Глава 212.
Глава 212
Го Цзыму был в ужасе. Этот страх был в сто раз сильнее того, что он испытывал до похищения.
Он столкнулся с безжалостными ху, бандитами, глубоко ненавидящими Великого Яня. Но теперь, как бы он ни был напуган, он не мог так прятаться.
Он был человеком Мужуна, и его трусость была позором для Мужуна, для особняка принца Ло Жуна и для всей королевской семьи Великого Яня!
Цэнь Цзюэюань преградил ему путь, и Го Цзыму отступил назад, заставляя себя встретиться с неприкрытым, откровенно хищным взглядом короля Кэциня.
Его губы, сжатые и кровоточащие от напряжения, раздвинулись.
«Ты говоришь, что ты герой?» Го Цзыму заложил дрожащие руки за спину и попытался говорить нормально.
«Для меня ты просто играешь в героя!»
Король Кэцинь прищурился, и на его губах заиграла ледяная улыбка. Го Цзыму впился ногтями в ладони.
«Герой не станет жечь, убивать и грабить чужие земли, не станет бездумно разрушать чужие дома и уж точно не будет таким подлым, чтобы соблазнять чужую жену, словно это какая-то геройская любовь к красавице».
Представляя, как Юнь Ань отругал бы этих варваров, прекрасные глаза Го Цзыму постепенно засияли отвагой.
«Ты называешь меня красавицей, спасибо. Но герой в моём сердце — это точно не варвар из нецивилизованной страны, как ты! Ты даже не достоин носить обувь героя в моём сердце!»
Правитель Кэцинь атаковал. Цэнь Цзюэюань и другие, вставшие у него на пути, не могли сравниться с ним.
Кто-то крикнул: «Чжэнцзюнь Ван Шао!»
Как раз когда король Кэцинь собирался схватить Го Цзыму, снаружи внезапно раздалось несколько тигриных рыков.
Атака короля Кэциня резко остановилась. Один из них быстро схватил Го Цзыму и потащил за собой.
Затем несколько других втолкнули его в отдельную комнату. Мужчины снаружи захлопнули дверь, а те, кто был внутри, заперли её.
Снаружи У Чжэнь и Дай Чжаньсяо вместе напали на Сучаршаня, но были бессильны. Как только тигриный рык достиг их, они услышали крик: «Прекрати буйствовать, вор из Ху!»
«Рорррр, рорррр, рорррр!»
С неба спустились три огромных тигра, самый большой из которых бросился прямо на Сучаршаня.
Выражение лица Сучаршаня резко изменилось, и с рычанием он сжал свой железный нож и бросился вперёд.
«Принцесса, спасай короля!»
«Будь осторожна!»
Принцесса У Чжэнь поспешно обратилась к Дай Чжаньсяо и бросилась в Цинъюань.
Трое хухарцев, не участвовавших в битве, выпроводили короля Кэциня. Увидев принцессу У Чжэнь, они бросились в атаку.
Принцесса У Чжэнь была в ярости: «Королевство Хухар издевается над нашим племенем Дашань, неужели они настолько беспринципны?!»
Король Кэцинь: «Стой!»
Принцесса У Чжэнь сердито посмотрела на короля Кэциня, подняла саблю и отбросила хухарцев, преграждавших ей путь, а затем ворвалась в дом.
Снаружи раздались крики. Брат Тигр не проявил жалости к Сучаршаню, в то время как доблестные брат Цзинь и брат Сяоцзинь избивали любого ху, кто осмеливался встать у них на пути, оставляя их в крови и синяках.
Король Кэцинь крикнул: «Посланники ху прибыли! Кто смеет проявлять неуважение?»
«Воры Ху устраивают беспорядки в моей столице, оскорбляют мою императорскую семью и наносят вред жителям Великой Янь. Схватить их всех!» – царь Кэцинь холодно сверкнул глазами на говорившего.
Ван Шицзин, сопровождаемый братом Тигром, братом Цзинем и несколькими императорскими гвардейцами, ответил с холодной яростью.
Поскольку императрица беспокоилась о безопасности Шао Юньаня, императорская гвардия, ранее назначенная императором Юнмином для охраны Ван Шицзина и Шао Юньаня, не была отозвана по их возвращении в столицу.
После прибытия иностранных посланников император Юнмин даже направил дополнительные силы, в том числе из канцелярии Великого генерала, для обеспечения их безопасности, особенно Шао Юньаня.
Узнав, что делегация царства Ху устроила беспорядки в «Цинъюане» и ранила Су Цзиньяня, Ван Шицзин немедленно привел братьев Цзинь и всю дворцовую гвардию во дворец, оставив для защиты только личных солдат резиденции Великого генерала.
Когда Шао Юньань узнал об этом, он тут же вспыхнул. Ван Шицзин, опасаясь за него и ребенка, отказался брать его с собой.
Дай Инсян и Су Чэньи удержали его, наконец убедив.
По боевой эффективности Императорская гвардия не могла сравниться с воинами королевства Ху.
Противостоять им могли только солдаты, годами сражавшиеся с народом Ху на границе. Армия Крылатых Тигров, приведённая Дай Чжаньсяо, не находилась в столице.
Хотя он и был командующим армией Крылатых Тигров, солдаты принадлежали государству и императору.
Вернувшись в столицу, он передал этих людей военному министерству для урегулирования, согласно протоколу. Иначе он не был бы столь пассивен.
Однако здесь было всего пятьдесят человек Ху. Императорская гвардия, личные солдаты генеральского особняка, эскорт принцессы Учжэнь и столичная гвардия, прибывшая вскоре после этого, насчитывали более 500 человек.
С добавлением Брата Тигра и трёх великих воинских частей клана Цзинь все 50 членов делегации королевства Ху, за исключением короля Кэциня, были либо убиты, либо ранены.
Даже самый высокомерный, Сучаршань, и представить себе не мог, что умрёт в столице Янь.
Сучаршань погиб, его шея была перекушена Братом Тигром прямо на глазах короля Кэциня.
Выражение лица короля Кэциня было неописуемым, и Ван Шицзин в его присутствии приказал арестовать всех выживших ху и заключить их в тюрьму.
Король Кэцинь практически скрежетал коренными зубами.
«Господин Чжунъюн, вы пытаетесь спровоцировать войну между моим королевством Хухар и государством Янь!»
Ван Шицзин посмотрел на Дай Чжаньсяо, который сплюнул кровью на землю и направил сломанное копьё на короля Кэциня: «Если хочешь сражаться, давай!»
Ван Шицзин показал королю Кэциню большой палец вверх, а затем медленно опустил его: «Если хочешь драться, давай!»
Этот жест ещё больше разозлил короля Кэциня.
Раздался топот копыт, и все обернулись. Ван Шицзин тут же шагнул вперёд. Предводитель, не останавливаясь, спрыгнул с коня.
Ван Шицзин и подбежавший к нему Дай Чжаньсяо быстро протянули руки, чтобы защитить его.
«Где Чжэнцзюнь?»
Принц Ло Жун схватил Ван Шицзин и с тревогой спросил. Дай Чжаньсяо ответил: « Чжэнцзюнь принца внутри, а принцесса Учжэнь должна быть с ним».
Принц Ло Жун отпустил Ван Шицзин и побежал в Цинъюаню. Проходя мимо принца Кэциня, он остановился.
Не глядя на него, он стиснул зубы и крикнул: «Сегодня я усвоил урок этикета от принца Кэциня!»
С этими словами, не дожидаясь ответа, он бросился в Цинъюань: «Цзы Му! Цзы Му!»
Дверь в комнату, обитую бамбуковым шёлком, открылась, и появилась принцесса Учжэнь: «Ваше Высочество! Чжэнцзюнь принца здесь».
Принц Ло Жун бросился к нему. Го Цзыму, который вместе с принцессой Учжэнь осматривал раненых в комнате, увидел его и бросился к нему.
Он крепко обнял дрожащего мужчину, чуть не блеванув кровью от гнева.
«Мужун...»
Руки Го Цзыму сжались добела, когда он схватился за одежду принца Ло Жуна. Страх, гнев, стыд... все эмоции нахлынули на него.
«Не бойтесь, всё в порядке».
Дай Чжаньсяо вошёл.
«Ваше Высочество, пожалуйста, отведите Чжэнцзюня принца во дворец, чтобы он успокоился. Оставьте это нам».
Принц Ло Жун нежно похлопал Го Цзыму и прошептал ему на ухо: «Цзыму, иди найди Юньань. Твой муж поможет тебе избавиться от гнева».
Го Цзыму вырвался из его объятий, глаза его покраснели, но слёз не было. Он не мог плакать. Не перед таким количеством людей!
Принц Ло Жун взял Го Цзыму за руку, повернулся к Дай Чжаньсяо и сказал: «Чжаньсяо, отведи Чжэнцзюня в Юньань.
Мне нужно как следует поговорить с принцем Кэцинем».
Затем он отпустил руку Го Цзыму и низко поклонился принцессе Учжэнь, которая поспешно воскликнула: «Ваше Высочество, пожалуйста, не делайте этого».
«Принцесса, я запомню вашу великую милость».
Сейчас не время говорить о том, как отплатить за милость. Принц Ло Жун приказал Дай Чжаньсяо отвести Го Цзыму в резиденцию маркиза Верности и Храбрости, а также отправил с ним принцессу Учжэнь.
Они сражались с Сучаршанем, и принцесса Учжэнь была ранена. Принц Ло Жун, никогда не вмешивавшийся в государственные дела, пришел в неистовую ярость от унижения Го Цзыму.
Несмотря на протесты принца Кэциня, он и Ван Шицзин сплотились, отказавшись отступить.
В резиденции маркиза Верности и Храбрости Шао Юньань был в ярости. Услышав эту новость, Цзян Моси немедленно помчался обратно в резиденцию маркиза Верности и Храбрости, а генерал Дай отправился прямиком во дворец.
Цзян Моси велел своей служанке отвести испуганную Ницзы обратно в ее комнату.
Ван Цин, Чжао Цунбо и Ван Янь также велели Шао Юньаню послать кого-нибудь за ней во Дворец, император Юнмин и императрица были в одинаковой ярости.
Принц Ло Жун проводил дни во дворце с министрами, совещаясь с императором по поводу дипломатической миссии. Он получил эту новость, и, естественно, император Юнмин знал о случившемся.
В одном из столичных особняков старик, вернувшийся из дворца, впал в ярость, войдя в свой кабинет.
Его старший сын, следовавший за ним по пятам, прошептал: «Отец, что нам теперь делать?»
Старик в гневе ударил по столу: «Варвар есть варвар. Он только что прибыл и уже натворил столько бед. Неужели он не может просто сдержаться, если хочет красавицу?»
«Если бы я знал, что принц Кэцинь такой нетерпеливый, я бы не рассказал ему о Го Цзыму».
«Слишком поздно что-либо говорить», — сердито сказал старик, садясь. «Теперь ты ни в коем случае не должен заступаться за варваров перед Императором.
Это лишь навлечёт на тебя гнев Императора и навлечет на тебя беду».
Он указал на сына, и тот тут же приблизился.
Прошептав ему на ухо эти слова, старик предупредил: «Будь очень осторожен».
«Не волнуйся, отец».
Затем он поспешил прочь.
В резиденции маркиза Верности и Храбрости Шао Юньань, ожидавший Го Цзыму, пришёл в ярость, увидев его, чем напугал Ван Цина.
Он схватил его и крикнул: «Папа, будь осторожен, у тебя в животе братец. Не сердись!»
Го Цзыму, всё ещё не оправившись от потрясения, также призвал Шао Юньаня не злиться. Если он напугал ребёнка в животе Шао Юньань, он будет виновен.
«Юньань, не сердись. Твой божественный зверь убил человека, о котором говорила принцесса У Чжэнь. Он действительно был могуществен, но теперь он всего лишь труп в пасти твоего божественного зверя».
«Генерал, брат мой», — сказал Цзян Моси. Дай Чжаньсяо с любопытством посмотрел на него, и Ван Цин поспешно объяснил: «Дядюшка, не пугай моего брата».
Дай Чжаньсяо был озадачен. Что его напугало? Он не понимал, что Цзян Моси запретил ему упоминать слово «труп» в присутствии брата.
Дородовое воспитание очень важно!
Цинь Нянь принёс суп и лекарства для раненых, включая Дай Чжаньсяо и принцессу Учжэнь. Шао Юньань серьёзно спросил: «Брат, как Су Цзиньянь?»
Дай Чжаньсяо нахмурился: «Он серьёзно ранен. Я уже отправил его обратно в резиденцию герцога Лу».
Го Цзыму намекнул: «Я дал ему лекарство. То ,что ты дал мне».
Шао Юньань сделал два глубоких вдоха, убеждая себя, что у него есть бремя, на которое он не может злиться.
Он приказал: «Цинъэр, сходи в комнату моего отца за лекарством. Затем лично отправляйся в резиденцию герцога Лу и передай его.
Скажи ему, что я отомщу за твоего кузена Цзиньаня».
Ван Цин тут же ушёл. Он знал, что лекарство, о котором говорил мой отец, было сдобрено духовным молоком.
Ван Цина не смутило то, что отец доверил ему такую тяжёлую ответственность, несмотря на его юный возраст.
Он был главой семьи, и теперь ему пора было разделить бремя своего отца и папы.
Цзян Моси: «Дядя Ань, не сердись. Я здесь».
Дай Чжаньсяо и принцесса У Чжэнь не могли отвести взгляд от Цзян Моси ещё несколько раз.
Кто этот ребёнок? Шао Юньань сказал: «Брат, это Сиэр, жених Ницзы, сын брата Канчэня и племянник моего названого брата Цзян Каннина».
Дай Чжаньсяо кивнул. Значит, это был ребёнок. Он много слышал об этом ребёнке с тех пор, как вернулся, но никогда его не видел.
Он знал только, что тот работает в частном бизнесе и весьма способный. Принцесса У Чжэнь знала, что дочь Шао Юньань помолвлена, поэтому неудивительно, что она помолвлена с таким молодым человеком.
Шао Юньань стиснул зубы: «Спасибо вам и принцессе У Чжэнь, что прибыли вовремя, иначе брат Го был бы в опасности. Кажется, эти ребята охотились за ним».
Принцесса У Чжэнь сказала: «Один из моих соплеменников случайно оказался в „Цинъюане" и сразу же сообщил мне.
У них также была назначена встреча с генералом на спарринг сегодня в его резиденции».
Дай Чжаньсяо очень интересовался воинами племени Дашань и договорился с принцессой У Чжэнь о том, чтобы рядовые солдаты резиденции генерала посоревновались с ними.
В резиденции генерала также была арена для соревнований. Именно поэтому Дай Чжаньсяо и принцесса У Чжэнь приехали вместе.
Шао Юньань хлопнул подлокотником: «Я с ними ещё не закончил!»
Дай Чжаньсяо: «Не будьте импульсивны. Мы их не боимся, но если это действительно приведёт к конфликту между двумя странами, чиновники, вероятно, просто попросят нас подумать о безопасности Великого Яня».
Дай Чжаньсяо рассказал о том, что произошло после прибытия Ван Шицзин в Шао Юньань, а затем предупредил: «Боюсь, принц Кэцинь делает это намеренно, используя это как предлог для предъявления чрезмерных требований к императору.
Я и так был крайне озадачен внезапным предложением мира со стороны царства Ху, но теперь, похоже, у них дурные намерения.
Если война действительно разразится, те, у кого есть скрытые мотивы, несомненно, нацелятся на маркиза Верности и Храбрости и принца и на вас.
Принцесса Учжэнь строго сказала: «Судя по тому, что произошло сегодня, похоже, истинная цель бандитов Ху — не мирные переговоры. Что касается её сути, то нам придётся подождать и увидеть это на завтрашнем дворцовом банкете».
«Хмф», — усмехнулся Шао Юньань, и его гнев утих.
«Я ещё даже не потревожил их, а они уже стучатся в мою дверь.
Они издеваются над младшим братом Го, а тот издевается надо мной! Дядя может это терпеть, а тётя — нет!
Я, Шао Юньань, никогда не был настолько безрассуден, чтобы проглотить свой гнев. Разве они не высокомерны, потому что полагаются на свою боевую доблесть?
Тогда я покажу им, что значит быть воином и что значит идти без возврата!»
Глядя на Цзян Моси, он сказал: «Брат Си, не возвращайся сегодня в личный кабинет. Помоги дяде Аню разобраться с семейными сбережениями.
Мне нужно знать, сколько у нас денег до завтрашнего дворцового банкета».
Цзян Моси кивнул без всякого выражения, не спрашивая почему, просто сказав: «Дядя Ань, братец, не сердись».
«Юньань, что ты собираешься делать?» — спросил Су Чэньи. Все остальные вопросительно посмотрели на Шао Юньань.
Шао Юньань презрительно усмехнулся: «Я преподам этим бандитам ху урок, научу их поговорке: „Деньги правят миром!"»
＊＊＊＊＊＊
Принц Ло Жун, разгневавшись из-за жены, ничего не сделал принцу Кэциню. Однако он приказал заключить в тюрьму всех ху, прибывших вместе с ним в столицу, а тела убитых (или загрызенных) вывесить на городских стенах.
Император Юнмин не возражал. Такое отношение сильно удивило принца Кэциня, и он понял, что события, похоже, вышли из-под его контроля.
Поздно ночью 450 ху, содержавшихся в официальном оборонительном лагере, захватили боевых коней во время смены караула в дворцовом оборонительном лагере, вырвались наружу и штурмовали столицу, прибыв как раз к открытию ворот утром.
Они ворвались в столицу верхом, требуя защищать принца Кэциня. Гарнизон понес сотни потерь.
Десятки министров вошли во дворец, чтобы встретиться с императором, призывая его проявить сдержанность и не обострять ситуацию.
Если бы Кэцинь пострадал, война между королевством Хухар и Великим Янь была бы неизбежна.
Великий Янь, только что вернувшийся из своего первоначального отступления, больше не мог позволить себе войну с королевством Хухар.
Император Юнмин был настолько разгневан, что его чуть не стошнило кровью, и он опрокинул императорский стол.
Действия ху были откровенной пощёчиной. Он немедленно приказал доставить в столицу капитана гарнизона дворцовой обороны.
Он уже приказал вести строгую оборону против более чем 400 повстанцев Ху, так почему же он позволил им прорваться за пределы официального оборонительного гарнизона?!
Император Юнмин отправил императорскую гвардию и столичный гарнизон прямо к посольству королевства Ху.
Если он хотел сражаться, то сражался. Если бы он сдался, он бы отказался от титула императора Великого Янь!
Когда обе стороны были на грани войны, Ван Шицзин вошёл во дворец. Вскоре после этого император Юнмин отдал приказ отозвать войска, осаждавшие посольство, оставив лишь сотню человек для наблюдения.
Принц Кэцинь, уже оставшийся в одиночестве, всё ещё беспокоился о том, сможет ли он сбежать после воссоединения со своими подчинёнными.
Получив указ императора Юнмина, он трижды от души рассмеялся, зная, что император Янь не посмеет ничего с ним сделать.
Император Юнмин смирился с унижением, а послы Даси и Сяньлу не спешили менять свою позицию по отношению к Янь.
Когда император Юнмин приказал войскам отступать, десятки императорских гвардейцев сопроводили в столичный гарнизон человека в плаще с капюшоном и скрытым лицом.
Этот человек, однако, был похож на ребёнка.
Охранники выгнали всех остальных из камеры и открыли дверь, оставив в ней мужчину из племени Ху.
Мужчина вошёл в камеру и снял капюшон. Охранники из племени Ху удивлённо посмотрели на него, думая, что им мерещится. Неужели это ребёнок?!