4
Потоки воздуха бились в их лица. Она крепко держалась за талию Никола, прикрыв глаза. Они тряслись по неотесанной дороги в город. Время от времени ей приходилось придерживать небольшую шляпку, что купили в прошлом году, чтобы та не слетела. Сегодня понедельник – магазины снова открыты, а продукты, как обычно, за неделю уже кончились.
Первым делом они заезжали в бакалею. Старая, потрепанная вывеска красовалась над входом, а криво вырезанные из дерева колбасы и сыры, кажется, вот-вот отвалятся кому-то на голову. На мутных окнах висели красочные рекламные постеры, что так и кричали о себе. Правда этот городок был настолько бедный и забытый, что на рекламу никто не велся, а сама она была на несколько сезонов запоздалой.
Их встретил звук колокольчика над скрипучей дверью. Запах копченой колбасы обдал сразу. Ирен уже в какой раз повторяла Никола список (они всегда разделялись чтобы быстрее покончить с этим), пока он рассматривал полки, как в первый раз.
Ему нужно было купить сыр, да колбасы разные. Он направился к скучающему продавцу, что рассматривал прошлогодний календарь с полуголой женщиной.
– Свежий?
Он тыкнул пальцем в пыльную застекленную витрину. Мужчина нехотя повернулся.
– Завтрашний.
Никола попросил грамм четыреста, продавец же, еле отрезав кусок от большой головки на сорок грамм меньше, протянул в небольшом куске газеты. Ирен вовремя подбежала и отдёрнула руку возлюбленного. Она поморщилась от запаха.
– Это издевательство, а не Pecorino Toscano(1)! Он пахнет усталыми ногами рыбака. Мы не будем его брать.
Он недовольно-оценивающим взглядом прошелся по ней.
– Signorina, Вы без сыра решили остаться? Больше нигде не купите.
Но Ирен не повела и бровью.
– Ну хорошо. Скидка устроит? За восемьсот лир отдам.
Глаза Никола округлились. Рукой он подтолкнул ее, пока она все стояла на своем. Это ведь в три раза дешевле! Они больше нигде не купят за такие копейки! Но нет, сегодня торговец точно не сможет обхитрить. Такой упертой, она, кажется, еще не была.
Она попросила часть продуктов, что стояли за спиной мужчины, через прилавок. Оплатила и гордо шустро вышла. Никола же, обновив запас сигарет, пошел следом.
– ... Уж лучше я без сыра побуду, чем с этой насмешливой старой версией! Как ему только не стыдно?.. – На свое же удивление, ее поток мыслей вслух не заканчивался.
Он остановился и оперся об угол какого-то старого здания. Зажег сигарету. Она выдохнула, а плечи заметно опустились и округлились. Выдержала паузу.
– Ты говорил, что последнюю куришь.
Он выдохнул клубок дыма в сторону.
– Diàmine(2), они сами размножаются.
Она лишь закатила глаза. Спор был исчерпан.
Что мы подразумеваем под словом "рынок"? Обычно в голове сразу всплывает нечто шумное – где куча торговцев только и делают, что зазывают тебя. Множество ярких и сочных фруктов. И очень голодных ос. У других же образ омрачён – лишь грязь, вонь и карманники. Но все это никак не подходит в этом случае. Рынок в этом городе пуст. И мал. Парочка торговых лотков стояли вдоль узковатой старой улицы, а продавцы или скучающе посапывают, подпирая щеку, или разговаривают с приятелями. Это даже не торговля – ритуал отчаянья для тех, кому не хватает на собственную лавку.
Ирен внимательно всматривалась в каждый прилавок, будто они хоть как-то поменялись за последние пару лет. Да даже продавцовые рожи те же. Никола уныло брел за ней, пиная камушки на дороге. Ему совсем нет дела из чего будет приготовлен ужин, если он всегда уминается за обе щеки. Повернув голову влево, он заметил лоток с "антиквариатом": чьи-то старые неподписанные черно-белые фотографии, дешевые виниловые пластинки, битая посуда начала двадцатого века, безделушки. Кажется все, что можно найти у себя дома и продать за гроши.
Он оторвался от возлюбленной. Держа за спиной сумку с продуктами, он подошел ближе и наклонился, дабы посмотреть получше.
Ржавые часы с коричневым, но потертым кожаным ремешком. Они мелькнули перед ним случайно. Будто нашел то, что давно искал, хоть и не догадывался об этом. Стрелка все стояла на месте.
– Они работают?
– Очень медленно. Почините – будут как новенькие.
Его глаза заметно загорелись. Часы блеснули под постоянно прятавшимся сегодня солнцем. Точь-в-точь как столь родные на руке его деда, которые он видел еще в далеком юношестве.
– Вижу, они Вам понравились. Отдам за пять тысяч лир.
Он несколько раз смотрел на часы и возвращал взгляд на торговца. Его брови нахмурились, а скулы напряглись. Начал внимательней их разглядывать.
– Signore, это и так почти даром! Тем более – это история!
– Да на кой черт мне Ваша история. Мне часы нужны.
Глаза мужчины расширились в пять копеек. Упер руки в бока и уже хотел возразить, но Никола перебил.
– Две тысячи или я ухожу.
– Что я, по-Вашему, куплю на эту мелочь?!
Никола посмотрел в стороны.
– Других покупателей не вижу.
Торговец потер свои седевшие усы.
Они договорились на две четыреста и пожали друг другу руки.
Он поспешил за Ирен. Она стояла у лотка с сырами – фермерскими. Тщательно рассматривала разные виды, внюхивалась и много расспрашивала у продавца. Жаба душит выкладывать за сыр много. Он отрезал ей малюсенький кусочек большим туповатым ножом. Острие ловко вошло в половину колеса – с грубой коркой настоящего пармезана. Ей отмерили сто грамм.
Возлюбленный кивнул в сторону сыра. "Две пятьсот" – ответил продавец. Никола на момент обомлел. Это просто немыслимо!
– Я тебе из-под ногтей больше наковыряю... За раз. – Прошептал он.
Ирен толкнула его локтем.
– Ладно, ладно... Вымя козы куплю за эти деньги. Сто-олько сможешь сделать.
– Нико! Это же настоящий пармезан. Не покупали же ни разу.
Торговец поодаль начал подначивать ей.
Долго держаться Никола не смог. Они купили этот фермерский сыр.
Последнее, что всегда было в планах – навестить излюбленный бар, который посещают каждый раз. Они даже не пьют там. Это маленькое ветхое помещение, где в одном углу стоит черно-белый телевизор, в другом же – радио, которое говорит без устали. Порой непонятно даже, как его слушают, ведь не редко, когда они перебивают друг друга. Плакаты с футбольными плакатами на стенах, пару рекламных постеров, что прикрывали убогую штукатурку на стенах. И даже рога оленя – они в первый раз напугали Ирен, но после смирилась.
Местные практически не посещают это заведение, но пару мужиков постоянно засиживают вместе, соперничая в настольные игры, по типу "домино" или обычные карты. Коробки от них всегда стояли у бармена.
Липкие столы из дуба, скрипучие стулья. Столешница единственная была из мрамора, да и та – с въевшимися пятнами вина, царапинами и небольшим сколом на углу. Точно. Никак нельзя забыть про состаренные балки под потолком, запах дешевого спирта, кофе и чеснока. И уставший, хоть и приятный бармен.
Никола с аппетитом доел бутерброд с сыром и ветчиной – одно из самых дешевых и сытных блюд здесь. А после, от скуки, начал постукивать ритм песни, что играла по радио. И вновь Адриано Челентано. Будто ничего другого и не знают.
Ирен урвала по дешевке газету – и снова:
"ATTACCO DI CELLULE ARMATE RIVOLUZIONARIE A ROMA..."(3)
Ей было категорически все равно. Она, не обращая никакого внимания, постоянно перелистывала новости про них. Если "Свинцовые времена" преследуют всю жизнь, как не выработать иммунитет на все эти невзгоды. Эти новости казались чуждой, другая жизнь: чья-то шумная, далекая, неизвестная. А здесь они как в куполе, в собственной защите. Тем более, куда им до Рима...
Осмотревшись, Ирен заметила двух толстых мужчин за сорок. Каждое лето приезжали в этот городок на пару месяцев. Бродили вместе, в деловых костюмах, а один из них постоянно трогал свою залысину во время разговора. Их широкие брови, медвежьи лица въедаются в память моментально. Они затягивались огромными сигарами, и рассматривая свои бумаги, чаще всего обсуждали ситуацию на мировой бирже. Кажется, они трудоголики до мозга костей, раз не могут общаться на другие темы. А может, здесь их встречает сложная работа.
Поодаль сидели несколько подруг домохозяек. Те самые, у которых по армии детей, мужья алкоголики, что допоздна торчат на работе. Все они на вид уставшие. Своим громким смехом они, может и старались скрыть это, но глаза не врут – они одновременно пусты, и сквозят болью, отчаянием. За чашкой кофе (а иногда и дешевого вина), они обсуждали своих супругов: кто недавно вытворил ужасное, кто забыл про детей, кто не купил в магазине... Кто, кто, кто. Одни бесполезные сплетни.
Каждый сам выбирает свой путь. Ежедневно имея возможность осмотреться, мы принимаем решения, которые влияют на будущее. Порой и минимально. Имеем риск бесконтрольно выбирать один и тот же путь, ведь вернуться можно. Но до роковой точки. Да только, когда она тебя настигнет – неизвестно.
Ирен отложил газету. Все они – будто образы из кино. Те, что размыты и не явны, хоть и запоминаешь их надолго. Но эти люди играли разные роли. Те, которые ей не понять.
Один из мужчин громко рассмеялся. Он стукнул по столу кулаком, а его лицо побагровело, пару смачных слюней устремились на приятеля. Звук был не резкий, как было обычно. Она потянулась к стакану – вода в нем уже давно нагрелась, да только показалась ей прохладной.
– Пойдем? – Неожиданно спросил Никола.
Она согласилась.
На пороге Ирен обернулась. Бармен смахнул со стола окурок, женщины снова засмеялись. Всё как обычно.
Пока они ехали, она заметила часы на его руки. Неподвижны. Но решила этот разговор начать как-нибудь потом. В следующий раз.
(1) Pecorino Toscano (Пекорино Тоскано) - тосканский овечий сыр, традиционно производимый в Тоскане и некоторых соседних областях Италии
(2) Черт побери (итал.)
(3) Революционные вооруженные ячейки атакуют в Риме... (итал.)