глава 12
Да, друзья мои, вы правильно поняли, я начал привыкать к уличным котам. Могу даже сказать, что, пожив среди них, я проникся к ним симпатией. Репутация у них ужасная, порой они и в самом деле бывают очень агрессивны. И подтверждение тому мои шрамы! Но… их можно понять. Жизнь у них трудная, и, в конце концов, они ведь не сами решили родиться и жить в таких обстоятельствах. Это не их выбор. И еще я понял, почему они собираются в шайки. В одиночку нипочем не выстоять против множества опасностей. Они нужны друг другу для защиты. Нам, домашним кошкам, легко говорить, что мы гуляем сами по себе. Мы сами выбираем, с кем общаться и кого впускать на свою территорию, а если захочется – можем побыть и в полном одиночестве. Для защиты у нас есть люди, и мы можем сколько угодно нежиться в теплых уютных домах. Словом, я вдруг понял, что проникся сочувствием к котам-дикарям, хотя и не знал, чем им помочь. Уверен, что они не смогли бы приспособиться к такой жизни, как наша.
Начать с того, что они слыхом не слыхивали о той операции, которую делают нам ветеринары. Когда я рассказал о ней, они пришли в ужас.
– Ты вроде говорил, что твои люди добрые! – сказал Черный.
– Они и правда такие. Я понимаю, вам это кажется жестоким, но, честно говоря, как объяснил мне мой друг Оливер, когда я еще был котенком, – невозможно тосковать по тому, чего у тебя никогда не было.
– Хвост даю на отсечение, уж я тосковал бы, – сказал Большой. – Мы все тосковали бы! Не считая свежей рыбы, это единственное, ради чего стоит жить.
Я задумался об этом. Дома, в Малом Брумфорде, у меня было столько всего, ради чего стоит жить, что я даже почувствовал себя слегка виноватым. И еще сильнее затосковал по дому.
– У нас есть люди, которые нас любят, – попытался я объяснить. – Мы садимся к ним на колени, они нас гладят, обнимают и чешут за ушком. Ради этого можно много от чего отказаться.
– Ты, должно быть, шутишь, – сказал Вонючка. – Просто ужас какой-то. Поверить не могу, что ты с этим смирился…
– Да уж, все это ни в какое сравнение не идет с тем, чтобы провести время с Пятнистой Мордой, – вставил Черный.
– Да, с ней ты бы сразу забыл о своих людях, Чарли, – сказал Бесхвостый.
Мне стало жаль Пятнистую Морду, с которой мы даже не были знакомы. Должно быть, всю жизнь она только и делает, что ходит беременная да приносит множество котят.
Пока коты обсуждали свои брачные игры, я задумался о своем. Вспомнил оставшихся дома сестер и порадовался, что большая часть наших кошек стерилизована.
– Поймите, мне сделали операцию в таком возрасте, когда я еще и не думал о таких вещах, – попытался я объяснить котам, когда им надоело надо мной подшучивать. – Люди делают это, потому что заботятся о нас. Они не хотят, чтобы рождалась куча котят, о которых некому будет заботиться.
– Наши кошки сами заботятся о своих котятах, – отрезал Черный. – Ну, первые несколько недель, пока те не могут сами за себя постоять.
И из них вырастают такие же неприкаянные бедолаги, как вы, хотелось мне сказать. Но я понимал, что это бессмысленно. Они никогда не поймут. Пропасть между нашими образами жизни слишком велика.
Но одному в моей жизни они позавидовали, когда поняли, что я не обманываю, – моей способности понимать язык людей. В тот же день у меня появилась возможность показать, на что я гожусь: я перевел им один очень занятный разговор. Две женщины сидели за столиком небольшого кафе неподалеку от нашего двора. Держа в руках чашки, они озабоченно обсуждали чаек.
– Проклятые твари стали настоящей проблемой, – говорила одна из них, указывая на пару чаек, круживших неподалеку. – Они нападают на людей, и теперь отдыхающие боятся приезжать к нам.
– Я знаю… Владельцы кафе и пляжных киосков прогорают. Никто не рискует есть на улице.
Я вспомнил, что слышал то же самое от Энни, хозяйки коттеджа, который сняли мои люди. А поскольку я все еще был зол на чаек из-за Кэролайн, то начал внимательно прислушиваться к тому, о чем говорили женщины.
– Во всем виноваты неряхи, которые бросают объедки где попало, – продолжала первая женщина. – Я рада, что совет распорядился разместить новые объявления, предупреждающие о штрафах для тех, кто будет мусорить.
– Да, и тех, кто кормит чаек, тоже будут штрафовать! Отдыхающим кажется, что они проявляют доброту, но все это только до тех пор, пока птицы не нападут на них. Птицы должны добывать себе пропитание естественным путем.
– Такие предупреждения сейчас везде расклеены, – воскликнула первая. – «Пожалуйста, не кормите чаек. Они становятся проблемой». Очень надеюсь, что это сработает, иначе Мэддитон не оправится от такого спада популярности.
Женщина замолчала, и я вдруг сообразил, что она смотрит прямо на меня. Я с таким интересом слушал ее, что высунул голову из укрытия за забором, где мы отдыхали.
– Смотри-ка, котик за нами наблюдает, – сказала она своей собеседнице, слегка подтолкнув ее локтем. – Что-то я его раньше тут не видела.
– Я тоже. Видимо, бродячий, но явно не такой пугливый, как большинство одичавших кошек, правда, Джин? Привет, киса!
Я отпрянул назад, за забор. Большой зарычал на меня.
– Чарли, клянусь валерьянкой! Не попадайся им на глаза! Повторяю тебе: тебе люди, может, и нравятся, но вот мы-то им не по нутру!
– Извини! Я пытаюсь расслышать, о чем они говорят. Это интересно. Через минуту расскажу.
– Знаешь, многие считают, что от них много вреда, – продолжала первая женщина. – Но от бродячих кошек есть и польза.
– Какая же? Не представляю, хоть мне их и жалко.
– Ну, в местной газете писали о том, что по ночам они рыщут по улицам и помойкам в поисках пищи. И, значит, уменьшают количество пищевых отходов. По мне, так пусть лучше то, что выкидывают люди, съедят уличные кошки, чем чайки. Надеюсь, ужасные птицы оставят нас в покое, если не будут находить еду на улицах, и вернутся к своему естественному рациону.
– Пожалуй, ты права. И, конечно, кошки регулируют численность мышей и крыс. Жаль, что они не могут ловить чаек! Или хотя бы прогонять. Тогда нам было бы за что их поблагодарить.
– Да, а совет перестанет грозить, что займется их истреблением. Ведь кошки приносят пользу обществу!
Потом их разговор стал не таким интересным, я обернулся к остальным котам и пересказал им все, что слышал.
– Она правда сказала, что мы полезны для общества? – удивился Черный.
– Я думал, все люди нас ненавидят, – сказал Бесхвостый.
– Ну, похоже, некоторые из них сообразили, что вы помогаете справляться с чайками, когда подбираете выброшенную еду, – сказал я. – Конечно, если бы вы могли ловить чаек или прогонять, то стали бы очень популярны, но мне кажется, что это маловероятно.
Коты молчали.
– Уж не хотите ли вы сказать, что можете ловить чаек? – недоверчиво спросил я. – Они же огромные! И страшные!
– Ловить их не стоит и пытаться, – ответил Большой. – А вот погонять? Этого мы еще не пробовали. Как считаете, ребята? Это может быть весело!
– Вы с ума сошли! – прошептал я. – У них же огромные мощные клювы. Они могут и полморды отхватить.
– А если мы нападем все вместе? – сказал Вонючка. – Мы сила, когда действуем сообща.
– Знаю, – кивнул я и лизнул раненую лапу. – Можешь не рассказывать. Но… чайки? Вы это серьезно?
– Если в результате люди перестанут нас гонять и кидаться всяким хламом, – сказал Черный, – можно ведь попробовать, а?
– Стало быть, решено, – подвел итог Большой. – Завтра встанем раньше, чем обычно, парни, и поглядим, что можно сделать. Чарли, ты можешь посидеть в сторонке. Не обижайся, я знаю, что ты круче, чем кажешься на вид – понял после того, как ты вернулся ко мне в тот день. Но ты ранен… Будешь помогать, когда заживет лапа, а пока просто смотри и учись.
Должен признать, что, хотя я и находился в постоянной тревоге из-за Кэролайн и бесплодных попыток найти коттедж, в ту ночь я заснул в неплохом настроении и даже с чувством легкой гордости. Я учился копаться в объедках. Учился воровать рыбу. И научусь гонять чаек. Я чувствовал себя крутым и отважным, ведь я боролся за жизнь. На мгновение я даже забыл о том, что не хотел превращаться в бродячего кота.
Дня два наша небольшая шайка занималась поисками моего дома и училась гонять чаек. Коты выбирали отбившуюся от стаи чайку, которая был увлечена поеданием объедков или ковыляла к людям, решившим поесть на пляже. Приятно было видеть испуг в ее глазах-бусинах, когда она со злобными криками срывалась с места. Постепенно коты так наловчились, что стали атаковать по три-четыре птицы за раз. Я до того вдохновился их успехами, что не мог оставаться в стороне. Нападая на них впятером, мы ухитрялись избежать травм, и вскоре стали чувствовать себя непобедимыми. Но однажды мы так увлеклись погоней за двумя жирными расхаживающими по песку чайками, что не заметили их товарку, которая побежала за нами. Хлопая огромными крыльями, она прижала к земле несчастного Вонючку и начала яростно клевать его.
– Отвали! – орал он, пытаясь отбиться от нее когтями и зубами.
В следующую секунду мы все вместе набросились на чайку, и она с насмешливым криком поднялась в воздух вслед за своими подругами.
– Ты в порядке, Вонючка? – спросил я. В глубине души я был горд тем, что бросился ему на помощь, не думая о своей безопасности и забыв о больной лапе. С каждым днем я становился храбрее и отважнее!
– Пустяки, пара царапин, – буркнул он, поднимаясь с земли.
Но после того, как мы все успокоились, я заметил, что он вытирает с головы кровь и зализывает рану на боку – крылатая тварь успела вырвать у него целый клок шерсти.
– Я убью эту чайку, пусть только приблизится к нам, – пообещал я ему.
– Хорошая мысль, дружище Чарли, – благодарно мяукнул Вонючка. – Но в одиночку тебе не справиться.
Этот случай стал нам хорошим уроком: никогда не стоит забывать, что нужно держаться вместе.
Обычно мы старались улизнуть сразу, как только разгоним чаек, – не хотелось привлекать внимание людей, к которым бродячие коты по-прежнему испытывали недоверие. Но пару раз, скрываясь за скалистым выступом, где мы обычно лежали, поджидая добычу, мы слышали звуки, которые издавали наблюдавшие за нами люди.
– Что это? – нервно спросил Бесхвостый, когда услышал это впервые.
– Это они так радуются, – объяснил я. – И хлопают в ладоши. Люди так делают, когда им что-то нравится.
– Правда? – удивился Большой. – А я-то думал, они в ярости!
– Нет. Они хвалят нас за то, что мы хорошо потрудились, – я оглянулся на остальных. – Вот видите! Это именно то, что нам было нужно. Люди на нашей стороне, ведь мы отгоняем от них чаек.
Эта новость, похоже, подбодрила моих друзей. Теперь мы взяли за правило гонять чаек, когда они приближались к людям, чтобы отобрать у них еду.
– Будем надеяться, что мерзкие птицы наконец поймут намек, – сказал Вонючка. – Пусть убираются из наших мест.
Вот как получилось, что за время, проведенное мной с бродячими котами, мы разогнали множество чаек. Ничего подобного кошки раньше не делали. Мы были сильны, полны энергии, бесстрашны и непобедимы. Вскоре стало ясно, что нам удалось переломить ситуацию: мы защищали территорию от жадных чаек. Это радовало людей, и многие из них стали лучше к нам относиться.
Я это хорошо знал, потому что постоянно подслушивал разговоры тех двух женщин, Джин и Ширли. Втайне от Большого, который наверняка попытался бы меня остановить, я теперь то и дело наведывался к кафе, где они встречались каждый день. Они снова приметили меня у забора и заговорили так дружелюбно, что я понял: это добрые люди и они не причинят мне вреда. Мне ужасно не хватало общения с людьми, но я знал, что Большому этого не понять. Поэтому я дожидался, когда он ляжет вздремнуть, и возвращался к кафе.
Джин как-то заметила меня и сказала:
– Это снова он! Привет, полосатик. Ты очень ласковый, правда?
Я подбежал к ней и принялся тереться о ее ноги.
– Смотри-ка, да он и правда совсем ручной, – промурлыкала Ширли и наклонилась, чтобы меня погладить. – И совсем молоденький, Джин, почти котенок. Может, он и не дикарь вовсе?
– Ты посмотри только, в каком он состоянии. Явно бывал в переделках, шерсть всклокочена и ужасно выглядит. Бедняжка, досталось тебе. Как же получилось, что ты совсем ручной? – добавила Джин, когда я заурчал от удовольствия (ведь меня наконец погладили!).
– Я не бродячий! Я домашний, я потерялся, – мяукал я и тыкался головой ей в руку.
– Может, это чей-то потерявшийся питомец, – произнесла Ширли, как будто не слышала, что я ей только что говорил.
– Не знаю, – ответила Джин, глядя на меня с сомнением. – Может, он и был когда-то домашним, но все равно давно уже живет на улице.
– Видно, кто-то его подкармливает. Хотя, возможно, он охотится на мышей и птиц…
– Или живет на свалке с другими бродячими кошками и помогает отгонять этих проклятых чаек, – подхватила Джин, но добавила со смехом. – Нет, Ширли, трудно представить, чтобы этот малыш гонялся за чайками, как другие кошки!
Я почувствовал себя оскорбленным. Плохо они меня знают! У меня получается не хуже, чем у остальных! Но я не стал задерживаться надолго – слишком беспокоился, что Большой проснется и начнет меня искать.
Можно представить, как он рассердится, узнав, что я не только общаюсь с чужими людьми, но еще и позволяю им себя гладить. Но на сердце у меня стало немного легче оттого, что я подружился с этим женщинами, и я был готов возвращаться сюда при первой же возможности.
К тому же я получал от них ценную информацию: узнавал, что говорят о нас люди. Вообще-то, именно благодаря им я и вернулся домой, к семье. Но это уже другая история, к тому же я вижу, младшие котята уже клюют носом. Давайте-ка сейчас прощаться, а завтра я продолжу рассказ.