Золотая клетка

В белом доме установился режим тишины.

Он начался воскресным утром, в которое снова выглянуло солнце, такое яркое, будто жаждавшее отыграться за предыдущие весенние холода. Оно раздражало, хотелось вернуть назад серость и дожди, чтобы не было диссонанса в природе и жизни.

Лайя проснулась рано, ещё не было и семи. Сон больше не шёл, и она тупо смотрела в потолок, считая про себя овец — словно это кому-то когда-то помогало. А главной овцой в этом доме была Кассандра, и Лайя даже не могла внятно объяснить самой себе причины неприязни, однако та не угасала, напротив, с каждым днём лишь росла.

Не дойдя в своих подсчётах парнокопытных и до третьей дюжины, Лайя перешла к другим мыслям: её встреча с Локидом давила на совесть, а обида на Влада шептала, что всё было верно. Но Лайя чувствовала, что нет. Она как будто предала Адель своим поступком, и кошки гадко скребли на душе. Хотелось об этом не думать, а лучше — забыть. Плеснуть растворителем на эти мысли, соскрести шпателем раз и навсегда, однако Лайя продолжала, пыталась анализировать и находить объяснения. Получалось скверно.

Так наступило восемь утра, а затем и девять. Влад не зашёл, Лайя решила, что сегодня у неё снова выходной от брака. Но уехал ли он? Встречаться за завтраком не хотелось. Его вчерашние извинения лишь сильнее разозлили, словно он действительно не понимал, что не бывает волшебной пилюли, лечащей душевные раны. Те были глубоки — почти сквозные.

От Кэт Лайя узнала, что Влад и Адель уехали продолжать праздновать День рождения. Это попросил передать сам мужчина, видимо, продолжая играть перед прислугой роль настоящей семьи. Только вот семья отправилась бы вместе, да и спали бы они в одной комнате, а не разделенные парой дверей и ненавистью друг к другу.

На этих мыслях Лайя повела плечами, ощущая неприятный холодок, что пробежал между лопаток. Их первая недобрачная ночь уже притупилась в памяти, но продолжала там жить, отпечатанная липким отвращением. Её тоже хотелось вырезать и выбросить, однако — не судьба.

Прямо сейчас стоило помочь себе вернуться в относительно нормальное состояние, и Лайя направилась в мастерскую. Комната уже успела пропитаться запахами красок, они сразу ударили в ноздри, вызывая внутри приятное предвкушение и даже чуть успокаивая. Она точно найдёт здесь умиротворение, а нет — нарисует его сама, выплеснет боль, облачит тяжёлые думы в тёмные мазки. Картину всегда можно искромсать острым лезвием и выбросить на помойку.

Лайя сняла с мольберта начатую ранее работу. Обнажённая женская спина была лишь карандашным наброском и отправилась к стене, в компанию к другим холстам, лишь тронутым, где до финала оставалось слишком много. Свежее полотно заняло место, Лайя чуть развернула мольберт к окну, ловя на белую ткань солнечные блики.

Рука парила над будущей картиной сама: вырисовывая высокие стволы деревьев, украшая их тонкими ветвями и ещё молодой листвой. На первом плане проступил берег, за ним сразу — водная гладь, обрамлённая стеблями. Лайя осознавала, что это за место, но уверяла саму себя, что в итоге выйдет нечто иное.

Подсознание играло не на стороне своей хозяйки. На ткани отчётливо проступило озеро, где они были с Локидом, — хотелось замазать его чёрным, но Лайя с завидным упорством продолжала выводить аккуратные линии, плавно добавляя новые штрихи. Словно погружаясь в медитацию и касаясь пальцами собственного сознания, она задавала вопросы человеку внутри себя. Зачем она это сделала? Хотела тепла. Желала согреться от той стужи, что поселилась в душе, а Влад её лишь усиливал. Что чувствует к Локиду? Ничего. Она просто воспользовалась тем, что чувствует он. Если чувствует. К адвокату всё ещё оставалось много вопросов, но Лайя не хотела рассуждать о них.

Острый, только что заточенный кончик грифеля тронул полотно почти в центре. Взмах руки: один, второй, третий. Два силуэта, пока только по плечи, но Лайя швырнула карандаш в сторону и отвернулась. Нет. Она не хочет это рисовать. Зачем? Девушка кинулась к комоду, на котором были аккуратно сложены письменные принадлежности, принялась быстро их перебирать, нашла ластик и с остервенением начала тереть холст, удаляя из прекрасного места людей. Они всё портят. Она всё портила.

Лайя смотрела на холст и крутила на пальце обручальное кольцо. Это стало уже механическим действием, украшение больше не мешало, не ощущалось слишком тяжёлым из-за бриллианта, на который её фиктивный муж явно не поскупился. Даже так показывал, кто хозяин, — Аника, увидев украшение впервые, сказала, что его наверняка можно заметить даже из космоса.

Карандаш оказался в углу мастерской, Лайя подняла его и вновь вернулась к картине, но уже без двух силуэтов, соединённых поцелуем — таким же фальшивым с её стороны, как и вся жизнь. Желание рисовать испарилось, холст остался ещё одной незавершённой историей.

Лайя взяла телефон, который предусмотрительно перевела в режим полета ещё вчера вечером. Не хотела никого слышать, отвечать. Лишь один контакт был у неё в исключениях — Алекс, однако режим тишины был и здесь. Время едва достигло полудня, и Лайя решила, что не обязательно ждать звонка. Можно поехать в Фэрвью прямо сейчас — вдруг дорога даст ей ответы на некоторые вопросы.

༻⋆⋆⋆༺

Рабочая неделя для Влада началась с тщетных попыток его помощницы оформить запись в центр психологической помощи. Нужный психотерапевт был занят, его сеансы — расписаны на полтора месяца вперёд, однако удалось попасть в плотный график на утро среды.

Прежде, чем войти в кабинет, куда не ступал уже больше трёх месяцев, Влад втянул в лёгкие побольше воздуха. В этих стенах принято быть честным, обнажать душу, выворачивать её наизнанку, отвечать на волнующие вопросы в первую очередь себе. Искренне. Без наигранной улыбки. Без фальшивых обещаний. Казалось, с этим есть проблемы, ведь вся его жизнь пропиталась враньём.

— Привет, док, — улыбка, как учила Гвен, пошире, расползлась по лицу, когда Влад перешагнул порог.

В кабинете психотерапевта всегда пахло хвойным лесом и было чуть прохладно. Металлические шары Ньютона негромко ударялись друг о друга, словно желая ввести в транс, а сам врач писал остро заточенным карандашом — грифель негромко царапал по белоснежным листам.

— Добрый день, Влад, — мужчина смотрел на него открыто, приветливо, располагая. — Давно не виделись.

— Я за рецептом.

Почему-то Влад чувствовал себя провинившимся мальчишкой перед ним. Словно должен сейчас рассказать правду отцу, чтобы не схлопотать наказание, хотя они с доктором Ниаллом были примерно одного возраста, и тот вообще на первый взгляд мало походил на мозгоправа. На его термокружке, что всегда стояла на краю стола, было написано «Утро доброе, а я — нет», на стене за спиной висели виниловые пластинки, пальцы украшали массивные перстни.

— Я не выписываю рецепты без беседы, — врач склонил голову набок, разглядывая своего пациента. — Придётся поболтать.

— У меня не сильно много времени, — здесь Влад совершенно не лгал.

— Сорок минут ничего не решат, — Ниалл кивнул в сторону кушетки перед своим столом, и Влад послушно уселся, вытягивая вперёд ноги и откидывая голову на подголовник. — Думаю, — психотерапевт открыл чистую страницу блокнота и черканул карандашом, — для начала нужно поздравить вас со свадьбой.

— М-м-м, да, — Влад закрыл глаза, надеясь расслабиться. — Спасибо.

— Это было... неожиданно. Мы это не обсуждали на наших предыдущих сеансах.

— Не обсуждали, — подтвердил, лихорадочно продумывая план.

Конечно, они с Гвен написали для прессы, избирателей и окружения отличную историю. В ней всё было складно и красиво, разве что недоставало совместных фотографий с праздников и отпусков, но это — мелочи. Однако в кабинете психотерапевта Влад оказывался регулярно, если не считать последние месяцы, и здесь имя Лайи Бёрнелл не звучало ни разу до сегодняшнего дня. А должно было.

Блядь. Это — значительный просчёт. Нет, Влад не сомневался в своём враче, однако казалось, что если о том, что его брак — лишь фикция, узнает хотя бы один посторонний, вся конструкция рухнет к чёртовой матери. Она похоронит под собой титанические труды, посыплет серой пылью недюжинные старания и закроет путь к цели. Да, цели — не мечте, это они с доком выяснили уже давно.

— Поговорим об этом? — ещё одна заметка, но пациент даже не пытался подглядывать, чтобы узнать, что там о нём пишут.

Ответил Влад не сразу — сплёл пальцы в замок, укладывая на живот. Шарики продолжали стучать, ударяя как будто по голове. О чём говорить? Что его жена ненастоящая? О том, как она ненавидит его? Или как он сам раздражается, глядя на неё? Но почему? Может быть, сейчас у него есть шанс ответить на этот вопрос?

— Да, можно.

— Вы пришли за новым рецептом, — констатировал факт, — хотя в последнее время не так часто прибегали к успокоительным. Что-то произошло? Что-то тревожит?

— Я устал, — Влад ответил абсолютно искренне.

Да, он устал. От ответственности за компанию и тысячи сотрудников. От предвыборной гонки. От Лайи. Он пытался наладить с ней отношения, а она лишь плясала на нервах.

— От чего?

— От... жизни?

Психотерапевт молчал, не мешая высказаться, а Влад гонял в голове мысли, пытаясь правильно их сформулировать и пояснить.

— От работы, — начал он, ёрзая на сиденье, ища удобство. — От ответственности. От... жены.

— Хм... — мужчина провёл карандашом по бумаге. — Чем же она вас утомляет?

— Она... — Влад наконец распахнул глаза и теперь смотрел на белый потолок. — Она как будто специально меня провоцирует. Выводит на эмоции.

— Эмоции — лучше каменной стены.

— Даже если это раздражение? — резкий поворот головы и удивлённый взгляд. — Злость?

— Ваше раздражение началось после вступления в брак? Или оно присутствовало на протяжении всех ваших отношений?

Ну, конечно — Влад скривил губы в усмешке. Они ввалили столько денег в рекламу, что даже долбанный мозгоправ прочитал блядскую статью об «истории любви», в которой на деле не было ни первого, ни второго. Ни любви, ни даже истории. Фальшивка.

— А ещё, — опять он посмотрел вверх, не отвечая на вопросы, но собирая всё в кучу, набираясь храбрости признаться самому себе, потому что пути назад после этого не будет, — она слишком похожа на Элис.

— Вашу первую жену?

— Да.

— Характером, привычками?

— Нет, нет... — Влад даже всплеснул руками для убедительности, не представляя, как их можно сравнивать. — Внешне. Иногда, если я смотрю на неё сзади, мне кажется, что я сошёл с ума.

— Вы сознательно сделали этот выбор? — врач отложил блокнот и подался вперёд.

Влад сел в кушетке, развернулся, опуская ноги на пол, посмотрел на мужчину пристально, будто оценивая, может ли тому доверять. Может. Он был клиентом доктора Ниалла без малого пять лет.

— Нет, — наконец ответил он. — Я заметил это недавно.

На лице врача отражалось явное непонимание. Он не мог сопоставить общеизвестную информацию с той, что осталась в записях со всех предыдущих сеансов, и уж тем более со словами, произнесёнными сейчас. Влад отчётливо читал замешательство, затем вздохнул, надавливая пальцами на веки, провёл по лицу, желая стереть усталость.

— Мой брак фиктивный, док, — наконец сказал он. — Мы живем в разных комнатах и постоянно ругаемся. И знакомы мы два месяца, а не два года. Из-за неё я снова глотаю чёртовы таблетки. И да, она похожа на Элис, и меня это бесит.

— Хорошо, — Ниалл откинулся на спинку кресла, вновь берясь за карандаш. — Помимо раздражения и злости, что вы ощущаете?

Влад задумался. Что бы он почувствовал, появись Лайя здесь прямо сейчас? О, однозначного ответа на этот вопрос не было. Она пробуждала поистине огромный спектр эмоций. Это было раздражение, если она демонстрировала свою неприязнь; благодарность, когда взаимодействовала с Адель; похоть — стоило ей показаться в халате, который подчёркивал все изгибы её блядски охрененного тела. Наверняка было что-то ещё, однако первыми на ум пришли три.

— Она очень нравится Адель. Они как ма... — Влад не дал договорить себе сам, прервал фразу на полуслове, заменил другим: — Как подружки.

— Вы хотели сказать не это.

— Это, — твёрдый голос, убеждая в первую очередь себя.

— Нет, Влад. Почему вы прервались?

— Потому что я не должен пытаться заменить мать Адель другой женщиной. Это неправильно. Неправильно, что я женился.

— Влад, — психотерапевт чуть понизил тон голоса, тот сделался ещё более доверительным, — почему вы считаете это неправильным? Вы боитесь стать счастливым? Вы боитесь, что ваша дочь будет счастлива?

— Что?! Нет!

Слова дока казались полным бредом, но почему-то затрагивали что-то внутри. Оно — это чувство или орган или что-то ещё — ныло, кровоточило, саднило. Оно не хотело быть счастливым, потому что он не заслужил. Но Адель, Адель же заслужила, он не может наказывать собственную дочь. Себя — да, её — нет.

— Почему я боюсь? — спросил Влад.

— Разве я могу ответить на этот вопрос?

Хотелось сказать, что за почти три сотни в час — да, вполне. Но Влад прекрасно знал, что ответы на вопросы должен искать сам.

— У меня были другие женщины, — он снова устроился полулёжа, сжал пальцами подлокотники. — Но с ними ничего подобного не возникало. И они меня не раздражали.

— Они нравились Адель?

— Я их не знакомил.

— Попробуем с другой стороны? — бросив взгляд на наручные часы, Ниалл перевернул полностью исписанную страницу. — Есть в вашей жене качества, которые вам нравятся?

— Она... мне нравится, как она относится к Адель. Называет её цветочек. Адель считает её принцессой, и я не разубеждаю. Она... — Влад попытался представить свою супругу, найти в ней что-то, помимо того, что перечислял недавно Саманте, — умеет себя вести. Почти всегда. Выглядит достойно, мне с ней... не стыдно? Отвратительно звучит.

— Это всё?

— Я... я её не знаю.

— Смею предположить, здесь есть небольшая подсказка.

— Узнать её, да? Она не хочет.

— А вы?

— А я не хочу притворяться. Но только и делаю вид, что всё отлично. Везде. И мне хочется хотя бы дома быть настоящим.

— Вы это обсуждали? Допускали возможность превратить фиктивный брак в реальный? — блокнот захлопнулся, предзнаменуя окончание консультации, док соединил пальцы, глядя на пациента внимательно.

— Мы ругались.

— Домашнее задание: поговорить...

Влад почти засмеялся, успел вовремя сжать губы в тонкую линию и лишь хмыкнуть. Разве был у них хотя бы один нормальный разговор? Разве они обсуждали погоду или новости из местной газеты? Лишь препирались, лишь проверяли, кто кого. Только в их войне никто не побеждал — проигрывали оба, а в последний раз и вовсе дошли до слёз и лекарств.

— ... и ответить себе на вопрос, — продолжил психотерапевт, — вы хотите сделать свой брак не фиктивным или желаете с ним покончить.

— Рецепт будет? — повторился Влад, тоже понимая, что время на консультацию вышло.

— Будет. Когда встретимся в следующий раз?

Влад знал, что откладывать не стоит, но слишком многое ныло внутри сейчас. Он уже нашёл ответы на некоторые вопросы, пусть отчаянно не желал их знать, не то что озвучивать. В нём клокотала вина, запертой птицей билась, рвалась наружу. Вина перед Адель — за то, что случилось с её матерью. Вина перед Элис — за то, что заменил её другой. Пусть похожей, но другой. И не просто заменил — хотел, желал, по-настоящему. Чувствовал наконец: не любовь, не нежность — но чувствовал, впервые за несколько лет.

— Вы достойны счастья, Влад, — Ниалл поставил подпись и шлёпнул поверх печать. — Позвольте себе чувствовать не только плохое.

Влад кивнул, забрал рецепт и вскоре покинул кабинет, а за ним и здание, не записавшись на следующий приём.

༻⋆⋆⋆༺

Ноэ не мог сосредоточиться на тексте документов битый час. Начинал читать, но буквы плыли перед глазами, приходилось начинать сначала, затем опять и опять. Блядство.

Все мысли приковала к себе Лайя, на губах оставался вкус её поцелуя — плевать, что она не сильно-то отвечала, — косуху пропитали её духи. Это всё зарождало внутри... чувства? Да, Лайя становилась важна, она будоражила, сосредотачивала на себе. Но, чёрт побери, она не отвечала ему с субботы.

А Ноэ, словно идиот, писал сообщения, пытался звонить, натыкаясь на механическое уведомление, что номер не в сети. Закрадывались худшие предположения, но Ноэ пытался их гнать. Уолтер не так глуп, чтобы разделаться со второй женой подряд, особенно учитывая, что она неплохо увеличивала его рейтинги одним своим наличием. Были моменты, когда Ноэ порывался поехать в Лэствилл. Один раз даже сел в авто, но тормозил себя, говоря, что так может навредить, потому что Уолтер наверняка об этом узнает.

С какой бы радостью Ноэ плюнул ублюдку в лицо, только знал, что это под запретом, если он не хочет потерять всё. Его отец слишком дорожил работой с Уолтерами и иногда напоминал, что именно им они обязаны, иначе не были бы там, где есть. Лет двадцать назад Бенджамин Уолтер помог остаться Локидам на плаву, и теперь глава семьи и компании готов был дуть в задницу что старшему, что младшему.

Альберто защищал Влада, когда того обвинили в убийстве, буквально жил этим делом, выиграл и, кажется, сам поверил в невиновность подонка. Эта тайна хранилась за семью замками, Ноэ понятия не имел, где находятся наработки, да и не уничтожены ли они в принципе, чтобы невиновность точно была доказана.

Локид-старший с гордостью передал работу с младшим Уолтером сыну пару лет назад, даже не подозревая, как сильно тот ненавидит этого мудака. Но Ноэ виду не подавал, просто знал, что однажды придёт время и он потопит эту мразь, просто необходимо дождаться.

Однако с появлением Лайи многое менялось. Он изначально был готов сделать её средством борьбы, но потом наткнулся на тоску в глазах. Он невольно их сравнивал: Лайю и Элис, красивых птичек, запертых в золотой клетке. Они даже были похожи между собой, словно подобранные специально по строгим стандартам.

Ноэ отодвинул бумаги, что так и остались без его внимания, напечатал в строке поиска «Элис Уолтер». На всех фото она улыбалась. Такая искренняя и живая, такая молодая, красивая, даже не подозревающая, какой короткой окажется её жизнь. Самые яркие звёзды сгорают быстрее всего — она тому подтверждение.

Ноэ чувствовал ответственность за Лайю, ведь она тоже может также упасть с небосклона, сделав неверный шаг. Её жизнь тоже имеет все шансы оборваться, так толком и не начавшись. Но как ей помочь? Как вытащить из логова сукина сына без вреда для неё самой? Ноэ не знал.

В другой вкладке он написал имя Лайи. Она не была известна, как Элис, — просто дочь состоятельных людей. Все её фото свежие: свадебные, совместные появления с Уолтером. Везде они смотрят в объектив, а между телами словно что-то невидимое, разделяющее. Было лишь несколько штук, где она одна, — лучшие снимки.

Ноэ щёлкнул по самой новой фотографии, опубликованной меньше недели назад на сайте Лэствилла. Она отличалась от остальных: Лайя сложила ладони на груди мужа, целуя его в губы. Ноэ сделалось тошно. Ведь Элис тоже целовала его. Спала с ним в одной кровати. Наверняка признавалась в любви, но мечтала уйти. Однако не уходила, не могла набраться смелости, а потом забеременела.

Дверь отворилась, Ноэ поспешил закрыть браузер, убирая с экрана фотографии, а из головы — мысли. Отец спрашивал, как дела с договорами, а те так и лежали сырым комом на столе.

— Я заканчиваю, — Ноэ взял в руки золочёную ручку и щёлкнул пару раз. — Нужно немного больше времени.

— Поторопись, — на том Альберто скрылся из кабинета.

Ноэ откинулся на спинку кресла, взял телефон и напечатал очередное сообщение, не сильно, впрочем, рассчитывая на успех.

༻⋆⋆⋆༺

В гостиной белого дома встречал огромный букет из белых орхидей — очередная попытка Влада угадать, которая не увенчалась победой. Всю неделю супруги преимущественно молчали, а сегодня уже был четверг. Влад лишь заходил по утрам, сообщая, что уезжает в Вашингтон, затем они встречались за завтраком — Адель радовалась, когда за столом собирались втроём. Вечером Лайя не выходила, чтобы снова не наткнуться на мужа.

Сейчас пакеты именитых брендов опустились на пол — Лайя и Аника устроили шоппинг-терапию. Но почему-то тысячи, потраченные со счёта Влада, настроение особо не подняли. Лайя будто погрузилась в состояние депрессии после праздника и того, что за ним последовало. События продолжали плясать в голове макарену, а Лайя уже совершенно запуталась, что чувствует. Даже поездка в Фэрвью в воскресенье не добавила счастья — лишь больше гнетущих мыслей и увеличенное чувство вины.

— Как ты смотришь на апероль? — Аника подтолкнула каблуком пакет, чтобы не мешал пройти, и двинулась в сторону кухни.

Лайя просто поплелась за ней следом, вытаскивая завибрировавший телефон. Сообщение от Локида, очередное, какое по счёту — неизвестно, потому что счёт этот сбился. Лайя упорно его игнорировала уже который день, желая разобраться в себе, но не выходило. И сейчас она бы могла оставить его снова без ответа, но взглянула на текст последней смс.

От кого: Локид Адвокат

«Что ты хотела узнать об Элис?»

Чёрт. Первая жена Влада продолжала волновать мысли. По большому счёту Лайе было на неё плевать, однако хотелось докопаться до сути, узнать, почему та умерла, действительно ли в этом виновен Влад. Девушка смотрела на дисплей, постукивала по нему пальцами, не зная, что ответить, а Аника искала нужную бутылку на полках внушительного бара в углу.

Согласиться или отказать? Отказать или согласиться?

— Что ты там делаешь? — Аника громыхнула стеклом о поверхность кухонного острова и нахально сунула нос в телефон подруги. — Лайя, — её лицо приняло лисье выражение, стоило заметить фото знакомого мужчины в углу диалога, глаза вспыхнули любопытством, — ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — Лайя поспешила нажать кнопку блокировки, так и не решив, что ответить.

Аника разом сникла, уставилась на бутылку апероля, взяв её в руки, повертела, разглядывая, как оранжевая жидкость перетекает от края к краю.

— Раньше мы делились всем, — наконец девушка посмотрела на Лайю, — но всё как будто изменилось. Ты стала другой.

— Все мы стали другими, — Лайя отошла и достала из холодильника бутылку с соком, — сама знаешь.

— Ты изменилась после свадьбы, Лайя, — Аника говорила как никогда серьёзно. — Я не про то, что случилось... тогда. Ты другая сейчас. Закрытая, грустная. Тебе очень плохо здесь, да? Ты же сама на это всё согласилась...

— Да, согласилась, — нацепив на лицо улыбку, которой, впрочем, Аника ни на секунду не поверила, Лайя подхватила бокалы. — Не суть. Как дела с недвижимостью? Вы смотрели здесь дома?

— Смотрели, — закатила глаза девушка, понимая, что этот вопрос всего лишь способ перевести тему, и откупорила наконец алкоголь, а Лайя насыпала в бокалы лёд. — С каких пор эта дыра стала Монако? Джош говорит, что дешевле купить пентхаус на Манхэттене.

— На Манхэттене нет меня.

Они рассмеялись, тепло глядя друг на друга, а затем покончили с приготовлением коктейлей и выбрались к бассейну. Лишь на пороге Лайя на секунду остановилась и всё же отправила сообщение адвокату.

Кому: Локид Адвокат

«Завтра в одиннадцать возле озера».

Однако на улице ждал неприятный сюрприз: в бассейне плавал Влад, который сейчас вообще-то должен был быть в офисе в Вашингтоне или хотя бы в своём избирательном штабе. Да, в штабе, Лайя нахмурилась, припомнив, что он говорил утром про штаб. Но он преспокойно рассекал водную гладь, а Аника остановилась и наблюдала. Буркнув «Эй!», Лайя несильно ударила её между лопаток, призывая идти к шезлонгам.

Конечно, Лайя бы предпочла уйти отсюда подальше, но побег выглядел бы сейчас крайне глупым. Поэтому она просто устроилась рядом с Аникой и сделала жадный глоток апероля. Лёд охладил напиток, а день — как и вся неделя — выдался солнечным и почти жарким. Хотя вода в бассейне казалась Лайе ещё прохладной, она трогала её вчера в обед, но Влада, видимо, это не смущало.

Мужчина почти сразу заметил, что больше не один. Увидеть Лайю он не сильно ожидал. Сегодня утром во время их очередной встречи в спальне, которую можно было лишь с огромной натяжкой назвать разговором, она сказала, что на целый день уедет в Вашингтон. Планы, видимо, поменялись и притащили с собой её подружку.

Сам Влад тоже не должен был находиться дома. С самого утра у него было несколько встреч в штабе и очередное интервью. Интервью он ненавидел, не находил в них смысла, потому что вопросы по сути ни капли не менялись. После этой бессмысленной болтовни длинною в час Влад принял решение направиться домой, а не в офис. Да, нужно работать. Да, у него куча дел. Но это всё в последнее время таким сильным прессом давило на него, не знавшего практически выходных, что короткая передышка была необходима.

Влад подплыл к бортику, ухватился за него руками, тряхнул головой, чтобы вода прекратила застилать глаза. Лайя и Аника сидели, вытянув вперёд ноги, и потягивали из бокалов оранжевые коктейли, в которых бултыхался лёд.

— Добрый день, — мужчина улыбнулся, но, как обычно, искренности в этом не усматривалось.

— Добрый, — Аника махнула рукой, а Лайе очень захотелось по ней ударить.

«Уходи, — твердила она про себя, словно у них с Владом была ментальная связь, — проваливай. Ну же».

— Надеюсь, я вам не помешаю, — Влад же просто оттолкнулся ногами от стенки бассейна и поплыл к центру на спине, практически не вздымая брызг.

«Помешаешь!» — хотелось крикнуть Лайе, но она только сделала очередной глоток.

— Вообще не понимаю, чем ты недовольна, — наклонившись к уху подруги, прошептала Аника. — Он же просто... — дальше последовал красноречивый стон и подкатившиеся к небу глаза.

Лайя неодобрительно покачала головой. Почему её так злили рассуждения Аники? Она же с радостью должна быть готова отдать своего фиктивного мужа кому угодно, лишь бы забрали.

— Он трахается как бог, да? — подруга говорила негромко, и Лайя боковым зрением видела, как та внимательно наблюдает за мужчиной в воде.

— Я не буду это с тобой обсуждать.

— Я могу проверить сама, — Аника опустошила бокал. — Как ты смотришь на секс втроём?

— Ты дура, Аника, — Лайя рассмеялась и постучала пальцем по лбу девушки, — самая настоящая идиотка.

— За это ты меня и любишь, — хихикнула та в ответ.

Лайя опустила голову на плечо подруги и теперь сама наблюдала за Владом. Тот медленно плыл в сторону лестницы из бассейна, видимо, вдоволь насладившись водными процедурами. Его движения были плавными, даже лучше сказать — грациозными. А когда мужчина начал выбираться из воды, и вовсе скосила глаза на Анику, проверяя, смотрит ли она, и даже как-то расслабленно выдохнула, поняв, что девушка сосредоточилась на своём телефоне.

Если не считать первую ночь в этом доме, Лайя не видела супруга без одежды. Сейчас она оценивающим взглядом скользила по его влажным плечам, спине, что показывалась всё больше при каждом движении, затем по заднице, обтянутой чёрными плавками, крепким ногам. По его коже катились крупные капли, они блестели под полуденным солнцем, а Влад, не чувствуя на себе чужих глаз, смахнул с лица воду, промокнул её полотенцем, после провёл им по волосам, переместил на плечи.

Лайя наконец-то отвернулась, устремляя взгляд на гладь бассейна — та уже стала совершенно безмятежной и почти не колыхалась. Но смотреть на воду не хотелось, хотя девушка убеждала себя в обратном. К тому моменту, как она не выдержала и снова перевела глаза на Влада, тот успел надеть халат и уже направлялся к дому, на ходу печатая сообщение.

Поднеся к губам бокал, в котором практически растаяли кубики льда, Лайя дала себе мысленную оплеуху, потому что задалась вопросом, права ли Аника в своих суждениях про её мужа. Но проверять она, конечно, не станет.

— Зря отказываешься... — прошептала рядом Аника.

Лайя вздрогнула и даже испуганно дёрнулась от неожиданности, будто её застали за чем-то непристойным. А она всего лишь смотрела на собственного мужа. Ненастоящего, и вообще-то она его ненавидит — это было важным напоминанием самой себе.

— Ставлю штуку, что его хватит на нас двоих.

— Эта штука принадлежит Джошу? — Лайя фыркнула, а подруга скорчила недовольную мину.

Влад скрылся за дверью, и девушка, наконец, отвернулась. Да, ей совершенно плевать, как он трахается. Но и другим этого тоже знать не надо.