План с навесом
Дверь в кабинет приоткрылась с нарочито медленной, театральной вальяжностью. В проёме показалась вытянутая фигура — очки с темным стеклом, ухмылка, будто только что нагадил кому-то в кофе, и поза, как у рок-звезды на автограф-сессии.
Но как бы Кроули ни расправлял плечи и ни щурился сквозь очки с фирменной усмешкой – пальцы все равно дрожали. Совсем чуть-чуть. Едва заметно. Только если смотреть внимательно. И Фелл не сводил с него глаз. И конечно же все заметил.
— Рад вас снова видеть, мистер Кроули, — сказал он тепло. — Присаживайтесь на кресло.
Кроули плюхнулся в кресло и закрыл глаза. Только теперь, в тишине, стало слышно, как он чуть шумнее выдыхает через нос. Он поймал себя на том, что сжал руку в кулак так сильно, что ногти почти врезались в ладонь.
— У нас сегодня сеанс лечения. Но хотел уточнить, почему вы пришли раньше?, — начал Мистер Фелл, листая записи. — Вы же правильно принимали обезболивающие?
Молчание.
— Как я просил? – Доктор снял с переносицы очки, смотря на пациента.
— Ну... — Кроули криво усмехнулся и поднёс руку к шее, нервно потирая её. — Я… да. Почти. Две вместо одной.
Фелл набрал больше воздуха в лёгкие.
— Зачем?
— Ну знаете ли, если пить одну – вообще толку ноль. Я не мазохист, доктор – Энтони немного сморщил нос и свёл брови вместе, как бы показывая некоторое раздражение.
— Это не жвачка из автомата, мистер Кроули. — Голос Фелла звучал все также спокойно, в нем присутствовала тревога. – Если вы чувствуете, что одной дозы недостаточно – это уже не симптом, это сигнал.
Фелл надел на себя маску и в этот момент в кабинет вошла Мюриель.
– Ты как раз вовремя. – сообщил Доктор и даже сквозь маску показалась яркая улыбка. – А вас, Кроули, попрошу снять ваши очки.
Энтони это не понравилось. Он уже собирался что-то буркнул в ответ, как делал обычно, когда его просили делать то, что он не намерен, но мягкий, терпеливый взгляд Фелла вдруг стал каким-то особенно... безопасным. И почему-то, он все же снял их. Словно уступил не врачу, а себе.
Мюриель уже подготовила и завезла нужные инструменты, и Доктор Фелл попросил пациента открыть рот, чтобы для начала взглянуть помогли ли антибиотики. И о чудо они и правда начали снимать опухоль и место десны стало менее красным.
– Сейчас я начну производить процедуру, если вдруг станет не приятно, то поднимите руку и мы остановимся.
Как только бормашина загудела, рука Кроули словно сама собой метнулась – и сжала край рукава Фелла. Резко, почти болезненно. И тут же ослабла, но не отпустила. Он смотрел прямо, без привычной маски — будто пытался удержаться за что-то последнее, что даёт покой. И только молчаливая, оглушающая просьба "подождать еще чуть-чуть". Доктор поднял на него взгляд в ответ. В этом взгляде не было ничего особенного — вроде бы. Но что-то в воздухе вдруг едва заметно дрогнуло. Как будто совсем тихо сместился аккорд в давно знакомой мелодии.
Что это было — Кроули не знал. Но внутри него что-то, сдвинувшись с места, решительно отказалось вернуться обратно.
И Фелл смотрел в ответ. Не прятался, не отводил взгляда. Но в этой открытости была... настороженность. Тонкая, почти невидимая. Словно что-то знакомое вдруг промелькнуло перед ним — не в лице, не в словах, а в ощущении. В вибрации момента.
Он знал это чувство. Слишком хорошо. Когда кто-то входит в твою жизнь внезапно, светло — и так же внезапно выходит, хлопнув дверью и оставив тебя с чем-то невысказанным. Тогда он думал, что уже научился не держать зла. Прошло достаточно лет. Но почему-то — именно сейчас — это ощущение снова задело его. Где-то очень глубоко
Щелчок. Мюриель переставила инструмент, и реальность вернулась.
Она как будто ощутила, что напряжение в кабинете достигло предела.
Кроули вздрогнул — будто вспомнил, где находится. Рука ослабла окончательно, соскользнула с ткани.
Он коротко прокашлялся:
— Фигня. Поехали, не тяните..
Фэлл как то коротко кивнул, поправил свет и вернулся к работе — движением точным, выверенным. Но в его лице появилось новое — еле заметное — выражение. Как будто он что-то понял. Или вспомнил. Или разрешил себе не отмахнуться от этого момента.
Кроули откинул голову на подголовник и зажмурился — слишком резко, будто хотел отрезать от себя всё, что сейчас будет происходить. Сквозь веки пробивался яркий свет лампы, и он сжал зубы, пока ещё мог. Вдох. Выдох.
Бормашина загудела, и он инстинктивно вцепился пальцами в подлокотник. Резко, до побелевших костяшек. И почти сразу ослабил хватку, но так и не отпустил.
Он держал глаза закрытыми, словно в этом была защита. Но через несколько секунд всё же распахнул их — коротко, чтобы убедиться, что он всё ещё здесь, что его не убивают, что всё под контролем.
И тогда взгляд зацепился за лицо Фелла.
Тот работал сосредоточенно, но на мгновение поднял глаза. Янтарно-зелёный цвет радужки Кроули — тёплый, с золотистыми искрами возле зрачка — поймал мягкий, внимательный взгляд доктора. И Кроули, не зная почему, задержался в этом контакте чуть дольше, чем собирался.
Он снова зажмурился. Машина жужжала. Сердце било в висках.
Прошло ещё несколько секунд, и он снова открыл глаза — проверить. Фелл был всё там же. Неотвратимо близко, спокойно, почти безмятежно.
Третий раз он открыл глаза, когда почувствовал, как инструмент сменили. Щелчок металла, лёгкий запах антисептика — и снова их взгляды пересеклись. На этот раз Фелл чуть приподнял бровь — едва заметно, как вопрос: «Всё в порядке?»
Кроули почти кивнул. Не слова — едва ощутимое движение, чтобы не мешать работе.
Ему хотелось сказать что-то колкое, разрядить тишину. Но вместо этого он просто глубже вжал спину в кресло и позволил этому моменту длиться ещё чуть-чуть.
Последние секунды тянулись медленно, жужжание бормашины отступало на задний план — и он ловил себя на том, что снова закрывает глаза. Просто, чтобы не видеть белый свет лампы и не думать о том, что в его рту копаются острыми инструментами. Лишь изредка он открывал их — проверить, что он всё ещё здесь, жив, цел, а за креслом — знакомый силуэт, и тёплый, внимательный взгляд.
Потом — тишина.
Фелл выпрямился, снял перчатки и убрал инструмент в лоток.
— Ну вот и все— сказал он, отступая на шаг.
Кроули выдохнул, ощутив, что плечи перестали быть каменными.
— Это было… не так ужасно, как я думал.
— Рад, что вы так считаете, — Фелл чуть улыбнулся, снимая перчатки. — Но на сегодня действительно всё.
— Ага. "На сегодня"… — Кроули скосил взгляд, будто пытаясь понять, угрожает ли ему этим доктор или нет.
Доктор тихо хмыкнул, уже усаживаясь за стол. Потянулся к ручке, сделал пару штрихов — и, нахмурившись, понял, что та иссякла.
— Минуточку, — пробормотал он. Встал и подошёл к стеклянному стеллажу.
Дверца открылась с мягким щелчком. Фелл потянулся за коробкой с канцелярией, а Кроули взглядом пробежался по стеллажу.
Сверху стояли аккуратно расставленные справочники и папки, все в одной цветовой бежево-коричневой гамме, а где-то между ними ярко-красная книга чуть с облупившейся обложкой.
Фелл достал новую ручку и вернулся за стол.
— Запишу вас на следующий приём, через неделю. Зуб уже должен болеть немного меньше, потому что я поставил вам временную пломбу с антибиотиком. — произнёс он, вернувшись к столу.
— Запишите. Но если вдруг он начнёт болеть, то...
Доктор успел перебить своего пациента и добавил:
— Если вдруг заболит, тогда можете выпить лёгкое обезбаливающее. Хотя это очень маловероятно.
Фелл поднял взгляд от карточки пациента на самого Кроули, и совсем по доброму расплылся в улыбке.
— Ну что ж, мистер Кроули, вы свободны.
— Рад это слышать, — пробормотал тот, разворачиваясь в сторону двери.
Дверь мягко щёлкнула за спиной Энтони, и шум клиники остался внутри. Снаружи стоял запах дождя — свежий, с примесью мокрого асфальта и чуть горького запаха листвы. Кроули остановился на крыльце, сунул руки в карманы и нащупал знакомую тяжесть зажигалки «Zippo». Щёлк. Металл открылся. Щёлк. Закрылся.
Ветер гнал косые струи дождя, сбивая их под козырёк, но он всё равно стоял, глядя в сторону улицы, где редкие прохожие спешили спрятаться.
Время текло, размывая границы. Пять минут? Десять? Он всё стоял, глядя куда-то в серый занавес улицы, будто ждал, когда дождь сам решит закончиться. И вот дверь за спиной снова приоткрылась.
— Не ожидал вас здесь застать, вы ушли из кабинета уже как 20 минут — голос Фелла был мягкий, но с оттенком удивления. Он держал в руках зонт. Тёмный, с деревянной ручкой.
— А я вот дождь изучаю, — лениво отозвался Кроули, щёлкнув зажигалкой. — Смотрю, как он… льёт.
— Научное наблюдение? — уголки губ Фелла дрогнули.
— Скорее стратегическое. Думаю, как добраться до машины, не превратившись в мокрую тряпку.
Фелл вышел из-под козырька, раскрыл зонт. Порыв ветра тут же взъерошил его волосы и швырнул в лицо брызги, будто напоминая, что зонт здесь — так себе защита.
— Предлагаю подвезти, — сказал Кроули, не отрывая взгляда от него.
— Не беспокойтесь, я живу недалеко.
— Это не помешает вам промокнуть.
— Я привык, — Фелл чуть сильнее вжал зонт в сторону ветра.
— А я привык подвозить тех, кто упирается, — усмехнулся Кроули.
Фелл пожал плечами и, не отвечая, сделал несколько шагов в сторону своей улицы. Ветер гнал брызги под зонт, капли ложились на плечи и воротник, и через пару мгновений ткань пиджака потемнела.
За спиной тихо загудел двигатель. Мягкий свет фар коснулся мокрой дороги и остановился рядом с Феллом.
Окно приоткрылось.
— Ну? — коротко бросил Кроули, и в этом слове было меньше вопроса, чем приглашения.
Фелл посмотрел на него пару секунд — дождь стекал по куполу зонта, ветер гнал капли в лицо. Он чуть вздохнул.
— Ладно, — сказал он тихо, и сел внутрь.
Первые пару минут в салоне стояла только музыка дождя — мягкий, но настойчивый шорох капель по крыше. Кроули вёл машину уверенно, взгляд прикован к дороге, а Фелл сидел, аккуратно сложив руки на коленях и наблюдая за светом фонарей, что пробегал по стеклу.
— Куда везти? — спросил Кроули, не глядя на него, когда пауза уже начала тянуться слишком явно.
— Домой… — Фелл произнёс это с лёгкой заминкой, не говоря сразу адрес. Интонация выдала его куда больше, чем он, возможно, хотел — как будто «домой» было не самым желанным направлением.
Кроули уловил это. Скосил взгляд, заметив напряжённую линию плеч доктора, и после короткой паузы произнёс:
— Слушайте, а мне… можно есть после всего этого? — он кивнул в сторону, намекая на прошедшую процедуру.
— Думаю, да, — Фелл слегка улыбнулся. — Почему вы спрашиваете?
— Потому что я предлагаю свернуть куда-нибудь. Перекусить. Есть одно место… — он чуть усмехнулся, — «Ритц». Знаете?
Фелл даже моргнул. — Вы о том самом «Ритце»?
— О нём, — спокойно кивнул Кроули. — Идеальное укрытие от дождя.
— Вы, похоже, любите шик, — заметил Фелл, глядя на приборную панель.
— Ну… — Кроули не стал возражать, — в такой машине, название звучит особенно приятно.
Только сейчас Фелл позволил себе внимательно рассмотреть салон. Чёрная кожа, полированный металл, аккуратные детали — и сама машина, судя по обводам и шуму двигателя, была явно не из новых. Он вспомнил, что видел её прошлым утром, когда тот проезжал мимо.
— Впечатляет, — сказал он тихо. — Редко увидишь, чтобы кто-то так берёг старые модели. Должно быть… дорого в обслуживании.
Кроули скользнул взглядом по нему, на секунду задержавшись.
— У меня своя мастерская. Для классики. Мы занимаемся машинами, которые видят только на закрытых аукционах.
Фелл кивнул, чуть приподняв брови:
— Звучит… весьма внушительно.
— Да и есть внушительно, — усмехнулся Кроули, включая поворотник. — Ну что, доктор, рискнём промокнуть ещё раз и попадём в «Ритц»?
---
Тёплый янтарный свет, приглушённая живая музыка — саксофон звучал где-то за колонной, вплетаясь в негромкий гул голосов. За их столиком у окна дождь выглядел почти нарисованным — каждая капля, прилипая к стеклу, растекалась в прозрачные дорожки, словно подчеркивая тихий ритм вечера.
Фелл снял пальто, аккуратно передавая его кому то из персонала, и машинально поправил манжеты. Кроули, откинувшись на спинку, наблюдал за этим жестом с ленивым, но внимательным интересом.
— Часто сюда заходите? — спросил Фелл, когда им принесли меню.
— Иногда. Здесь никто не торопит, — ответил Кроули, перелистывая страницы.
— Пожалуй, это мне близко. — Фелл улыбнулся. — В клинике всё наоборот: расписание, приём за приёмом.
Они заказали — Кроули что-то мясное, Фелл — лёгкое блюдо и оба по бокалу красного вина. Разговор сначала держался в рамках вежливого обмена вопросами о работе, но постепенно слова стали мягче.
— А вы давно в клинике работаете? — спросил Кроули, когда официант ушёл.
Фелл на миг задумался.
— Достаточно давно…, — ответил он, глядя в окно.
Пауза вышла чуть дольше, чем просто тишина между фразами. Кроули не стал задавать уточняющих вопросов, лишь отметил про себя этот нюанс.
В какой-то момент Фелл потянулся за солью, и случайно задел ладонь Кроули. Их пальцы едва коснулись друг друга. В их взгляде на секунду мелькнуло что-то вроде тихого взаимопонимания.
— Забавно, — тихо сказал Фелл, — иногда за один вечер можно узнать о человеке больше, чем за месяц.
Кроули слегка усмехнулся:
— Ну, будем считать, что это приятное совпадение.
Они просидели там почти два часа, и в какой-то момент дождь за окном стал казаться не помехой, а частью вечера.
К десяти вечера Кроули медленно свернул на тихую улицу, где стоял дом Фелла. Старые фонари разливали жёлтый свет по мокрому асфальту, и капли дождя блестели в нём, как расплавленное стекло.
Он припарковался у парадной.
— Вот мы и приехали, — сказал он, но в голосе не было обычной окончательности.
Фелл кивнул, глядя на мокрый фасад, словно прикидывая, стоит ли торопиться и выходить из теплой машины.
— Спасибо за вечер, — произнёс он чуть тише обычного.
— Спасибо за компанию, — ответил Кроули с лёгкой, почти незаметной улыбкой.
Фелл уже взялся за ручку двери, но вдруг вспомнил их разговор за ужином:
— Вы говорили, что иногда уезжаете по делам… Вы завтра будете в городе?
— Скорее всего, да. — Кроули чуть склонил голову. — А вам бы этого хотелось?
Фелл не стал отвечать прямо, только улыбнулся, вышел и, подняв воротник пальто, направился к двери. Он шёл быстро, но перед тем как войти, всё же обернулся.
Кроули всё ещё сидел за рулём и смотрел на него сквозь дождь.