Глава 6
Вынырнуть из воспоминаний Генриха заставил телефонный звонок.
- Какого черта? - раздражённо спросил он, поднимаясь с кресла. Раздражённо бормоча, Генрих подошёл к телефонному столику и снял трубку.
- Стесняюсь спросить, вы на часы смотрели? К вашему сведению на них три часа.
-Прошу меня простить, но вас беспокоит кардиологическое отделение. Мисс Лавгуд у вас работает?
- Да, но какое отношение она имеет к больнице, да ещё и к кардиологическому отделению?
- Самое непосредственное. У нас находился её отец. К нашему сожалению он час назад скончался. Не могли бы вы ей это передать?
- Обязательно передам. Спасибо за информацию. - равнодушно ответил Генрих. А теперь с вашего позволения честь имею. - с этими словами он отключил телефон, прервав связь. Чтлбы не забыть передать Луне информацию, он записал её в блокнот, при этом рука его слегка дрогнула, когда он писал слово "умер". Да что это с ним? Успокоившись и взяв себя в руки, Генрих уселся обратно в кресло. Настроение и так было стабильно отвратительным, а сейчас вообще стало хуже некуда. В такие моменты Генрих вспоминал единственного человека, который был с ним честен и ненавидел, не притворяясь. Северус Снегг (мне удобно называть этого персонажа так - автор фанфика) никогда не скрывал свою неприязнь не только к нему, но и к другим детям, да ещё и к людям. Единственный вопрос возникал у Гарри-Генриха - почему Снегг так ненавидит детей. Всему есть первопричина, значит, этому явлению тоже должна быть своя причина. Анализ тут не поможет, нужно знать саму историю, и эта история должна быть в дневниках Снегга. Внезапно Генрих вскочил и выбежал из комнаты. Нет, он не боялся разбудить сотрудников, ему было все равно на них, особенно сейчас. Он летел в библиотеку дома. Добравшись до нужного помещения, он открыл дверь и включил фонарик. Так, стеллаж, отмеченный, как "Хогвартс". У Генриха были все копии книг из Хогвартса. Одна из сотрудниц позаботилась. Правда, уволилась потом, но это неважно. Сейчас ему нужен был дневник Снегга, который тот передал Гарри, как завещание.
Дневник представлял из себя черную книгу для записей с гербом слизерина. Генрих вытер пыль с обложки и, взяв книгу, вышел из библиотеки, намереваясь направиться к себе. Дошёл он до комнаты без приключений, по пути подумав: "Боже, как же я сейчас скучно живу."
Уединившись в комнате и налив себе бокал вина, Генрих открыл дневник. Нет, он не собирался читать эти длинные размышления Снегга полностью, ему нужно было найти ту самую запись после которой Северус начал звереть при виде человека, моложе семнадцати лет, в просторечии ребёнка. Пару раз Генрих останавливался, потому что видел некоторые записи, посвященные Лили. Одна из последних записей:
"26 декабря, вторник. Видок мой вызовет сочувствие даже у Блэка, но я в нем и не нуждаюсь. Пью, не закусывая, чтобы вырвать всё, что связано с Лили из моего сердца. Она запретила мне даже появляться в её поле зрения, даже издалека. Ну, что ж, хорошо. Пусть будет по твоему, моя дорогая. Меня в твоей жизни больше не будет, а тебе желаю счастья с Поттером. Ещё один бокал русской водки, чтоб уж наверняка."
Генрих только вздохнул. Лично ему бы бокальчик русской водки точно не помешал. И вот наконец он встретил эту запись. Почему он решил, что это именно то, что ему нужно, он не знал, но именно эта дата его зацепила. Как подсказало дальнейшее чтение, он не ошибся.
"16 ноября. Дамблдор выставил меня полным дураком перед всей школой, когда решил рассказать всем о якобы имевшей место быть связи между мной и четверокурсницей со Слизерина. Смешно даже. Ей 14! А я взрослый человек, у которого в сердце только Лили! Боже мой, неужели наш любезный директор настолько идиот, что верит в эту чушь собачью? Ха, собачья чушь. Блэк бы оценил мой юмор.
28 ноября. Только что из визенгамота. Удалось доказать, что никакой связи между мной и этой девчонкой не было и быть не могло. За подобное я мог спокойно получить поцелуй от дементора. Боже, как же я ненавижу детей!"
Ну, что ж, всё ясно. Всё стало на свои места. Понятна теперь была причина вечной ненависти преподавателя к учащимя, его придирки, его моральные унижения, направленные в адрес детей. По сути, Снегг не любил даже слизеринцев несмотря на пламенную любовь их к нему. Генрих закрыл книгу и отпил из бокала..
Утром он сидел за обеденным столом и не отрываясь, смотрел на Луну, которая наливала себе чай. Сегодня он должен был сообщить ей о смерти её отца. Но почему-то не чувствовал решимости. Что-то мешало ему. Луна намазала паштет на булку и собралась есть, Генрих же закрыл глаза, чтобы не видеть её жизнерадостности, которая в последнее время стала его раздражать.
- Мистер Блэк, вам плохо? - спросил у него садовник.
- Со мной всё в порядке, успокойтесь, Джекман. Лучше после обеда покажите мне свою методику орошения огорода и прилегающих к нему территорий.
- Как скажете, сэр. Но всё же, почему..
- Ешьте! - отрезал Генрих.
Джекман успокоился и продолжил есть.
После окончания завтрака Генрих отвёл Луну в сторону.
- У меня есть для вас информация. Вы должны реагировать максимально спокойно. Вам все ясно?
- Да, конечно,мистер Блэк. - кивнув, ответила Луна, не понимая, о чём идёт речь.
- Дело в том, что ваш отец сегодня ночью скончался. Если вы мне не верите, можете позвонить в больницу, где он находился в это время. Напомню, истерик мне здесь не нужно, по крайней мере не при мне. Ясно?
- Да. - голос Луны дрогнул, но она вовремя взяла себя в руки, совладав с собой. - мистер Блэк, можно ли попросить у вас разрешения съездить на похороны? Потом я обязательно вернусь, чтобы продолжить работу.
- Да, конечно. Это ваша обязанность по отношению к родителю. Когда вы намереваетесь уехать?
- Сегодня. Если можно, сейчас я бы хотела собрать немного вещей.
- Можно. Не буду вас задерживать.
Луна ушла. Генрих мог поклясться, что когда она шла, плечи её дрогнули. Когда он отдал ей приказ реагировать максимально спокойно, он знал, что делает. Если бы она разрыдалась у него на глазах, он бы не сдержался и поддался эмоциям, став её утешать и успокаивать. Это бы прорвало брешь в стене, которую он сам построил десять лет назад. Честно говоря, эта брешь готова была образоваться уже сейчас, когда он рассказывал Луне о том, что она потеряла самое дорогое для неё. Как можно быть при этом равнодушным?
"Я знаю, как!" - жестко сказал сам себе Генрих и, развернувшись, вернулся за свое место.
- Что все уставились? Продолжайте завтрак. До конца осталось пять минут. - навёл он порядок среди сотрудников, которым вздумалось отвлечься от еды. - Джекман, вы за старшего. Свою методику покажете мне завтра, мне необходимо уехать по делам. - этими словами он второй раз за час вышел из-за стола и покинул комнату. Поднявшись к себе, Генрих надел джинсы, просторный свитер и обул кроссовки. Ему нужно было уехать куда подальше от всех, за город, насладиться воздухом, природой.
Он не взял с собой даже рюкзак, схватил ключи от автомобиля и вышел из дома, забыв зонт. И зря, потому что погода явно собиралась испортиться, однако молодого человека это как-то не волновало. Сев в автомобиль, он крикнул Джекману, чтобы тот закрыл ворота и выехал с территории особняка.
Он ехал долго, не отдавая себе отчёта, куда именно, отключив навигаторы, телефон, и все радары. Местность он знал хорошо (за десять лет выучить не проблема,) и поэму не боялся заблудиться. Доехав до пляжа, он припарковал автомобиль и вылез из него.
На пляже почти никого не было, только пара людей тусовалась там, но это ему не мешало отдыхать. Поэтому он просто бродил по берегу, вдыхая морской воздух. Тинворт. Что-то это место ему напоминало. Только вот что именно?
В раздумьях Генрих подошёл к маленькому могильному холмику.
"Кто здесь похоронен? Чьё надгробие?" - возникли у него мысли в голове. Он присел и, оттерев пыль с камня, прочитал:
"Здесь лежит Добби, свободный эльф"
-Кому в голову пришло хоронить эльфа? - занервничал он. В голове замелькали образы: эльф в крови умирает почему-то на его руках, а Луна закрывает бедняке глаза. Генриху не хватало воздуха, он вскочил и поспешно стал отходить от могилы. Внезапно он врезался в кого-то. Подняв глаза, чтобы извиниться перед человеком, он усмехнулся и горько произнёс:
- Ну, здравствуй, Гермиона Грейджер.