H love's J (Харли И Джокер)

Хар­ли не­нави­дит ныть, но так по­луча­ет­ся. Си­дит на кра­еш­ке ван­ной, по­лощет ру­ки в жел­то­ватой во­де, ку­рит свою пят­надца­тую си­гаре­ту. Слиш­ком мно­го, она зна­ет, но ни­чего не мо­жет с со­бой по­делать. Так дав­но не ку­рила. Всю жизнь. 

Пра­виль­но, она вспом­ни­ла. Её бо­лезнь на­зыва­ет­ся ма­ни­акаль­но-деп­рессив­ным пси­хозом. Так в ди­аг­но­зе на­писа­но. Ещё па­ра ма­ний, но это не в счет. Деп­рессия, как глу­по-то, но не­воз­можно не хан­дрить. Не­воз­можно под­ни­мать­ся с пос­те­ли и во­об­ще что-то де­лать. Удер­жи­ва­ет её от края бе­зумия толь­ко Джей. Ра­ди не­го она вста­ет ут­ром — что­бы при­гото­вить зав­трак, сва­рить ко­фе, над­рать­ся вис­ки до по­луд­ня. Ес­ли бы толь­ко мож­но бы­ло. Ра­ди не­го она кра­сит ли­цо, бе­лая ос­но­ва, чер­ные ле­пес­тки губ. Что­бы быть кра­сивой, что­бы нра­вить­ся ему. Ес­ли бы она мог­ла, то про­чер­ти­ла бы но­жом веч­ную улыб­ку от уха до уха. Бо­ит­ся, что Джей не одоб­рит.

Хар­ли чувс­тву­ет се­бя стра­дали­цей, хо­тя ей и не о чем жа­леть. У неё от­личная жизнь. Она сво­бод­на от все­го — от сво­его бре­мени, от ду­рац­ко­го сгус­тка кро­ви и лим­фы под сер­дцем. Это ведь лиш­нее. Они оба зна­ют. Но толь­ко он спо­ко­ен, а её бь­ет круп­ной дрожью каж­дый раз, ког­да она ду­ма­ет об этом. Ста­ра­ет­ся улыб­нуть­ся, рас­сме­ять­ся, но шут­ка на­била ос­ко­мину. Шут­ка та­кая нес­мешная, что хо­чет­ся вы­жечь си­гаре­той гла­за, лишь бы не зас­тавлять се­бя смот­реть­ся в зер­ка­ло.

Хар­ли сни­ма­ет ха­лат, сту­па­ет в ван­ну. Во­да слиш­ком хо­лод­ная, но пусть её, хоть ка­кие-то нор­маль­ные эмо­ции. Адек­ватные про­ис­хо­дяще­му ре­ак­ции. Те­ло её се­год­ня не под­ве­дет. Хар­ли на­бира­ет воз­дух в лег­кие и са­дит­ся в ван­ну. Во­да пе­рели­ва­ет­ся че­рез край, пле­щет на ка­фель­ный пол. Хар­ли зак­ры­ва­ет гла­за, кла­дет го­лову на бор­тик. В детс­тве мать на­пева­ла ей на ночь ду­рац­кую пе­сен­ку. Сей­час она не мо­жет от неё из­ба­вить­ся. Кру­тит­ся в го­лове, сво­дит с ума, ме­ша­ет ду­мать. По­дог­ре­ва­ет деп­рессию.

Хар­ли рас­смат­ри­ва­ет свои ла­дони. Все в шра­мах. Убий­ца. Так о ней го­ворят. Ни­ког­да не ве­рила, по­ка са­ма не уви­дела со сто­роны. Кро­вавая дев­чонка, го­лова на бок, улыб­ка сши­та бе­лыми нит­ка­ми зу­бов. Как же слож­но быть прос­то со­бой, ког­да не­нави­дишь каж­дый во­лосок, каж­дую вес­нушку, каж­дую точ­ку и каж­дый вздох. Луч­ше во­об­ще не ды­шать, не смот­реть, не слы­шать. Хар­ли спус­ка­ет­ся по краю ван­ной ни­же, пог­ру­жа­ет­ся в во­ду с го­ловой. За­дер­жи­ва­ет ды­хание — воз­дух кон­ча­ет­ся. Смот­рит на се­бя сквозь мут­ную ржа­вую во­ду. Но­ги ху­дые и бе­лые. Ру­ки жи­лис­тые, шра­миро­ван­ные. Жи­вот скру­чива­ет болью. Хар­ли вы­ныри­ва­ет, втя­гива­ет воз­дух в лег­кие, каш­ля­ет. Хва­та­ет си­гаре­ты с по­ла и за­кури­ва­ет. Си­дит дол­го, по­ка пе­пел не об­жи­га­ет ей паль­цы. Все тщет­но.

Она скру­чива­ет во­лосы по­лотен­цем, сма­зыва­ет си­няки на но­гах за­жив­ля­ющей мазью, си­дит на кра­еш­ке кро­вати и кра­сит ног­ти в яр­ко-крас­ный цвет. Ми­зинец пусть бу­дет чер­ным. Пер­вый приз­нак уми­рания, ког­да ты ис­поль­зу­ешь тем­но­го боль­ше, чем яр­ко­го. Ри­су­ет ста­ратель­но кис­точкой ух­мылку на ног­те­вой плас­ти­не боль­шо­го паль­ца. Вы­ходит кри­во, но пу­га­юще точ­но. Паль­цы дро­жат.

Хар­ли пе­ре­оде­ва­ет­ся в пи­жаму. Есть у неё од­на, ник­то бы и не по­думал. С боль­шим жел­тым смай­ли­ком на гру­ди. Смайл. Улы­бай­ся от­кры­то и счас­тли­во, улы­бай­ся, по­ка ще­ки не за­болят, по­ка сле­зы не поль­ют­ся из глаз. Нор­маль­но. Не­нор­маль­но. Ка­кая раз­ни­ца, ес­ли ник­то все рав­но не пой­мет. Ес­ли всем, по боль­шо­му сче­ту, пле­вать. 

Хар­ли зак­ры­ва­ет гла­за, жмет­ся в ко­мок под пок­ры­валом. Ног­ти не вы­сох­ли, лак сма­жет­ся, но ей уже нет де­ла. За­няла се­бя на пол­ча­са, и лад­но. Она бы и хо­тела ус­нуть, что­бы без снов, что­бы ноч­ные кош­ма­ры не до­нима­ли, но не мо­жет. Вмес­те с деп­ресси­ей при­ходит бес­сонни­ца. Вмес­те с бес­со­ницей — жут­кое же­лание сло­нять­ся по до­му, пу­гать и так на­пуган­ных го­лово­резов, до­нимать сво­им не­совер­шенным, вы­щер­блен­ным ви­дом Джея, без­звуч­но выть на пол­ную лу­ну за трес­ну­тым ок­ном. На­вер­ное, ей прос­то нра­вит­ся стра­дать. Чувс­тво­вать се­бя осо­бен­ной, жал­кой, глу­пой. Это ведь до­рого сто­ит быть ду­роч­кой. Хар­ли те­перь это зна­ет. И хо­телось бы сно­ва прев­ра­тить­ся в иди­от­ку с дву­мя хвос­ти­ками, да как-то все не по­луча­ет­ся. Не­ре­аль­но выг­ля­дит, не по-нас­то­яще­му.

Дверь скри­пит. Хар­ли от­кры­ва­ет гла­за. Джей до­ма. Это дол­жно ра­довать, но Хар­ли толь­ко кри­вит­ся. Он бу­дет смот­реть на неё вол­ком, бу­дет раз­дра­жать­ся её стран­ностям, её та­кой слиш­ком че­лове­чес­кой пе­чали. Она ведь ку­кол­ка, иде­аль­ная плас­ти­ковая под­ружка. Всег­да дол­жна быть го­това раз­вле­кать его, от­тя­гивать его стра­дания. На что она год­на, ес­ли и са­ма стра­да­ет?

Не на­до, - так он ска­зал. А ес­ли она прос­то не мо­жет пе­рес­тать? Не мо­жет сде­лать, как на­до? Что бу­дет де­лать в этом слу­чае он? Выб­ро­сит её как от­ра­ботан­ный ма­тери­ал? Как сло­ман­ную иг­рушку. Вы­шибет ей моз­ги кус­ком свин­ца — они ведь ей все рав­но без на­доб­ности. А по­том вы­режет улыб­ку на ли­це, что­бы не заз­на­валась. Все уме­ют улы­бать­ся, ес­ли очень пос­та­рать­ся. И к че­му эта гре­баная серь­ез­ность? Ко­му она нуж­на?

Джей са­дит­ся ря­дом с ней. Не на дру­гую сто­рону кро­вати, а пря­мо пе­ред Хар­ли. Это уди­витель­но. Он ни­ког­да не де­ла­ет та­кого, не по­казы­ва­ет, что во­об­ще ин­те­ресу­ет­ся. Се­год­ня все не так, а по­тому Хар­ли при­под­ни­ма­ет­ся на лок­тях, са­дит­ся в пос­те­ли, го­товит­ся слу­шать его сло­ва, при­нимать его уда­ры, впи­тывать его ярость и раз­дра­жение. По­раду­ет сво­его не­наг­лядно­го хо­тя бы чуть-чуть.

Джей ста­вит пе­ред Хар­ли боль­шую ко­роб­ку. Она пе­ретя­нута не­ак­ку­рат­ным, свер­ну­тым на бок бан­том. Он сам за­вора­чивал, это вид­но. Хар­ли прик­ры­ва­ет рот ла­донью. Черт, это ведь по­дарок. Улыб­ка оза­ря­ет на се­кун­ду её без­жизнен­ное ли­цо. На­до его по­радо­вать, да­же ес­ли ей са­мой и не ра­дос­тно.

- Что это, пи­рожок? - ус­та­ло спра­шива­ет она.

Джей не от­ве­ча­ет, де­ла­ет не­оп­ре­делен­ный жест ру­кой. Хар­ли по­нима­ет, что нуж­но от­крыть. Паль­цы от хо­лода све­ло су­доро­гой. Она во­зит­ся с бан­том дол­го. Джей не смот­рит на неё. Его ру­ки нер­вно пе­реме­ща­ют­ся на ко­ленях. На­конец он не вы­дер­жи­ва­ет, мол­ни­енос­но вых­ва­тыва­ет нож из кар­ма­на и вспа­рыва­ет лен­ту. Хар­ли да­же не ус­пе­ва­ет ис­пу­гать­ся. За­мед­ленная у неё ре­ак­ция. За­вяз­ки рас­па­да­ют­ся, она под­ни­ма­ет крыш­ку. Сер­дце Хар­ли ёка­ет. В угол­ке гла­за ко­лет. Она со­пит но­сом, пы­та­ет­ся не зап­ла­кать.

На дне ко­роб­ки спят два щен­ка, в во­рохе бу­маги и мяг­ких клу­бах шер­сти. Вор­чат во сне и дер­га­ют ла­пами. Но­сы мок­рые и чер­ные, под­шер­сток в кра­пин­ку. Хар­ли удив­ленно смот­рит на Джея. Он по­вора­чива­ет­ся и гля­дит на неё. Мнет в ру­ках си­гаре­ту, но не за­кури­ва­ет. Филь­тр под его паль­ца­ми ста­новит­ся плос­ким. Нер­вный, нес­по­кой­ный, слов­но нуж­но ид­ти на де­ло. Толь­ко глу­бокая ночь, его гал­стук рас­пу­щен, а тренч про­пах по­рохом и кровью. Он ни­куда не со­бира­ет­ся.

Джо­кер за­жима­ет си­гаре­ту меж­ду зу­бами, хва­та­ет ру­ку Хар­ли и при­жима­ет её к заг­ривку од­но­го из щен­ков.

- Вот, - бор­мо­чет он сквозь сжа­тые зу­бы. Си­гаре­та хо­дит меж­ду гу­бами. 

- Мне? - удив­ля­ет­ся Хар­ли. Шерсть щен­ка теп­лая и при­ят­ная, мяг­кая, та­кая, что сер­дце про­пус­ка­ет по два уда­ра, а по­том ме­чет­ся, хо­чет вып­рыгнуть из гру­ди.

- Ги­ены, - вы­да­ет Джо­кер ко­рот­ко и су­хо, - бу­дут те­бя сме­шить, - до­бав­ля­ет он. 

Рот Хар­ли фор­ми­ру­ет бук­ву «о». Это­го не мо­жет быть, что­бы он за­метил. Она ведь ста­ралась не по­падать­ся на гла­за, не раз­дра­жать, не бе­сить его. Ему не нра­вят­ся нес­мешные шут­ки, а ведь она имен­но в та­кую и прев­ра­тилась. Бес­по­лез­ную и плос­кую. Шут­ка, ко­торая ни­кого боль­ше не сме­шит. Рас­ходный ма­тери­ал.

- Улыб­нись, ну, - вы­да­ет Джо­кер. За­кури­ва­ет. 

Деп­рессия. Ма­ния. Их лег­ко спу­тать. Хар­ли сме­ет­ся. Од­ной ру­кой при­жима­ет вор­ча­щего щен­ка к гру­ди, а дру­гой ду­шит Джея в объ­ять­ях. Так, что он каш­ля­ет и ры­чит. Не от злос­ти, ко­неч­но. Хар­ли сме­ет­ся. Те­лячьи неж­ности.