Глава 17
Нет Грейс – нет и обещания. Есть только надоедливый, обеспокоенный отец, и мой подходящий конец. Я мог бы много рассказывать людям о чувстве одиночества. Но анализ ситуации, как я понял, совершенно ни к чему не приводит. Только к очередной стопке, чтобы перебить эти же размышления и не подавляемую горечь. Тут-то я понял, что как бы не была твоя жизнь плоха, всегда найдется день хуже того, что ты уже пометил как «самый-самый».
Прошло два дня. И сказать, что я хоть что-то тогда извлек... нет, ничего. Я ни с кем не говорил, и никуда не выходил. И от последних вещей Грейс не осталось и следа. От одного ее имени меня кидало в злость и в слезы. В такие слабые, людские слезы...
Снег завалил все улицы и все дома. День был значимо короче, и работа к тому времени закончилась. Третьим дубовым вечером, когда еще не совсем стемнело, я вышел из дома. И посмотрев на мир другими глазами, выкинул пустые бутылки.
– Оклемался? – произнес отец, удивленный моему выходу из комнаты.
Я промолчал.
– Не буду я тебя расспрашивать, не буду. Но лекцию прочитать обязан. Так что спускайся, и пошли... тебя оживить надо.
И я покорно пошел за отцом, не имея и малейшего желания на беспричинную ругань. Ведь в этот самый момент, я понял, что нужен сейчас, только ему...
– Ты оставлял еду в комнате. Как ты входил?
– Когда ты спал, – ответил отец, – а спал ты очень часто... точнее всегда. А в перерывах ел и пил. Или, если еще точнее передать, только пил.
Я стыдливо качнул головой.
– У меня есть причина, но...
– Причина есть всегда, и причина есть у всех, сынок. Но это не значит, что можно поставить крест на трезвой жизни.
– У меня нет сил... нет сил ходить, вставать, не то, чтобы питаться или брать себя в руки. Я слаб как никогда.
– На что я могу тебе сказать одно; то, что знаю точно. Иди, и попробуй сделать ситуацию лучше, чем она является сейчас. И если ничего не произойдет, значит ты будешь знать, что ты хотя бы пытался, а не коротал время в занавешенной комнате!
– Я столько лет думал о том, почему ты не любил меня и маму. И так и не нашел злосчастного ответа... – откровенно признался я, зная, что если не сейчас, то никогда не подниму эту тему.
– Я любил, и люблю по-своему. Но понимаешь, не всегда стоит искать глубину смысла глупого поступка. Или гадать о том, что думал тот или иной человек совершая его. Ответ настолько прост, что разочаровывает: абсолютно ничего не думал. Я совершил ошибку, не доглядел, упустил, и ты винил меня с самых малых лет. Но что тебе дала такая злоба, если я страдал от себя, а не от твоих едких упоминаний? Я любил вас, но любил холодно, как требовало мое сердце и зов работы.
– Как можно упрощать сейчас то, что усложнило мне жизнь с тех давних пор? Моя мать умерла! – очнулся я.
– Умерла нелепо! Я буду бесспорно помнить ее до конца своих дней. Но никогда! Слышишь? Никогда, не делай из случайности – клеймо на всю жизнь. И никогда не делай из-за одной утраты – трагедию, сопровождающую тебя на каждом шагу! Иначе жизнь будет невыносима.
– Так что же делать, скажи ты мне?! – отчаянно проговорил я.
– Откуда ж мне знать? Сделай хоть что-то! Иди к Грейс. Найди ее, а с ней найдешь и покой. Главное без суеты... говори все умеренно, и оставь обиды все на потом!
– Обиды так глубоки.
– Но глубже этого вера, – проворчал отец.
– Она меня не любит, сама так сказала, – оповестил я его.
– Ложь это все. Не могла она, не любить тебя. Не верю, и ты не верь в эти жестокие слова от своей женщины. Лучше пойди сейчас и сам все узнай, а не обливайся слезами! Знаешь где она живет?
– Найду.
И я пошел. Всего раз обернувшись к отцу, я прошептал долгожданное «спасибо» и понял, что моя вера оправдалась. Чему я был бесконечно рад.
Дойдя до домов, у которых раньше я оставлял Грейс, после первых прогулок (туда, куда дальше она меня не пускала), я пустился дальше, рассматривая окна домов. Из одного выбежали дети, из второго целая семья, в другие я и не хотел стучать. И чем дальше шел, тем больше понимал, что даже если бы это был нужный дом, я не осмелился бы в него войти и сказать: «Здравствуй».
На окраине остался последний, самый обыкновенный, серый дом. И была не была... я все же постучал. Секунду спустя, я в спешке отвернулся, чтобы тут же исчезнуть. Страх в этот момент не знал границ, но дверь открылась. Я медленно повернулся, ожидая увидеть ее, но передо мной стояла удивленная старушка.
– Здравствуйте, молодой человек, – улыбнулась она.
– Здравствуйте...
– Вы что-то хотели?
– Мне... – замялся я.
– О, простите! Скорее всего вы к моей внучке. Простите, ради Бога. Меня подводит память, но Грейс сейчас нет дома. Вернется только к следующему утру. Но вы заходите, я угощу вас чаем.
Я послушно вошел в дом, принимая ее приглашение. Здесь приятно пахло высушенными травами, и уютом. Бабушка Грейс разлила нам ромашковый чай, посадила за стол и начала разговор.
На первый взгляд могло показаться, что я самый внимательный собеседник. Но на самом же деле болтовня бабушки Грейс была настолько нескончаемой, что моргнул я только тогда, когда мы перешли к самой интересной части разговора.
– ... и, когда мой покойный сын женился на Серафиме. Ох, та еще стерва! – проговорила старушка, держа кружку горячего чая, слегка дуя на него. – В общем-то, он просто голову потерял из-за нее. Я тебе клянусь, она ни жена, ни мать, а просто ужас. Я всегда знала ее натуру. С первой встречи увидела в ней это! Невестка сразу подумала, что я настраиваю своего сына против нее. И решила избавиться от меня; знаю я таких девиц. Но жить с ней под одной крышей долго не пришлось!
– Прям так и избавиться? Каким же образом? – начал уточнять я из-за любопытства.
– А вот таким вот. Как думаешь, почему мать богатого влиятельного сына живет в деревенской избе? Любой мог сразу подумать, что это они сбагрили меня сюда, но на самом деле они предложили мне санаторий в Шотландии. Хорошо хоть не богадельню! – усмехнулась она. – Но я выбрала место потише. И то, куда я не могла отправиться сама в своей молодости. Ты можешь сказать, что у городских свои причуды, но любовь к природе не поддается человеческим статусам! – она вдруг замолчала, а потом продолжила резким тонном, будто бы вспомнив самое плохое, что было в ее жизни. – Они никогда не понимали ее! Начиная с одежды, еды и пристрастий к простому. Не понимали почему молодая девушка, не требовательна ни в чем. Из-за этого ее попрекала мать. Попрекали за то, что она мотается в глушь к старухе, а не разъезжает по светским вечерам и не знакомится с извращенцами в галстуках. Серафима скандальна, но что бы возмущаться на это...! Я и не подумала, что у нее хватит наглости, но она все же потом устроила взбучку. Поэтому Грейс и жила со мной какое-то время. Потом она нашла себе юношу где-то поблизости. И да, она точно тут кого-то нашла. И я, разумеется, не исключаю того, что это можете быть вы, молодой человек! – слегка подмигнула мне она.
Жаль, что мы знакомились при таких обстоятельствах!
– Вас же зовут Джеймс, не так ли? Я бы не пускала в дом незнакомцев, если бы не была уверена, что вы играете определенную роль в жизни моей внучки.
– Да, миссис. Я, Джеймс. Простите, что не представился с самого начала.
– Я, Андре, – протянула она мне дряхлую, теплую руку, которую я пожал с большим теплом. – У меня французские корни... – добавила она.
– Почему вы ни разу не упомянули ее сестру? Грейс так часто вспоминала ее, но не затрагивала в настоящем времени, – настороженно спросил я.
– Ах! Лили, – задумалась Андре, – ...цветочек мой, какая девочка! Они с Грейс уж слишком похожи духом. Как и у первой, так и у второй дочери отношения с матерью не сложились. Да у кого бы сложились... каждые ее крики и придирки не забудутся. Парой Лили казалось, что весь дом ополчился против нее. Это сбрасывали на возраст, но даже у взрослого человека не хватило бы сил жить с такой женщиной. У этой женщины и вправду скверный характер, и никакого умения находить с детьми общий язык. Я почти уверена, что и сына моего она до могилы довела! – шепотом договорила последние слова, миссис Моррис.
– Почему вы так думайте? – удивленно спросил я, наклонившись чуть вперед к ней, со стула.
– Знаешь, не обязательно собственноручно натягивать человеку петлю на шею, чтобы тот умер. Можно просто помочь ее затянуть.
– Ну а что же стало с Лили? Вы так и не рассказали о ней, – мой интерес заключался в том, жива ли она
– Однажды Лили застукали со своим кузеном.
– Но... – начал я.
– Так и есть. Они были влюблены друг в друга. И когда весь соседний дом Куперов узнал о связи с братом, родители вышвырнули из дома племянника-сироту. А Лили дали уникальный шанс. Так как знали уже об этом все жители их большого имения; соседи, а затем и весь город, где мы прибывали в то время. Родители ей пригрозили написать на него заявление, что бы репутация была чище, чем новые белоснежные скатерти в центре Лондона. Серафима бы не пережила усмешек друзей и знакомой знати... хотя их, даже знатью было не назвать, простые самозванцы.
– Неужели она согласилась?
– Нет. Любовь лишила ее родителей, дома, роскоши, наследства... Она выбрала другой путь, и никому нет права осуждать его. К тому времени я уже жила здесь. Ей всегда было куда пойти. Перед отъездом она сказала, что говорила с отцом, что очень обрадовало меня. Он дал ей достаточную сумму денег в тайне от жены. Дэвид любил девочек, но жену он любил больше, за что я презирала его. Ведь его бесхребетность перешла границы.
– Неужели, он смог просто отпустить ее из-за одного распоряжения жены. Как же можно не заметить таких манипуляций над собой? Не понимаю...
– Да, он был слабохарактерен, но его утешало знание того, что Лили не пропадет. Скажу даже больше, он хотел, чтобы она уехала. Но не от того, что она опозорила семью, а от того, что он хотел, чтобы она была хоть где-то счастлива. В последнем ее письме, что она писала мне, говорилось, что они с кузеном устроились во Франции, и в скором времени обвенчаются, – после этого она смолкла. – С тех пор как будто и не было Лили. Грейс было восемь, Лили тогда исполнялось только восемнадцать. Она так хочет найти сестру, надеюсь ты, когда-нибудь поможешь ей в этом.
Женщина достала из ящика шкатулку. Села обратно, и стала показывать мне фотографии. Я никогда раньше не видел фотографий.
– Она была рыжей, – сказала она.
– Они довольно похожи. Правда у Грейс волосы светленькие. Но, а черты лица... невероятное сходство!
Большего я не узнал. Когда я уже вышел за порог дома, на улице стемнело, и она окликнула меня.
– Ты замечательный парень, Джеймс. Я жду не дождусь вашего брака. Грейс как-то сказала, что научилась дышать, когда ты стал для нее кем-то важным. Надеюсь ты понимаешь, о чем она.
– Кто поймет Грейс? – слегка улыбнулся я.
Но на следующее утро, ни в каких Озерных краях, Грейс точно не было.