Глава 27
Глава 27
В ту ночь Сяо Цзяшу, как обычно, отчитал Сяо Цицзе, заявив, что тот весь день играет на улице, не выполняет свою работу и ничего не делает.
Но Сяо Цзяшу, как обычно, не чувствовал себя обиженным или расстроенным. Наоборот, он был спокоен, потому что нашёл дело, которому готов посвятить свою жизнь, и каждый день его будущего будет наполнен смыслом.
Поехав за границу в десять лет, он редко обращал внимание на внутренние новости и видел очень мало отечественных фильмов.
Его знания о таких знаменитостях, как Цзи Миань и Ши Тинхэн, ограничивались слухами, не обращая на них внимания.
Но теперь он решил посмотреть все фильмы с участием Цзи Мианя, чтобы лучше его узнать.
Включив компьютер, он был полностью поглощён и не заснул до четырёх утра. На следующее утро он проснулся в семь, а в восемь помчался на съёмочную площадку, следуя за Ло Чжанвэем с маленьким блокнотом в руке.
«Почему ты за мной следишь?» — Ло Чжанвэй обернулся, чувствуя одновременно и веселье, и смущение.
«Я хочу научиться у тебя актёрскому мастерству», — серьёзно ответил Сяо Цзяшу.
«Ого, ты поумнел? Ты больше не играешь в игры?» — Ло Чжанвэй удивился, но в основном обрадовался.
«Снимать гораздо интереснее. Мне это нравится». Сяо Цзяшу потряс небольшой тетрадкой, исписанной небрежными замечаниями Ло Чжанвэя, например: «Актёр использует себя как средство и инструмент для творчества» и «Человек без богатого воображения не может быть актёром».
Эти слова изрядно смутили Ло Чжанвэя.
Он кашлянул и строго сказал: «Не болтай пустых слов, малыш. На съёмочной площадке лучший учитель — практика.
Снимать больше фильмов будет гораздо полезнее, чем записывать мои речи. Если у тебя действительно есть время, найди тихое место, чтобы прочитать сценарий, выучить реплики и тщательно изучить свою роль.
Теорию ты сможешь изучить позже, в свободное время. В твоей компании есть курсы актёрского мастерства, и Хуан Цзыцзинь — твой преподаватель.
Запишись и посети несколько теоретических занятий, и ты поймёшь, что такое актёрское мастерство.
Настоящее актёрское мастерство нужно приобретать в жизни. Читай больше книг, чаще выбирайся из дома и обогащай свой жизненный опыт».
Сяо Цзяшу кивнул, слушая. На всякий случай он записал в блокнот: «Зайди сегодня днём в компанию, чтобы записаться на курсы актёрского мастерства и купить несколько книг по теории».
Ло Чжанвэй улыбнулся ему и помахал рукой: «Цените прелесть актёрской игры? Уходите, изучайте сценарий.
Не ходите за мной по пятам. Возвращайтесь и послушайте, как я буду объяснять актёрам сцены. Учитесь на чужом опыте».
«Хорошо, режиссёр Ло». Сяо Цзяшу послушно отошёл в сторону и взял сценарий, чтобы усердно его изучить.
Чуть позже девяти часов Хуан Цзыцзинь поспешил на съёмочную площадку и отвёл молодого мастера Сяо в безлюдный угол.
«Почему вы не подождали меня сегодня? Вы завтракали? Это сцена, которую вы будете снимать послезавтра.
Я проанализировал её для вас. Сначала посмотрите и спросите, если у вас есть вопросы».
Сяо Цзяшу смотрел на материалы, его щёки постепенно заливались краской.
«Брат Цзыцзинь, я хочу вам кое-что сказать».
«Что именно?»
«Тебе больше не нужно быть моим помощником. Возвращайся в класс. Я хочу научиться произносить реплики и играть роль самостоятельно. Я хочу создать Лин Фэна, уникального для Сяо Цзяшу, а не... Лин Фэна Хуан Цзыцзинь.
«Брат Цзыцзинь, раньше я боялся темноты, а ещё больше – быть запертым в коробке. Вчера я думал, что потеряю сознание, но нет.
Когда я отстранился от роли Лин Фэна, я отстранился и от своего страха. Актёрская игра даёт мне огромную силу, силу, которая исходит из реальности, но превосходит её...»
Сяо Цзяшу долго ломал голову, прежде чем хлопнуть себя по лбу и сказать: «Не знаю, как это выразить.
В любом случае, спасибо за заботу. В будущем я научусь играть самостоятельно». Спасибо, брат Цзыцзинь!»
Он поклонился, говоря это, и его слова были полны благодарности.
Хуан Цзыцзинь пристально посмотрел на него, а затем вдруг улыбнулся. «Пожалуйста. Я подожду премьеры «Апостола» в кинотеатре».
Удачи, СяоШу». Он проводил Сяо Цзяшу взглядом, а затем бросил тщательно подготовленные материалы в мусорное ведро.
На его губах играла улыбка, полная одновременно смирения и облегчения. Обернувшись, он увидел Цзи Мианя, стоящего неподалёку, с немного сложным выражением лица.
«Брат Цзи, ты здесь так рано?» — поздоровался он.
«Уволили?» Цзи Миань слегка кивнул.
«Да», — небрежно пожал плечами Хуан Цзыцзинь.
«Хотя меня и уволили, не знаю почему, но я очень рад».
«Может быть, потому, что, видя его, я вспоминаю себя в молодости?» — подсознательно добавил Цзи Миань.
Но Хуан Цзыцзинь не совсем понял и надавил: «Что?»
«Ничего. Мне ещё нужно снимать. Я ухожу». Цзи Миань помахал рукой и вышел. Прибыв на съёмочную площадку, он огляделся и увидел Сяо Цзяшу, сидящего в гостиной за чтением сценария. Затем он направился к Ло Чжанвэю.
Сегодня у него было немного сцен. Впереди ещё две сцены с Мяо Муцин и Ши Тинхэном, так что съёмки начнутся не раньше одиннадцати часов.
Ши Тинхэн, казалось, был воодушевлён им и относился к этому очень серьёзно. Он репетировал сцены с Мяо Муцином, и если возникали какие-то неловкие переходы, он спрашивал мнение Ло Чжанвэя. Они втроём оживлённо беседовали.
Цзи Миань поздоровался и отправился в гостиную завтракать.
Сяо Цзяшу уже отложил сценарий и смотрел в наушниках фильм с Цзи Мианем в главной роли.
Заметив, что пришла его звезда, он встал и, покраснев, пробормотал: «Доброе утро, брат Цзи!"
"Садись, не нервничай", — сказал Цзи Миань с улыбкой.
Сяо Цзяшу как раз собирался спросить, завтракал ли он. Если нет, то он может подождать. Он уже попросил своего личного ассистента купить роскошный завтрак в Юйшаньсюань, который доставят через десять минут.
Он и сам сегодня пришёл так рано, во-первых, чтобы поучиться, а во-вторых, чтобы сблизиться с Цзи Мианем и наладить отношения.
Как новоиспечённый фанат мог упустить возможность пообщаться со своим кумиром?
Но прежде чем он успел что-либо сказать, Чэнь Пэнсинь подтолкнул к себе застенчивого Линь Лэяна и с льстивой улыбкой сказал: «Господин Цзи, мы купили слишком много завтрака. Не хотите присоединиться? У нас есть булочки, пельмени, паровые булочки, булочки с цветами — всё».
Цзи Миань украдкой взглянул на Сяо Цзяшу и кивнул: «Большое спасибо».
"Пожалуйста. Если не возражаете, если я помешаю, в следующий раз я принесу вам завтрак. Чэнь Пэнсинь, человек своего времени и с толстой кожей, молча вцепился в Цзи Миана.
Линь Лэян был ужасно смущён. После долгой паузы он поднял голову и прошептал: «Брат Цзи».
«Мы все из одной компании, не будьте таким неловким. Садитесь и ешьте», — сказал Цзи Миань, не забыв поприветствовать Сяо Цзяшу.
«Вы уже завтракали? Хотите?»
Тщательно спланированные планы Сяо Цзяшу были нарушены, и он почувствовал себя невероятно подавленным.
Он взглянул на пакет с едой и покачал головой.
«Это завтрак, который я купил возле студии, верно? Почему выпечка жёлтая? Брат Цзи, в ресторанах на улице грязно. Как насчёт...»
Не успел он закончить, как Фан Кунь, припарковавший машину, подошёл и с сарказмом заметил: «Сотни членов съёмочной группы на студии каждый день покупают завтрак на улице, и ничего не происходит. Настоящая мука всегда хороша .
Она жёлтая. Белоснежная мука подверглась вторичной обработке и не так полезна, как старая. Вы, богатые дети второго поколения, такие капризные и не можете справиться даже с малейшими трудностями.
Брат Цзи однажды поехал в Ганьсу снимать фильм и больше полугода не имел воды, чтобы помыться. Разве вы бы не сошли с ума?
Он взял мясную булочку и отправил её в рот, бормоча: «Вкусно! Обожаю эти булочки с грибами!»
Чэнь Пэнсинь почувствовал огромное облегчение и с лукавой улыбкой сказал: «Брат Кунь, если тебе нравится, ешь ещё».
Линь Лэян украдкой взглянул на Цзи Мианя, не зная, стоит ли предлагать ему свой любимый тысячеслойный блинчик.
Съёмки — это тяжкий труд, и Сяо Цзяшу, естественно, это понимал. Видя, как Фан Кунь сомневается в его профессионализме перед Цзи Мианем, он тут же взял пожелтевшую булочку и начал есть.
Первый шаг к сближению с айдолом — это просмотр его фильмов, второй — его любимая еда. Ну, так брат Цзи не подумает, что он слишком вычурный, верно?
Он не стал объяснять, что не хотел никого обидеть, а просто хотел угостить брата Цзи завтраком. Он просто отправил сообщение в WeChat своему личному помощнику с просьбой доставить роскошный завтрак режиссеру Ло, Ши Тинхэну и остальным.
Вот и всё. Если он будет слишком много объяснять, они не только не будут его ценить, но и подумают, что он хвастается своим богатством. Так зачем же беспокоиться?
Цзи Миань взглянул на него и мягко сказал: «Перестань писать. Поешь».
«Хорошо, спасибо, брат Цзи». Сяо Цзяшу жевал паровую булочку из закваски, но сердце его наполнялось радостью.
Фан Кунь не удержался и ответил: «Сяо Чэнь купил завтрак». За что ты благодаришь брата Цзи?
«Спасибо, Сяо Чэнь». Сяо Цзяшу не рассердился. Он повернулся и поблагодарил Чэнь Пэнсиня, сохраняя при этом весёлое выражение лица.
Затем он опустил голову, чтобы посмотреть фильм, думая поболтать с братом Цзи после того, как группа уйдёт.
Чэнь Пэнсинь почувствовал к нему укол презрения, но сохранил вежливую улыбку. Линь Лэян взглянул на телефон и удивлённо воскликнул: «Ты смотришь «Блуждания в смутные времена»?»
Как богатый представитель второго поколения, такой как Сяо Цзяшу, мог смотреть артхаус? Поймет ли он это?
«Да, брат Цзи получил свою первую награду за лучшую мужскую роль за этот фильм. Это просто фантастика!» Сяо Цзяшу размахивал телефоном, его лицо выражало хвастовство, словно успех Цзи Мианя был и его собственным, совершенно не обращая внимания на настоящего человека, стоящего прямо напротив.
Линь Лэян кивнул в знак согласия, но в глубине души был полон презрения: очередной новичок, использующий тему фильма, чтобы снискать расположение брата Цзи.
Он просто отказывался верить, что Сяо Цзяшу, этот сумасшедший, выросший за границей, способен понять артхаусное кино республиканской эпохи.
Сможет ли он по-настоящему понять эти истории о семейном взлёте и падении, о национальном крахе и о смене смутных времён?
Сможет ли он по-настоящему оценить их? Смогут ли они по-настоящему захватить его, даже растрогать?
Фан Кунь также разделял чувства Линь Лэяна. Он спросил с полуулыбкой: «Тогда какой же кадр в этом фильме лучший?»
Сяо Цзяшу не сразу понял, что именно, поэтому просто перемотал плёнку и позволил Фан Куню посмотреть самому.
«Думаю, этот кадр — лучший. Двое сыновей Кун Сюя погибли в бою. На следующий день после получения трагического известия он, как обычно, встал, чтобы покормить кур и уток и убраться в доме. Когда он зашёл в пустую комнату сына, то стоял у окна, ошеломлённый, его щёки были залиты солнцем, но глаза были полны *мутного, пустого воздуха. Обожаю эту сцену!» (*мутного, пустого воздуха-сдерживаемый гнев)
Но ему было стыдно признаться, что каждый раз, пересматривая её, он плакал, сердце разрывалось, но он никак не мог понять, почему.
Фан Кунь смотрел фильм как минимум трижды, но ни разу не заметил этого кадра, что заставило его усмехнуться.
Богатые представители второго поколения – это богатые представители второго поколения; они только и умеют, что хвастаться.
Хотя Линь Лэян не выражал этого так открыто, как Фан Кунь, он сомневался в суждениях Сяо Цзяшу.
Эта сцена мелькнула в фильме, и ни брат Цзи, ни режиссёр ни разу не упомянули её, предположив, что это просто эмоциональный налёт, ничего особенного.
Размышляя об этом, он медленно начал: «Моя любимая сцена – это когда Кун Сюнь прижимается к телу жены и безудержно рыдает после того, как её убили японцы.
Эта сцена идеально передаёт мастерство брата Цзи в этом персонаже и его заразительную силу. Я плачу каждый раз, когда смотрю это».
Он выжидающе посмотрел на Цзи Мианя, но обнаружил, что тот пристально смотрит на Сяо Цзяшу, его глаза блестят.