоравливать под моим контролем.
— Что там по делу Фишера?
— Вот с этим есть кое-какие трудности. Сейчас времена не самые лучшие, заседание откладывают.
— Ну конечно, — тяжело вздохнув, — судьба к гадам всегда лицом поворачивается.
— Я обещаю тебе, — взяв Сашу за плечи, — что его расстреляют.
— Как ты можешь быть в этом уверен? — в эти слова искренне хотелось верить, но чувство реализма не давало покоя. — Пойми, я хочу, чтобы этой твари не было на земле, хочу, чтобы оно сдохло. Ему не должны сойти с рук эти смерти.
— Я постараюсь сделать все возможное, чтобы высшую меру привели в исполнение как можно быстрее. — Евгений не переставал смотреть Саше четко в глаза, прямо как на допросе. — Поправляйся, Сань. — Боков хотел уже было встать, но Саша взяла его за локоть, не давая сдвинуться с места и на шаг.
— Спасибо тебе, Жень. — шёпотом поблагодарила Саша и приблизилась к следователю ещё ближе, пока не почувствовала вкус его губ. Эти действия вызвали полную неожиданность со стороны Евгения, и он опешил. Понадобилось несколько секунд на то, чтобы прийти в себя.
— Выздоравливай. — и Евгений мимолётно покинул палату. Саша разочарованно легла обратно на койку, сожалея о том, что спугнула своего спасителя.
«Теперь он точно не придет». — эти мысли засели глубоко в сознание, оставляя неприятное послевкусие.
Год спустя
Мирно разгуливая по ВДНХ и наслаждаясь прекрасной, солнечной погодой, Саша вспоминала свою юность, как она гуляла по этим местам с родителями, как бросала в фонтан «Дружба народов» рублевую монету. Как бы это не казалось странным, за целый год удалось повзрослеть на десять лет. И очень скоро появится человек, которому не грех будет передать свой бесценный опыт.
— Скоро ты родишься, малыш. — погладив свой хорошо округлившийся живот, Саша улыбнулась. — А вот и папка наш с тобой с работы приехал.
— Здравствуй. — тепло поцеловав жену в щеку.
— Привет. Ты рано сегодня со смены.
— Хотел просто вас увидеть. — обхватив со спины живот Саши руками.
— Уже думал, как назовём?
— Ну... я размышлял, можно, к примеру, назвать Серёжей... — с издёвкой улыбнулся Евгений.
— О нет! Только не этим именем. Я больше вообще не хочу о нем слышать.
— А как ты тогда хочешь?
Саша обняла Евгения за шею, смотря тому в глаза.
— Пока не знаю, — мило улыбнувшись, — но у нас будет время над этим подумать. Я надеюсь, что наш сын будет таким же смелым как ты.