H love's J (Харли И Джокер)

Хар­ли ды­шит час­то и быс­тро. От мас­ки жар­ко. На­тира­ет пе­рено­сицу, ку­пиру­ет воз­дух в лег­ких. Она зна­ет, что нель­зя так, что ста­нет толь­ко ху­же, но не мо­жет ни­чего с со­бой сде­лать. Вол­ну­ет­ся, в ужа­се. Ла­дони по­те­ют, прев­ра­ща­ют­ся в лед. Мер­зко-то как. Бо­ять­ся нель­зя, нель­зя по­казы­вать сво­ре свой страх. Ина­че де­ло швах. Они по­чу­ют ужас, наб­ро­сят­ся и рас­терза­ют, прев­ра­тят их в фор­шмак. 

Хар­ли про­чища­ет гор­ло, ру­ка сколь­зит на блес­тя­щем ме­тал­ле ав­то­мата. Шут­ки кон­чи­лись. Се­год­ня она ис­поль­зу­ет сов­сем дру­гие иг­рушки. Ре­аль­ные, смер­тель­ные, ку­са­ющи­еся пу­лями, ды­мящие по­рохом. И по­делом им, в ко­пах ведь нет ни­чего хо­роше­го кро­ме лад­ной фор­мы. Но им ведь не идет. Ду­раки, псы по­мой­ные, ко­торые толь­ко и уме­ют, что лас­тить­ся к но­гам хо­зя­ина, ще­рить­ся и ска­лить зу­бы на чу­жих. Шав­ки, без­да­ри, ту­пой скот.

Хар­ли смот­рит на Джея. Пле­чи дро­жат. Нель­зя. Нель­зя да­рить им ра­дость, - чи­та­ет она в его гла­зах. Нель­зя пла­кать, что­бы грим рас­текся, а по­мада сма­залась. Она дол­жна ос­та­вать­ся иде­аль­ной, ку­кол­кой, ве­селой и хлес­ткой, дол­жна до кон­ца быть вот та­кой, как сей­час — ре­шитель­ной и бесс­траш­ной. Джей бы оце­нил.

Он сос­ре­дото­чен, серь­езен как ни­ког­да, хоть на его ли­це иг­ра­ет бе­зум­ная улыб­ка, рас­тя­гива­ет шра­мы все ши­ре и ши­ре, де­ла­ет его урод­ли­вее и страш­ней для псов, но бли­же и теп­лее для Хар­ли. Вот та­ким она его лю­бит, та­ким она его зна­ет. На вой­не ведь как на вой­не, не до сен­ти­мен­таль­нос­ти, не до мин­даль­ни­чанья. Вой­на — это кровь, это шра­мы и ра­зор­ванные связ­ки. Вой­на — это то, че­го они тол­ком не уме­ют. Их ра­бота ведь да­рить улыб­ки, ка­пель­ку бе­зумия, чу­ток ра­дос­ти это­му се­рому и уны­лому го­роду. Но они все рав­но вы­ходят на вой­ну, по­тому что боль­ше ни­чего не ос­та­ет­ся. Это — единс­твен­ное, что у них есть. Они са­ми и вой­на с го­родом, прев­ра­тив­шимся в кры­синую но­ру, в гнез­до ле­тучей мы­ши. О нет, они так не иг­ра­ют.

Джо­кер — ве­ликий, Джо­кер — мо­гущес­твен­ный, но сей­час ведь все кон­че­но, прав­да? Им ведь не выб­рать­ся. Ко­пы ок­ру­жили их плот­ным коль­цом, жмут их к сте­не бан­ка, прес­су­ют. Ещё чуть-чуть, и им ос­та­нет­ся толь­ко пол­зти вверх по сте­не, но ведь они не су­пер-ге­рои, они все­го-нав­се­го кло­уны. Не по­везет.

Джо­кер смот­рит на Бэт­ме­на вни­матель­но, с эта­кой хит­ринкой в гла­зах. У не­го есть план, - по­нима­ет Хар­ли и об­легчен­но взды­ха­ет. Ей сей­час все рав­но, что все вни­мание Джея сос­ре­дото­чено на ле­тучей мы­ши, что ему нет де­ла до неё, та­кой ма­лень­кой и на­пуган­ной ря­дом с ним. Ко­го она об­ма­ныва­ет? Ей не пле­вать. Хо­телось бы, что­бы его взгляд был об­ра­щен толь­ко к ней. На­пос­ле­док. Но это ведь про­тивос­то­яние. И Хар­ли уже не зна­ет, кто они, Джо­кер и Бэт­мен, — луч­шие вра­ги или зак­ля­тые друзья. На­вер­ное, и то, и дру­гое. Не ра­зоб­рать, - так плот­но их жиз­ни спле­лись в один клу­бок. 

Хар­ли сно­ва взды­ха­ет. Тя­жело. Она не ра­нена, но грудь бо­лит. Кро­ви нет, но она ведь ис­те­ка­ет ею, ещё се­кун­да, и упа­дет за­мер­тво. Чер­тов Бэт­мен. Чер­тов Го­тэм. Чер­то­вы ко­пы. Они ведь мог­ли бы быть счас­тли­вы вмес­те, ес­ли бы толь­ко. Ес­ли бы не бе­зумие, ес­ли бы не враж­да на уров­не кро­ви, под­созна­ния, на уров­не са­мых глу­бин­ных ин­стинктов. Ес­ли бы не сот­ни «не». Хар­ли не­нави­дит этот миг.

Джей улы­ба­ет­ся. Ти­хонь­ко ус­ме­ха­ет­ся. Нет в этом сме­хе бе­зумия. Ни­чего нет, прос­то не ос­та­лось. Все смы­ло удар­ной вол­ной вой­ны. Хар­ли чувс­тву­ет на сво­ей ла­дони хо­лод­ное и цеп­кое. Опус­ка­ет гла­за — ви­дит его паль­цы, пе­реп­ле­тен­ные с её собс­твен­ны­ми. Она смот­рит на Джея, но он да­же не по­вора­чива­ет го­ловы. Толь­ко сжи­ма­ет её ла­донь силь­нее. На ли­це Хар­ли рас­цве­та­ет улыб­ка. Этот день они за­пом­нят нав­сегда. 

Джо­кер от­кры­ва­ет огонь по ко­пам вне­зап­но и без пре­дуп­режде­ния, по­лива­ет их ог­нем свин­цо­вых пуль, сме­ет­ся. Хар­ли хо­чет при­со­еди­нить­ся к не­му, но не ус­пе­ва­ет, по­нима­ет, что он впе­реди, а она сто­ит за ним, пя­лит­ся в его уз­кую спи­ну, ук­ры­тую фир­менным си­рене­вым трен­чем. Спо­кой­ствие. Гар­мо­ния. Мир во всем ми­ре. Ес­ли бы.

Те­ло Джо­кера про­шива­ет пу­лями нас­квозь. От­да­чей его от­но­сит на Хар­ли. Вмес­те они па­да­ют на зем­лю. Хар­ли хо­чет зак­ри­чать, но не мо­жет, вой зас­трял в её гор­ле. Взгляд бе­га­ет по те­лу Джея. Блед­но­му, кро­ваво­му, наш­пи­гован­но­му хо­лод­ным свин­цом. Его во­лосы се­дые от пы­ли, ру­баш­ка про­пита­лась тем­ным, от­вра­титель­ным. Хар­ли тро­га­ет его ли­цо, его шра­мы, во­дит паль­ца­ми и не мо­жет ос­та­новить­ся. Не мо­жет прос­то взять и прек­ра­тить. Ведь все кон­че­но. Шав­ки заг­рызли её лю­бимо­го нас­мерть, ра­зор­ва­ли на кус­ки.

Хар­ли кри­чит так гром­ко, что ко­пы зак­ры­ва­ют уши, а Бэт­мен кри­вит­ся. Хар­ли во­ет и сто­нет, ца­рапа­ет пле­чи Джея не слу­ша­ющи­мися паль­ца­ми. Так страш­но уми­рать вто­рой, но не­из­бежно. Ди­кость. Страх. Мер­твая пет­ля. 

Сле­зы ка­тят­ся по ли­цу. Все бес­по­лез­но. Все ни к чер­ту. Та­кой вот фи­нал. Хар­ли сто­нет, кла­дет го­лову на грудь Джея, всхли­пыва­ет. Так боль­но, так ужас­но пус­то. Без не­го ей боль­ше ни­чего не нуж­но. Да­же её чер­ное бе­зумие. Ос­та­нет­ся лишь пе­чаль, лишь од­но же­лание бу­дет бить­ся под ко­жей — дог­нать его, уй­ти за ним, схва­тить за ру­ку, заб­рать часть пуль, про­шив­ших его груд­ную клет­ку нас­квозь. Это бы­ло бы слав­но. Хар­ли зак­ры­ва­ет гла­за.

- Шшшш, - слы­шит она ше­пот, при­от­кры­ва­ет гла­за, смот­рит на Джея. 

Щер­ба­тая лу­на ос­ве­ща­ет че­рез трес­ну­тое стек­ло их ком­на­ту. Прос­ты­ни смя­ты, влаж­ные от по­та и слез. Джей дер­жит её в объ­ять­ях, его блед­ная су­хопа­рая грудь мер­но взды­ма­ет­ся — це­лая, без сле­дов крас­но­го, без за­паха по­роха и вой­ны. 

Хар­ли про­сыпа­ет­ся окон­ча­тель­но, смот­рит в его тем­ные гла­за вни­матель­но. На­ходит его ру­ку, пе­реп­ле­та­ет паль­цы так креп­ко, как толь­ко мо­жет, до ло­моты в кос­тях, так, что­бы бы­ло боль­но и тес­но.

- Ду­роч­ка, - фыр­ка­ет Джо­кер хрип­ло. Но ру­ки не от­ни­ма­ет.