The events
Теодор
Звонит будильник. Не открывая глаз, выключаю его одной рукой. Голова разрывается на миллиард обломков. Уф, я здорово накатил вчера. Понимаю, что обнимаю одной рукой кого-то за талию... Открываю глаза: со мной в обнимку спит Софи. Мне жарко. Горло саднит от переизбытка алкогольной продукции. Мы голые.
Мы голые?! Я резко поднимаюсь на ноги и достаю из полки шкафа постельного белья простынь, завязываю на бёдрах, прикрывая важную часть своего тела, которая, видимо, потрудилась ночью. Хули, я ничего не помню?! Боже, неужели, я и Софи... Мы с ней...
Ох ты ж, нахер через хер!
Тру глаза обеими руками, стараясь прогнать мираж. Ужас какой-то. Это нереально. Я нереальный идиот, который, наверняка, в старости будет страдать болезнью Альцгеймера.
— Привет, Тедди, — шепчет она, и натягивает на себя простынь, блаженно улыбаясь мне.
Сонные глаза Софи блестят обожанием.
— Привет. — буркнул я, пытаясь совладать с болью в голове.
— Почему так хмуро? Неужели, вам не понравилось, мистер Грей? — спрашивает она, насмешливо. Видимо, она уверена, что нам было очень хорошо.
— А тебе понравилось? — спросил я, сев рядом.
— Очень, — шепчет она и тянется целовать меня. Я кладу палец на её губы, останавливаю её и встаю с кровати.
— В чём дело, Тедди? — спрашивает она. Блядь, а в чём тут может быть дело? Я был как школьница на первом свидании. Напоили. Трахнули. Оставили без памяти.
Раздражение росло во мне в стиле геометрической прогрессии, нервы выворачивало наизнанку. Так, Грей, выпей адвил и придумай, как положить конец домогательствам Софи Тейлор, потому как, по её тону — это не был секс по дружбе.
Выпив лекарство, — хорошо, что оно всегда хранилось в тумбочке, а в спортивном рюкзаке была бутылка воды, — я круто повернулся к ней лицом и сказал:
— Софи, это всё алкоголь. Мы трахнулись по-пьяни. И я ничего не помню. Поэтому, ещё раз говорю, мы просто друзья... Это раз, а два...
— Ты уже говорил мне, что любишь другую и бла-бла-бла, — сказала она, не очень расстроено.
Поднявшись с моей кровати, она надела на себя ночной пеньюар и халатик, в котором была вчера.
— Я, теперь, даже знаю, как зовут твою любовь, — сказала она, улыбаясь.
Чёрт, как?
— Думаешь, что я напоила тебя чтобы разведать обстановку или затащить в постель? Пф-ф... Я не стерва, Тед, а твоя подруга... Я думала, что ты хотел меня, потому что полез целоваться, раздевал. Я согласилась переспать с тобой. Тоже дура. Ясно, что ты ушёл в нирвану, потому что шептал лишь два слова: «Айрин» и «люблю». Мне было не очень приятно, но в постели ты талант, так что, я закрыла на твою болтовню глаза.
Я слушал её с полуоткрытым ртом. Я говорил её имя даже пьяный и во время секса. Бросив взгляд на часы, я осознал, что если я немедленно не начну собираться, то опоздаю в школу... Но меня всё-таки волновал один вопрос...
— А что насчёт предохранения? — спросил я, смотря на то, как Софи застилает постель.
Она посмотрела на меня, как на полоумного.
— Для этого человечество придумало презервативы. У меня были, — сказала Софи, немного смущаясь.
— Не буду мешать тебе собираться. Пойду к себе, — сказала она.
Откуда они у неё?
— А откуда? — спросил я.
— Что? Презервативы? Из аптеки. Знаешь, когда девушка собирается куда-то ехать, у неё с собой всё необходимое. Я не ожидала, что тебе так приспичит... Но, всё было под рукой, — сказала она, подмигнула мне и ушла.
Блядь, где были мои мозги? Видимо, нельзя пить после работы.
Приняв утренние процедуры, я собрал свою сумку и пошёл прочь из комнаты. Бросив папе эсэмэску, что поеду на его Ауди, я спустился вниз. Мама и Фиби ели. Софи не было. Фух.
Фиби многозначительно улыбалась мне... Херь, она, наверняка слышала нас с Софи.
— Доброе утро, Тед, — поприветствовала меня Ана.
— Привет, — поздоровалась Фиби, изображая губами раскосую улыбку.
Я ответил им тем же коротким «привет», и, налив себе стакан сока, почти залпом выпил его.
Грей, игнорируй пошлый взгляд твоей сестры.
— Сядь и поешь с нами нормально, Тед, — сказала мама.
— Нет, я тороплюсь. Фиби, тебя надо подвезти в школу? — спросил я, положив в рот виноградинку.
— Нет. Я еду на соревнования по волейболу, за мной автобус, — объяснила она.
Я кивнул своим родным дамам и пожелав хорошего дня, чуть ли не пулей вылетел на улицу. Взъерошив рукой волосы, я прогонял кусающее меня изнутри раздражение.
Вскоре, я дал по газам и выехал из гаража прочь. Мне так хотелось увидеть Айрин. Услышать её голос. Поговорить с ней.
А с другой стороны, мне было страшно. Вдруг, я и впрямь такой ублюдок, что она быстро разочаруется во мне и уйдёт? Нет. Я не переживу её ухода. Мне просто надо знать, что она чувствует. Знать, что с ней всё хорошо и она не нуждается во мне...
Когда я припарковался у школы, все вокруг смотрели на меня, на Ауди... Я уверен, что выгляжу очень сексуально в горчичных, зауженных на концах брюках, в рубашке и пиджаке светлого оттенка капучино.
Сняв солнечные очки, я повесил на плечо свою сумку, а потом, пошёл дальше, притягивая к себе оценивающие взгляды.
В холле, я очень быстро нашёл Мэйсона. Он отдал мне рефераты, доклады и работы по экономике. Поблагодарив его, я отправился вместе с ним на биологию.
Там, учитель вещал нам новую тему, но я не слушал его... Я думал об Айрин. Что я скажу ей?
Долбак, Грей... Идиот. Как ты мог затащить в постель подругу детства?
На перемене, я согласился пойти в школьный кафетерий с Мэйсоном, и, как он говорит, с его «сорокой» Кэндриль. Кэндриль Спелл работает вместе с ним в школьной газете и тоже круглая отличница.
— Сорока, почему так медленно? — спрашивает он, пока девушка еле успевает волочить за нами ноги.
— Я натёрла пятки. Дурацкие туфли! — шипит девушка, и тут, кто-то её толкнул.
Хохот и косые, злорадствующие рожи не заставляют ждать. Сволочь Роджер!
Мэйсон подбежал к Кэндриль, помог ей встать. Моя злость вышла за все рамки допустимого. Я зол на себя, на окружающих. Дело даже не в этом подонке. Просто он первый атрибут, на котором можно выместить всю накопившуюся злость. Да, мне надо избить этого ублюдка.
Я закатил рукава и встал ровно напротив Роджера.
— Ох, Грей, рад видеть... Давно я тебя не кутузил.
— Ты? Меня? Роджер, какое самомнение! Ты ударишь меня первым или предоставишь мне? — спросил я.
— Тед, сзади! — крикнул Мэйсон.
Там был Фраймен. Одним резким ударом кулака под ребро, я повалил его ничком об кафель. Роджер налетел сзади, но та же моя рука заставила его сделать кувырок через голову и рухнуть. Кровавая пелена стала спадать с глаз, когда я услышал голос Айрин. Это, сначала, показалось мне странным, неожиданным...
Я обернулся. Она сидела над Фрайменом с салфеткой, вытирая его долбанный, окровавленный лоб. Её маленькие пальчики убирали его тёмные волосы с остатками лака с лица... Я почувствовал отвращение. Как она может так нежно касаться этого ничтожества? Я хотел спросить её... Хотел узнать... Задать пару вопросов: «Почему?» и «Тебе нравиться такое дерьмо?» Но я не успел. Кто-то занёс мне кулак в спину, я ударился о пол головой, и, не в силах пошевелиться, закрыл глаза.
Мэйсон
Вот ведь дерьмо! Я не смог защитить Кэндри, а пострадал мой лучший друг... Он в палате нашего медпункта, к нему никого не пускают... Я видел, что сегодня Тед был в полном ауте. Ему плохо. Ему нравиться Айрин, но она подкатывает к гондону Фраймену... Как ей может нравиться такой лох? Как?
Роджера отчитали по полной программе. Наша директор Сандерс — акула. Она всегда добирается до правды. Я — её первый помощник в этом. Она разрешила мне написать статью с заголовком:
«Настоящие мужчины — это те, что не бьют в спину», а ниже, изложить его мерзкий поступок. Так же, от ответственности не ушёл и Фраймен. Даю свой половой орган на отсечение на то, что он подстроил это дерьмо. Поэтому, двое этих чуваков будут драить правое крыло школы, помогая техслужащим, убирающим в противоположной стороне... Но этой мести будет мало.
Кэндри отпустили домой с уроков, из-за того, что она рассекла себе колени.
Я только что подробно изложил миссис Грей о случившемся, но умолчал о главном пунктике: Айрин. Тед никому и ничего не говорит о ней. И я не должен.
Тем временем, оставив Анастейшу Грей рядом с дверью в медпункт, я отдал доклады и работы мистеру Кальтцу, сказав, что Тед всё выполнил. Всё равно, мой почерк он не видел и не увидит, а почерк Теда... Наверняка, он тоже его не видел.
Мистер Кальтц пожелал Теду выздоровления и надеется, что он выйдет из медпункта до урока экономики. Вот же помешанный на своём предмете павлин!
Желая отомстить тем ребятам, я вспомнил о друзьях Теда, с которыми, мы на прошлой неделе ходили в сауну... Адам и Ян Флинны. Уверен, они помогут уложить этих шалав с начёсами красиво, и я, даже знаю как... Всё равно, в Оксфорде каникулы и дома сплошная скука.
Адам
Просто сгораю от любопытства, перебирая причины, почему мне не позвонил Тед. Он так помог мне... Так выручил.
Ян извинился сегодня утром и говорил, что ему было плохо одному в квартире. Сейчас он у родителей дома. Мы помирились с ним, но... Напряжение осталось. Я знаю теперь, что он из себя представляет. И просто так, я грехов не отпускаю. Я знаю, что он всем сердцем любит, и второй год сохнет по Фиби Грей. Очень милой, смазливой девчонке. Доброй, лёгкой на подъём. Но она как-то нейтрально относиться к нему, даже лучше она проявляется ко мне...
Когда я говорю, она ловит каждое моё слово. Когда смотрю на неё, она краснеет и её губы плавит превосходная, застенчивая улыбка. Да, я ей нравлюсь. Да, я могу нанести удар Яну. Но и она тогда сможет нанести его мне... После того, как Кайла Хиллз предала меня, растоптала мои чувства, я начал искать женщин независимых от чувств. Зависимых лишь от денег и жёсткого секса до утра. Таких намного больше, чем чувствующих... Я советовал Яну делать тоже самое, забыть о миледи Грей, но... Он только говорит, что у него есть «недельные бабы». Блеф. Не верю и не поверю никогда. Если бы я остался один в квартире, мне не было бы грустно. Был бы секс, алкоголь и женщины. Скучно не было бы точно.
Сейчас в мой постели какая-то шмара. То ли Элли, то ли Хейли... Даже имя не помню. Хотя надо бы. Видимо, ей в минете равных нет. Стоп. Хватит ей спать. От вида женщины в моей постели по утрам меня тошнит.
— Эй, лова, вставай. Бери бабло и чеши, — говорю я, толкнув её рукой в плечо.
— Что тебе почесать, Адам?
— Чеши домой, — рявкнул я.
Она показала мне язык, оделась и допив виски из моего и своего бокала, взяла деньги и ушла.
Забыл взять её номер. Это плохо. А может, это и к лучшему? Я всегда могу найти себе лучше.
Звонит мобильник. В надежде, что это Грей, я почти прыгаю в его сторону. Но облом. Мне звонит Ян.
— Слушаю, — бросаю я сухо.
— Есть одно важное дело. Нужно кое-кому крупно врезать за Теда. Мэйсон придумал крутой план, — начал Ян.
Наконец-то. Хоть что-то интересное!
Айрин
Я ранила Теда так сильно, как он ранил меня. Зная его ненависть и презрение к Фраймену, я нанесла самый жестокий что ни на есть удар, если он и чувствует ко мне что-то. Я сделала это. Но почему мне так плохо?
Опустив глаза в пол, иду на экономику. Вполне осознавая, что Теда там не будет. Он не сядет со мной. Не будет смотреть на меня. Наверняка, он уже ненавидит и проклинает тот день, когда меня встретил...
Забавно. Я вновь думаю о нём, даже не пытаясь выбросить из головы. Я потеряла гордость морально. К чертям физическую!
Круто разворачиваюсь и иду к медпункту. Чтобы хотя бы просто узнать, как он, что с ним, чтобы увидеть его глаза. И извиниться. Я сдалась собственной совести без боя. Всё вышло по-детски и глупо. Я так не хочу.
Навстречу идёт Фраймен. Теперь, он будет приставать ко мне. Он же не в курсе, что это была лишь моя месть. Я хочу пройти, но он перегораживает мне дорогу. Я — вправо, он туда же. Я влево, а он следом.
— Пропусти! — говорю я, почти прикрикивая.
— Надо же. Как ты изменилась, сладкая.
— Никакая я тебе ни «сладкая»! Пропусти меня. Сейчас же! — вторю я снова. Мне становиться противно смотреть на него.
— Ты отказываешься быть «сладкой», кошечка? Это потому, что здесь нет Тедди? Ведь ты сохнешь по нему, да? Посохни и по мне! — говорит он, и притягивает меня к себе, заламывая мою руку...
Мне становиться дико больно...
— Да, люблю его! А тебя ненавижу! Отпусти! — неосознанно кричу я, зная, что разозлю его больше, пытаясь вырваться...
— Не ори, сучка! Сомневаюсь, что кто-то тебе поможет, — шипит он.
Да я не просто «сомневаюсь», я это знаю. Сама виновата — самой расхлёбывать.
— Это я сомневаюсь, что кто-то поможет тебе, — я слышу властный, незнакомый голос.
Придурок крепче сжимает меня, но мы поднимаем головы, и видим голубоглазого брюнета. А затем, из угла медленно выходит Тед, ещё один кудрявый парень, очень похожий на голубоглазого... И Мэйсон.
— Отпусти её. Немедленно, — будто зачитывая Фраймену смертный приговор, говорит Тед.
Теодор
Я смотрел на этого ублюдка, прижимающего беззащитную девушку к себе, и всё в моём теле трепетало от злости, ярости и страха. Страха за Айрин.
— Я не буду повторять ещё раз, — разрезал воздух я.
— А что ты сделаешь, Тед, когда твоя малышка в моих руках? — протянул он с ухмылкой кретина на лице, а потом, положил свою мерзкую руку на шею Айрин.
— Убери от неё свои лапы, гондон, — прорычал я.
Нужно вырвать из его рук Айрин. Мэйсон сказал, что поможет. Одно лишь ключевое слово:
— Парни, — произнёс я.
Ян и Адам быстро оказались у этого придурка и глупенькой, только наиграно бесстрашной малышки. Мэйсон подошёл немного позже. Адам дал Фраймену поджопник и подзатыльник одновременно, а Ян, вцепился мёртвой хваткой в руки ублюдка, раздвинул их. Моя крошка успела дать Фраймену между ног, — моя девочка —, и чуть ли не упала, отлепившись от придурка, но Мэйсон поймал её, повалил на плечо и они пошли в мою сторону. На губах Айрин заиграла облегчённая улыбка, волосы у неё растрепались.
Она такой секс...
Ох, Грей, похотливый ты придурок, не время сейчас. Совсем не время.
Он понёс её мимо меня.
Всё. Хватит отвлекаться. Лихие братишки скрутили руки этого пидара за спиной. Я шёл к Фраймену, к слащавой статуэтке с лаком на башке. Я просто хочу его убить. Очень. Он фирменный придурок, если решил играть со мной в подобные игры. Он пытался угрожать мне, взяв в свои мерзкие ручищи Айрин. Подонок.
— Теперь, никто не поможет тебе, — прошипел я.
— Сомневаюсь, — сказал ублюдок, почему-то ухмыляясь.
— Грей... — начали в один голос Флинны, но я резко повернулся, и ударил сыкло Роджера под дых, он скрутился, как слизняк от соли, — Браво! — закончили братцы.
— Отпустите Фраймена. Я сам с ним разберусь, — сказал я жёстко.
Флинны переглянулись, отпустили, и отошли на некоторое расстояние, чтобы наблюдать.
— Ударь меня, если считаешь, что я не прав, — сказал я.
Этот скот поднял свой женский кулачок, но промахнулся — я присел. Второй раз другой рукой — тоже самое. В ход, как водиться, вступает его нога, но я жёстко сжимаю его колено и бью им же в его печень — он падает. Я поворачиваюсь. Роджер уже наготове.
— Меняешь тактику? Уже не бьёшь в спину, Роджер?
Он замахивается, а я ловлю его кулак в воздухе, буквально на лету, и бью им в его лоб. Он валится на землю. Они побеждены.
Флинны хлопают мне стоя.
— Если вы ещё раз, ближе двух метров подойдёте к моей компании, к моим друзьям — я за себя не отвечаю. А если хоть на два километра приблизитесь к Айрин — я отвечаю, что убью.
— Надеемся, что вы не пожалуетесь мамочкам, — сказал Ян.
— Попытайтесь стать мужчинами, — добавил Адам.
Когда мы уходили, ублюдки постепенно начинали шевелиться.
А мне не терпелось увидеть её...
— Айрин рядом с твоей Ауди. Мы будем ждать тебя с Мэйсоном у ворот школы. Подождём полчаса. Если будешь с ней дольше, то посигналь нам. Мы не обидимся и разойдёмся, — сказал мне Адам, перед тем, как оставить меня одного.
Я сказал, что всё понял и отправился к своей девочке. Ну, ещё не совсем, но почти своей...
Я выходил на школьную парковку с сильно бьющемся сердцем. Около Ауди стояла Айрин, разглядывая свои ногти. Когда она заметила меня, то её глаза стали пристально смотреть в мои.
Мы молчали, глядя друг на друга. Это становилось невыносимым. Нужно было действие или слово, или что-нибудь...
— Спасибо, что спас меня, — сказала Айрин, поправив локон прекрасных блестящих волос.
— Я... Айрин, — начал я, но позабыл все возможные слова.
Блядь, да что со мной?! Когда я болел немотой? Даже с ангиной я мог орать громче всех, смотря чемпионат по футболу.
— Прости. Мне очень жаль, что наше знакомство было не самым приятным, —говорила она тихо. Её глаза не отпускали мои.
— Да, мне тоже жаль.
— Прости за идиотскую ситуацию утром. Должна признаться тебе, что я утирала кровь не из добрых чувств к Фраймену, а из-за того, что... — продолжала Айрин тихим голосом, который немного дрожал.
— Ты хотела насолить мне. Я понял. Отомстить за Даниэль Гриндэлльт. Но, у нас с ней ничего нет... Совсем ничего. Ничего не было и нет, — сказал я убедительно, разделяя каждое слово.
«И не будет» — подумал я.
Её глаза округлились, на губах появилась слабая улыбка...
«Да, я его люблю! А тебя ненавижу!» — звучало в моей голове.
Она меня любит. Или это было сказано лишь для того, чтобы позлить того гондона? Не знаю, честное слово. Но что-то внутри меня заставляет верить каждому её слову, каждому вздоху, каждому взгляду. Это нельзя ничем иным, как «любовью».
— Теперь, надеюсь, мы друзья? — спросила Айрин, вырвав меня из сладких воспоминаний, где я был зол, как чёрт, и, услышав её «люблю» — отпустил душу к небесам.
Дерьмо, нет! Никакие мы не друзья! Так, я должен буду делить её. Эта мысль для меня — кара. Но что мне сказать сейчас? Давай, Грей, настрой мозги на романтический лад.
— Да. Друзья. Но я на этом не остановлюсь, — сказал я. Айрин наклонила голову набок, и спавшие вправо волосы, обнажили её нежную шею. Ох, как я раньше не обратил внимание на эту важную деталь её тела? На секунду, я почувствовал себя вампиром, желающим укусить её кожу на шее.
— Правда? — спросила она. Этот вопрос — провокация женщины к слову или действию. Я, пока, выбрал первое.
— Истинная правда.
— А если я скажу, что у нас ничего не выйдет?
— Я заверю тебя в обратном.
Она мило улыбнулась, выгнув бровь.
— Ловлю вас на слове, мистер Грей.
— Предупреждён — значит вооружён, мисс Уизли, — ответил я столь же официально.
Она подошла ко мне ближе, мне пришлось наклониться, заглядывая в её яркие глаза. Этот волшебный запах Айрин лишит меня рассудка...
— Я всегда найду способ обезоружить вас, мистер Грей, — прошептала она.
Я сразу захотел её. Я почувствовал, как напрягалось моё тело. Вот же чертовка!
— А я найду способ обезоружить вас, мисс Уизли, — сказал я хрипло.
— У нас вряд ли, что-то выйдет... Сомневаюсь, что что-то получится. Точнее, ничего у нас не будет, — вдруг нервно заговорила она.
И в ту же секунду я понял, что у нас обязательно что-то выйдет, что-то получится, что-то будет.
Я начал наклоняться к ней. Сейчас я её поцелую, и наша дружба кончиться, так и не начавшись...
Вот дерьмо! Зазвонил её мобильник. Она отстранилась от меня, нехотя, ответила на звонок:
— Привет. Конечно, я могу, Джей... Вечером?.. Я приготовлю нам что-нибудь... Да, скоро буду, — говорила Айрин с кем-то, внимательно выслушивая собеседника.
Джей, значит. Вот как. Хорошо, блядь.
— Кто это? — не сумев сдержаться, спросил я. Она посмотрела на меня немного боязливо, а потом рассмеялась.
— Это был мой... — начала Айрин, но я прервал её. Сам того не желая!
— Твой? — как можно резче бросил я.
— Ты дашь мне закончить? — спросила она, столь же резко.
Ох, малыш... Ты, порой, такая дерзкая.
— Да. Слушаю, — пытаясь совладать с нервным расстройством, сказал я.
— Это был мой восьмилетний брат. Так что, уважаемый мистер Грей, держите себя в руках.
Боже, детка, с тобой рядом — это почти невозможно.
— Ладно, признаю, что моя резкость была лишней. Подвезти тебя?
— Нет.
— Я подвезу тебя.
— Эм, Грей... Мне ещё нужно забрать брата и ещё тысяча дел сегодня. У меня на счету каждая минута, — сказала она, нетерпеливо.
Мне так не хотелось её отпускать.
— Хорошо. Ты свободна завтра вечером?
— Нет. У меня дела...
— Послезавтра?
— Эм, тоже нет... Прости...
Чем она занята каждый день? С кем она проводит вечера? Мне нужно знать о ней всё!
Понимая, что пока я в глубоком дерьме с её занятиями, я уступаю ей... Но не сдаюсь.
— Когда-нибудь, я смогу украсть твой вечер, Айрин, — сказал я.
— Не сомневаюсь, — ответила она, и, поцеловав меня в щёку, превратила меня в статую на парковке, а потом, ушла.
Она ушла! Дерьмо. И мы всё ещё друзья...
В полуобморочном состоянии, от слабости, которой наградила меня Айрин, я сажусь в Ауди и подъезжаю к воротам школы. Адам, Ян и Мэйсон в ровную линию выстроились у дороги.
— По чём берёте, шмары? — подкладываю их я, открыв окно. Ян и Мэйсон закатывают глаза, а Адам отвечает:
— Перешёл на шмар? Мистер Обольщение не смог захомутать Айрин?
Я сузил глаза, а потом ответил:
— Поосторожнее с этой темой. Поехали ко мне? — сказал я.
Парни согласились.
Врубив музыку, я открыл окна, надел солнечные очки и мчал по городу. Немного подумав, я вспомнил, что забыл поблагодарить их...
— Спасибо, за то, что выручили, — сказал я. Ребята отделались приветливыми улыбками.
Я был очень рад, что братья Флинны помирились.
Фиби
Соревнования по волейболу совсем вымотали меня. Приняв душ, я пластом валяюсь на кровати позабыв про уроки.
Софи и Тед. Офигеть! Что мой брат не девственник — я знала, но что он вызывает такое восхищение у девушек — не подозревала. Мне казалось, он больше придумывает.
Со двора доноситься музыка, которую слушает Тед. Она из Ауди. Он приехал. Отлично. Значит, я всё-таки смогу как-нибудь заболтать его и плавно перейти к теме Софи, чтобы я смогла вволю поприкалываться над ним.
Обтеревшись с ног до головы, я надеваю шёлковый халатик, и спускаюсь встречать его. Уже со ступенек я слышу знакомые мужские голоса. Он привёз друзей?..
Осознавая то, что в халате — хочу бежать назад. Но поздно. Четыре пары глаз парней смотрят на меня — и лишь один взгляд — мой самый любимый. Взгляд, снящийся мне во всех снах. Взгляд, который преследует меня каждую секунду моей жизни. Взгляд Адама.
— Эм, Фиби... Я не думал, что ты уже дома, — немного растеряно произносит Тед.
Он смотрит на меня как-то зло. Видимо, ему не нравиться как я выгляжу. Это нравится только остальным. Нет. Это не нравиться ещё и Яну, потому что я ему, кажется, нравлюсь. Хотя, я не уверена в этом, потому что Тед сказал, что каждую неделю у него новая тёлка. Чёрт. Всё так запутано!Ненавижу мужчин.
— Да, я уже дома. Не ожидал? — спрашиваю я, ухмыляясь, и ловлю улыбку Адама.
Есть. Он улыбнулся, глядя на меня.
— Не волнуйся, если вы намереваетесь здесь тусить и распивать алкогольные напитки — я не расскажу.
— Твоя сестрёнка смыслит в встречах парней, — продолжая смотреть на меня произносит Адам, всё внутри меня тает, — Девочка, почему колени разбиты?
— Волейбол, — улыбнулась я.
— Вот как, — Адам растянул губы в улыбке, — Ты играешь? Будущая чемпионка?
Боже! Это впервые! Он впервые говорит лично со мной!
— До чемпионки мне ещё далеко, уверяю. Просто... мне это игра более всего понятна и приятна. Прости за мои ноги, — кокетливо ухмыльнулась я.
— За такие ноги не надо извиняться, — подмигнул он, — За такие ноги — надо благодарить Всевышнего, крошка.
— Ну, спасибо, мистер Флинн, — улыбнулась я, — Теперь, я горю, как маков цвет.
Он добро рассмеялся.
— Ну, ладно. Полюбезничали и хватит. Фиби, поговорим? — вмешался братец.
— Что? Опять будешь бухтеть, как старый дед? — изогнула бровь я.
Адам вновь рассмеялся, приковав моё внимание к себе.
Я улыбнулась ему, а он мне.
Что-то происходит. Я знаю.
Адам
Малышка определённо с характером. Она мне нравиться. Ей идёт эффект мокрых волос... А этот милый халатик, обнажающий длинные, ровные, красивые ноги — уже доводит до исступления. И мой и её братцы в бешенстве. Мэйсону неловко, а я её хочу...
Теперь, желание заполучить миледи Грей во мне не только, чтобы досадить Яну. Она мне нравиться. По-настоящему. Я давно её не видел, и, очень рад, что она попалась мне на глаза в таком виде.
Мы обменялись понимающими улыбками.
— Фиби, я бы хотел поговорить с тобой тет-а-тет, — напомнил о себе Грей.
Нет. Ты не уведёшь её, Тед...
— А что, эти воспитательные работы и впрямь, так необходимы? Пусть Фиби побудет с нами, — говорю я, и все взгляды моментально переходят на меня.
Я пожимаю плечами, понимая, что палюсь не по-детски.
— У нас родственная беседа. Располагайтесь, джентльмены, — говорит Грей.
Вот ведь дерьмо. Вредная-зануда-папочка Грей. Все проходят в гостиную, а я один наблюдаю, как Фиби обречённо вздыхает, кивает, поднимается по лестнице, а Грей шипит ей вслед:
— Живее! Марш в комнату.
Мама Мия, вот же диктатор. Ненавижу тиранов.
Теодор
Ох, меня трахнет инфаркт в двадцать лет. Хочется отхлестать задницу сестры ремнём. Уж очень она расслабилась без папы.
Зачем она прям из душа вышла к парням? Ах, да! Совсем забыл, что она влюблена в Адама. И что с ним такое? Почему он так хотел защитить её? Оставить с нами? Какого хера, вообще, происходит?
Стараясь усмирить раздражение, я провожу рукой сквозь волосы и, закрывшись с Фиби в её комнате, говорю:
— Зачем? Почему ты вышла в халате? Хочешь показаться Адаму крутышкой лёгкого поведения?
Глаза Фиби, обычно серые и непроницаемые, белеют и наполняются слезами. Со всего размаху, она даёт мне пощёчину.
Я стою в ахере.
— Прочь из моей комнаты, — скрипя зубами, говорит она.
— Фиби, — шепчу я, но она даёт мне очередного леща.
Блядь... Это уже всякие границы переходит. Моя маленькая сестричка-хулиганка очень зла на меня сейчас. Может, мне и вправду уйти?
— Ещё одно твоё слово, Тед, и я начну разгром в своей комнате. Уходи, — рычит она.
Я жёстко киваю ей, и выхожу из её комнаты, захлопнув дверь. Злой и сердитый на неё. Но я слышу... слышу, как она плачет. Осознаю вину. Чувствую себя дерьмом.
После «разговора» с сестрой, во мне поселилась некоторая тревога. Я был подавлен и что-то сидящее внутри, душило меня и рвало на части.
Я помирюсь с Фиби. Я, чёрт возьми, должен помириться с ней! Но пусть она остынет для начала. Щёки зудят. Сложно понять, как я мог так взбесить её? Я никогда не видел её такой обиженной и злой.
Когда я спустился вниз, Мэйсон и Адам пили пиво, а Ян стоял у окна, глядя куда-то вдаль. Он, явно, был далёк отсюда.
Мамы и Софи дома не было, она заранее предупредила меня насчёт поездки к отцу в больницу.
Зная, что про запас у меня часа два, я расслабился за холодной бутылкой светлого.
— Ян, почему ты не пьёшь? — спросил Адам.
— Должен же быть в компании идиотов хоть кто-то трезвый. Пусть не пьёт, — пробормотал я, немного сердитый на Флинна.
Адам бросил в мою сторону непонятный взгляд, а позже нахмурил брови и спросил:
— Твоя сестричка спустится?
Дерьмо. Что это с ним? Он никогда не спрашивал меня о Фиби. Я даже больше ожидал услышать это от Яна или от Мэйсона, но только не от него.
— Зачем она тебе? — резко спросил я.
Ян напрягся, Мэйсон не обратил внимания, а Адам произнёс:
— Эй, Грей, расслабься. Я подумал, что ты мог бы поинтересоваться у неё, как покорить Айрин. Женщины, обычно, схожи во вкусах, — произнёс с видом знатока Флинн, — А хотя, я, кажется, могу тебе помочь...
Здесь мне стало интересно. Фиби, конечно, может и могла помочь, но уж точно не сейчас. Адам предложил мне приехать к Айрин домой, и оставить на окне её комнаты букет цветов с запиской.
Да, крутой шаг. Но я не знаю ни где её дом, ни окно комнаты. Тем более.
— Я знаю, где она живёт, — пришёл на помощь Вэндем, — И какие любит цветы, а ещё, знаю, что её комната находится на втором этаже. Там два окна. Левое — её, — завершил он с улыбкой.
Откуда он знает? Он пытал её, чтобы всё узнать?
— Вау, — поднял брови Адам, косясь на меня и сканируя мою реакцию, — Где взял столько информации? Сам увивался за ней, да? — Флинн захохотал, закинув ногу на ногу и откидываясь спиной на диван.
Я почувствовал, как злость, раздражение и ярость прошли по всему моему телу. Чёртов Флинн. Чёртов Мэйсон. Чёртова ревность!
— Она заполняла анкету для газеты, если вы о цветах, — начал спокойным голосом Мэйс, — А если говорить насчёт дома, то мой племянник Тори, учится в одном классе с её братом Джеем, бывает там почти каждый день. Он любит болтать, вот и рассказал мне всё это.
Мне захотелось громко-громко выдохнуть. Я бы не пережил, если бы Мэйсон клеился к Айрин. К той девушке, от которой я... точно — без ума.
Я не думал, что можно влюбиться с первого взгляда, но встретив Айрин — я поверил в это. Это странно, загадочно, но это так. Тяга к ней, желание касаться ей и говорить с ней похоже на жажду дозы алкоголя, во время похмелья. Голова совсем плывёт лесом, когда я вижу её. Во мне просыпается всё больший интерес, тревога за неё, и, теперь — ревность и желание оберегать её от напастей, придурков, таких как Фраймен... Да и вообще, я хочу разработать стратегию по её защите.
Недолго думая, я решил действовать. Попросив Яна сесть за руль Ауди, так как он единственный трезвый человек, я упросил оторваться от бутылки Мэйса, чтобы он побыл мистером Навигатором. А Адам...
— Нет уж, увольте меня от этой поездки. С меня была идея. Я допью пиво и отправлюсь к себе в отель, — салютуя бутылкой, произнёс он.
— Хорошо, — кивнул я, — Тогда, до скорых встреч.
— Ага, — улыбнулся Адам, — Удачи.
Сплюнув через левое плечо, я отправился к парням, которые уже грузились в Ауди. Я должен попробовать покорить её. Я должен сделать её своей.
Фиби
Как Тед мог? Как он мог так обозвать меня, так обидеть? Самый родной и близкий мне человек. Мой брат. Тот, которому я всегда безоглядно верила и доверяла всё, что хранилось в самых потаённых уголках моей души, опустил меня и опозорил. Оскорбил не за что!
Я была безумно рада, когда дала ему по щам два раза под ряд. Это принесло такое сверхъестественное, садистское облегчение, что я удивилась с самой себя.
Услышав, как Ауди покидает гараж, а позже и вообще уезжает с участка, я вздрагиваю внутри каждым нейроном кожи. Он знает мои чувства к Адаму, но увозит его от меня. Сегодня, когда он посмотрел на меня с таким трепетом... Когда он так заговорил со мной, так улыбался. Я бы всё отдала, лишь бы снова заглянуть в его глаза. Почему всё так?! Почему я не старшая сестра? Почему жизнь так несправедлива?..
— Фиби, — я слышу тихий, очень знакомый голос за дверью.
На мгновение, я перестаю дышать.
— Адам? — надежда в моём голосе разрывает меня.
— Я могу войти? — спросил он.
Конечно, конечно можешь!.. Можешь войти, смотреть на меня, забирать себе и уносить на край света... Чёрт. Что за глупые, детские мечты?
Он хочет видеть меня. Но я всё ещё в халате. А хотя, ладно. Я же шалава, как считает мой братец.
— Да, входи, — прошу я, усевшись на кровати спиной к двери, погружая взгляд в далёкий горизонт за окном.
Я слышу, я чувствую, как он заходит. Я ощущаю шаги и его вдохи-выдохи. Медленно, я перекладываю волосы со спины на плечо, обнажая шею... Позже, смотрю на него вполоборота.
Шоколадные глаза блестят и манят. Я тону в них, ощущая горячие, обволакивающие волны, сквозящие и вырывающиеся из его глаз.
— Почему ты не вышла к нам? — спрашивает он, делая глоток пива.
— Скажи «спасибо» моему брату, — нехотя и подавленно говорю я.
Он усмехается, садится рядом со мной, близко-близко. Протягивает мне бутылку. Я беру её, делаю пару глотков. Не кривясь, будто эта горечь меня не тронула, возвращаю стекляшку владельцу.
Чёрт. Вот я и выпила пиво в первый раз.
Конечно, мои ровесники и ровесницы хлещут его, как компот, но я позволила себе выпить только однажды. При родителях — шампанское на Рождество. В этом году это было впервые.
— Тедди промывал тебе мозги? — спрашивает Адам.
— Нет, он...
— Что?
— Он оскорбил меня.
— Что? — Адам усмехнулся, точно не веря, — Как? — в тёмных омутах зажигался интерес.
— Он... чуть ли не назвал меня шалавой, — выдавила я, голос мой дрожал.
Адам смотрел на меня пристально и открыто, в шоке приоткрыв свои очерченные губы.
Ладно. Хватит с меня. Пора воспользоваться положением и сделать шаг навстречу ему...
— И знаешь? — хрипло вдыхаю я, — Он прав.
Неумело, быстро и неопытно, я беру его губы своими... Я целую его. И он... отвечает мне!.. Да!
Наш поцелуй с Адамом Флинном — мой первый поцелуй.
Адам
Мама Мия! Что это со мной? Я, буквально, присосался к этой фифе... Я начал раздвигать её губы своим языком, желая залезть в её нежный, невинный рот. Как всегда — я груб и неудержим.
Боже мой. Какая же она сладкая! Вкус дорогого пива и её вкус — это такое пьянящее смешение... Я просто тону. Я не люблю сладкое, не люблю в женщинах излишнюю неловкость, неопытность лишь помеха, но... Но Фиби. Это совсем другое дело. Почему?..
Правильно ли я поступаю? И когда я, вообще, об этом задумывался?
Как Тед мог оскорбить эту нежную, совершенно невинную малышку? Теперь, она хочет доказать, что он прав. Лова, мне знакомо это.
Это называется — отчаяние. По воли отчаяния, люди либо напиваются, либо трахаются.
С тобой и то, и другое нельзя. Ты слишком хорошая, но что-то мне подсказывает, что по поводу «другого» ты была бы не против... Да что там не против!.. Ты мечтаешь об этом: эти губы просят, эти горячие руки жгут мою кожу, её полной просьбы поцелуй срывает мой мозг, но и свой она не оставляет на месте.
Я не прерывал её... От этого порыва, от обилия страсти этой сногсшибательной брюнетки, я выронил бутылку, продолжая сладко пытать её рот... Мои руки легли на её нежные щёчки, мягкие и нежные, как лепесток фиалки. Она вплела свои пальцы мне в волосы.
Что же это со мной?! Почему я не хочу прерывать её поцелуй? Почему я вообще не могу остановиться?.. Почему я... так полюбил сладкое?
Когда мы на секунду прервались, она шепнула моё имя. Из её уст, оно звучала подобно слову «Боже»...
Спустя мгновение, она, тяжело дыша, отстранилась от меня; её пальцы соскользнули с моих кудрей. Я хотел искать себе оправдания, я хотел что-то сказать, чтобы всё прояснить, но... Вспомнил, что это она... Она сделала это. Возможно, она совершила самую большую ошибку в своей жизни, поцеловав такого, как я... А что, если нет?.. Я столько всего хотел сказать, но... С губ слетело лишь одно:
— Что это было? — спросил я.
— Это был мой первый поцелуй, — выдохнула она.
Первый поцелуй? Лова, ты шутишь? Серьёзно?
— Прости, — сказала она вдруг.
— Нет, Фиби. Не извиняйся.
— Почему? — спросила она, округлив свои серые глазки.
Я ничего не ответил. Я прижал её к себе и мои губы вновь накрыли её.
Она так прекрасна... Так прекрасна!..
Когда мы остановились, я смотрел глубоко в её глаза, осознавая, что теперь точно не отдам её Яну. Ни за что.
— Слушай, я понимаю, что ты поцеловала меня не потому, что хотела, а из-за отчаяния, ведя я знаю, какая ты на самом деле чистая, правильная, — я уже был готов отказаться в это верить, лишь бы повторить поцелуй, но держался, — Твой брат просто немного помутился рассудком, ухаживая за одной особой... Если хочешь, я помогу тебе проучить его.
— Как? — спросила она встревоженно.
— Я украду тебя. Он почувствует вину, найдёт тебя и непременно извинится.
Она часто заморгала, её губы приоткрылись...
— Адам, я... Родители этого не заслужили. Они сойдут с ума.
— Тед быстро найдёт тебя.
— Адам, дело в тебе! Я же буду у тебя и обвинят тебя... Тед поссорится с тобой.
Эта девочка так много думает обо мне. Боже...
— Зато ты будешь удовлетворена морально, избавишься от отчаяния.
— Я уже порядке, Адам, я ... Ты поцеловал меня и, — Вау!
Ну-ну, лова, договаривай!
— И? — переспросил я.
— И сделал меня самой счастливой на Свете.
Я смотрел в её глаза, которые светились такой искренностью...
— Что же ты чувствуешь ко мне? — спросил я, глядя прямо в глаза, проведя пальцем по её пылающей румянцем щеке.
— Я... я тебя... — начала она, но задыхалась и не могла закончить.
Я понял. Она любит меня.
— Я знал, — говорю я, целуя её в лоб.
Она выдыхает и смотрит мне в глаза. Я хотел её «до». И сейчас хочу. Но я не знаю, смогу ли я... полюбить?
Ты в жопе, Адам Флинн. Ты вновь думаешь о чувствах. Ладно. Достаточно. Прояви благородство, унаследованное от чистокровного англичанина-отца.
— Фиби... Ян любит тебя. А я сомневаюсь, что способен на это. Я меняю женщин, как официант перчатки. Я гнилой и испорченный. И я не знаю, почему ты влюбилась в меня, но я очень советую тебе... отказаться от желания быть со мной. Ян... У него никого нет. Уже два года, как он сохнет по тебе и у него не было, нет, и я не удивлюсь, что ещё долго не будет девушки. Он достоин тебя. А я — нет. Прости, что дал надежду на что-то... Я дал её, потому что надеялся сам. Я хотел бы вылюбить тебя из себя, но не знаю как, — я почти сдался, но эгоист — и жаждущий, испорченный зверь взял своё, я сказал:
— Но, если ты хочешь, мы попробуем...
— Адам! — восторженно сказала она, полу криком, а потом, поцеловала меня...
Снова и вновь. Так тепло. Так нежно.
— Фиби Грей и Адам Флинн, — поцелуй был прерван, — Что происходит?
Мы услышали очень строгий, холодный голос и обернулись. У открытой двери, которую я, придурок, не закрыл, стояли наши папаши. Кристиан и Джон. Нам конец. Но страшно уже не было.
Теодор
Любимые цветы Айрин — это белые тюльпаны. Такие же лёгкие, красивые, как она... Но Айрин всё же прекраснее. Пора сделать первый шаг. «Грей-романтик» — активирован. Когда мы подъехали к её дому, моё сердце бешено застучало. Как закинуть букет из пятидесяти одного тюльпана на второй этаж?
Идиот, Грей. Нужно было покупать ещё и стремянку.
Парни осмотрелись и предложили мне залезть на дуб. Его крупная ветка просто упиралась в её окно.
Но нужно было, сначала, залезть на дерево...
— Мы подсадим тебя, — сказал Ян.
Мэйсон кивнул.
Когда Ян присел, на него залез Мэйсон, а потом — я... Главное — равновесие, баланс, и... Дерьмо! Полное дерьмо! Наша пирамида рухнула.
— Попробуем ещё раз, — говорю я.
Та же самая херня. Что делать теперь?
— Что вы делаете? — спросил белокурый мальчик лет восьми, вышедший из дома, который я и мистеры Амуры атаковали.
— Это Джей, — шепнул нам Мэйсон.
— Мэйсон? Зачем ты притащил своих друзей? — заметив моего друга, спросил он.
— Джей, познакомься. Это Тед, если ты ему поможешь, он отведёт тебя в зоопарк. А это Ян. С ним ты можешь просто познакомиться, — ответил Мэйсон.
Я отведу его в зоопарк? Кто сказал? А хотя, если он поможет...
— Ладно, Тед. Чем я могу помочь? — сказал мальчик.
— Джей, твоя сестра сейчас дома?
— Нет, — ответил он.
Хорошо... Стоп! Нет?! Где она тогда? Ну, может и лучше, что её нет дома. Сейчас, по крайней мере.
— Можешь отвести меня в её комнату? Я хочу оставить цветы и записку... Только ты не говори, что я был здесь.
— Хорошо. А когда зоопарк? Как насчёт... в два часа дня, в субботу?
— Договорились.
— Но только с моей сестрой пойдём. Там работает один парень, которому нравится Айрин. Я её познакомлю с ним.
Что? Что за провокатор? Какой отвратительный мальчик! Я, буквально, трепещу от злости...
— Что ты хочешь за то, чтобы не знакомить свою сестру ни с кем, кроме девушек?
— А ты что, втюхался в мою сестру, да? Смотри мне! Если обидишь — будешь иметь дело со мной, — мальчик потряс небольшим кулаком.
Парни захихакали, я оставался серьёзным. Я понимаю его. У меня такое же жаркое желание защищать сестру...
Фиби! Она с Адамом вдвоём! Вот почему он остался! Чёрт бы побрал такого наивного барана, как я... Но надо закончить начатое.
— Я никогда не обижу её. Будем защищать её вместе, — говорю я и протягиваю ему руку. Он отвечает. Его рука маленькая, но рукопожатие — крепкое...
— Пойдём, — говорит мальчик. Мы заходим внутрь двухэтажного дома Айрин...
Невероятный уют и чистота привлекают моё внимание больше, чем находящаяся здесь мебель.
Мы почти бежим на второй этаж, мальчик приоткрывает дверь в её комнату. Аккуратную, девичью... Здесь стоит её невероятный запах, духи «Дживанши», я знаю... Я оставляю букет тюльпанов на подоконнике, у открытого окна... Рядом, кладу записку. Я смотрю на её стол и вижу фотографию её семьи. Мама, папа, она и Джей, а рядом... Рядом лежит моя фотография, распечатанная на чёрно-белом принтере... Надо же. Видимо, мальчик заметил, что я загляделся и сказал:
— Ну что, закончил?
— Да, — ответил я и поспешно вышел из комнаты, а потом, распрощавшись с Джеем и из дома.
Мэйсон попросил завезти его домой по пути. Ян так и сделал, а затем, он просто гнал к нашему дому. Ему тоже не терпелось убедиться, что Адам не приставал к Фиби. Он признался мне, что она ему не безразлична. Я, вообще, против двух братьев в отношении Фиби, но если выбирать: Адам или Ян — то я за Яна.
Когда мы подъехали к подъездной дорожке, то увидели тёмно-синий Форд...
— Что здесь делает папа? — спросил Ян и мы переглянулись, после чего вышли из Ауди.