глава 17
За время моего отсутствия дома многое изменилось, и мне еще не все было понятно. К примеру, зачем Кэролайн каждое утро надевает красивый синий костюмчик и уходит в школу с огромной сумкой, набитой книгами? Почему все вдруг стали так вежливы друг с другом? Разумеется, видеть это было приятно, но как же это отличалось от того, как мои люди вели себя до каникул, со всеми их спорами и хлопаньем дверями! Я надеялся, что дело тут во мне и они просто радуются моему возвращению. Но, хотя мне очень нравилось так думать, я подозревал, что причина не только в этом. Я опасался, что Джулиан и Лора так добры к Кэролайн потому, что она снова больна. Сама Кэролайн тоже вела себя лучше, стала не такой ворчливой и раздражительной. Но, возвращаясь из школы, она выглядела бледной и усталой, так что я ни о чем другом почти и думать не мог.
Время от времени я вспоминал тот случай, когда увидел себя по телевизору в витрине магазина, и ломал голову над тем, как же это получилось. По вечерам, когда моя семья включала телевизор, я залезал на него или на полку над ним и заглядывал в него сверху, пытаясь понять, как можно в него залезть, но так и не понял. Зато мои попытки смешили Кэролайн, даже если она лежала на диване, бледная, с темными кругами вокруг глаз, которые меня так сильно тревожили.
Впрочем, несмотря на все мои опасения, не стану отрицать – мне было очень приятно снова привыкать к домашнему уюту. Как я уже говорил, мне пришлось быстро повзрослеть, чтобы выжить в жестких условиях, и теперь все, чего я хотел, – это снова почувствовать себя беззаботным котенком. Я снова мог спокойно выходить на улицу и играть на солнце, чувствуя себя в безопасности и не ожидая, что в меня вот-вот что-нибудь кинут, набросятся, пытаясь убить, или спикируют с неба, чтобы заклевать до смерти. Насколько позволяла раненая лапа, я мог снова ловить листья, сорванные с деревьев ветром, прыгать из кустов на птиц и просто весело скакать. В доме я играл в прятки с Кэролайн, забираясь в пустые картонные коробки, и гонялся по ковру за заводной мышью. Глядя на это, Кэролайн и Джессика просто визжали от смеха. А потом я растягивался на любимом подоконнике, наслаждаясь солнечным теплом, или сворачивался на диванных подушках и снова видел радостные сны.
На второй день после моего возвращения домой Кэролайн вернулась из школы с Грейс – она привела подружку специально, чтобы показать ей меня.
– Ой! – воскликнула та, взглянув на меня, и нижняя губа у нее задрожала. – Бедный Чарли!
– Ему уже лучше, – сказала Кэролайн, беря меня на руки и поглаживая. – Папа говорит, мы должны больше кормить его питательной едой и отпаивать молоком, расчесывать, и тогда его шерсть снова станет мягкой и шелковистой.
– А глаз пройдет? И его бедная лапка?
– Да. Мы закапываем ему капли. А завтра Лора отвезет его к ветеринару, и тот займется его лапой.
Я вздрогнул при упоминании о ветеринаре. Но лапа побаливала, и я понимал – врач может помочь, так что придется мне набраться храбрости. А вот когда мне закапывали капли в глаз, ощущения были ужасные, и каждый раз после этого я долго тряс головой и тер глаз лапой. Но я понимал, что Джулиан и Лора делают это для моего же блага. Я доверял им. Приятное чувство…
– Это все из-за нас, да, Кэри? – грустно сказала Грейс. – Если бы мы не пытались сбежать из дому…
– Я знаю. Теперь кажется, что это было так глупо. Так по-детски.
– Особенно сейчас, когда мы все знаем о моей двоюродной бабушке.
– Да уж. И почему только родители раньше не рассказали тебе, что она старая злюка, которая и детей-то не любит!
– Ну, думаю, они и представить не могли, что мы решим отправиться к ней. Теперь я чувствую себя ужасно глупо. Мама говорит, что бабушка посылает нам деньги на Рождество и дни рождения ради собственного спокойствия, но при этом не хочет иметь ничего общего с семьей. Однажды она приехала к нам в гости и собиралась остаться на неделю, но в итоге уехала на другой же день: ей казалось, что мы с Роуз плохо себя ведем и очень шумим. А ведь мы были совсем маленькие! Мама и папа тогда очень обиделись. Они сказали, что это было некрасиво, что она злая и вздорная. Представляешь, что бы она сказала, увидев нас на пороге?
– Боже, это было бы просто ужасно! Грейс, о чем мы только думали там, в Мэддитоне? Да, меня тогда все достало и казалось, что все внимание достается Джессике, но теперь мне кажется, что я вела себя, как избалованный ребенок.
– Похоже, тебе и Джессика стала больше нравиться.
– Ну да, сейчас с ней интереснее. Она теперь не так много плачет и гораздо лучше спит ночью, так что и Лора теперь не так устает и куда меньше раздражается. Знаешь, я стала лучше относиться к Джессике, когда она начала больше улыбаться мне, смеяться и издавать всякие смешные звуки. Это так забавно!
– Вот погоди, она вырастет и станет тебя доставать, как Роуз меня! – пожала плечами Грейс. – Хотя… Все-таки не так уж плохо, когда у тебя есть сестра. Роуз не все время меня раздражает. Да и раньше мы прекрасно ладили. Не знаю, что изменилось…
– Может, это такой этап взросления, когда все тебя раздражают? Теперь вы с Роуз ходите в разные школы и меньше времени проводите вместе, так что, возможно, снова начнете лучше ладить.
– Да, – Грейс улыбнулась Кэролайн. – А средняя школа – это тоже неплохо, правда? Первую неделю было страшновато, но было бы куда хуже, если бы мы не оказались вместе. Так что я очень рада, что твой папа и Лора передумали отсылать тебя в другую школу.
– Я тоже. Все решилось в последнюю минуту, мы даже не знали, найдется ли для меня место в здешней школе. Но когда мы узнали, что все получится, Лора даже не стала ворчать из-за того, что придется покупать мне новую форму! Просто сказала, что оно того стоит, лишь бы я была довольна. До чего же я рада, что ты тоже привыкаешь! Ты правильно сделала, что еще до начала учебы призналась родителям, как тебе страшно.
– Пришлось сказать! Другого выхода не было… Папа был просто в бешенстве из-за нашей попытки убежать. Он заставил меня объяснить, что со мной не так, все это всплыло наружу. Раньше они не воспринимали всерьез, когда я говорила, как мне страшно идти одной в новый класс. Потом он сказал, что сгорает от стыда. И что впредь, как бы они ни были заняты, они всегда будут прислушиваться ко мне.
– Да. Папа и Лора сказали мне примерно то же самое. Ну, ты понимаешь – насчет того, что я боюсь возвращения лейкемии… – Я навострил уши, ожидая продолжения, мое сердце колотилось. Уж не вернулась ли ее болезнь? Но Кэролайн просто пожала плечами и продолжила: – Папа сказал, что всегда лучше открыто говорить о своих страхах, чем скрывать их и ходить хмурым и раздражительным.
– Да, с родителями не всегда легко найти общий язык, – засмеялась Грейс. – Они ведь… такие старые!
– Так или иначе, у всего этого есть и хорошие стороны, – заметила Кэролайн, заметно повеселев. – Родители сдались и наконец купили нам мобильники.
– Да! Мне сначала отдали бывший мамин телефон, но он очень старый, и его я стеснялась. Да и аккумулятор разряжался каждые пять минут. Просто смешно! Но теперь-то у нас хорошие мобильники!
– Как у всех!
– И родители теперь всегда могут связаться с нами, когда мы не дома. Думаю, это тоже важно. Мы же им не безразличны, правда?
Они гладили меня и играли со мной, а я внимательно прислушивался, пытаясь понять, о чем они говорят. Похоже, Кэролайн и ее подруга быстро повзрослели, так же как и я. Возможно, в строгих синих костюмах девочки не только выглядят, но и чувствуют себя старше, а потому и говорят почти как взрослые. Но мне так и не рассказали, что произошло с Кэролайн после того, как мы расстались! Это было печально, но я решил, что не стоит сходить с ума из-за этого – переживаниями не поможешь ни себе, ни Кэролайн. Кроме того, у меня были и другие заботы.
Прежде всего мне предстояла поездка к ветеринару, чтобы он осмотрел мою лапу. Конечно, к этому времени я уже гораздо больше знал о жизни, а уж в том, что я не какой-нибудь трус, вы, надеюсь, убедились. Но не скрою: когда машина тронулась, я в своей корзинке-переноске все равно сжался от страха и жалобно замяукал. А запах ветеринарного кабинета навевал жуткие воспоминания о том, что со мной было у другого ветеринара. Знаю, тогда я вел себя очень дурно. Потом мне даже не верилось, что я так яростно сражался с людьми, которые хотели мне помочь. Видимо, я тогда уже начинал превращаться в бродячего кота-дикаря. Это была не очень приятная мысль. Теперь же я, хотя и был ужасно напуган, все же старался взять себя в лапы, не кусал ветеринара за пальцы и вообще не слишком сопротивлялся. Кэролайн ушла в школу и не смогла поехать с нами, а Джулиан был на работе, но меня обнадеживало присутствие Лоры. Она гладила меня и говорила успокаивающим тоном, а маленькая Джессика сидела в углу на специальном креслице и махала мне ручками.
– Все в порядке, Чарли, – сказал бережно державший меня ветеринар. – Это не займет много времени.
А вот мне показалось, что прошла целая вечность. Он ощупывал мою раненую лапу (так, что я вздрагивал и рычал от боли) и говорил, обращаясь к Лоре и медсестре: «Теперь я состригу вот здесь шерсть», «А ну-ка, что у нас тут?» и «Вот так, а теперь почистим рану». Я очень обрадовался, когда он, наконец, сказал: «Отлично, приятель! Думаю, все скоро заживет».
Но это было еще не самое худшее! Прежде чем позволить Лоре забрать меня домой, доктор нацепил что-то мне на шею. Я помотал головой, пытаясь избавиться от этого, но закреплено было прочно.
– Это еще что? – раздраженно промяукал я, обращаясь к Лоре. Но она, к моему неудовольствию, рассмеялась.
– О, посмотрите-ка на него! – сказала она. – Бедняга Чарли! Ему, похоже, не очень нравится воротник!
– Я знаю. Но важно, чтобы он не лизал рану, – ответил ветеринар. – Нам же не нужно, чтобы он снова занес туда инфекцию. Пусть поносит неделю, и не выпускайте его из дому. А потом снова привозите ко мне. Нужно будет еще раз осмотреть лапу. Если все будет хорошо, мы, вероятно, сможем тогда снять с него воротник.
Да что же это за штуковина такая? Всю дорогу назад я мотал головой из стороны в сторону, стуча этой гадостью по стенам переноски.
– Клянусь чаячьим клювом! – завопил я на Лору, когда она вынесла меня из машины. – Что за пакость, горчица мне под хвост!..
Тут я резко замолчал и недовольно заурчал на самого себя. Как же так?! Я вовсе не хотел употреблять те выражения, которых нахватался, скитаясь с бродячими котами, но то, что происходило, было просто невероятно! Что они со мной сделали? Неужели на мою долю выпало мало невзгод?! А увидев, что Лора заперла кошачью дверцу прежде, чем выпустить меня из корзинки на пол, я злобно наорал на нее. Несмотря на то что дверцу заперли у меня на глазах, я все же подошел, чтобы в знак протеста боднуть ее головой. Но огромная штуковина вокруг моей шеи не дала мне этого сделать! Даже если бы мне и разрешили, я бы все равно не смог пройти через свою дверцу! Это было просто смешно! И мне предлагали так жить?
– О боже, – сказала Лора. – Ты привыкнешь, Чарли! Это ведь ненадолго.
Ха. Я пошел к своей кровати, чтобы похандрить и забыться сном, – вы пробовали когда-нибудь улечься с гигантским раструбом вокруг шеи? Дальше было еще хуже… Когда Лора поставила на пол миску с моим ужином, мне пришлось склониться прямо над ней так, что воротник уперся в пол вокруг миски. Поесть мне кое-как удалось, но при этом у меня было ощущение, будто я отрезан от мира. Кэролайн вернулась из школы, как раз когда я закончил есть, и ахнула от изумления.
– Ой! Зачем Чарли эта штука?
– Это чтобы он не лизал раненую лапу. И ему нельзя выходить на улицу, пока я не отвезу его к ветеринару на следующей неделе.
– Ох, ему это не понравится!
– Да уж. Поэтому мы снова будем открывать двери очень осторожно. Договорились, Кэролайн? – Лора бросила на нее взгляд, который я отлично понял.
– Договорились. Я буду осторожна, обещаю, – ответила Кэролайн. Некоторое время они смотрели, как я безуспешно пытаюсь умыться после еды.
– Я даже умыться не могу! – возмущенно промяукал я, тряся головой, так что эта дурацкая штука билась о кухонную мебель. – Хотите, чтобы я стал еще грязнее, чем когда жил на улице?
– Нам придется его мыть, – сказала Лора Кэролайн. – Он сам не сможет, пока на нем ошейник. А ветеринар сказал, что его лучше не снимать. Если Чарли будет носить его все время, ему легче будет привыкнуть.
Просто превосходно, час от часу не легче! Раздосадованный, я слонялся по дому, пытаясь стряхнуть ошейник, но единственное, что мне удавалось, – это опрокидывать все на своем пути. Пару раз я и сам чуть не упал, на что-то наткнувшись.
– Чарли, успокойся, так ты проблему не решишь, – сказала Кэролайн, хихикая. Она наклонилась, чтобы взять меня на руки. – Ты забавно выглядишь.
Я поверить не мог! Я-то думал, что могу доверять Кэролайн и рассчитывать, по крайней мере, на сочувствие с ее стороны, но, похоже, я был ей нужен только для забавы!
Но… она, разумеется, оказалась права. На следующий день я уже привык к ошейнику и даже смирился с тем, что я заперт в доме.
Но кого же мне следует поблагодарить за то, что я смог принять эту ситуацию? Все того же старшего товарища, мудрого кота, который дал мне множество полезных советов и поделился бесценным жизненным опытом. Конечно же, тебя, дружище Оливер!