# ГЛАВА 11 ЖЕНЯ
Щёлк.
Повернув защёлку, зависаю на дверной ручке.
Она ушла.
А я так и остался стоять в коридоре. Не двигаясь, прислушиваюсь к тишине. Она застыла во времени и не дает вдохнуть кислород. Хочу уловить хоть какой-то шум в квартире. Но все тщетно. Только слабый звук вентиляции да гулкие шаги внизу — Саша спускалась по лестнице. Я услышал, как хлопнула подъездная дверь.
Всё. Я остался один. Снова.
Медленно выдохнув, я закрываю лицо руками. Что это сейчас было? Почему всё бушует в груди? Не могу взять собраться. Чёрт. Как же тяжело дышать...
Глаза бегают в разные стороны. Взгляд мечется, никак не может зацепиться ни за что. Вокруг всё расплывается.
Мне нужно успокоиться. Решаю вернуться в комнату и замираю на пороге, глядя на пол. Книги по-прежнему валялись. Их выстроенный годами порядок рухнул от одного не слишком сильного пинка.
Мне становится не по себе. Даже не знаю, зачем так сделал. Не подумав — просто позволил себе. И теперь не могу понять, почему именно это — так зацепило.
Может, Саша показала мне, что мир не рассыплется, если что-то вдруг окажется не на своём месте. Её голос такой лёгкий. Немного насмешливый, но в то же время неожиданно... тёплый. Он задержался внутри, цепляясь за что-то, что я давно пытался спрятать.
Провожу пальцами по волосам и направляюсь к кровати. Плюхаюсь, уставившись в потолок. Простыня прохладная, но жесткая. Чувствую лёгкий, кисловатый запах — он остался от Саши. Не навязчивый, почти неуловимый. Что-то между цветами и фруктами. Не могу разобрать точно, но аромат... почему-то тянет.
Руки раскинуты вдоль тела, но пальцы подрагивают от напряжения. Плечи скованы, а в груди дрожит — как будто там затрепетала пойманная птица, не находя выхода. Я не двигаюсь. Только слушаю, как внутри всё рассыпается на куски. Мысли летят врассыпную — и я не в силах собрать их обратно, хоть изо всех сил пытаюсь.
Всё же шло по привычному сценарию. Проснулся, позавтракал, поехал в школу. Потом — тренировка, как по часам. Всё по графику. Всё чётко. Всё без сбоев. До тех пор, пока я не увидел её.
Чёрт.
До сих пор не укладывается в голове — как всё произошло? Как я оказался рядом с ней? Почему вмешался? И, главное... зачем привёл её домой?
Кто вообще те были?
Один из них показался до боли знакомым. Напоминал старого друга... Но не мог же это быть он. Неужели человек способен так сильно измениться?
Наверное, это был просто кто-то похожий. Но не Даня. Он бы не решился ударить человека. Тем более — девчонку.
Но если мне не показалось?...
А что, если это и вправду был он?
Да ну, нет...
Это же полный бред.
Данька — мелкий, с вечной вихрастой шевелюрой и дерзкой, солнечной улыбкой. Упрямый, с каким-то своим кодексом чести — и ни разу не оступался его. Он не просто добрый — он мягкий до наивности. Обожал животных. Даже муху — и ту боялся обидеть.
А этот был совсем другой...
Взгляд убийцы, злющий, как сам сатана. Волосы — русые, коротко выбриты, напоминал зэка. На вид — не крупный, но из-за огромной кожанки казался значительно больше.
Это точно не Даня.
Не могу в это поверить — он никогда не был таким. Я просто обознался. Всё случилось так быстро... я мог легко перепутать.
Но... столько лет прошло, и я ничего о нём не слышал после того дня.
И мне так стыдно перед ним. Даже не смог нормально попросить прощения. Он же был моим единственным другом. Почему всё так сложилось?
Ведь После него в моей жизни больше не появлялось настоящей дружбы. Я даже не искал — не хотел, чтобы кто-то стал его заменой. Даня был единственным. А сейчас? Чёрт. Мы были слишком глупыми детьми...
Я тогда был тот ещё маленький бунтарь. Боролся с родителями за их вечный контроль. Всегда вставал поперёк. Пытался доказать, что я не вещь. Сбегал из дома, чтобы напомнить: я есть.
Но это было так давно, что помню всё уже мутно. Тогда я был совсем другим человеком... Или, может, именно тогда настоящим? Не помню... Это было в другой жизни. Как будто и не со мной.
Но Саша...
Она дала мне трещину. Почти незаметную. И теперь через неё сочится всё, что я так долго держал под кожей.
Чёрт. Нужно прийти в себя.
Резко поднялся с постели — и мир чуть повело, накрыло небольшим головокружением. Я устроился на край кровати, уткнувшись локтями в колени и сжав ладони так крепко, словно пытался что-то в них удержать. Комната всё та же, но теперь казалась чужой.
Всё слишком пусто. Не моё. Другое. Дикое. Грудную клетку давило всё крепче. Мысли спутались и начали проваливаться в бездонную дыру.
Этого просто не должно было быть. Моя жизнь давно была структурирована. Всё выстроено по порядку и просчитано до мелочей.
Я давно знал, что делать и как себя вести. Сильно отвык от спонтанных решений. Забыл, что такое хаос. Но сегодня, за очень долгое время, снова пошёл против собственной системы.
Её голос всплыл в голове:
— Ты сам тут всё держишь в чистоте? Ты боишься оставить след?
Я долго считал, что порядок — это правильно. Это то, что делает меня... ну, кем? Лучше? Внимательнее?
Для меня это было важно. Это означало, что я держу всё под контролем. И не повторю той ошибки, которая произошла с Даней.
Но когда Саша сказала, что здесь всё выглядит так, будто никто не живёт — это задело куда сильнее, чем я думал. Возможно, потому что в детстве у меня никогда и не было иначе.
Когда я был маленький, моя семья жила скромно. Но я не могу сказать, что мне чего-то не хватало. Отец работал на карьере. Возвращался поздно, с вечной пылью на куртке и мозолями на ладонях. Он редко говорил о работе, чаще молчал, просто садился ужинать и долго смотрел в одну точку.
Мама преподавала в университете, на экономическом. Это звучит красиво, но на деле — уставшие глаза, вечно недописанные конспекты и постоянное напряжение. Она никогда не жаловалась. Просто жила с прямой спиной и взглядом, в котором было слишком много «надо».
Я не сразу понял, как работа сильно на ней отражалась. Просто мама иногда говорила строже, чем хотелось. Её всегда волновала каждая мелочь: как сидеть, как держать ложку, когда и что говорить. Она хотела, чтобы у меня было всё лучше, чем у других. Чтобы я был «правильным».
Со временем начал замечать, что её тревога — про контроль. Мама боялась снова потерять его. А я... Я вырос в этом страхе, как в стенах. Только теперь начал слышать, как они трещат.
Когда-то она жила иначе. До отца.
Папа рассказывал, что бегал за ней ещё с подросткового возраста. Но она смотрела на него, как на что-то неуместное — вроде грязной обуви на чистом полу.
Но отец не из тех, кто сдаётся. Он упёртый.
И в конце концов — добился. Мама сильно влюбилась.
Но вот её родители были против. Говорили, она рушит свою жизнь. Он — не тот. Мама не послушала, собрала вещи и ушла. Сказала, что будет с ним. Потому что ждёт меня.
С тех пор семья с ней больше не разговаривала. Даже звонка ни одного не было от моих бабушки и дедушки.
Мы остались втроём. Мне потом рассказывали, как тяжело им было в начале. А я тогда и не понимал, что мы жили бедно. Наверное, как раз из-за мамы. Она всегда придерживалась чистоты. Даже если скромно — чтобы выглядело как можно лучше.
Я этого почти не помню. Но по их рассказам — всё держалось на нервах.
Отец решил уволиться с работы, взять кредит и открыть свой бизнес. Изначально ничего не шло. Всё рушилось. Долги, стресс, ссоры.
Потом мама уволилась из университета и стала помогать отцу. С этого всё понемногу пошло вверх. Они пробивались шаг за шагом, без чьей-либо помощи. Всё — сами.
Только вот в доме от этого не стало легче. Порядок стал ещё строже. В квартире — тише. Мама старалась ещё больше. Хотела, чтобы я был не просто успешным — идеальным. Лучше всех. А отец... он всё чаще молчал. Смотрел, слушал — и не вмешивался. От этого становилось только теснее.
Я знал, что они стараются ради меня. Но в этом старании не было тепла. Был план. Расписание. И чувство, что даже воздух в комнате подчиняется режиму.
Я скользнул взглядом по полу и посмотрел на книги. Из-за того, что они не на своём месте, пространство вокруг казалось другим. Словно это больше не та стерильная коробка, в которой я жил. Впервые за долгое время в моей жизни было что-то... неправильное. И мне это нравилось.
Но чёрт... мне страшно. Я не знаю, куда это ведёт. И, может, впервые — это пугает.
А что если всё повторится? И я снова потеряю бдительность? Упущу контроль над ситуацией?
Боже...
Боже... Что я натворил? Зачем я привёл её домой?
Это что-то больше чем обычная помощь. Произошел щелчок. Из-за него всё что я знал, сдвинулось в сторону. Моя внутренняя карта мира перевернулась. И теперь понятие не имею — где верх, а где низ. Я сделал то, чего так давно боялся. Не подумал—действовал. Это всё из-за неё. Саша, сама того не зная, подтолкнула меня в точку, откуда уже нельзя вернуться.
Чувствую, как в груди разливается странное, тёплое ощущение — что-то давно забытое, но при этом новое и пугающее. Хочется закрыться. Не копать так глубоко. Но у меня не выходит.
Вспоминаю, как Саша сидела рядом, болтала ногой и рассматривала комнату. В этом большом пространстве она смотрелась неловко.
И как вдруг сказала:
— Сделай что-то неправильное.
Провожу ладонью по лицу и начинаю глупо улыбаться. Щека под пальцами тёплая. Но всё тело горит. Может поднялась температура? Не знаю. Но мне так неловко. Потому что её голос снова и снова застревает у меня в голове. Впивается, как заевшая песня, и не может переключиться.
Саша странная. Резкая и совершенно без тормозов. Но в этом есть что-то такое цепляющее. Словно она не боится быть... собой. Даже если её могут не понять. И весь мир станет против неё, она спокойно плюнет ему в лицо. А потом и вовсе засмеет. Это так сложно понять. Я не знаю, как так можно. Мне всегда было страшно быть осужденным кем-то, а ей нет.
— Сделай что-то неправильное.
Похоже, уже начал. Я нарушил систему. А что будет теперь — даже думать страшно.