The luck
Теодор
Воскресным утром я проснулся гораздо раньше Айрин. Ночь мы провели аналогично той, что и в доме её бабушки. Немного странно, и, кажется вошло у нас в традицию — заниматься нашим своеобразным сексом во всех местах, кроме кровати, а кровать использовать по её прямому назначению. Включив iPhone, я был искренне счастлив, что вчера ночью его отключил. Фиби. Она и до мёртвого дозвониться. 16 пропущенных от неё, 3 от мамы, и, от отца, естественно ничего.
Около часа я сидел на кровати, и ждал пробуждения Айрин. Но ничего подобного не было. Только приоткрытые губы иногда слегка сжимались, а длинные ресницы подрагивали. Моя красивая девочка, если бы это было в моих силах, мы бы не расставались сейчас. В такие моменты, люди, склонные размышлять, предались бы этому занятию. Как и я в том числе. Я начал думать о будущем... Нашем будущем.
А что, если мы поступим учиться в один город? Я сниму нам квартиру, чтобы ей не приходилось жить в какой-то грязной общаге, с пьющими уродами и шлюшками-наркоманками. Мы бы каждое утро просыпались вместе, после университетских пар встречались и шли в какое-нибудь кафе, рассказывая друг другу о проведённом дне. Радовались бы друг за друга за каждую сданную сессию, а на каникулы...иногда ездили домой, а иногда поближе к морю или в горы. Это было бы просто прекрасно! Жизнь с ней. Я хотел поделиться своими мыслями с Айрин, я уверен, она бы разделила мою идею, но она спала. Крепко. Она устала. А мне нужно было ехать.
Я понимал, к своему глубочайшему сожалению, что расстроил маму и Фиби, а Кристиана, наверняка, разозлил. Найдя лист бумаги на столе Айрин, я оставил записку с простым и честным текстом:
«Ты самое важное. Остальное не в счёт»
Я оделся, умылся, аккуратно и беззвучно открыл окно, в которое забирался несколько раз. Мысленно благословив себя, я начал выбираться из комнаты моей девочки от которой хочу всего: любви, девственности, жизни. Всего. Я хочу от неё всего.
Утро в Сиэтле имеет свою смутную прелесть. Хоть весной оно бесцветно, оно свежо и у каждого здания есть преимущество покорить своими красками, которые бросаются в глаза на фоне серого и пустого неба, пронизывающего всё вокруг свежим прохладным воздухом, который, порой, трудно вдыхать.
Через пятнадцать минут езды в машине, в которой каждый сантиметр, звук и запах напоминал Айрин, я припарковался в нашем гараже. Когда я зашёл в дом, было почти десять утра; встречать меня никто не вышел, и я даже не был удивлён. Прошагав через холл в глубокой тишине, я очутился в гостиной. Отец сидел здесь один на диване, закинув ногу на ногу, и читал Таймс. Когда я вошёл, он даже не взглянул на меня.
Даже не забавляет — вот, насколько всё прискорбно.
— Привет, — поздоровался я.
— Да ты что? — сразу же спросил он, кинув то, чем был «увлечён» на журнальный столик.
Его убивающие глаза метнулись в мои, он встал. Как всегда: безукоризненный костюм, равнодушное лицо, за которым он пытается успешно скрыть съедающее его изнутри раздражение, и изнуряющий металлический взгляд серых глаз.
— Где ты был, чёрт тебя подери? — холодно спросил он, — Это уже через чур, не находишь? Я иду тебе навстречу, покупая тебе машину, разрешая тебе Даллас, позволяя тебе поехать за девушкой! И это твоя благодарность? Нервы Аны, Фиби, мои в конце концов? Я не знаю, чего ты добиваешься, Теодор, но мой совет тебе: имей совесть, хоть самую малость.
Он был чертовски, как всегда, прав. И это меня бесило в первую очередь.
— Пап, я...
— Где ты был? — резко спросил он, и его ледяные глаза зло сверкнули, не предвещая ничего хорошего.
— Я был с Айрин, — так же резко ответил я.
Кристиан сжал губы и прищурился.
— Всё настолько серьёзно? — спросил он.
— Да, — без колебаний, ответил я, питая надежду, что он всё поймёт.
Кристиан сжал желваки и опустил глаза на валяющийся Таймс, почесал подбородок и снова посмотрел на меня, вытаскивая душу из тела. Обойдя столик, он подошёл к панорамному окну, засунув руки в карманы брюк. С минуту он стоял неподвижно, видимо, считал про себя, чтобы подготовиться к следующему неизвестному мне шагу. Так он делал всегда, когда стремился прийти к какому-либо решению. И далеко не всегда это решение меня радовало, или шло на пользу. Наконец, он обернулся, лицо его изображало решимость.
— Что же, Тед, — начал он, потерев переносицу, — Если всё обстоит так, то, в скором времени, я бы хотел, чтобы ты познакомил её с нашей семьёй. Только подумай и определи, насколько это серьёзно и важно. Это первое, — Кристиан начал прохаживаться вдоль комнаты.
Блядь. Если это — первое, то обязательно будет — второе, и третье, и не дай Бог ещё какое-нибудь.
— Второе, — продолжил Кристиан, и я закрыл глаза, чтобы не поднять их к потолку, — Я согласился на контракт с Грейсоном, он помог мне с определением места твоего дальнейшего обучения. Гарвард. Его дочь будет учиться там, и он сказал, что запросто сможет определить тебя туда.
Твою ж мать! ..
— Третье, — он сделал паузу, — Твои знания в экономике и, как сказала директриса, в истории и математике, чёрт возьми, желают лучшего. Я договорился с профессорами университетов по всем трём предметам: три часа в неделю ты будешь уделять экономике, помимо школьных занятий, по два часа в неделю математике и истории. Я не хочу, чтобы мой сын поступил в Кембриджский университет ничего не знающим лодырем. И это, мой друг, не всё.
Бля, кто бы сомневался, мистер Грей?
— Чарли Бинз звонил, и оповестил меня о том, что возобновляет байкерский клуб, который ты покинул год назад по личному желанию. Думаю, подобные дополнительные занятия не будут лишними для современного молодого человека. Я сказал Чарли, что ты согласен, — с умиротворённым лицом завершил Кристиан, но заметив моё оцепенение и неспособность что-нибудь ответить, он добавил, — Теперь, всё.
Я стоял, онемев от этого тона, от этого человека, распределяющего и контролирующего мою жизнь во всех направлениях. Я тяжело сглотнул и сделал глубокий вдох.
— Ты это серьёзно? — с вызовом бросил я.
— Более чем, серьёзно. И попроще лицо, мистер Грей.
— А ничего, пап, что хоть на один из этих пунктов требуется моё чёртово согласие, или хотя бы высказывание собственного мнения? Почему ты считаешь, что должен всё решать за меня? Почему...
— Молчать! — Кристиан повысил голос, я прервался.
— Потому что я намного старше тебя и умнее; потому что я твой отец, и желаю только лучшего. Потому что я хочу вырастить всесторонне развитого молодого мужчину, а не первого по кискам, если говорить на доступном языке. Потому что хочу научить тебя принципу того, что за всё нужно платить: за ум, за образованность, за привлекательность. И чтобы это было, нужно что-то делать. Потому, наконец, что мастеров в постелях полно, а гуру в профессиях — раз, два и обчёлся! Сейчас не самое время влюбляться. Но если ты говоришь, что у вас «всё серьёзно», то вы и будете вести себя, как серьёзные взрослые люди, а ни как Ромео и Джульетта, погубившие в итоге друг друга. Ты — будущее кампании, чёрт тебя подери! И если ты, вместо того, чтобы заниматься и зубрить по ночам, будешь прятаться под девичьим одеялом — ничего из тебя не выйдет. А я твой отец. И я не могу этого допустить. Разговор окончен, и мои решения, после того, что ты выкинул, пересмотру не подлежат, — голос Кристиана рассёк воздух, наполняя его раскалённым металлом и он вышел из гостиной, оставив меня замеревшего в комнате. Я сжал кулаки и стиснул зубы.
Блядь! Всё снова. Моя жизнь опять под контролем. Я пытался сдерживаться —, но не смог, и со всей грёбаной силы пнул ногой журнальный столик, перевернув его вверх тормашками, и то, что было на нём — вылетело с шумом на пол. Твою мать! Этого было мало. Чертовски мало. Я схватил себя обеими руками за затылок, мои руки зудели, а нервы были на пределе. Чёрт, всё не может быть так! Я зажмурился и тяжело задышал. Послышались шаги, и я открыл глаза. Блядь.
Из кухни-столовой вышла Джемма, и с усмешкой на губах посмотрела на меня. Только её здесь не хватало. Паршивая дешёвая сука.
— Оу, сладкий мальчик очень зол, — сказала она, заходя в глубь комнаты.
Я подошёл к ней так близко, насколько позволяло моё к ней отвращение — на расстояние вытянутой руки.
— Иди. Отсюда. Ко всем. Грёбаным. Херам, — сквозь зубы процедил каждое слово я.
— Ой, ты и правда очень злой, — захлопала она ресницами.
— Я просто пиздец, какой злой, и если ты сейчас же не заткнёшься, я придушу тебя!
Джемма притворно надула губы, и с наигранной досадой покачала головой.
— Ты не поверишь, Тедди, как я хочу ощутить твои руки на своей шее... На своём теле... Везде, «мастер по кискам», — усмехнулась она.
Сука. Я её ненавижу. Она меня бесит. Я сжал желваки и бросил на неё уничтожающий взгляд, еле сдерживаясь, чтобы не высказаться ей в лицо. Уверен, если бы я открыл рот, то она увидела бы список нецензурных выражений на моём языке. Я не должен ей показывать, что она так выводит меня из себя. Нет, чёрта с два! Я перевёл взгляд в дальнюю стену, и уверено прошагал к своей комнате, в которой планировал всё, нахер, развалить.
Едва я поднялся, и ворвался в комнату, то начал переворачивать всё, что попадалось под руку и под ноги: стол, торшеры, стулья, тумбы, пуфики. Я то рычал, то просто хрипел, и блядь, мне реально становилось легче. Относительно легче. Злость кипела в любой части моего тела, и только из-за жалости к Бастилю, я не пошёл в спорт-комплекс. В итоге, я, выдохшийся, уселся на кровать и опёр локти о колени, уронил на руки голову. Дверь в мою комнату — за моей спиной — без стука отворилась.
Наверняка, это опять та самая дрянь. Как я понял, она прибегает на шум упавших предметов и не упускает возможности, чтобы позлорадствовать мне, разозлить ещё сильнее.
— Джемма, твою мать, и без тебя тошно! Потом уберёшься в моей комнате, когда меня не будет рядом за сотни километров отсюда! — прорычал я.
— Жесток, — я услышал голос Софи и обернулся.
Она слабо улыбалась краешком губ, осмотрела меня, затем, мою комнату. Я глубоко вздохнул, вытянул из себя вымученную улыбку.
— Софи, — сказал я, и снова посмотрел перед собой.
Она осторожно подошла к кровати, перешагивая через развалины моей комнаты, и села рядом со мной. Софи положила руку на моё плечо и крепко его сжала.
— Я слышала всё то, что говорил тебе твой отец.
— Слышала?
— Ну, он был довольно громким, а я сидела в соседней комнате, пила кофе. Как только вы закончили разговор, я ушла. Скажи, ты как?
— Разбит, — признался я, — Я рад, что ты здесь.
Софи улыбнулась и потрепала меня за плечо.
— Где мама, Фиби? — спросил я.
Взгляд подруги потускнел и она сжала на мгновение губы, положила руки на свои колени, принялась их разглядывать.
— Кристиан очень свирепствовал из-за того, что тебя не было дома ночью и...
— И?
— Они с Аной начали ругаться в кабинете, потом, он сказал что принял решение насчёт тебя, — вздохнула она.
— Это не новость, — усмехнулся я.
— Потом, он сказал, чтобы Ана повела Фиби к гинекологу. Он сказал Ане, что принял это решение после их поездки к Максу в Портленд. Проверить, не потеряла ли она случайно девственность, — Софи тяжело вздохнула и накрыла лицо руками.
— Блядь! — простонал я.
Господи, это полный отстой. Стоп. «Их поездка к Максу в Портленд»? А это-то что значит?
Я откинулся спиной на кровать и плотно зажмурил глаза. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох, Грей.
— Что ещё за поездка? — спросил я, как можно более спокойно.
— Ох, ты же не знаешь! — Софи шлёпнула себя по лбу ладонью, и так же откинулась на кровать, — Фиби не смогла дозвониться Максу, чтобы пригласить его на вечеринку, посвящённую дню рождения Эвы. Тогда, она попросила Кристиана о помощи и они отправились в Портленд на вертолёте. Как Фиби рассказывала, у них с Максом получилось договориться, только вот Кристиан отнёсся к этому парню предвзято. И, после того, что ты «выбросил», как сказал мистер Грей, вчера, он посчитал своей обязанностью получше следить за вами. И сказал Ане повести Фиби к доктору Грин.
— Чёрт, чёрт, чёрт... это всё из-за меня! — я закрыл лицо руками и простонал, — Я виноват.
— Эй, Тед, — Софи приподнялась на кровати и стащила с лица мои руки, — Ты не виноват в том, что влюбился и что хотел провести ночь с девушкой, которую ты любишь. Просто, тебе следовало хотя бы предупредить, и всё.
— И я виноват.
— Нет, Тед, нет! Ты даже не мог подумать, что всё обернётся именно так! Это же не умышленно. Всё будет хорошо, обещаю. Не убьёт же Кристиан свою дочь за то, что она больше не ребёнок, ведь правда?
Я посмотрел на Софи, отчаянно ждущую подтверждения моих слов.
— Возможно, Фиби повезёт, но Макс, — пробормотал я.
Софи отрицательно покачала головой.
— Фиби не такая. Она защитит Макса, скажет правду, скажет, что это не он! — положив руку мне на плечо, проговорила она.
— По твоему, она с потрохами сдаст своего любимого Адама? Да отец его зароет, а не просто будет против них.
Лицо Софи стало испуганным и потерянным. Она повалилась ничком в одеяло и простонала.
— Господи!
— Только на Бога и остаётся надеяться, — пробормотал я, — Ты слышала, что он сказал? Гарвард. Грёбаный Гарвард, где я должен буду обучаться с Даной. Ещё эта Джемма, — сквозь зубы процедил я.
— Подожди, подожди, — Софи приподнялась на локте и посмотрела на меня, — Так это та Джемма, которая... Боже мой! Была твоей, так называемой, первой девушкой?
— Да, она, — выплюнул я, — И я не знаю, как от неё избавиться.
— Игнорируй. Забей. Пусть катится к чёрту.
— А что делать с Гарвардом?
Софи нахмурилась и хитро улыбнулась.
— Нет такого универа, из которого нельзя вылететь после первого же семестра, — с улыбкой проговорила она, — А по поводу «вылета» можешь поучиться у Адама Флинна.
Я, вдруг, расслабился и расхохотался.
— Ты тоже знаешь эту историю? — спросил я, улыбаясь.
— Ян потрудился, — ответила она.
— Кристиан расписал всё моё свободное время, — задумавшись на мгновение, сказал я, — У меня не будет возможности видеть Айрин, кроме как только в школе, по воскресеньям, и во сне.
Софи изогнула бровь.
— Настоящая любовь способна на что угодно, — сказала она убедительно, — Люди и во время войн находили места для уединений, в наше время — это, тем более, без проблем. И потом, можно совмещать приятное с полезным. Порекомендовать своих профессоров Айрин, или... или встречаться в байкерском клубе Бинза, катать Айрин на байке, целоваться с ней на нём, делать ещё что-нибудь... Ну, ты же умный мальчик, поймёшь. Ещё Фиби говорила мне, что вы двое записаны в школьном театре. Отличная возможность открывается у вас в гримёрках и за кулисами, Тед, — она настолько похотливо стрельнула глазами, что я, обнадёженный и улыбающийся, густо покраснел и засмеялся.
— Чёрт, Софи! Мне жёстко повезло иметь такую подругу, — ухмыльнулся я.
— Что бы ты без меня делал? — бросила она риторический вопрос, — Кстати, я согласна быть твоим личным секретарём. Хотя бы до моего отъезда, — серьёзно сказала она.
— В каком смысле? — нахмурил брови я.
— В том смысле, что мои консультации и советы бесплатны.
Я снова засмеялся.
— Так-то лучше. Не позволяй какому-то Кристиану Грею превратить тебя в унылое дерьмецо, — продолжила она меня смешить, — И, на всякий случай, запиши на моём мобильнике номер Айрин, вдруг понадобиться.
— Ты так думаешь? — немного неуверенно спросил я.
— Хочешь, не записывай, — она выставила руки ладонями вперёд, — Просто, знаешь ли, всё может быть.
Я пристально посмотрел в её глаза.
— О'кей, давай мобильник, — я протянул ладонь, и Софи достала из кармана брюк свой Samsung.
Я быстро ввёл номер, который выучил почти сразу, как он у меня появился и сохранил его под именем «Айрин».
— Да это, чёрт возьми, любовь, — сказала она, нахмурившись и убирая мобильник в карман, — Знать номер партнёрши наизусть — прелестно, мистер Грей. Мне нравится.
— Можно ещё один совет, эксперт моей души? — поинтересовался с улыбкой я.
— О, — протянула она, поморгав пару раз, — Конечно, мой почтенный элитный клиент.
— Кристиан хочет, чтобы я познакомил Айрин с ним и с Аной, — я потёр лоб, — Я сам ещё не привык к тому, что она моя девушка... Кстати, как ты поняла что мы с ней... полностью помирились?
— Ты был у неё ночью, — тихо сказала она, — Ты планировал быть дома, но не смог без неё и вечера. Нужно быть совсем тупой, чтобы не догадаться, — она развела руками.
Я улыбнулся и кивнул.
— Ну, так что же мне делать? — спросил я, посерьёзнев.
— Рано или поздно это должно произойти, раз ты решительно намерен, — ответила она, задумавшись.
— Я это понимаю, но... как сказать об этом Айрин?
— А в чём проблема? Ты знаком с её родителями?
— С её мамой. Отца у неё нет, — пояснил я.
— Ну, вот. Ничего ужасного в этом знакомстве нет. Для девушки это бывает волнительно, но она только рада, когда парень решает её представить своей семье. Она согласиться, вот увидишь, — бодрым тоном сказала она, но мне было не по себе, и Софи это заметила, — В чём дело, Тед?
— Я... Я не готов пока делиться ей с кем-то. Я вообще не хочу делить её с кем-то другим, — от одного представления мной озвученного, я плотно закрыл глаза.
Софи молчала. И я посмотрел на неё. Она озадаченно меня разглядывала.
— Ты — чёртов засранец и мега-собственник, — сказала она немного пискляво, и пнула меня рукой в плечо, мы засмеялись, — Тед, у тебя дома её точно не украдут!
— Мне нужна хотя бы ещё одна неделя, — взвыл я.
— Ну, неделя — это не так много. Думаю, старшие Греи подождут, — одобрительно заключила Софи, — Надеюсь, Кристиан просит знакомства не со всей вашей огромной семьёй, а только с родителями... Иначе, я переживаю за твоё душевное состояние.
Я с ужасом посмотрел на неё.
— Ты думаешь, мне придётся знакомить её со... со всеми, так скоро? — едва смог выдавить я.
Софи рассмеялась, а затем, успокоившись, погладила меня по щеке.
— Ты такой влюблённый дурак, Тед, — сказала она, убирая руку, — Нет. Конечно, нет. Кристиан не будет настолько торопить события. Особенно, если он собирается отправлять тебя учиться в Гарвард. Туда, куда и Даниэль.
Я ощутил, как кровь закипает в жилах, а сам я белею от злости и ярости, дико переполняющей меня.
— Ты думаешь, это что-то типо «свести по интересам»? Считаешь, что у отца есть надежды на то, что мы с Даной...? — еле высказал я, с трудом мне давалось каждое слово.
Софи лишь пожала плечами.
— Это лишь моё предположение. И шестое чувство, — закончила она, — Хотя, Гарвард это престижный институт... Но чем Кристиана не устраивает Оксфорд? Уверена, что у него и там есть связи, — Софи поднялась с кровати и принялась убираться в моей комнате.
Я положил руку на лоб, проверяя, не достигло ли моё тело температуры покойника. Слишком много всего. Слишком сразу. Слишком быстро. Я, чёрт возьми, не был ко всему этому готов.
— И, да, Тед, — продолжила Софи, приводя мою обитель в порядок, — Тебе стоит познакомить её именно со своим кругом общения, чтобы каждое имя девушки, не вызывало в ней подозрения. Это первая причина. А второе, всем уже просто очень любопытно, кто схватил тебя за яйца. Фиби сказала, что Айрин очень хорошенькая внешне, и с формами, только вот ей не доводилось знакомиться с ней близко. И ещё, она сказала, что хочет, чтобы ты пришёл на день рождения Эвы с ней, в пятницу, в семь... Если, конечно, Кристиан не отменит вечеринку, после того, как узнает, что она не... Ну, ты понял, — Софи тяжело вздохнула, проведя рукой по волосам, а потом подняла последнюю оставшуюся вещь — кинутый мною торшер.
Сердце моё было не на месте. Я встал с постели и подошёл к окну, углубляясь глазами в дорогие безграничные горизонты. Cофи объявила, что закончила уборку и подошла ко мне, так же, как и я посмотрела в окно.
— Господи, — сказал я, — Если Фиби выкрутится, я придумаю что-нибудь, чтобы осчастливить её. Обещаю, — я закрыл на мгновение глаза.
— Да, это верное решение. Фиби всем делает столько хорошего, а у неё самой всё получается не совсем так, как надо, как хотелось бы, — согласилась с моей мыслью Софи.
— Я пойду в «LineClubCheise». Мне нужно разрядиться и прийти в себя, — решил я.
— А что это за «LineClubCheise»? — спросила моя подруга, пока я шёл брать рюкзак со спортивными вещами.
— Это спорт-комплекс Бастиля. Он там каждый день, мне это не повредит, — добавил я.
Софи выгнула одну бровь.
— Отличное решение. Поддерживай себя в форме, а-то вдруг разжиреешь и Айрин тебя бросит, несмотря на то, что твой член как у чёртового жеребца, — дразнит она.
— Софи! — воскликнул я, и задержал на ней взгляд прищуренных глаз.
Она рассмеялась, а затем принялась выталкивать меня в спину из комнаты.
— Давай, герой-любовник! Навстречу рекордам, — приговаривала она.
Чёрт. Мне очень повезло, что у меня есть такая подруга.
Фиби
Господи. Неужели... неужели пронесло?!
Доктор Грин серьёзно поглядела на меня и поправила свои очки. Её изящные пальцы взяли какой-то документ и геливую ручку, стала что-то тщательно выводить на бумаге, а я всё ещё пыталась осмыслить недавно сказанные ей слова. «Да уж. Ну, ладно, живи пока...»
Я не знаю, какой скрытый смысл за ними скрывается, но я нервно сжимаю оледеневшие пальцы и кусаю почти до крови губу. Наконец, она заправляет локон, выбившийся из «дульки», собранной на затылке, за ухо, и поднимает на меня свои ясные глаза.
— Итак, Фиби. Что могу сказать? — она хмурится, а потом продолжает, — Вагинальная и клиторальная зоны в полном порядке. Видимо, парень был, мягко сказать, опытный. Я права?
Я потупила взор, уставившись на свои сплетённые пальцы, и осознавая, что краснею, кивнула.
— Не стесняйся, Фиби, милая. Мы женщины и свободно можем об этом говорить, — мягко сказала она, и я подняла глаза.
— Он был аккуратен и ничего не повредил. Это уже хорошо. Он предохранялся? — спросила доктор Грин.
— Да, — ответила тихо я.
— Отлично, — кивнула она, — Хорошо, что тебя привели. Фиби, я не советую начинать химическую контрацепцию. Ты слишком юна, и в таком раннем возрасте, и таблетки, и уколы могут привести к бесплодию. Поэтому, я советую только презервативы, и, конечно, не увлекаться этим делом, — серьёзно закончила она, — А вот, справка о том, что ты девственница, — она улыбнулась и положила предо мной заветный лист бумаги.
— Доктор Грин, — выдохнула я облегчённо, чуть ли не со слезами на глазах, — Можно я вас обниму?
Доктор Грин встала и протянула ко мне руки. Я обошла стол и обняла эту добрейшую женщину. Господи! Я так счастлива! Ещё вчерашней ночью я планировала, как накажу Теда за его тупой побег ночью из дома: представляла — как он мой раб и делает мне педикюр — то теперь, я готова целовать и его братские щёки!
Грин мягко засмеялась, и погладила меня по спине, а потом, немного отстранила меня от себя.
— Обещай, что будешь умницей и относиться к этому будешь серьёзно, — попросила она, заглянув в мои глаза.
— Обещаю, — ответила я.
Попрощавшись с ней, я чуть ли не вприпрыжку покинула кабинет, а затем и больницу. Мама стояла у своей красной Ауди, серьёзная и немного грустная. Заметив сияющую меня, она улыбнулась и протянула руку, я подала ей справку и изо всех сил старалась выглядеть спокойной, и, как бы сказать, не удивлённой, что всё сложилось таким благоприятным образом.
— Чего такая счастливая? — спросила мама, перед тем как взглянуть на справку.
УПС. Чёрт.
— Ну, я рада, что всё закончилось, — на ходу придумала я.
Мама улыбнулась искренне, без всякой многозначности, и посмотрела на то, что выписала доктор Грин. Я вдохнула.
— С Кристиана твоя вечеринка и 5000 долларов, — подмигнула мама, — Грузись в Ауди.
Всё, можно выдыхать.
Я была счастлива и светилась изнутри всю дорогу, еле сдерживаясь, чтобы не растянуть улыбку во весь рот. За окном мелькал город, и я на секунду задумалась о том, что о моём этом походе сказал бы Адам... Наверняка, он бы очень переживал меня, если бы об этом знал. Голос доктора Грин звучит в моей голове с одной фразой:
«Он был аккуратен и ничего не повредил»
Он не мог мне навредить. Никто так не чувствовал меня, моего тела, как он. Я помню какое-то мгновение жуткой боли, а потом... ничего лучше я не чувствовала. Даже мечтать об этом не могла. Я всегда думала, что восхищаться им и любить его издалека отличная идея, но не сейчас. Не теперь, когда он проник в меня. Не теперь, когда он подарил мне чувства, которые сносят крышу, и те острые, дикие и великие ощущения, который не сможет подарить ни один мужчина, кроме него. А мне никого другого и не надо. Мне нужен только он. Адам. Мой Адам.
Я ужасно обижена на отца. Во-первых, его недоверие ко мне. Во-вторых, нежелание понять Теда. В-третьих, неприятие Адама, как достойного меня парня, и ещё то... то, что он не уволил Джемму. Всё сейчас обострилось. Я буквально чувствую, как моя детская натура отстраняется от него, превращаясь в девичью, и как я начинаю больше привязываться к маме. Я всегда считала себя взрослой и считаю до сих пор, но моя какая-то внутренняя детская незащищённость и проявляющийся подростковый максимализм не дают мне прояснить все мои смутные жизненные сферы до конца. Я теряюсь, не зная, с чего начать и чем закончить.
Спустя полчаса мы уже были у дома. Джемма убиралась в саду, пока ещё не припекало солнце, и не было слишком прохладно — так делала и Брэйли. Хоть она и стерва, в уборке она действительно хороша. На мгновение, мне захотелось задуматься: что делает женщин такими грязными, что заставляет их опускаться? —, но эти мысли быстро растворились, так как в голове появлялась картинка, что Джемма касалась Адама и...
Фу. Просто фу. Моё отвращение размером и глубиной сродни Тихому океану.
Когда мы зашли домой, мама помахала мне справкой и сказала, что срочно должна показать её отцу. Она повесила свой лёгкий плащ в гардероб для верхней одежды и модельной походкой отправилась к нему в кабинет.
Едва я сняла свою курточку, в холле появилась Софи и с тревогой посмотрела на меня. Я притворилась — наполнила лицо скорбью и страхом за то время, пока вешала куртку. И именно с таким лицом повернулась к ней. Добрые карие глаза Софи с ужасом расширились, она сжала губы.
— Скоро всё будет очень плохо, да? — нахмурив брови, обеспокоено спросила Софи.
И я больше не смогла её мучить.
Широко улыбаясь я крепко её обняла, и мы закачали друг друга в объятиях.
— Вот засранка! — прошипела Софи, и мы захохотали.
— Доктор Грин оказалась очень понимающей женщиной! Я так счастлива! — пропела я.
— Боже мой, я так рада! Кристиан был жесток с Тедом, я так за тебя боялась. И Тед за тебя очень переживал.
— Где он? Я могу, наконец, его увидеть? — спросила я у Софи, положив руки ей на плечи.
Она неловко нахмурила брови и укусила нижнюю губу.
— Ну, он только что ушёл, — сказала Софи, — На тренировку. К Бастилю. Он был, мягко сказать, очень подавлен.
Моё настроение снова стало чернее тучи. Я нахмурила брови и с досадой покачала головой. Однако, Софи сжала моё плечо, заставив меня посмотреть ей в глаза.
— Но он вернётся в отличном настроении. Вот увидишь, — подмигнула она.
Что она задумала?
— Не просветишь меня, в чём дело? — поинтересовалась я.
— Идём, — улыбнулась Софи и мы последовали в гостиную, уселись на диване.
Как только Софи удобно устроилась на своей пятой точке, подогнув под себя ноги, и обняла коленями мягкую подушку, бросив на меня крамольнический взгляд, в комнату вошли родители. Они переглянулись — мама стрельнула в папу глазами, и он заговорил:
— Прости, Фиби, что не достаточно доверял тебе. Больше этого не будет, обещаю.
Я отвернулась к окну и поджала губы.
— Фиби, — позвал он, и я снова обернулась, — Я просто очень волнуюсь за тебя. Прости, — я кивнула, немного потеряно от его полного сожаления и печали тона, — Знаешь, Эва уже придёт к нам к семи часам вечера двадцать седьмого, и ничего не заподозрила. Я сказал ей, что собираю помощников для проверки отчётов. Я всегда так делаю в конце месяца, ты же помнишь. Я звучал убедительно, а так же сказал, что решил уточнить, нет ли у неё планов на день рождения и не против ли она заняться отчётами. Она сказала, что согласна и поблагодарила меня за то, что я нашёл ей занятие.
Папа многозначительно улыбнулся, и я ему в ответ.
— Спасибо, — сказала я, а Кристиан кивнул мне.
Папа с мамой уже собрались куда-то идти, но он вдруг остановился и снова обратился ко мне.
— Ах, да, Фиби, — начал папа, — Я сказал Грейсону, чтобы он сообщил Дане, когда будет вечеринка. Она, скорее всего, придёт. Ты не против?
Моя челюсть отпала, и я с трудом вернула её обратно. Тед придёт с Айрин. Да ещё и Дана припрётся. Чёрт. Этого не было в планах!
— Ну, уже всё равно поздно, — пожала плечами я.
На этот раз, папа кивнул и взяв маму под руку, поспешно покинул комнату. Я посмотрела на обескураженную Софи.
— Вечеринка обещает быть весёлой, — констатировала она факт.
Я с досадой простонала и уткнулась ей в плечо.
— Тед меня прикончит, — вздохнула я.
Теодор
— Грей, где твой привычный настрой, малыш? — Клод вытянул шею, разминая свои пальцы.
— Где-то здесь, — пожав плечами, сказал я, скинув с себя боксёрские перчатки.
На лбу выступила испарина, и мне показалось, что моё состояние близко к головокружению.
— А ты, часом, не влюбился? Я знаю, когда самцы Греи думают о женщинах, — ухмыльнулся он. Я смерил его пристальным взглядом, сел на маты, и сделал глоток воды из бутылки.
— Влюбился. Ты. Серьёзно? Как она, хорошенькая?
Я усмехнулся, ощутив подступающий к щекам жар.
— Ну, не смущайся, — он хлопнул меня по плечу, во время того, как я делал ещё один жадный глоток, тем самым заставив меня поперхнуться, — Дело это — молодое. Чувства, эмоции, гормоны: надо же тестостерон куда-то девать, — подмигнул Бастиль и басисто засмеялся.
Я цокнул и закатил глаза.
— Давай тренироваться, — сказал я, убирая бутылку, и встал с мата.
— Что, стояк каждое утро, что ли? — не прекращал он, и я закрыл руками лицо, — Тед, малыш, я тебя с самого детства знаю. В памперсе тебя видел. Давай, выкладывай! Что, чёрт возьми, не так?!
— Всё нормально, Клод, — я хлопнул его по плечу, — С моей у меня всё нормально, но я не уверен, что это продлиться долго. Очень скоро, мы будем с ней редко видится, по милости Кристиана, и... Я просто слишком раздавлен собственным отцом. Впрочем, всё прекрасно.
Клод нахмурил брови и вздохнул.
— Ох, вот как дело обстоит-то. Хочешь, я поговорю с ним?
— Нет. Не думаю, что это хорошая идея. Давай тренироваться, я хочу хоть немного не думать. А для этого мне нужны самые настоящие тренировки.
Клод осмотрел меня и кивнул.
— Давай, Грей. Но груши для разогрева маловато. Отжимайся — раз, эдак, пятьдесят, как обычно делал твой папачос.
— Делал? — изумился я.
Клод подмигнул и проговорил шёпотом:
— Сейчас сбавил обороты до сорока, сразу на десятку, соображаешь? Я ему сказал, что если он не увеличит нагрузку, то я буду валить его, как жук соломинку, но он сказал, что сейчас у него с твоей маман «мартовский период», так что нагрузку он особо не менял, — Клод уже открыто улыбался, а когда я заржал, он сразу сделал серьёзное лицо и сказал громче, — Ладно, хорош болтать, малыш. И не смейся. Без «мартовского периода», ты бы не появился.
Я глубоко вдохнул, призывая себя успокоиться. За что я люблю Клода Бастиля — так это за то, что во время разговора он использует свой главный дар — юмор, и благодаря ему, у меня уже качается пресс.
— Мне просто отжиматься? — спросил я.
Клод прищурился, задумываясь.
— Эм, давай-ка, после первой половины, следующие двадцать пять раз — через хлопок. Понял? — я кивнул, — Тогда, вперёд!
Я приступил к выполнению. Все мои мышцы напряглись. Я жёстче сжал желваки, всё ритмичнее и ритмичнее управляя корпусом — вверх и вниз, вверх и вниз. Бастиль тихо вёл счёт, сердце ускоряло шумный ход.
— Девятнадцать, двадцать, двадцать один... Кто там? Продолжай, Грей, — услышав шум за дверью в свой личный бокс-зал, бросил он, и пошёл навстречу звукам.
Дверь была позади меня — и я был счастлив, что меня ничего не отвлекало. Я смог не потерять счёт.
— Двадцать пять, — приказом шепнул себе я, и после каждого подъёма — начал делать хлопок.
От затылка по всему телу потекла капелька пота, и я почувствовал острый аромат своего антиперспиранта, вперемешку с собственным запахом. Я на максимум ускорил темп отжиманий, делая хлопки настолько сильными, что горели ладони. Дыхание моё участилось, и я слышал в висках толчки сердца. Пот со лба начал покрывать лицо, застилая глаза, осев на ресницах и зрея каплями над губами. Воздух становился тяжёлым и трудно-поглощаемым, но я не терял контроля над разумом, хотя не мог ни о чём думать, ничего слышать, ничего ощущать, кроме счёта, слегка звенящего в моей голове.
Сорок восемь, сорок девять, пятьдесят...
Я выдохнул, и последний раз отжавшись, сразу встал на слегка ватные и ноющие ноги. Ничего не было ощутимо, кроме влажно и горячо. Я легко подхватил края майки, и резким движением стянул с себя, бросил рядом с собой.
БАХ!
Я услышал грохот у двери сзади и обернулся. Мне пришлось простоять в ступоре несколько секунд, чтобы понять, обрадоваться, и ужаснуться. Это была Айрин. И она упала. Я ринулся к ней.
— Айрин, чёрт, ты как? — я рухнул на колени рядом с ней, и пытаясь заглянуть в её глаза, ощупывая подвёрнутую ногу, силясь понять, где болит.
Что за хрень? Как это получилось?! Здесь, вроде, пол ровный.
— Айрин, где болит? — спросил я, и она, наконец, подняла на меня свои... полные горячего желания глаза.
Ох, Боже.
Её губы, сквозь которые она тяжело дышала, сильнее открылись и поймали глоток кислорода. Глаза Айрин снова скользнули с моего лица вниз, на мою покрытую влажными следами грудь, мой пресс, дотронулись до едва заметной полоски волосков от пупка и ниже, коснулись возвышенностей моих бёдер. Спустя несколько мгновений, она резко подняла глаза, заглянув в мои, и облизала свои нежные губы.
— Мне не больно, всё хорошо, Тед, — сказала она тихо, как я только что заметил, теребя пальцами замочек ремня на очередной сексуальной мини-юбке. Чёрт. Я закусываю губу, чтобы не застонать.
Я взял её холодные руки и поднял нас обоих на ноги. Едва наши пальцы отпустили друг друга, она убрала руки за спину, и с очарованием посмотрела мне в глаза.
— Как ты так упала? — спросил я, осматривая место происшествия.
Айрин прикусила губу, смущённо улыбнулась.
— Твои бёдра, — неуверенно шепнула она, глядя на меня из-под ресниц.
Что?
— Мои бёдра? — спросил я.
— Да. Я увидела, как ты снимал майку, и твои бёдра, а потом упала, — она покраснела и покачала головой.
Я едва сдерживал смех. Сделав серьёзное лицо, я скрестил руки на груди, делая пару шагов вперёд, чтобы мои бёдра были совсем близко к ней. Она глубоко вдохнула.
— И давно ты наблюдала за мной? — спросил я.
— С предпоследнего хлопка, — шепнула она, заглядывая в мои глаза.
Я улыбнулся и шумно вздохнул.
— И сколько ты бы могла здесь стоять, наблюдаяя за мной?
Она дразняще улыбнулась.
— Пока не кончу, — бесстыдно призналась она.
Боже мой. Моя девочка. Она тащится от меня так же, как и я от неё.
— Почему ты не целуешь меня? — спросила Айрин.
Я растерялся. Я просто растерялся, детка. Я не ожидал этого счастья. Но вымолвил я немного другое.
— Я... я думаю, что сначала мне стоит принять душ, — пробормотал я.
Айрин скептично выгнула бровь.
— Брось, ты сексуален, как никогда сейчас, — Айрин неуверенно потянула руку к моим бёдрам, и я схватил её обе руки за запястья, притянув к ним.
Айрин закусила губу, и я не смог этого выдержать. Я наклонился к ней и ворвался с поцелуем в её рот. Моя сладкая, нежная девочка...
— Как ты узнала, что я здесь? — между поцелуями спросил я.
— Мне позвонила Софи. У тебя потрясающая подруга, и, могу тебя поздравить- у нас есть первый покровитель, — улыбнулась она.
Я пристально смотрел Айрин в глаза, пока её пальцы выводили кружевные узоры у меня на бёдрах.
— Ты рад, что я пришла? — прошептала она.
— Чертовски, — пробормотал в её губы я, — Айрин... Я хочу почувствовать твои сиськи на своей влажной груди. Сейчас, Айрин. Я хочу. А ты хочешь?
— Я хочу попробовать на вкус твои бёдра, твою кожу, — мягко вздыхала она, и я простонал, отпуская себя, и касаясь губами её губ.
Я приподнял Айрин за талию, и её ноги опутали мои бёдра, в секунды наших сладких поцелуев. Я понёс её на ринг, и войдя в него, перешагнув через канаты, положил её на относительно мягкий пол. Я скучал, чёрт, скучал.
Айрин ласково глядела на меня, сквозь прикрытые глаза, пока я медленно расстёгивал пуговицы лёгкой приталенной блузки. У её нового синего лифчика, который шикарно гармонировал с кипельно-белой кожей, застёжками была впереди, и я благодарил всех богов, за это потрясающее изобретение.
Мои пальцы быстро справились с застёжкой, и на подачу моему обзору открылось прекрасное зрелище: шикарные белые груди, с розовыми сосками, которые я хотел искусать до ярко-красного цвета. Очень хотел, чёрт возьми.
Мои губы обрушились на её грудь с укусами и поцелуями, жадными, собственническими, дикими и ненасытными. Стон Айрин пронзил тишину нашего уголка вселенной, этого маленько ринга, и я полностью слетел с катушек. Руки Айрин щипали мои бёдра, поглаживали, а в конце концов, она и вовсе подложила меня под себя.
Маленькая, сексуальная, бесстыжая куртизанка-девственница. Моя.
— Сдавайтесь, босс, — шепнула она мне в губы и сладко засосала мою нижнюю губу.
— С удовольствием, Шоколадка, — выдохнул я.
Айрин поцеловала меня в шею, опускаясь ниже и ниже, лаская языком каждый раздел моих мышц... Я с рычанием откинул назад голову. Её губы достигли верхушек моих бёдер и начали нежно целовать их, а её язык стал рисовать на коже сердце, аккуратно выводить её инициалы.
— Я так хочу тебя, — простонал я, ощущая, как мой член отменно затвердел.
Её голова слишком близко... Предельно. Запретно.
— Ребята, — я услышал голос Бастиля, и по испуганным глазам Айрин, вмиг вернувшейся к моему лицу, понял, что она тоже, — Я не вижу, что вы там творите, но примерно понимаю...
— Я... я тренирую Айрин, — выкрикнул я.
— Я так и думал, — смеясь, сказал Бастиль, — Но для первого тайма хватит! Второй начнёте на дому, — захохотал он, и мы услышали его удаляющиеся шаги.
Айрин закрыла глаза и засмеялась, падая на меня сверху. Я рассмеялся и обнял её за талию, поцеловал в висок.
— Вот и ещё один покровитель, — шепнул я ей на ухо, — Поздравляю, мисс Уизли.