Глава 7.
- Ну, здравствуй, Гермиона Грейджер. - произнёс Генрих, глядя на пышноволосую девушку, чьи волосы сейчас были убраны в полухвост. Одета та была в тёплый свитер и джинсы. В ушах крупные серьги. Яркий макияж. - какого черта ты здесь делаешь?
- Вы кто? Я вас не знаю.
- Не нужно врать, ты прекрасно меня знаешь.
- Вы в своём уме? Откуда я могу вас знать? Я этого не понимаю, как не понимаю, откуда вы знаете меня?
- Школа Хогвартс, учёба с первого по шестой курс, на седьмом курсе поиски крестражей, битва за Хогвартс, победа над тёмным лордом. Дошло? - холодно сказал Генрих.
- Гарри? - прошептала Гермиона. Даже сквозь мейк-ап было видно, что она побледнела. - Гарри, Господи Боже, ты живой!
- Только не вздумай об этом кому сказать, иначе эта встреча станет для тебя последней. Поняла?
- Д-да. Но позволь узнать, ты мне что, угрожаешь?
- Я пока не знаю. Пойдём.
-Куда?
- Я знаю одно место.
Генрих больно взял Гермиону за руку и потащил за собой. Остановился он около маленькой кафешки на берегу.
- Входи. Вот сюда садись.
Гермиона послушно уселась, боясь что либо предпринимать. Генрих отошёл, а спустя некоторое время пришёл с подносом, на котором стояли две чашки кофе и тарелочка с бисквиттм.
- За свою часть ты расплатишься сама, ясно? - спросил он. Гермиона кивнула. - итак, с чего начнём?
- Не знаю, Гарри.
- Давай, договоримся, с данного момента я для тебя Генрих. Усекла? Да или нет?
- Да. Но я не могу до сих пор понять, что я сделала.
- Действительно! Что ты сделала? Вроде бы ничего, за исключением того, что не поддержала меня в тяжелую минуту, встав на сторону тех, кто был против меня. Да и все годы, сколько мы были знакомы, ты всего лишь выполняла поручение Дамблдора сблизиться со мной. Только зачем - не очень понятно. Если ты заведомо знала, что я обречён. А так, в принципе, ничего ты и не сделала. Ничего хорошего. А теперь отвечай: что ты делала у могилы Добби?
- Я пришла туда, чтобы почтить его память, Генрих.
- Мм, как интересно. Ну, ладно. Делай, что хочешь. В принципе, мне больше нечего тебе сказать, я вынужден тебя покинуть. И не забудь расплатиться. За себя, за меня не надо.
Генрих собрался уйти, но Гермиона вскочила:
- Прости меня, Генрих, прошу! За всё, что я тебе сделала! Умоляю!
Она остолбенела, услышав ледяное:
- Никогда.
- Прости меня, Генрих, прошу!
За всё, что я тебе сделала! Умоляю!
- Никогда. - холодно произнёс Генрих, покинув кафе. Он почти бежал к автомобилю,словно убегая от воспоминаний, от себя. Появление Гермионы не обещало ничего хорошего, нужно было срочно уехать домой, в свою цитадель, закрыться от всех в комнате с горящим камином и бокалом вина в руке.
Автомобиль завелся не с первого раза, потому что у Генриха бешено тряслись руки. Однако, когда раздались вожделенные звуки работающего мотора, он вздохнул с облегчением и выехал на трассу. Включив успокаивающую музыку, Генрих поехал домой. Сердце билось всё спокойней и на середине пути он окончательно пришёл в чувство. Аварии ему было не нужно.
Дом встретил его тишиной, так для него необходимой. Сотрудники либо работали, либо были у себя по комнатам. Генрих не был тираном и не собирался заставлять их пахать от рассвета до заката, но сейчас готов был нагрузить каждого работой настолько, чтобы они приползли в свои комнаты и не импли сил заварить себе даже чай.
- Джекман! - заорал он.
Вышел его заместитель, бывший садовник.
- Джекман, что происходит, где народ?
- А они всё сделали и отдыхают, сэр.
- Я объявляю собрание. Что это такое? Уволю всех нахрен, мне такие люди не нужны.
Джекман пошёл давать сигнал к собранию, недоумевая, с чего бы это вдруг хозяин после терапии пришёл взбешенный.
Собрание проводилось в столовой.
- Сегодняшнее собрание будет не очень длинное, поскольку это вроде экстренного сбора для получения информации. Но завтра будет совещание, на котором обязательно присутствие всех. Ясно?
- Да, сэр.
- Отвечать необязательно, можно только кивнуть. Итак, сейчас я каждому раздам поручения, котопые необходимо будет выполнить до пяти-шести вечера. В шесть вечера у вас по распорядку отдых, хотя у меня есть желание сделать вам отдых в восемь вечера. Но я не зверь, поэтому все останется, как есть. Джекман, раздай каждому по листочку, на котром я сейчас напишу поручения. Итак.
Генрих принялся записывать на каждом листочке по делу. Кому-то нужно было покормить собаку, сварив ей еду, кто-то должен был очистить все плинтуса на этаже, кто-то с Джекманом убрать листья под фруктовыми деревьями, а кто-то помыть машину Генриха и убраться в гараже.
Джекман раздавал каждому эти листочки, а Генрих следил за тем, чтобы он не перепутал. Когда заместитель закончил, Генрих произнёс:
- Считайте, что ваша лёгкая жизнь закончилась. Можете расходиться.
Сотрудники, в том числе и заместитель покинули комнату, а Генрих открыл интернет, чтобы найти информацию по Гермионе Грейджер. Он имел доступ к интернету, работающему в магическом мире и поэтому найти то, чем сейчас занималась Гермиона, было нетрудным.
- Так, так. Ясно всё с тобой, Гермиона. Но ты не бойся, я тебе мстить не буду, это сделает сама жизнь. - он усмехнулся. Затем открыл новый пустой документ и напечатал новый свод правил пребывания в этом доме. Теперь рабочий день увеличтлся, соответственно, увеличилась и зарплата.
Зачем он это делал, он не мог объяснить даже себе. Причины его не интересовали.
Луна вернулась во вторник. Выглядела она неважно - была бледной, измученной и только Бог знал, что она пережила в эти дни. Генрих, увидев её состояние, не стал загружать её сразу, а дал время прийти в чувства и раскачаться. А Луна присматривалась к начальнику, замечая то, какой он странный.
А странностей действительно было много.
Генрих мог незаметно со спины подойти к какой нибудь сотруднице, которая что-то составляла и, понаблюдав за ней с полчаса, ткнуть на определенное место текста:
- Тут ошибка. - а потом, удалив всё, что она делала, уйти. Девушке оставалось либо плакать, либо писать заявление об уходе.
Однажды Луна проснулась ночью от грохота. Оказалось, начальнику что-то не понравилось на кухне и он разбил всю посуду. Испытавшие шок, сотрудники совершенно растерялись.
Он мог возникнуть ниоткуда, потому что приобрел тихость движения. В его комнате редко включался свет и всегда были закрыты шторы.
Он очень редко ел - почти всегда пил кофе. И очень много пахал, кто бы что ни говорил про него. На нём был весь дом.
Один раз работы у Луны было слишком много и, освободившись, она пошла к себе. От усталости её ноги не слушались и, открыв первую попавшуюся дверь, она рухнула прямо на пол.
- Не понял. - раздался холодный, однако удивленный голос. Подняв голову, девушка увидела темные очертания предметов, которые стояли в личном кабинете начальника.
- Я прошу прощения, больше этого не повторится.
- Даже не стану спрашивать - откуда у вас доступ к моему каюинету, потому что сам виноват - забыл закрыть дверь. Тем не менее - у вас есть всего пять минут, чтобы оказаться далеко за его пределами.
Луна, превозмогая усталость, постаралась, как только могла, быстро выйти. А Генрих распорядился дать ей пару выходных.