Глава 5
«Я выберусь»
Эти слова уже несколько лет эхом звучали в голове. Где бы ни был Ноа, он везде чувствовал себя чужим. Но так было не всегда; когда-то у Ноа было место, которое он мог назвать домом. Место, где безграничные поля простирались до самого горизонта, а ветер приносил с собой чувство свободы и безопасности. Были тихие вечера, когда отец рассказывал ему о том, как работают мельницы. О том, как управляются корабли и какой механизм в ружьях. Иногда он рассказывал о маме, эти вечера были одинаково любимы и ненавистны. Мать Норберта умерла, когда тому было три и мальчик совсем не помнил её. Всё, что он знал о ней, было с отцовских слов. Каждый рассказ был ниточкой, связывающей Ноа с образом женщины, которую он никогда не знал. Отец редко говорил о ней, слова были слишком болезненными, чтобы часто их произносить, а после всю ночь сидел у камина, смотря на горящие дрова, скорбя даже спустя годы. Ноа тоже не спал. Он не давал огню погаснуть.
А затем… Затем дома не стало, не стало полей, не стало вечерних разговоров. Все это сменилось страхом, бегством и косыми взглядами. отныне дом означал его семью, его отца, а не конкретное строение. Но сейчас отца нет рядом, и у Ноа не осталось ничего, даже права на собственную жизнь.
Когда Ноа пробрался в кабинет босса и впервые перечитал договор о работе, его охватила паника. Что, если он не сможет выбраться? Что, если навсегда застрянет здесь? Неужели придется снова бежать? Снова бояться быть пойманным? Однако позже Ноа всё-таки смирился. У него есть работа и кров над головой, что с того, что он –собственность? В конце концов, ему говорили, что он похож на отца. Кто бы мог подумать, что даже в этом.
Норберт в который раз за последний час подумал о том, что ему следовало бы придушить своё любопытство, учитывая, что оно привело к обмороку и клинку у его горла. Парень так же размышлял о том, что мог бы незаметно ускользнуть, пока Рин и Сэн разговаривали. Он не знал терийского, но почему-то все же заставил себя остаться и если не вслушаться в их разговор, то хотя бы понаблюдать. Ноа нет до них дела, он просто надеется на их благоразумие и на то, что они не станут докладывать Кларку, кто рылся в его документах.
Луис коротко кивнул на вопрос Сэна и ушёл. Вернувшись через пару минут, он протянул ему лист бумаги.
— Найдите в порту человека по имени Хейлз. Он наш знакомый капитан. Покажи ему бумагу и скажи, что ты от нас.
Сэн благодарно сжал его плечо.
— Спасибо.
Рин выглядела слишком подавленной для сентиментального прощания, но все же пробормотала слова благодарности. Ноа почувствовал себя неуютно. Впрочем, это не в новинку. Ровенец хотел уже двинуться к двери, пока на него не обращают внимания, но как только парень сделал шаг в сторону, Рин стрельнула в него глазами.
— Ты идёшь с нами.
Все трое удивлённо перевели глаза с Рин на Норберта. Уолтер что-то сказал Луису, но Ноа был так ошарашен, что не разобрал слов.
«Нет»
— Я? — Моргнул Ровенец.
— Ты, по-видимому, не мало знаешь о Кларке. И разве ты сам не говорил, что хочешь уйти?
Сэн и Рин обменялись многозначительными взглядами. Очевидно, они подозревали, что Норберт может все разболтать боссу. Их немая беседа длилась недолго, а затем Сэн, по птичьи склонив голову, поинтересовался:
— Умеешь что-то, кроме счёта?
Ноа умел много, даже слишком. Но открыть решил лишь малую часть.
— Неплохо знаюсь на инженерии.
— Чудесно. — фыркнул Териец. — В случае кораблекрушения этот малыш построит нам новый корабль.
— Нужно идти, — напомнила Рин и первая шагнула за дверь.
Луис причудливо сложил руки в молитве, кивнув ребятам на прощание.
— Да благословят боги ваш путь.
Ноа мысленно пожелал того же и вслед за Сэном вышел на улицу. Парень не до конца понимал, что сейчас происходит и что с ним случится, если он пойдет с ними. Верить этим двоим у него не было никакого желания, но вдруг это был единственный способ сбежать? С одной стороны Ноа мог остаться в Эдене и продолжать работу, возможно он даже когда-нибудь заработал бы достаточную сумму, за которую смог бы выкупить себя, а затем и спасти отца. С другой — у него будет возможность найти работу получше и начать все с нуля, покинув эту бесконечную спираль бегства и подчинения.
В далеке мелькает форма стражи, и ровенцу инстинктивно хочется спрятаться, кожа покрывается мурашками и фантомный холод пробегает по спине. Заметив, как он отшатнулся, Сэн оглянулся, пытаясь найти то, что так испугало Ноа. Но уже через мгновенье парень смог овладеть собой. Он до боли сжал кулаки и сделал выбор.
«Я выберусь»
— Мне нужно забрать вещи, — тихо произнес Ноа.
Рин шла впереди с ровной осанкой под темным плащом. Девушка походила на одну из статуй хранительницы, которые возвышались в университетских садах. Она с ловкостью лавировала между прохожими, стараясь избегать столкновений.
— Нет. — Терийка обернулась к нему и махнула рукой. — Тебя поймают. Либо Кларк, либо стража. Забыл, что тебя разыскивают?
— А как же деньги? — Нахмурился Ноа. — У меня с собой почти ничего нет.
Всё, что у него было - это двадцать фьятов. При сильной экономии этого могло хватить не больше, чем на две недели. Сэн что-то сказал Рин на терийском, а затем обратился к ровенцу.
— Это неоправданный риск. К тому же деньги всегда можно достать, верно? — Парень одарил его лучезарной ухмылкой.
Ноа догадался что говорил он явно не о легальном поиске работы, и эта мысль почему-то вызвала у него лёгкое разочарование. Улыбка растворилась на лице Сэна, как только его взгляд упал на Рин, и между бровями появилась тревожная морщинка.
— И всё-таки, — начал Ноа. — Если вы берёте меня с собой, я имею право знать план. Ну или хотя бы наши начальные действия.
Девушка сбавила скорость, поравнявшись с ровенцем. Пробираться сквозь толщу людей было бы удобнее, идя один за другим, но в таком случае для разговора пришлось бы повысить тон, что могло привлечь ненужное внимание.
— Начальные действия — попасть на корабль и не попасться при этом страже или людям Кларка. Дальше будем думать. — Девушка протянула руку впереди Ноа, обращаясь к Сэну. — Дай ту бумагу, хочу посмотреть, кто такой этот капитан. — Сэн протянул ей сложенный в несколько раз лист. — Хэйлз Ллир. Слышал про него?
Териец покачал головой и в очередной раз увернулся от локтя из толпы. Ноа, переступив через себя, уткнулся в бумажку в руках Рин.
— Он перевозит людей и товары. Нелегально, зато без документов. — Пожал плечами Ровенец, пытаясь игнорировать удивлённые взгляды Рин и Сэна.
— Откуда ты знаешь? Ты не похож на того, кто интересуется такими вещами.
— Не должен я отвечать тебе после того, как ты мне угрожала. — Мрачно произнес Ноа и покосился на девушку.
— Не то, чтобы это меня заботило. Я тебе не доверяю.
— Я тебе тоже. — Отозвался парень. — Но оружие из нас двоих держала ты.
На удивление Ноа, Рин весело хохотнула.
— Чтож, справедливо. — Девушка отдала лист обратно Сэну и снова устремилась вперёд.
Ноа знал Хэйлза Ллира. Именно на его корабле два года назад бежали Норберт и его отец. Он до сих пор помнит скрывающуюся панику в голосе отца, когда тот обещал, что в Левии для них начнется новая, безопасная жизнь, стоит лишь покинуть родную страну.
— Нам обязательно уезжать? В Кольне нас не знали и хорошо относились, мы могли бы начать там с чистого листа. — Ноа обращался к отцу, но взгляд его был устремлён на белоснежные паруса корабля. В темноте ночи они отражали свет луны, которая заставляла их светиться, контрастируя с темным горизонтом.
— Я не хочу подвергать тебя опасности. Риск того, что кто-то узнает о… Моем прошлом, слишком велик. Я бывал в Левии, тебе там понравится. Там больше возможностей, я найду работу, ты займешься учебой. У нас появится свой дом. — Ганс потрепал сына по макушке и, захватив чемоданы, поднялся на палубу.
— Дом. — Покачал головой Ноа. — Ты уже это говорил.
Ганс Фрэй не раз пытался наладить свою жизнь и жизнь своего сына, но каждый раз терпел неудачу. В Левии их не ждали ни перспективы, ни удача, ни даже надежда на светлое будущее. Отец оказался в тюрьме, а Ноа пришлось бросить учёбу и выйти на работу, постоянно оглядываясь назад, опасаясь стать жертвой работорговцев или попасть в цепкие лапы властей. Отец Ноа не смог удержать свет, и он прожег его насквозь. Ганс Фрэй вопреки себе не наблюдал, а действовал, разрешил себе пойти наперекор Адану. Одна единственная ошибка разрушила их жизнь. Но всё, что остаётся сейчас — это вера и надежда на будущее, это всё, что есть, и Ноа не собирается от этого отказываться.
— Эй. — Сэн помахал рукой перед лицом Ноа, и тот вздрогнул от неожиданности. — Мы пришли, слышишь?
Погруженный в собственные мысли Ноа оглянулся. Это действительно был порт, в воздухе пахло рыбой, приезжими и морской водой. Прямо перед ними на бочке сидел неприятного вида мужчина и плел рыболовную сеть из тонких полосок кожи. Ноа поморщил нос и отшагнул ся из-за сильного запаха морских водорослей.
Рин обошла ровенца и встала по другую руку, пальцем указав на пришвартованную бригантину перед ними.
— Это может быть корабль Хэйлза?
Парень обвел судно взглядом. Те же белые паруса, такой же рыжеватый корпус и вырезанная из дерева фигура сирены на носу корабля.
Ноа кивнул.
— Ты хоть знаешь, как он должен выглядеть? — Поинтересовался Сэн, получив в ответ хмурый взгляд.
Парень по памяти мог бы воссоздать на рисунке макет корабля, если бы потребовалось. Никаких сомнений, что это именно то судно.
Сэн оставил Рин и Норберта, а сам пошел поговорить с капитаном корабля. День близился к закату. На горизонте показались теплые полоски рыже-красного солнца, озаряя море теплым светом. Ноа нравилось море, но не нравились порты. Здесь шумно, много людей, стражи, а иногда и пиратов. Сзади послышался голос девушки, Рин с Норбертом обернулись. К ним стремительным шагом надвигалась девушка в простеньком платье, чьи рыжие волосы были заплетены в две косички.
— Я любовь всей твоей жизни! А ты просто так возьмёшь и уедешь?!
— Это очень мило, дорогая, но я тебя не помню. — Промурлыкала Рин девушке, та остановилась и глупо уставилась на терийку, а через секунду с недовольным выражением лица двинулась мимо них. Похоже она направлялась к толпе моряков позади. Рин коротко рассмеялась, блеснув улыбкой.
Слушать как рыжеволосая девушка и моряк выясняют свои отношения стало совсем не выносимо, и Рин с Ноа прошли чуть дальше по пирсу.
Парень беспокойно поправил ремень сумки на плече.
— Ты думаешь, Сэну удастся договориться? В противном случае не думаю, что мы сможем остаться незамеченными, если задержимся в Эдене.
Рин беззаботно пожала плечами.
— Ты плохо его знаешь.
— И вполне этим доволен, — пробормотал ровенец.
— Сэн умеет находить общий язык с кем бы то ни было. — Сказала девушка. — Тебе ведь он тоже сначала показался добропорядочным.
— С чего ты… —
Рин оторвала взгляд от бьющихся об пирс волн.
— Отрев должен был научить тебя не доверять таким людям как Уолтер и Луис, учитывая, что я не утаивая сказала тебе, кто они. Ты бы не согласился пойти с Уолтером, если бы доверял Сэну так же, как мне. К тому же при угрозе ты отчаянно искал его глазами, как будто ждал, что он немедленно меня остановит.
— Я стараюсь видеть в людях лучшее.
— Глупо, — вздохнула Рин.
Через несколько минут к ним вернулся Сэн. Корабль отходит через несколько часов, и ребятам великодушно позволят взойти на судно, как сказал Сэн, всего лишь за восемьдесят фьятов. Удивительно, но с самого Ноа ни Рин, ни Сэн не взяли ни гроша.
— Я не хочу быть должником. — Покачал головой Ровенец, когда все трое поднялись на палубу. — У меня есть деньги.
— Ты уже должен. — Рин облокотилась спиной об фальшборт и склонила голову.
— Мы взяли тебя с собой и поможем тебе бежать. Не за просто так, конечно, взамен ты расскажешь нам всё, что знаешь о Кларке и его делах.
Ноа обвел взглядом морскую гладь, а затем покосился на Сэна.
— Это точно всё?
— Конечно. — Легко ответила девушка и оттолкнувшись от деревянных перил, обратилась к терийцу — Где здесь моя каюта?
— Твоя каюта? Простите, но вам, дорогая леди, придется томиться в трюме вместе со всеми остальными.
— Чудесно. — Саркастично бросила Рин — Не знаю как вы, а я пойду займу самое крайнее место, если оно конечно всё ещё свободно. Хочу минимизировать контакт со всякими сомнительными моряками и грязными отбросами. — Она поправила ткань накидки и ушла.
— Самокритично, — сказал Ноа. Сэн окатил его каким-то странным взглядом, и ровенец отвёл глаза. — Так куда мы плывём? В Керган?
Териец помрачнел и так же, как Рин, облокотился об перила.
— Нет. В Ровень, так что можно сказать - тебе повезло.
У Ноа моментально пересохло во рту.
— Не очень-то.
Ровень была его родиной, когда-то - домом. Будучи маленьким, Ноа любил бегать по зелёным лугам, любил фруктовые деревья, которые расцветали каждую весну, осыпая землю белыми лепестками. Любил праздник Благодарствия. Семья Норберта не была богатой, они еле сводили концы с концами, но каждый год в этот праздник отец обязательно брал его на ярмарку в столицу — Йомен. На ярмарке жители со всей страны собирались на главной площади для общей молитвы. Даже королевская семья стояла там среди простых людей, разделяя с ними этот важный момент. Ноа любил то время. Ровень была для него родным краем, но стала опасной, а теперь он снова вернётся туда. И что ждёт его на этот раз?
— Какие-то проблемы? — Поинтересовался Сэн.
— Нет. — Поспешно пробормотал Ноа. —Что насчёт тебя?
— Меня?
— В Ровени не очень жалуют…терийцев.
Сэн сжал губы в тонкую линию, смотря прямо перед собой и ровенец понял, что затронул не ту тему. Ну конечно, Сэн был куплен на невольничьем рынке, значит его насильно привезли с Терийских островов во время войны. Вероятно это было время, о котором Сэн предпочел бы не вспоминать. Ноа хотел извиниться, однако териец первым нарушил молчание.
— Пойду посмотрю, как там Рин.
***
Время в море тянулось невероятно долго. На корабле было совершенно нечем заняться, вокруг лишь вода, а на судне из развлечений — играть с пьяными моряками в карты. Для Рин слушать пьяные песни и выкрики было пыткой, но сидеть в плохо пахнущем и сыром трюме ещё хуже. Девушка не знала, куда себя деть, она хотела поболтать с ровенцем о Кларке, но тот, казалось бы, все еще не был готов к расспросам, и Рин не стала настаивать. Ноа, насупившись, сидел на носу корабля на деревянной палубе, то ли записывая что-то, то ли рисуя, и на контакт шёл неохотно. Рин считала, что Ноа боится новых людей, однако Сэн был с ней не согласен. По его версии тот просто сторонится их, считая недостойной компанией. У терийки не было причин ставить его мнение под сомнение. Сэн в людях не ошибался никогда. Его единственный ошибкой был Кларк. Хотя, возможно, и того он видел насквозь, но просто не хотел верить тому, что предстаёт его взору.
В первое утро на корабле, во время непитательного завтрака из рыбы и каши, вызывающей скорее тошноту, чем аппетит, Сэн протянул ровенцу клинок. Тот сначала не понял, что от него хотят и, увидев оружие, слегка отшатнулся. Ноа взирал на лезвие в руке терийца мучительно долго, настолько долго, что Сэн, не вытерпев, просто положил его перед ровенцем на бочку, служившую столом.
— Держи. — Сказал Териец и повернулся к своей тарелке. — Пригодится.
Ноа продолжал сидеть неподвижно, глупо пялясь на нож так, будто тот был чем-то похож на дракона или другую несуществующую тварь.
— Я не стану убивать. — наконец прохрипел он.
Рин от его слов неосознанно передернула плечами, а Сэн вздохнул, скорее наигранно, чем действительно разочарованно.
— Да, спину тебя прикрывать не поставишь.
— Никто и не заставляет. — Холодно говорит девушка. — Это для твоей же безопасности. Мы не собираемся защищать твою шкуру, придется делать это самому.
Териец усмехается.
— Если не хочешь убивать, целься в бедро или плечо. Ну или можешь заколоться сам, когда терпеть нашу компанию станет еще невыносимее.
Ноа поморщился от слов Сэна, но оружие всё же взял и, завернув в плоток, положил в сумку.
Рин не упрекала ровенца за такую реакцию, скорее даже понимала. Если спросить любого в отреве, хотели ли бы они на самом деле причинять кому-то боль, практически со стопроцентной вероятностью можно было получить отрицательный ответ. Никто не хочет убивать, но деньги для таких, как Рин значат больше, чем человеческие жизни. В первый раз это всегда болезненно, но позже - легче. К такому нельзя привыкнуть, нет. Однако намного проще, когда не видишь того, как человек умирает, поэтому Рин ненавидит ножи и пистолеты. Она предпочитает яды: от них не остаётся следа крови на руках и одежде, не остаётся тошнотворного железного запаха, который следует за тобой ещё несколько суток.
Об этом всём она размышляет уже вечером, перед сном, лежа на потрёпанном гамаке, из ткани похожей на мешковину, служащим кроватью в сыром трюме. Она долго не может уснуть, сначала из-за собственных мыслей, а позже из-за храпа других людей, находящихся в трюме. Большим усилием девушке удается закрыть глаза, и она засыпает беспокойным сном.
Это снова был он. Тот самый сон. Она видела его уже трижды до этого. В последний раз после того, как Сэн узнал, кто она на самом деле. Второй в одну из ночей в трущобах. В первый — наяву. И всегда, кроме действительности, Рин смотрела на себя со стороны. Была немым зрителем, без возможности что-то изменить, обречённым наблюдать за тем, как её жизнь рушится снова и снова.
Сначала как она спит, не чувствуя едкого запаха дыма, затем как её маленькую версию будит встревоженная няня. Вход в комнату загораживает горящая дверь, спавшая с петель, и женщине приходится голыми руками убирать препятствие. Здание объято пламенем, под жаром трещит дерево, звук похож на хруст костей. Словно что-то живое ломается, причиняя боль её родному дому. С каждым таким сновидением звуки и запахи становятся всё невыносимее, но Рин не просыпается. Она каждый раз вынуждена досматривать сон до конца несмотря на то как сильно хочет вырваться из кошмара.
Жар обжигает кожу, подолы ночнушки обгорели, и ткань чудом не вспыхивает огнем. Рин держит няню за руку. Рука у женщины почти без кожи, все в ранах от свежих ожогов, но она несмотря на боль не отпускает девочку. Они бегут к выходу. Тогда Рин не понимала, что это конец, она до последнего верила, что родители сейчас выбегут из своей спальни, и они вместе покинут здание. Позади, буквально в паре шагов от Рин, проломив лестницу, с грохотом упала деревянная балка, объятая пламенем. Девочка вскрикнула и сильнее сжала руку няни, не заметив, как это действие вызвало у той болезненный вздох. Сбоку послышался еще один хруст. Бросив последний взгляд в сторону, Рин увидела фортепиано, охваченое пламенем. Струны лопались под давлением высокой температуры, издавая резкие звуки. Всё вокруг разрушалось, переставая дышать, превращаясь в хаос и пепел.
Выбежав на улицу, девочка поняла, что нескольким языкам пламени все же удалось дотронуться до её рук и ног, оставляя ожоги, которые после станут шрамами в напоминанием о том, что случилось. В темноте ночи не было ни души. Няня звала на помощь, раздирая горло криками, но никто не откликнулся. Девочка с ужасом в глазах смотрела на свой дом, который умирал, стремительно растворяясь в пламени.
— Мама… — Хрипло произнесла Рин, в её глазах отражались огонь и дым. — Папа!
Она проснулась и резко села, жадно хватая ртом воздух, будто дым и копоть из её сна каким-то образом просочились в реальность. Вкус гари почти осязаемо ощущался на языке. Слюна пропала, горло полностью пересохло и першило от фантомного дыма. Сердце стучало со слишком опасной частотой. Рин нашла в себе силы оглянутся в поисках Сэна, но в трюме его не было.
Терийка подтянула колени к себе и положила на них подбородок, обхватив ноги руками, пытаясь сдержать тремор пальцев. Сэн научил её справляться с накатывающей паникой и раньше у неё получалось неплохо, но сейчас она чувствовала, как контроль ускользает, как страх и боль снова пытаются её захлестнуть.
«Дыши глубже и медленнее»
Голос терийца эхом звучал в голове. Рин не спешно вздохнула и выдохнула, стараясь игнорировать колючую боль в груди.
«Попробуй отвлечься. Помни, что сны всего лишь сны»
Но что, если это нечто большее чем просто видение? Что если это воспоминание, что если это один из осколков, вонзённых прямо в душу?
Дрожа в кромешной тьме, девушка просидела ещё некоторое время. Она не могла сказать, сколько точно, но скорее всего не менее получаса.
«Нужно найти Сэна»
Собрав остатки сил, Рин встала и направилась к лестнице, ведущей на палубу. Свежий морской воздух сразу ударил в лицо; дышать стало легче. Она огляделась и увидела Сэна. Териец спал, сидя за бочкой, голову он положил на руки, вокруг него спали ещё несколько попутчиков-пьяниц. Девушка подошла поближе. На бочке лежали разбросанные карты, а у головы Сэна стояла недопитая бутылка рома или какой-то другой дряни.
— Ты мне нужен. — Одними губами произнесла Рин. Тот не шелохнулся. Девушка хотела было встряхнуть парня за плечо, но передумала и убрала руку.
Она поёжилась от пробирающего до костей ветра, и пожалела, что не взяла с собой плащ. Хотя, сейчас это не важно. Руки всё ещё дрожали, то ли от сна, то ли от холода. Рин взяла в руки полупустую бутылку и подошла к фальшборту. Луна и звезды сейчас скрыты за тучами, поэтому разглядеть воду в темноте не удалось. Море было неспокойным, волны то и дело бились об корпус корабля. Если бы не звук, можно было бы подумать, что они плывут по чему-то чёрному, бездонному, как ночное небо.
Рин вытянула руку прямо над водой, а затем разжала пальцы. Бутылка с плеском скрылась где-то в море. Ей не стало легче, но почему-то это показалось важным. Девушка повернула голову и заметила слабое мерцание света на другом конце корабля. Оторвавшись от деревянных перил, она неспешно направилась туда. Подойдя поближе, взору открылся Ноа. Он сидел, облокотившись об фальшборт, рядом стояла лампа. Заметив Рин, ровенец отложил книгу и уставился на девушку уставшими глазами. Она смотрела на него также.
— Не спишь. — Вяло произнесла Рин.
— Не хочется. — Звучало это как-то не убедительно, учитывая глубокие синяки под глазами Ноа.
— Я вижу.
Терийка прошла к самому носу корабля, где была высечена деревянная скульптура сирены. Затем взялась за натянутую верёвку, оттолкнулась от пола и забралась на перила, облокотившись об статую.
— А ты?
— Тоже не сплю. — Рин слишком устала, чтобы идти назад в трюм, но зачем она пришла сюда? Возможно, девушке просто нужен кто-то, кто не позволит ей сейчас сброситься вниз, следуя за бутылкой рома.
— Я вижу.
Дальше они сидели в тишине, которую прерывали только свист ветра и море. Потом Рин что-то сподвигло продолжить беседу, если это, конечно, так можно назвать. Она чуть наклонила голову, чтобы лучше видеть ровенца.
— Почему не ложишься? За все три дня я ни разу не видела, чтобы ты спал в тюрьме с остальными.
Ноа отвел взгляд.
— Ты боишься нас. — Озвучила свою догадку Рин.
Лицо ровенца помрачнело, и он посмотрел ей прямо в глаза:
— Нет, просто после всего, что было, стараюсь минимизировать свой контакт со всякими сомнительными отбросами.
Не будь девушка настолько истощена, она бы засмеялась, но сейчас её ни хватило ни на что кроме тихого:
— После всего…
— Отравление, угрозы. — Перечислил он. В радужках парня мелькнуло что-то вроде раздражения.
— Отравление? — Брови Рин поползли вверх, и она чуть сильнее развернулась к Ноа, чудом не свалившись вниз. Спустя мгновение её озарил ответ. — Уолтер.
Ровенец не ответив, отвернулся, но она и так уже догадалась. Ей не нужно было подтверждение.
— Извини.
— Что? — Теперь был черед Ноа удивляться, он нервно дёрнул плечами и уставился на девушку.
— Извини, ты тут не причём.
Парень неуверенно кивнул, видимо не до конца веря её словам. Но терийка больше не собиралась повторять, она отвернулась и уставилась на неразличимые во тьме волны. Перед Рин никто никогда не извинялся, не извинялся за сломанную судьбу, не извинялся за потерянное будущее. Некому было извиниться за все это. Возможно, сказав эти слова Ноа, Рин извинилась перед самой собой. За всё одновременно.
— Что такого сделал Кларк?
Девушка не повернула головы, лишь прикрыла глаза. Она выглядела спящей, хотя на самом деле пульс участился почти до предела. Рин не собиралась отвечать на этот вопрос, отчасти, конечно, из-за его национальности, но всё же главная причина в том, что этого не должен знать никто. Никто кроме самой Рин. Однажды она уже нарушила это правило, но больше не оступится.
Не услышав ответ, Ноа нервно поёрзал на месте, затем взял в руки книгу и пальцем обвел узор на обложке, будто решаясь на что-то.
— Он пообещал вытянуть моего отца из тюрьмы. — Глухо произнес он.
Эти слова заинтересовали Рин настолько, что она открыла глаза и снова вернулась в прежнее положение, слегка свесившись с фальшборта.
Поколебавшись под взглядом терийки, Ноа продолжил:
— Отца посадили, нужны были деньги. Я устроился младшим механиком в фирму по строительству кораблей. Хорошая работа, но фирма прогорела, её выкупил Фритс. С должности меня уволили, но взамен предложили работу официантом у него же. Платили мало. — Ноа остановил поток слов и немного помолчал, затем погладил книгу, будто стряхивая с неё пыль и вздохнул. — Я пробрался к нему в кабинет, хотел украсть деньги, но меня поймали.
— Тебя избили. — Утвердительно произнесла Рин. Так поступали со всеми, кто пытался пойти против босса. Особо требовательных и наглых убивали.
Парень отрицательно покачал головой.
— Я пообещал сделать всё, что он захочет. Рассказал о том, чем занимался мой отец, и какие знания имею. Он взял меня младшим счетоводом. Сначала я был рад, но потом нашел более выгодную и безопасную работу. Кларк меня не отпустил. Я и не знал, что теперь принадлежу ему. Работа счетовода дала мне доступ к некоторым документам и его кабинету. Так я стал собирать на него информацию, поэтому знаю о нём чуть больше других. Особо важные документы Фритс прячет где-то в другом месте, я не знаю, где это. — Он умолк и уставился прямо перед собой.
— Кто твой отец?
Парень снова покачал головой. Рин приняла его молчание также, как и он принял её.
— Когда его посадили? — Спросила девушка.
— Полтора года назад.
— Тогда выходит ты не учился в интернате, у тебя был отец. За полтора года образование не получишь. А детей старше четырнадцати в интернаты не берут. Ты соврал. — Рин сказала это без упрека, просто констатировала очевидное.
Ноа и не делает попыток отрицать что-то. В его глазах появляется тьма. Не такая, какую она видела в глазах Сэна, в те редкие моменты, когда он говорит о своем детстве, и не такая ,какую Рин видела в отражении воды в собственных радужках, когда кровь и страх поглощали её полностью. Не такая густая и черная, но достаточно болезненная, чтобы вылезти наружу. Такую тьму не спутаешь ни с чем другим. Это мрак затаён где-то внутри, он отвратительный, вязкий и мерзкий, скрывающий всю боль и горечь, что испытывала душа. Люди с такой тьмой в радужках другие, они разбитые, они — части осколков, которые склеивали множество раз.
Пламя в масляной лампе вспыхнуло пуще прежнего, но тут же успокоилось. Ноа быстро отодвинул от себя лампу.
— Ветер. — Произнес он.
Рин медленно кивнула и потерла глаза ладонью.
— Кларк полез не в своё дело. — Небольшая благодарность за сказанную ей правду. Рассказанное Ноа было правдой, девушка уверена. Ноа не Сэн, он не похож на того кто умеет правдоподобно врать. Возможно этот факт делает его опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.
Парень нахмурился, не ожидая такое размытое объяснение, но все же принял его, ничего не спрашивая. Когда ответа не последовало, Рин осторожно спрыгнула с перил, стараясь не вызвать этим ещё большую головную боль.
— Здесь холодно. В трюме теплее. — Бросила она на последок.