Ужин в золотой клетке
Я стояла перед зеркалом в длинном чёрном платье, чувствуя себя не королевой, а пленницей, которую нарядили для красивой витрины. Волосы убраны в идеальную причёску, на губах — помада цвета красного вина. Всё это выглядело роскошно. Всё это казалось чужим.
В дверь постучали.
— Время, — раздался холодный голос Леонарда.
Я вдохнула глубже, будто собиралась на казнь, и открыла. Он стоял в идеально сидящем костюме, словно сошёл с обложки журнала. Безупречен. И опасен.
— Прелестно, — его взгляд скользнул по мне медленно, слишком медленно. — Я знал, что это платье будет на тебе смотреться так... как надо.
Я не ответила. Просто прошла мимо, стараясь не заметить, как уголки его губ изогнулись в удовлетворённой улыбке.
Ресторан, куда он меня привёз, был усыпан свечами, мягкий свет отражался в золотых деталях интерьера. Тихая музыка, лепестки роз на столе — всё выглядело романтично, но я знала: это не про любовь. Это про власть.
— За нас, — сказал он, поднимая бокал шампанского.
Я сделала глоток, чувствуя, как пузырьки щекочут губы, и пытаясь скрыть дрожь в руках.
— Ты молчалива, — заметил Леонард, откинувшись на спинку стула. — Всё ещё злишься за переезд?
— А разве у меня был выбор? — я посмотрела прямо в его глаза, хотя внутри всё сжималось.
Он усмехнулся.
— У всех есть выбор, Адель. Ты могла отказаться. Но тогда твоя семья... — он наклонился ближе, — потеряла бы всё.
Я стиснула зубы, чувствуя, как под кожей закипает злость.
— Ты любишь напоминать мне, что я в долгу?
— Нет, — он улыбнулся холодно. — Я люблю напоминать, что теперь ты моя.
Слово «моя» прозвучало, как приговор.
Я отвела взгляд, но почувствовала его руку на своей. Его пальцы обожгли кожу, и я едва сдержала желание вырваться.
— Знаешь, что самое забавное? — его голос стал мягче, опаснее. — Я вижу, как ты смотришь на Итана.
Сердце ухнуло вниз.
— Что?.. — прошептала я.
Он усмехнулся, словно наслаждаясь моим шоком.
— Думаешь, я слепой? Этот охранник... слишком близко к тебе. Слишком внимательно смотрит. А ты... — его глаза блеснули, — отвечаешь.
Я почувствовала, как в груди сжалось от страха. Он знает. Или догадывается.
— Ты ошибаешься, — выдавила я, стараясь звучать уверенно.
— Правда? — Леонард откинулся назад, медленно крутя бокал в пальцах. — Увидим.
Он сделал паузу, наслаждаясь моим напряжением, а затем добавил:
— Завтра я уезжаю на пару дней по делам. Но твои... прогулки закончились. Ты будешь дома. Под присмотром.
— Под присмотром? — повторила я, чувствуя, как леденеют руки.
— Да, Адель. Мне нужно убедиться, что моя жена понимает, что она — моя жена.
Он наклонился так близко, что я почувствовала тепло его дыхания.
— И если я узнаю, что ты... играешь с огнём, — его голос стал стальным, — тебе не понравятся последствия. Ни тебе. Ни твоему охраннику.
Я задержала дыхание, чтобы не показать, как эти слова пронзили меня страхом. Но за страхом было другое. Гнев. Ненависть. И... странная решимость.
Когда мы вернулись домой, я поднялась в свою комнату, закрыла дверь и уткнулась лбом в холодное дерево. В груди всё бурлило. Его слова были цепями, которые затягивались всё сильнее.