Глава 23
Прошел месяц
Я готовился переступить порог квартиры в волнении, будто бы меня могли выпороть как в детстве, за ту, или иную проделку, но я все же переступил. Альберт сказал, проходить на кухню, сам он уже давно кипятил чай, и раскладывал по столу, нами сделанные чертежи расположения гостевых зон.
Заглянув в приоткрытую дверь, мне в глаза бросилась не заправленная кровать и много белых подушек, прозрачная тюль, что колыхалась от уличного дуновения ветра и туалетный столик. Затем слегка оголенная Грейс, в шелковом халате, с растрепанными волосами, что с необъяснимой грацией, села к зеркалу. Увидев меня, она смотрела до тех пор, пока я не опустил глаза и самостоятельно не закрыл дверь.
Уже одевшись, через десять минут, она предложила нам сладкое или же полноценный обед. Я вежливо отказался и попытался сосредоточиться на чертежах, а не о том влечении, что не давало покоя мне целый месяц. Фантазии... мечты... преобразовались в желание к другой женщине, жизнь начала казаться невозможной.
Такое было мое первое впечатление о квартире Донован, что хранила запах ее парфюма, того, что въелся в мои легкие и душу. Грейс так и не заговорила со мной ни единожды, ее «Здравствуйте» было на столько холодным, что могло обжечь. Наверное, я впервые познал, что такое месть... холодное, жестокое безразличие.
***
– Прошел месяц, Джеймс. Все так прекрасно, но я не могу понять одной вещи, снимать помещение вам нужно на свой заработок, чтобы не кочевать постоянно с места на место? – разгорячилась Оливия, стуча каблуками по плиточной дороге, ведущей ко входу ресторана.
– Я придумаю, что-нибудь, обещаю, – сказал я с грузом на сердце.
– Милый, я ни в коем случае не злюсь на тебя, – приложила она мягко свои ладони на мои скулы и поправила пряди темных волос, что вылезали из тугого пучка. – Я негодую, и я достаточно раздражена из-за этой ситуации, но только на них. Я вижу твои старания и благодарю тебя за выдержку трудностей, что нам пришлось пройти ранее...
Со всей нежностью я прикоснулся к ее выпуклым розовым щекам, и взглянул на ее добрейшую улыбку.
– Тебе к лицу желтый цвет, ты будто бы сияешь, – сделал комплимент я.
– Я умею сиять и без платья, – тихо пошутила она, я изменился в лице и попытался найти в мгновение новую тему, лишь бы не предавать значение этой, вполне нормальной для супругов, шутки с романтичным подтекстом.
Вскоре мы с Оливией уже сидели за бронированным столиком и обсуждали ее успехи в корыстном, но таком интригующем для нее, мире моды.
– Так вот, я ей говорю: «Франческа, вы что, не видите, что этот фасон ужасен и он совершено не подходит этой девушке?» А она мне отвечает: «Да кто вы такая, что мешаете мне работать, да еще и делаете замечания?!» В итоге, когда я помогла девушке выбрать подходящее ей платье, оказалось, что она сама была стилистом, представляешь? Когда я рассказала ей, чем я занимаюсь, она удивилась и отметила, что с моими эскизами я могла бы сразу поехать в дом моды «Джон Редферн». На что я очень посмеялась, хотя ничего более приятного в своей жизни и не слышала!
– Эта девушка, про которую ты уже рассказывала, да? Аманда ее вроде бы звали? – спросил я, одновременно благодаря, официанта, что принес блюда и открыл бутылку вина.
– Да, Аманда. Уверяю, если бы вы познакомились, сразу бы нашли общий язык! У вас схожий юмор, – сказала она, приподняв игриво брови.
– Не понимаю, о чем ты. Мой юмор уникален, он не поддается копированию или сравнению!
– Разумеется... – ответила она, отпив из бокала
Красная помада следами осталась на тонком стекле.
– Я вижу твои лживые глаза, Оливия! – пригрозил я ей шутя, на что она звонко рассмеялась.
– Вследствие того, что я начала ругань с девушкой, что проработала там более года... меня устроили модельером в один из лучших бутиков на главной улице моды, можешь себе представить? – с воодушевлением сказала Оливия, скрестив руки и облокотившись на стол.
– Могу представить это без единых помех. Оливия Уоллер, ты прирожденный модник с самого твоего детства! Какие могут быть сомнения? Я помню, как ты подралась с одной девчонкой, потому что та, оскорбила сшитые тобой разноцветные носки.
– Терпеть не могла, когда оскорбляли мою коллекцию, вязанных носков! – гневно призналась она, и направила на меня острие вилки, будто б грозясь заколоть.
– Я знал, поэтому никогда не осуждал твой вкус – и она опустила вилку с довольным лицом, – ...в слух.
Примерно, к семи часам, на пороге ресторана показался наш личный кучер, которого агрессивно не пускали в заведение, что было понятно.
– Что встревожилось, Китч? – подойдя, спросил я у него.
– Пришла весточка, сэр. Бенджамин Вуд приглашает вас по важному делу. Мне нужно доставить вас к семи тридцати.
– По какому делу, не сказали?
– Кто же мне скажет? – ответил Китч и удалился на улицу.
Подъехав к зданию, я заметил еще один экипаж, что говорил об однозначном присутствии еще одних гостей.
– Заходите, заходите! – прокричал мужчина, как всегда, не желая вставать с места.
Я открыл дверь и пропустил Оливию вперед. Свет в кабинете поначалу ослеплял своей резкостью и перепадом, в комнате слегка пахло коньяком и смешанным парфюмом гостей. Грейс с Альбертом встали поприветствовать нас.
Есть одно примечание и одна тонкая вещь, ваше приветствие порой показывает откуда вы, в Англии же хорошим тоном являлась сдержанность. Кивок головой или же пожатие руки... не могу сказать, что другие способы являлись чем-то не приветствующим, однако любой приезжий старался подстроиться под общую норму.
Грейс же не любила изменять своим привычкам. С девушками она обменивалась легким поцелуем в обе щеки, и это говорило о ее французских замашках и том месте, что она считает своим домом. Однако, с мужчинами, хоть она и представляла себя как равного делового партнера им, статус леди она не собиралась отодвигать на второй план. Гордо подняв голову, она ожидала, когда я поцелую ей руку. Это правило работало всегда и везде, но если приветствие было нелюдным, то можно было обойтись и без этакого этикета, ссылаясь на нашу взаимную неприязнь.
Хотя, честно сказать, если бы была возможность, я бы с трепетом просил ее о приветствии позволительному здесь только к женщине.
– Здравствуйте, Бенджамин, – терпеливо поздоровался я.
– Здравствуйте, друзья. Не волнуйтесь, я вас позвал не потому что мне одиноко! – поднял он стакан со спиртным, что говорило об обратном. – ...И задерживать вас я тоже не намерен, но все же хочу извиниться, что побеспокоил вас в выходной день. Налейте себе, если хотите. Дамы, тоже не стесняйтесь! – мы все дружно, отрицательно покачали головой. – А также, хочу извиниться за месячное ожидание необходимого рабочего места, из-за которого возникли трудности в постоянных встречах, как мне уже передали.
– Несмотря на это, я хотел бы сказать, что мы с мистером Уоллером не теряли времени. Место встречи действительно было трудно согласовать, но ни одного рабочего дня мы не потеряли, – сказал Альберт, и Грейс глубоко вдохнула, как бы неприятно подтвердив то, что ей приходилось наблюдать мое присутствие в ее квартире.
– Я ничуть не сомневался в этом! Ваши отчеты и то, какое строительство сейчас идет под вашим руководством дают о себе впечатление, вы хорошо сработались.
– Это правда, – подтвердил я, – вы очень метко и профессионально свели нас. Все идет как надо, – самодовольство Вуда было выраженно на его оттекшем, пухлом лице. – Но все же стоит вернуться к теме с кабинетом.
– Ах да, я вас позвал именно поэтому... кабинета не будет.
Тут настало молчание и лица, наполненные не понимаем того, что хотел донести Бенджамин. Неужели он кидает нас? Все застыли, и только Грейс осмелилась на резкость.
– Что значит не будет, Бенджамин? – ее голос был спокоен, но дерзок.
– То, что весь этот месяц, для вас не готовился кабинет, мы обустраивали для вас дом. Большой загородный дом, что находится в пяти километрах от «Голубой долины». Той, над которой вы работайте уже месяц. Зона отдыха гостиничного плана, будет готова через семь месяцев.
– Так быстро? – удивился я и уловил редкий взгляд Грейс.
– Чему удивляться? У нас состоят самые умелые рабочие руки со всей страны.
– Это все очень прекрасно, но что означает дом? Разве они смогут ездить каждый день за город? Одно дело ездить, контролировать постройку, а другое для регулярных встреч! – смело высказала Оливия; пока один Альберт Донован молчал.
– Я полностью согласна с Оливией, эта дорога будет занимать слишком много времени, а тем более зачем нам такое большое помещение? – поддержала Грейс, с возмутительным тоном.
– Бенджамин предлагает нам переезд в этот дом, неужели вы так и не поняли, – вздохнул наконец Альберт, и напряг свою руку на колене своей жены, я решительно отвел взгляд.
– Именно! – хлопнул в ладоши работодатель.
– Простите... но этот вариант... он... – Оливия подбирала слова отказа.
– Вам нужно обдумать это, понимаю.
– Нет, не понимаете, Бенджамин, вы поставили нас в очень неудобное положение. У нас, у обеих семей есть свои квартиры, а также жизнь, отгороженная от сферы работы. Мы не может принять это предложение, – добавила Грейс, не сдерживая эмоций.
– Дамы, думаю вам стоит дать слово мужчинам, – намекнул он им утихомирить свой пыл.
Грейс громко хмыкнула, показывая свое недовольство. Помещение опять настигла тишина.
– Я считаю, это очень практичная идея, – вдруг сказал Альберт.
– Много проблем, но, если говорить о том, как это может сказаться на строительстве... – продолжил я, игнорируя взгляды Оливии.
– Уверяю, что проблем не будет, дом обустроен. Все, что требуется от вас это разрыв контракта со своими прошлыми хозяйками квартир. Если возникнут трудности, я предоставлю вам своих юристов, взамен от вас требуется регулярное посещение стройки. А вам, Грейс, появляться там вскоре нужно, будет чаще всех, так как вы занимаетесь окончательным интерьером. Разумеется, у вас есть время подумать, но не забывайте, что наша компания далеко не всем предоставляет дом, для повседневной жизни, ради ваших же удобств.
– Это прекрасно, но хотелось бы уточнить, будет ли кучер при нас, если нужно будет выехать из дома? Моя жена работает в городе.
– Он всегда будет при вас, у персонала свое помещение. Мы можем заменить вашего кучера, если вас с женой что-то не устраивает, – сказал Бенджамин немного заплетаясь в словах.
– Нет, нет, Китч очень забавный мужчина! Соблюдает все правила дорожного поведения и не болтает много.
– Угу, – напомнила о себе Оливия, – когда не пьет.
– И водит, я бы сказал, довольно спокойно, – продолжал я защищать репутацию отчаянного алкоголика, которого спасала только эта работа.
– Да, как будто его оса ужалила за... – я предупреждающе посмотрел на нее, – за одно место.
– Бенджамин, скажите, а наша востребованность в вашей компании действует только на этот проект? Семь месяцев достаточно малый срок.
– Разумеется, все зависит от того, как вы себя проявите. Но помимо этого проекта, у нас есть масса других. В любом случае вы не останетесь без работы у нас, могу гарантировать! – развязно ответил он, и поставил со стуком на стол пустой стакан...
Закончив беседу, все молча вышли на стемневшую улицу. Закурив с Альбертом его толстые самокрутки, мы за пару минут обсудили несколько незначительных вещей, пока жены наши ждали нас в тех каретах, которые должны были в последний раз разъехаться в разные стороны.
Мы пожали руки и ясно поняли друг друга. Решение было принято... вот только мы не могли знать наверняка, что и судьбы наши переплетены будут удушающим, смертельным узлом, а сердца принадлежать далеко не тем людям.