глава 7
Спустившись вниз, я подбежал к Лоре, которая готовила ужин.
– Девочки сговариваются убежать! – закричал я. – Они собирают вещи!
– Чарли, не вертись под ногами, когда я готовлю, – отмахнулась она, даже не взглянув на меня.
Согласитесь, нет ничего ужаснее ситуации, когда ты должен сообщить что-то очень важное, а тебя даже не пытаются выслушать! Я чуть не надорвался, мяукая, ходил восьмерками вокруг ног Лоры, готов был биться головой об стенку, но она только отругала меня и выгнала из кухни. Оставалась еще надежда, что девочки все же опомнятся, поймут, что затеяли глупость, и передумают. Но за столом они то и дело переглядывались, хитро улыбались друг другу, а ужин съели без всяких капризов и даже не забыли сказать Лоре спасибо. У меня неприятно засосало в желудке – девочки явно сговорились вести себя примерно, чтобы Лора ничего не заподозрила. Они и спать пошли раньше обычного – я это знаю, потому что Лора удивилась и сказала: «Ну, раз так, лягу и я пораньше, пока Джессика угомонилась».
Вскоре дом погрузился в темноту. Я прятался под лестницей, пока не услышал размеренное дыхание Лоры. Тогда я крадучись поднялся наверх и притаился под дверью комнаты Кэролайн. Дверь была по-прежнему закрыта, и я не мог войти, зато слышал, как девочки шепчутся между собой. Тогда я решил остаться здесь и караулить их. Я лег и не закрывал глаза – а ведь вы знаете, как трудно не заснуть, когда вокруг тихо и темно, да еще после такого тяжелого дня. Наконец, в спальне девочек зажегся свет, и я услыхал шаги, шепот, а потом вдруг дверь отворилась, они вышли на цыпочках, в темноте чуть не наступив на меня.
– Тс-с! – яростно зашипела Кэролайн, подхватила меня на руки и понесла вниз. Что они делают? Неужели хотят взять меня с собой? Но Кэролайн только прижала меня к себе.
– По Чарли я буду очень скучать! – прошептала она Грейс, и глаза у нее наполнились слезами.
– Тогда не уходи! – замяукал я. – Пожалуйста! Это очень глупая затея!
– Тихо, Чарли, – погрозила мне Грейс. – Кэри, отпусти его, а то он еще разбудит Лору. Давай, нам пора. До свиданья, Чарли. Я тоже буду по тебе скучать.
Они обе стали гладить меня, и на макушку мне закапали слезы Кэролайн. Я снова замяукал, Кэролайн поскорее поставила меня на пол, и не успел я сообразить, как их задержать, как они двинулись к выходу, надевая рюкзаки.
Я бросился к лестнице. Если я разбужу Лору, она еще успеет их задержать. Им, конечно, ужасно попадет, но это все же лучше, чем заблудиться или попасть в лапы злодеев.
– Лора! – надрывался я. – Скорей, проснись же! Это срочно! Они уходят!
Но дверь ее спальни не открывалась. Я в отчаянии принялся скрестись, но в это время услышал, как заскрипела входная дверь. Поздно! Девочки уходили! Я бросился туда и успел юркнуть в дверь раньше, чем Кэролайн ее закрыла. Снаружи было так темно, что девочки не заметили, как я спрыгнул с крыльца и спрятался под кустом. Было так темно, что Кэролайн и Грейс брели, взявшись за руки и светя себе под ноги фонариком. Я-то, разумеется, все видел, но знал, что у людей ночное зрение никуда не годится. Вообще, как объяснял мне Оливер, люди как биологический вид отстают от нас, кошек. Плохо видят, почти не чувствуют запахов, даже слышат вполовину хуже нас. И поэтому мы должны заботиться о них и присматривать. Я колебался лишь мгновение, подергивая хвостом и наблюдая за мерцающим вдали светом фонарика.
Дело было плохо. Но я никогда не считал себя трусом, и теперь не собирался им становиться. Ведь я же поклялся, что сделаю все, что в моих силах, лишь бы спасти двух несмышленых человеческих котят. И с бьющимся от волнения сердцем я пустился следом за ними в неизвестность.
Ох, прости, пожалуйста, Табита, совсем забыл тебя предупредить! Да, сейчас мы подходим к одному из страшных мест в моей истории. Но послушай, что ты размяукалась, ты же видишь, что я жив – а не то разве бы я сидел здесь с тобой? Сама подумай! Кто-то еще боится слушать дальше? Кому-то из малышей нужно домой к маме? Оливер, посмотри, пожалуйста, не прячется ли кто за мусорным баком? Да, что и говорить, нелегкая это задача – быть знаменитым котом-героем.
Думаю, вы легко можете представить, каково мне тогда было. Да, Табита, ты права – каждая шерстинка на мне дрожала от страха. Я оказался в незнакомом месте, далеко от дома. Все запахи вокруг были чужими, и все время слышался какой-то странный шум: что-то рядом шипело и рокотало, и от этого становилось совсем уж не по себе. Я крался за фонариком Грейс и старался держаться поближе к живым изгородям. При других обстоятельствах я бы, наверное, поинтересовался, не шастает ли в кустах какая-нибудь вкусная мелочь, но сейчас я не мог рисковать, чтобы не потерять из виду девочек.
Мы завернули за угол, и на миг я замер, выгнув спину горбом и ощетинившись. Мне показалось, что мы оказались на краю света. Перед нами простиралось… ничто. То есть там, конечно, было что-то, громадное и черное. Когда луна, сжалившись, выглянула ненадолго из-за туч, я успел заметить, что оно шевелится, ползет то вперед, то назад, издавая те самые страшные звуки, которые я слышал раньше. Не сразу, но я все же догадался, что это море, ужасное чудовище, которое я видел раньше из окна нашего домика. В темноте и вблизи оно выглядело еще более зловеще. Я и не представлял, что оно так шумит! Пшшш, бах. Пшшш, плюх. Пшшш, бах. Хотелось зашипеть в ответ и заставить его замолчать, но я побоялся – еще, чего доброго, переползет через дорогу и нападет на меня.
– Давай пойдем вдоль берега, – услышал я Кэролайн.
– Нет! Вдруг начнется прилив и мы не успеем убежать.
Хорошо еще, что ветер доносил до меня их разговор, ведь море так шумело, что почти заглушало голоса.
– Ты права. Но тогда пойдем по шоссе вдоль берега, а то заблудимся.
И мы снова тронулись в путь – девочки впереди, я незаметно за ними. Довольно долго дорога тянулась вдоль берега, потом свернула, пошла в гору и в сторону от моря. Мы шли и шли по извилистой дороге, то вниз по холму, то снова вверх и дошли до развилки. Фонарик осветил три дороги, идущие в разные стороны.
– Думаю, нам в эту сторону, – сказала Грейс, хотя по голосу чувствовалось, что она в этом совсем не уверена. Мы снова пошли.
Вокруг не было и намека на дома. Только тьма и крики совы откуда-то с вершин деревьев. Все чаще мне приходило в голову, что лучше догнать девочек и показаться им. Тогда они возьмут меня на руки и отнесут домой, правда же? А вдруг не отнесут? Вдруг они возьмут меня с собой и отправятся дальше – тогда я уже ничего не смогу сделать, чтобы им помочь. Вы спросите: да разве мог котенок вроде меня помочь им хоть чем-то? Поверьте, я и сам не очень представлял – чем и как. Наверное, я надеялся осмотреться в доме тетушки Грейс, понять, что она за человек, а потом искать дорогу домой, полагаясь на память и свое превосходное чутье. Разумеется, по пути я везде оставлял пахучие метки, а сам несколько раз шарахался в испуге, учуяв запах другой кошки. К тому же у меня просто не было времени подумать о том, что будет, если мне удастся вернуться домой: как я объясню Лоре, что знаю, где девочки. В конце концов, мы же кошки, и у нас в голове есть место только для одного прекрасного плана за раз.
Все пошло не так, как было задумано. Грейс вдруг остановилась и сказала, что у нее горят ноги. К этому моменту мы шли уже очень долго. Если бы я решил обуться, то тоже наверняка стер бы себе лапы. Не понимаю, зачем люди надевают на себя так много всего, но догадываюсь, что, не будь у нас теплого меха, мы, возможно, делали бы то же самое, чтобы не замерзнуть. Что ж, это еще одно доказательство несовершенства их вида. Им можно только посочувствовать. А как смешно они выглядят без одежды – ведь у них нет шерсти! Извините, я снова отвлекся.
Грейс разулась, растерла ноги и снова обулась.
– Далеко нам еще? – спросила Кэролайн. – Я надеялась, что мы уже давно будем на месте.
– Я тоже, – призналась Грейс испуганно. – Я не ожидала, что это так далеко, Кэри.
Последовало долгое молчание. Потом Грейс снова заговорила, очень тихо, так что я расслышал только: «Может быть, мы идем не в ту сторону, как ты думаешь?»
– А я-то что могу об этом думать? – удивилась Кэролайн. – Это же дом твоей тети. Я думала, ты знаешь дорогу.
– Да, я и сама так думала. А сейчас мне кажется, что мы пошли по берегу не в ту сторону.
– Что? Ты, наверное, шутишь?
– Нет. Я не уверена. Говорю же, я никогда там не бывала, просто знаю, что это соседний поселок, но не помню, в какую сторону. Перед уходом надо было бы еще разок посмотреть по карте.
– И что нам теперь делать? – дрожащим голосом спросила Кэролайн. – Сейчас глухая ночь, мы неизвестно где, и рюкзаки такие тяжелые…
– А у меня ноги болят. Давай вернемся, Кэри. Прости, это я во всем виновата. Наверное, это была глупая идея, – Грейс говорила так жалобно, словно вот-вот заплачет.
– Я не уверена, что мы найдем дорогу домой, – сказала Кэролайн. – Мы столько раз сворачивали…
– Я покажу дорогу! – отозвался я. Самое время выйти из укрытия! Я стану Котом-спасателем, доставлю их домой целыми и невредимыми… Если, конечно, сам сумею найти правильный путь. Но не успел я подбежать к девочкам, как раздался шум машины – она стремительно приближалась к нам. До сих пор мы не видели ни одной… Может, по ночам они спят у себя дома? Я был этому только рад, потому что дорога была узкая, и никаких тротуаров. Вы же знаете, как злобно могут вести себя машины. Они хотят, чтобы вся дорога принадлежала только им. Эта машина рычала довольно громко, а глаза у нее ярко сверкали. Я отскочил в кусты и заметил, что девочки тоже спрятались. Машина рыча пронеслась мимо. Провожая ее взглядом, мы увидели, что свет ее больших глаз осветил что-то большое и блестящее впереди.
– Море! – крикнула Грейс. – Вернемся на берег!
– Да-а, но какой это берег? – с сомнением спросила Кэролайн. – Может, это вообще другая сторона Англии, откуда нам знать – мы же так долго шли!
– А может быть, это нужный нам берег? Может, мы как раз добрались до Данкомба. Ну же, Кэри, идем! Здесь недалеко.
И мы снова потащились вперед. Вскоре снова послышалось ворчание моря, и проступили очертания двух небольших домиков.
– Как же мы узнаем, Данкомб это или нет? – снова спросила Кэролайн. Чувствовалось, что все это ей надоело, и я ее не винил. – Мы плохо все обдумали, Грейс. Сейчас слишком темно, ничего не разглядеть. И спросить не у кого.
– Я больше не могу идти. У меня на ногах волдыри. Надо остаться здесь до утра.
– Что? – ужаснулась Кэролайн. – Нет уж, спать на пляже я не стану.
– Там у пирса можно найти укромный уголок с сухим песком, – уговаривала ее Грейс. – И сегодня не холодно. И что же нам еще делать?
Светя фонариком, путешественницы стали спускаться по склону к морю.
– Не ходите туда! – в страхе кричал я им вслед. – Море вас поймает!
Но они меня не слышали, такой стоял грохот.
А теперь я должен вам признаться… На миг – только на миг! – я от страха не мог заставить себя пойти за девочками. Стоя наверху и глядя вниз на море, я только и мог, что яростно махать хвостом. Море было такое большое, а я был всего-навсего котенком, не старше Малыша Тимми, который прячется за мусорным баком. Если бы оно вдруг набросилось на меня, что бы я мог сделать? Но я вспомнил про двух маленьких девочек, которые собрались там спать, одни, в темноте. Они оказались храбрее меня. Что я за жалкий трус! Я уже собрал все свое мужество, чтобы бежать за ними, как вдруг Кэролайн громко позвала:
– Смотри! Тут дверь не заперта!
Я ползком спустился по склону, чтобы увидеть, о чем речь. Внизу тянулся ряд маленьких домиков, в которых с трудом поместились бы две кошки. Кэролайн толкнула дверь одного из них, и девочки заглянули внутрь.
– Тут ничего нет. Наверное, он ничей. На остальных-то висят замки.
– Все равно, он чужой, Кэри. Мне кажется, пляжные домики принадлежат местному совету, а люди снимают их на время, когда приезжают отдыхать.
– Знаю, но надо же нам где-то переночевать. Мы попали в беду. Ничего нам за это не будет. Да никто и не узнает, тут же нет никого.
– А вдруг кто-нибудь придет и найдет нас? Тогда нам попадет. Мне страшно. Ох, лучше бы мы остались дома…
– Мне тоже страшно, Грейс, но что толку стоять здесь и хныкать. Иди сюда, переночуем в домике, никто не узнает. Если хочешь, мы можем спать по очереди и сторожить друг друга.
– Ладно, – неохотно согласилась Грейс. – Хоть разуюсь, пусть ноги отдохнут. И еще мы можем поесть печенья.
– Да, это хорошая мысль. Умираю от голода.
Подружки скрылись в домике, закрыли за собой дверь, а я остался снаружи в лунном свете, пытаясь решить, где же ночевать мне? А ведь я тоже проголодался. И устал. Путь был таким долгим – куда длиннее, чем мои обычные вечерние прогулки в Малом Брумфорде. Вспомнив о доме, я загрустил и тихонько помяукал. Но, как сказала Кэролайн, от плача не было никакого проку. Мне не хотелось уходить далеко от девочек, так что пришлось махнуть лапой на то, что в животе урчало, забыть о том, чтобы поохотиться, и сосредоточиться на сне и отдыхе. Я осторожно сполз вниз по склону и подбежал к домикам. В конце дорожки обнаружилась скамья – в Малом Брумфорде я видел такие в сквере, люди садились на них, чтобы отдохнуть и поболтать друг с другом. Я заполз под скамейку и положил голову на лапы. Отсюда я собирался следить за дверью домика, в котором сейчас находились девочки. Я не знал, грозит ли им опасность, но все равно тревожился. Однако бороться с усталостью мне оказалось не под силу, и я сам не заметил, как крепко уснул.