Золотая клетка
Жизнь с Леонардом оказалась совсем не похожей на ту «сказку», что рисовали мои родители, утешая меня.
Он умел быть вежливым, но это было не забота — а маска. За столом он мог спросить, как прошёл мой день, но не для того, чтобы услышать ответ. А лишь ради того, чтобы показать: он контролирует каждый мой шаг.
— Надеюсь, ты не тратишь время впустую, — сказал он однажды вечером, когда я молчала за ужином. — В ближайшем будущем у нас будет много совместных выходов. Ты должна выглядеть достойно.
Я сжала вилку сильнее.
— Ты говоришь обо мне так, будто я твой проект, а не жена.
Его губы изогнулись в лёгкой ухмылке.
— Потому что именно так и есть.
После этих слов внутри меня будто что-то оборвалось.
Леонард был испорчен своим миром, в котором всё покупается и продаётся. Для него даже любовь была сделкой, а я — невестой по контракту. Он не понимал, что сердце нельзя подчинить силой.
Но рядом всегда был он.
Охранник.
Сначала его присутствие раздражало — напоминало о том, что я пленница. Но теперь... теперь я всё чаще ловила себя на том, что ищу его глазами.
В саду особняка я часто выходила гулять, чтобы просто вдохнуть свежего воздуха. И всегда — чуть поодаль — стоял он. Высокий, спокойный, сдержанный.
Однажды я сорвалась:
— Ты ведь можешь хотя бы сделать вид, что не следишь за мной?
Он чуть приподнял бровь.
— Это моя работа.
— Но ты же человек, а не робот, — сказала я, сама удивляясь своей смелости. — Ты никогда не устаёшь быть тенью?
Он задумался. И впервые посмотрел на меня не как охранник — а как мужчина. В его взгляде мелькнула усталость и что-то ещё... нечто тёплое, чего я не ждала.
— Иногда, — тихо произнёс он. — Но тени тоже бывают нужными.
Эти слова запали в душу.
Со временем мы начали разговаривать чаще. Маленькие диалоги в саду, случайные фразы в машине. Он редко улыбался, но когда это происходило — я ловила себя на том, что сердце бьётся быстрее.
Леонард всё чаще уезжал по делам, и в эти часы дом переставал быть тюрьмой. Мы с охранником оставались вдвоём, и тишина между нами становилась мягкой, почти уютной.
Иногда он приносил мне чай, когда я читала книги в гостиной. Иногда задерживал дверь чуть дольше, чем нужно, словно ожидая, что я всё-таки скажу что-то личное.
Я чувствовала — между нами возникает тонкая связь. Опасная, неправильная. Но именно она давала мне силы выдерживать холод Леонарда.
Тем временем Леонард всё больше показывал истинное лицо.
На одном из светских приёмов он держал меня за руку так крепко, будто демонстрировал собственность. Я пыталась вырваться, но его хватка только усилилась.
— Улыбайся, — прошипел он сквозь зубы, не переставая приветствовать гостей. — Ты моя жена. И все должны это видеть.
Я улыбнулась — фальшиво, через боль в пальцах. Но внутри чувствовала только злость и отчаяние.
Той же ночью, вернувшись домой, я долго сидела у окна. Охранник стоял у двери, как всегда. Я не выдержала:
— Почему он такой? — спросила я, почти шёпотом. — Почему думает, что может покупать и ломать людей?
Он посмотрел на меня внимательно.
— Потому что всю жизнь получал то, что хотел.
— А если однажды он не получит? — прошептала я.
Ответа не последовало. Но в его взгляде я прочитала больше, чем в любых словах.
Я вдруг поняла: рядом с Леонардом я чувствую себя вещью. Рядом с охранником — человеком.