Первый период: обыграй меня

Десятое декабря
Я стараюсь игнорировать то, как неприятно щиплет правый глаз, когда Луиза, главный визажист на фотосессии, приклеивает мне накладные ресницы. Клей раздражает глаз даже не попадая внутрь. Достаточно одного запаха, чтобы глаз начал слезиться - и мне приходится подавить в себе желание вытереть слезу пальцем. Не хватало еще смазать весь макияж за минуту до съемки.
- Нужно было клеить пучки, - морщится девушка, в тысячный раз извиняясь за не самые приятные ощущения.
- Это просто секундное раздражение, - пытаюсь я ее успокоить, - главное, чтобы ничего не испортилось от пары слезинок.
Я заставляю себя дышать ровнее, чтобы не думать о том, как дергается кожа под ресницами.
- Все равно нужно было заранее проверить, - хмурится девушка.
- Лу, - окликает ее кто-то за моей спиной, - у нас все готово.
- Пять минут.
Луиза наклоняется ближе. Старательно проверяет каждую деталь. Она что-то тихо бормочет, и я вдруг ловлю себя на том, что мне от этого спокойнее.
Раньше все это было частью моей жизни. Большой частью жизни.
Я ездила в пресс-туры с брендами, выходила на красные ковровые дорожки, снималась для обложек журнала - просто не таких масштабных и значимых, как сейчас. И если даже тогда я волновалась, как школьница у доски, то сейчас сжимаю пальцы на коленях, чтобы руки не выдали моего состояния. Луиза расслабляет меня как может, хотя мы познакомились всего пару часов назад. Билл - режиссер фотосессии - тоже что-то рассказывает мне, стараясь отвлечь болтовней. И у них это почти получается. Почти.
Я просто... жду Джордана. Стараюсь делать вид, что не жду - но делаю это.
Ночью мы вместе прилетели в Нью-Йорк. Заселились в отель, который предоставил журнал. И просто упали спать, не успев даже договориться, как поедем утром. Я была уверена, что он поедет со мной сразу же. Но у Найта нашлись какие-то срочные дела - и он сказал, что подъедет позже.
Я уверяю себя, что это нормально. Что мне все равно. Но внутри что-то предательски ноет. Он итак сделал для меня слишком многое... он был со мной, когда я в очередной раз устраивала вечера само-копания. Старался изо всех сил утихомирить мой тревожный мозг. Отвлекал меня, заставляя выпустить пар и хорошо провести время вместе. Он даже уговорил меня согласиться на сегодняшнюю авантюру с обложкой журнала... как будто считал, что я действительно заслуживаю этого.
Джордан сильно отличался от прошлых мужчин в моей жизни - отец и Морган всегда старались сделать из меня собственный фон, как будто боялись, что я могу стать для них конкурентоспособной. А Найт... как будто действительно хотел, чтобы я была громче, чем привыкла быть.
Конечно, он мог так считать - я не была его настоящей девушкой, чтобы он видел во мне какую-то угрозу, но... он ведь мог просто отмахнуться от меня. Уйти в бар с друзьями, когда предпочел остаться со мной в ванной и читать книгу. Винс сказал, что они действительно собирались встретиться тем вечером, но Джордан отменил это. Он мог не спрашивать, как я на самом деле и просто принять мою ложь. Он мог просто исчезнуть из номера, а не бродить со мной по кофейням, книжным магазинам, музеям. И уж тем более он мог не говорить, что я должна согласиться на обложку самого модного журнала страны.
Но он сделал все это, и я не знала почему.
И все же спустя два с половиной часа от начала подготовки его все еще нет. И я говорю себе, что не могу злиться. Не имею права хотеть, чтобы он был здесь. Я не та, ради кого он был бы где-то не из-за своих планов, а просто потому что хочет быть рядом со мной.
Поэтому я делаю глубокий вдох, смотрю себе в глаза в зеркале и поджимаю губы, как будто могу заставить себя стать сильнее. Но все равно расправляю плечи, поднимаю подбородок и иду вслед за Биллом.
- Сначала, - кивает мне мужчина средних лет, - проведем небольшое интервью. А потом уже отснимем пару кадров для обложки, хорошо?
- Конечно, - отвечаю я, стараясь звучать собранно и не позволять голосу дрогнуть.
- Это Ханна, твой сегодняшний интервьюер.
- Привет, - безумно красивая брюнетка встает из-за стола и жмет мне руку, - Ханна Дэвис.
- Очень приятно, - отвечаю я с улыбкой, - Нова ДеМарс.
- Оо, - протягивает она, снова опускаясь в кресло, - я знаю, кто ты. Я слушаю каждый твой подкаст и безумно рада, что ты вернулась с новыми сериями.
- Спасибо, - выдавливаю я и прячу ладони за спину, потому что пальцы предательски холодеют. - Мне очень приятно.
И это правда. Я просто не знаю, как реагировать на такие слова - не разучилась, нет. Я в целом это никогда не умела.
Я сажусь напротив камеры, делаю вид, что все под контролем. За все эти годы я ни разу не давала честного интервью - настоящего, про себя. На дорожках всех волновало платье и с кем ты уйдешь сегодня ночью. На пресс-турах ты продавала бренд, а не себя. В журналах я говорила нужные слова о глобальных проблемах и поддержке. Поэтому сейчас - жду подвоха.
Ханна спрашивает, почему я начала подкасты, кто был первым гостем, кто помогал мне поверить, что подкаст станет чем-то большим, чем просто хобби. Я отвечаю спокойно, даже с благодарностью, будто это кто-то другой рассказывает мою историю. Но потом вопросы сворачивают туда, куда я не хочу с ними идти.
- Ты давно в медийности. Все видели тебя с друзьями, коллегами, но никто не знал ничего о твоей личной жизни. До недавнего времени.
Мои пальцы цепляются за подлокотник, ногти впиваются в кожу. Я стараюсь дышать. Медленно. Ровно.
- Личное всегда было личным для меня, - пожимаю я плечами, стараясь не выдать, как подрагивает голос, - тем более, когда речь идет об отношениях с кем-то - это касается не только тебя. Нужно уважать позицию другого человека. Сейчас все просто по-другому.
Я произношу эти слова и чувствую, что они звенят фальшью. Но я не могу звучать по-другому. Я не умею говорить о нас так, будто мы настоящие.
- Значит ты и Джордан Найт, лучший снайпер НХЛ и капитан Бостонских Орлов, действительно вместе? Как вы познакомились?
Я выдыхаю, и внутри что-то сжимается до крошечной точки. Как мы познакомились? Знакомы ли мы на самом деле? Или мы просто большая ложь, тщательно продуманная договоренность между двумя людьми, которые притворяются лучше всех?
- Да, это немного сумасшедшая история, - выдавливаю я улыбку и сажусь ровнее, будто это поможет мне держаться, - наши лучшие друзья - муж и жена.
- Винс и Харпер Коулман?
- Верно. Я знаю Харпер с трех лет, Винса - с восемнадцати. Тоже самое в обратную сторону у них с Джорданом. И... вообще, мы немного сердимся на них за это.
- Почему же? - Смеется Ханна.
- Винс и Харпер поженились, как только она закончила колледж. Тогда мы все уже были знакомы между собой. Ну кроме нас с Джорданом, очевидно. И мы могли бы исправить это, если бы эта милая парочка не сбежала в Вегас для женитьбы. Но они сделали, что посчитали нужным для их семьи и все в любом случае сложилось в нашу пользу.
Я говорю это и чувствую, как внутри что-то дрожит. Что было бы, если бы мы правда встретились тогда? Четыре года назад. Могло ли это стать чем-то настоящим? Или бы он все так же терпел меня из последних сил?
Я отгоняю эти мысли, когда Ханна продолжает копать глубже. Обхожу острые углы, прячу ложь за полуулыбками и длинными предложениями. Говорю ровно столько, чтобы не загнать себя в угол и не задохнуться от собственной лжи. Я оставляю за кадром все настоящее, что успело между нами случиться. Но говорю правду о том, каким вижу Джордана на самом деле - чутким, заботливым, почти реальным. Почти моим.
И все же эта пытка наконец заканчивается. Ханна благодарит меня за интервью, и Билл забирает меня в следующую локацию - огромное белое пространство с циклорамой и ровным глянцем. Все белое, стерильное, как будто ты случайно оказалась в каком-то слишком дорогом сне. Профессиональная техника, зонты, софтбоксы, команда людей, будто вырезанных из Pinterest. Все это невообразимо красиво и почти пугающе.
Я еще не до конца успеваю прочувствовать, как странно мне здесь, как замечаю Джордана. Он чуть поодаль, у мониторов, с серьезным лицом, что-то обсуждает с фотографом. Слишком сосредоточен, слишком замкнут - и все равно он - единственное, что я сейчас реально хочу видеть.
- Ты пришел, - выдыхаю я, подходя к нему.
Найт оборачивается - и в его лице сразу что-то меняется. Как будто напряжение с плеч немного сползает. Не исчезает совсем, но трещит по швам.
- Извини, Планета. Пришлось... задержаться.
Он тянет меня на себя - резко, будто не хочет терять ни секунды. Его объятия не мягкие - в них есть сила. Уверенность. Защита. Его руки ложатся на мои плечи, а мои ладони скользят по его спине, заставляя мышцы под пальцами становиться тверже.
- Ты в порядке? - Он говорит тихо, серьезно - будто это не вопрос, а почти забота.
- Да, - признаюсь я. - Все не так плохо, как я думала.
- Хорошо.
Джордан отстраняется первым, но руку с плеча не убирает. Знакомит меня с фотографом Ланой, и мы вместе с Биллом обсуждаем, какой видим эту обложку.
От объятий Джордана слишком тепло. Настолько тепло, что почти неприлично. Его ладонь скользит неторопливо, почти рассеянно, пальцы скользят по ткани моей блузы, будто по коже, и от этого странно щекотно внутри. Как будто он этим жестом хочет сильнее успокоить меня. И у него это почти получается. Почти, пока его рука не поднимается вверх к моему затылку. Пальцы задевают корни моих волос - и меня прошивает. Это... не просто прикосновение. Это чертовски горячий, книжный жест и я даже не уверена, что Найт в курсе как это влияет на меня.
Он всегда делает что-то подобное, просто потому что он сам по себе такой. Дергает за ножку мой стул, чтобы придвинуть меня ближе к себе. Просит почитать ему вслух. Или выводит медленные, почти ленивые круги большим пальцем на моем затылке вызывая мурашки.
И все это - между делом. Как подышать.
- ...тогда, полагаю, мы можем начинать, - с улыбкой хлопает в ладоши Билл, выдергивая меня из омута под названием Джордан Найт.
- Конечно, - я поднимаю брови, поджимая губы.
Понятия не имею, что они там решили. Все, чего я хочу - как можно скорее начать. Чтобы не остаться под этой ладонью навсегда. Потому что - страшно. Потому что - слишком приятно.
- Удачи, Планета, - хмыкает Джордан, снова потянув меня за затылок. - Ты невероятная.
Он быстро касается моих губ. Просто чмокает. Не целует. Как будто это то, что мы... всегда делаем. Между делом. Как будто это не имеет веса.
Но все во мне - грохочет.
Я не отвечаю ему. Не потому что не хочу, а потому что просто не успеваю. Билл мгновенно включает музыку, причем такую, будто Джордан слил им все мои попсовые плейлисты, а Лана уводит меня на метку перед циклорамой.
- Давай просто расслабимся и повеселимся, ладно? - Говорит она. - Можешь петь, танцевать, смеяться. Просто... будь собой, ладно?
Легко сказать. Я уже понятия не имею кто это и какая она.
Поэтому первое время слушаю указания фотографа. Делаю то, что она просит. Встаю, поворачиваюсь, улыбаюсь. Все как по команде. Но потом включается Blank Space от Тейлор Свифт - и вдруг... что-то меняется.
Может, потому что я вижу, как Джордан на фоне танцует одной головой, закусив щеку. Глупо. Очаровательно. Не по статусу. А может - потому что, услышав мой смех, он улыбается. По-настоящему. С ямочками.
Или потому что сейчас... от того, как Джордан Найт смотрит на меня... я на секунду чувствую себя красивее. Свободнее. Как будто рядом с ним - я могу быть. Не казаться. А просто - быть.
Я вспоминаю ту, которая была громкой. Уверенной. Яркой. И страшно, что я вспоминаю об этом только рядом с ним. Потому что это - слишком опасно. Потому что он дает мне надежду, что быть собой - это нормально. Что быть собой - мне позволительно.
Особенно когда от этого получаются невероятно красивые кадры.
Нам требуется более десяти минут, чтобы выбрать понравившиеся. Я настаиваю на более милых и аккуратных. Джордан на тех, где я... кажусь сильной и уверенной в себе. С живым, но глубоким взглядом. Как будто это то, какой он действительно видит меня.
- Съемка закончена, - торжественно объявляет Билл. - Всем спасибо.
Студия заполняется аплодисментами, к которым я с удовольствием присоединяюсь, чтобы отблагодарить всю команду. Сейчас, когда все это закончилось, это кажется мне невероятным опытом. Журнал дарит мне несколько благодарственных корзинок с продукцией их партнеров, небольшой букет красных роз и мы делаем несколько закадровых фотографий для их социальных сетей.
Джордан все время рядом, но избегает камеры. Не лезет в кадр. Не захватывает собой пространство. Как будто хочет, чтобы это был мой день. Мой момент. И я не знаю - благодарить ли его за это или бояться, что он просто не хочет быть частью моего мира.
Но я стараюсь наслаждаться этим моментом, даже когда возвращаюсь в гримерку, чтобы переодеться. Меня оставляют одну, предоставляя мне все необходимое и я просто стараюсь как можно скорее собраться, чтобы Джордану не пришлось меня долго ждать.
Я уже натягиваю собственную футболку, которая кажется мне слишком жаркой, туго сидя по фигуре, когда раздается уверенный стук в дверь.
- Можете войти.
Мне нужно только переобуться и...
- Планета.
Голос Джордана слегка напряженный, но этого достаточно, чтобы заставить меня резко обернуться.
И я замираю. Буквально перестаю дышать, когда Джордан Найт - чертовски сексуальный мужчина с невероятно милыми ямочками на щеках - стоит посреди гримерки с огромным букетом цветов. С моими самыми любимыми. С белыми кустовидными розами.
Я поднимаюсь с диванчика, полностью игнорируя тот факт, что одна нога уже в сапоге, а вторая все еще в белоснежной одноразовой тапочке. Сердце стучит так громко, что мне кажется: любой звук сейчас сорвет этот хрупкий момент. Я не знаю, что мне делать. Никто и никогда из мужчин не дарил мне цветы - ни по праздникам, ни по важным датам, и уж тем более просто так. Но... может быть это не мне? Не может же быть мне, правда?
- Это, - запинается Найт, шагая ближе ко мне, - это тебе, Планета.
Я смотрю на него. Не могу оторвать взгляда, хоть и боюсь смотреть прямо. Зачем он это сделал? Как он узнал? Почему выбрал именно этот момент, а не устроил показательное шоу для всей съемочной площадки? Почему выбрал сделать это лично? Только между нами.
- Я... я хотел поздравить тебя с первой обложкой для этого журнала.
Найт словно видит во мне все мои незаданные вопросы и успокаивает мой тревожный мозг.
- Я не особо разбираюсь в цветах, поэтому спросил у Харпер, какие твои любимые. Теперь я знаю: подсолнухи - для моей мамы, пионы - для Лавли и Бекки, и белые кустовые розы - для тебя, Планета.
Что-то щелкает внутри, но я не двигаюсь. Возможно, даже не дышу. Просто стою, глядя на него, и чувствую, как все внутри будто разворачивается наружу.
- Просто... хотел сделать тебе приятное и... сказать, что горжусь тобой. Вот.
И я делаю то, чего слишком сильно боюсь. Потому что во мне столько трепета, что он буквально прорывает изнутри. Я слишком быстро оказываюсь рядом с Джорданом и обнимаю его. Просто потому что не могу иначе.
Слов недостаточно. Даже если их слишком много. Они мешаются, рвутся, застревают где-то между горлом и сердцем. Я просто прижимаюсь, надеясь, что он поймет.
Джордан тяжело выдыхает, будто в этот момент он тоже отпускает все, и обнимает меня в ответ. Медленно. Тепло. Так, будто мы уже были здесь. Или давно должны были быть.
- Ты не должен был, - уверяю я, отстраняясь от него, снова бросая взгляд на букет в его руках.
- Но я захотел этого, Планета.
- Спасибо, Джордан.
Мой голос слегка ломается, когда я принимаю букет, от которого не могу отвести взгляд. Они такие красивые. Нежные. И невероятные.
Я больше не могу сдерживать улыбку, стараясь спрятать лицо в букете. И все равно чувствую, как лыбится сам Найт, даже не глядя на него.
- Ты невероятная, Планета, - все-таки хмыкает он, и мне впервые за всю мою жизнь кажется, что сейчас это действительно комплимент.