Пять желаний

Утро было необычайно солнечным, ярким и прекрасным: светило огромное солнце, согревающее гору Мьебоку своими теплыми лучами; по небу безмятежно проплывали огромные пушистые облака, напоминавшие вкусную сахарную вату; громко напевали незатейливые песни птицы; тихой трелью вторили им сверчки. Царили покой и безмятежность. Однако пока природа и все обитатели мира духов неспешно просыпались, нескольким его жителям и двум гостям было не до сна.

Счастливый Узумаки постоянно удирал вперед, обгоняя Сакуру, укоризненно покачивавшую головой и поражавшуюся его беспечности. Раззадорившись и радуясь затянувшейся за ночь отдыха ране, Наруто пытался хоть как-то компенсировать часы покоя. И с невиданным энтузиазмом он восторженно распугивал разноцветных диковинных ящериц, которые, увидев подбегающего к ним парня, поспешно исчезали в огромной траве, склоняющейся к земле с каждым усиливающимся порывом прохладного ветра.

Но не все были так упоительно рады новому дню, как Узумаки. Или, по крайней мере, не проявляли такого же бурного восторга. И пока Наруто в эпичном прыжке пытался изловить хотя бы бабочку, раз у него не вышло поймать ящерицу, неспешно шествующая Шима, изредка бросавшая недовольные косые взгляды на своего мужа, — Фукасаку, не скупясь на подробности, рассказывала пораженной Харуно об особенностях их дивного мира.

Ее муж — небольшая зеленая жаба с седыми волосами, торчавшими на голове причудливым ирокезом, молчал и щурился, глядя вперед желтоватыми глазами, взиравшими на родную обитель из-под густых бровей.

Сакура же, разинув рот, внимательно внимала историям своей новой подруги — Шимы, полюбившей ее всей душой. Иногда Харуно задавала вопросы, на которые пожилая жаба охотно отвечала ей, объясняя все тонкости их мира. Временами и Фукасаку, оказавшийся неплохим собеседником, вставлял глубокомысленные замечания, комментируя высказывания тут же раздражавшейся Шимы, которой, видимо, не нравилось его стремление перехватить инициативу. Жаба принималась брюзжать, но ее мужа это ничуть не смущало. Почесывая седую бороду, Фукасаку посмеивался над ворчанием своей жены, но не более — спорить с ней он, кажется, не горел желанием.

Вопреки всем ожиданиям Сакуры, путь был недолгим. И вскоре ранние путники достигли своей цели — подошли к огромному водопаду, за которым их уже давно ждал главный мудрец страны Жаб — Гамамару. Насколько оробевшей перед значимой встречей Харуно удалось понять из историй Шимы, он — самый мудрый и самый старый из всех живущих здесь членов дружного жабьего семейства, однако маразматик — у него постоянные провалы в памяти. Но это была не вся информация, которую Харуно удалось заполучить.

Фукасаку, не одобрявший высказывание жены, упершей руки в боки и прожигавшей мужа гневным взглядом, утверждал, что умнее существа, чем Гамамару, перед которым открыты врата прошлого и будущего, не сыскать во всем свете. Сакура не знала, кому из двух жаб, принявшихся переругиваться тогда между собой, верить, но была готова возложить все надежды на часу весов и рискнуть, чтобы сдержать данное ей же обещание.

И вот настал решающий час расплаты. Переведя дыхание, Харуно поискала глазами куда-то запропастившегося Узумаки, вмиг появившегося перед ней с громким хлопком и выпрыгнувшего из облака серого дыма, стоило ей подумать о нем.

Подскочив от испуга, Сакура, не удержавшись, отвесила сконфуженному Наруто звонкую оплеуху и, отругав впавшего в уныние Узумаки, схватила его за руку. И, поспешив, догнала исчезавших за водяной пеленой, служившей старому прорицателю защитой от надоедливых посетителей, Шиму и Фукасаку, решивших не попадаться под раздачу.

Быстро преодолев последнее препятствие и протащив за собой Узумаки, не пытавшегося даже сопротивляться и покорно державшего ее за руку, Сакура, оторопела от шока, когда ее глаза, привыкшие к солнечному свету, приспособились к темноте. Харуно замерла на месте, не находя в себе сил вымолвить хоть слово — на нее смотрела, улыбаясь, самая гигантская жаба, которую она только видела в своей жизни. Шима и Фукасаку показались ей мелкими букашками, которых этот великан расплющил бы в два счета, если бы пожелал.

Опомнившийся Наруто, ощутив растерянность Харуно, разглядывавшей мудреца Гамамару, крепче сжал ее руку, ободряюще закивав. Сакура едва улыбнулась краешками губ, ощутив поддержку Наруто, однако взгляда от мудреца так и не отвела — были на то причины.

Гамамару выглядел чуть иначе, чем все другие жабы, которых она встречала. И, несомненно, был невероятно умен, как и стар. Судя по прищуренным глазам и добродушной улыбке, еще и добр. Мудрец не вмешивался, позволяя Сакуре освоиться в его пещере.

А она даром времени не теряла, вскользь отмечая любопытные детали. Присмотревшись к Гамамару получше, Сакура рассмотрела на его коричневой морщинистой коже ожерелье с непонятным для нее символом.

Сделав мысленную заметку, Харуно решила, что чуть позже обязательно спросит у Наруто или у двух сопровождавших их жаб, что означает этот странный знак, показавшийся ей подозрительно знакомым.

Но ее изрядно ограничивало время — если бы Сакура могла, она бы, наверное, успела заметить гораздо больше. Однако им с Наруто не помешало бы поторопиться, если они, конечно же, хотели вернуться в Коноху хотя бы вечером. Будто прочитав мысли Сакуры, Гамамару, приподняв сухую жилистую лапу в знак приветствия, внушительно кашлянул.

Вздрогнув, Харуно вернулась в реальность, выпав из раздумий. Робко шагнув вперед, она обернулась к Узумаки, отпустившему ее руку и ободряюще приобнявшему за плечи.

Улыбнувшись, Наруто уверенно увлек Сакуру вперед, подталкивая ее к неглубокой луже, в которой и восседал Гамамару. За спиной могущественного прорицателя Харуно увидела самый настоящий водопад. Он был не такой большой, как тот, через который они прошмыгнули к мудрецу, но выглядел ничуть не хуже — вода в нем бушевала и, переливаясь буйством красок, стекала в лужу, в которой и сидел Гамамару.

Сакура приоткрыла рот, но тут же резко захлопнула его, подумав, что глупое выражение лица будет крайне неуместным, но ее реакция, казалось, не удивляла никого — Шима и Фукасаку хранили почтительное молчание, преклоняясь перед мудрецом, а Наруто, бросавший на нее озабоченные взгляды, ничего не говорил, опасаясь смутить еще больше. Гамамару же, сохраняя поразительную невозмутимость, щурясь и улыбаясь, водрузил морщинистую лапу на белое брюхо, потрясая головой с причудливой шапочкой с кисточками.

— Наруто! — проскрипел он, посмотрев Наруто, не отпускавшего Сакуру из объятий. — Я уже думал, что ты не придешь! — добавил Гамамару, окинув Харуно пристальным взглядом, вызвавшим у нее предательские мурашки — если подумать, мудрец немного пугал ее, а храбрилась она только для вида. И ради Наруто.

— Я?! — изумился Узумаки, вмиг отстранившись от Сакуры и протестующе замахав руками, словно осуждая суждения мудреца. — Я же сказал, что обязательно вернусь, даттебайо! — выкрикнул Наруто, ткнув себя пальцем в грудь.

Харуно, не отрывавшая от Наруто глаз, вскользь заметила, как дряблые губы Гамамару растянулись в легкой улыбке — он, похоже, симпатизировал Узумаки. И у него были на то причины — Наруто был очарователен в своей непосредственности.

Поболтав со старым предсказателем еще немного, неунывающий Узумаки, широко улыбаясь, склонился перед мудрецом в низком поклоне, едва ли выражавшем все то благоговение, которое Сакуре, последовавшей его примеру, удалось испытать. И Наруто, не терявший ни минуты, пока Харуно медлила, пытаясь сформулировать просьбу, моментально приступил к активным действиям.

— Мне нужна помощь, дедушка Гамамару... — начал было он, не глядя на прижавшую ладонь ко рту Сакуру — ее ужасала несдержанность Узумаки, который, похоже, не был знаком с чувством такта — слишком стремительное начало темы могло испортить все. Однако мудрец, ничуть не удивившись спонтанному вступлению, решительно прервал Узумаки, нетерпеливо взмахнув длинной лапой с перепончатыми пальцами.

— Ты хочешь узнать насчет пророчества, — изрек Гамамару, не торопясь и почесывая голову. Было видно, что мудрец и сам рад перейти к делу. Наверное, долгие разговоры были для него утомительны. Не став гадать, Харуно приготовилась ко всему, не представляя, как будет огорошена уже через пару минут. Мудрец же, не медля, приступил к своему излюбленному занятию.

— И вот что я могу тебе сказать... — продолжил Гамамару, помедлив для приличия несколько секунд, а затем его глаза, покрытые мутноватой дымкой, завращавшись, как бешеная карусель, закатились. Наруто, сдвинув брови, бросил обеспокоенный взгляд на ахнувшую от неожиданности Харуно, зажавшую ладонями рот, чтобы не закричать. Мудрец же откинув голову назад, с завидным упоением продекламировал:

— Обратной дороги нет, оборваны все пути,

Внемли предсказаниям звезд и с ними не вздумай шутить.

День сменится ночью, угаснет звезда в небесах,

Разлука бесшумно крадется и крутится стрелка в часах.

За истиной следует тьма, за ней же — страдания, горечь и мрак,

Сокрытая правда не дремлет, как ангелы на небесах.

А зло не смыкает глаз, становится лишь сильней,

коль скоро ты встретишься с ним, запомни одно — не робей.

Время ты вспять оберни, душевную тьму одолей,

И с прошлым скорее простись, открой в настоящее дверь.

Но помни, что выбор остался один, обратного нет пути,

И если захочешь остаться, то знай, что ты должен уйти.

Сакура, приложив руку к груди, вся обратилась в слух. Раньше она бы никогда не и подумала, что бредовые пророчества могут обладать такой внушительной силой. Однако слова, сказанные Гамамару, вызвали у нее мелкую дрожь и ужасающее ощущение необратимости, будто бы ей вынесли смертельный приговор.

Особенно покоробила Харуно заключительная часть — она и без этого лишнего напоминания помнила, что уже совсем скоро ей придется распрощаться с Узумаки навсегда. И легче Сакуре, услышавшей подтверждение своих же догадок из чужих уст, не стало.

Радужные чаяния, собрав вещи в рюкзак, отправились в долгое путешествие, оставив после себя дикое огорчение. Все усложнилось — в их копилку с неудачами благополучно поместилось еще и жуткое пророчество. Харуно уже была готова взвыть от бессилия, но сдержалась, вспомнив о том, что у Наруто и без ее проблем много неприятностей в жизни. Теперь для них обоих приоритетной задачей на горизонте неумолимо маячила необходимость продумать новый план.

А обстоятельства, кажется, были против них. Если сначала Сакура еще слепо надеялась, что всесильный Гамамару поможет разобраться с утерянной памятью Наруто, то теперь же, столкнувшись с жестокой реальностью, она ощущала себя потерянной, ведь предсказание жабьего мудреца лишь подкинуло в их с Наруто жизнь лишних загадок, на которые им еще предстояло найти ответы. Но озадачена услышанным, как выяснилось, Сакура была не одна — вся компания умолкла, размышляя над словами Гамамару.

Шима и Фукасаку, не вмешиваясь, о чем-то тихо перешептывались между собой. И Харуно догадывалась, что именно они обсуждают. Однако насторожило Сакуру совсем не это — Узумаки, вопивший по любому поводу и очень часто без него, до сих пор молчал. Он, сосредоточенно слушавший Гамамару, сжал руки в кулаки и устремил на мудреца пристальный взгляд потемневших от ярости голубых глаз.

— Звезды поменяли предсказание? — строго спросил Узумаки, вдруг ставший непривычно серьезным. Нахмурив брови, Наруто скрестил руки на груди. Складывалось впечатление, что ничего на свете не волнует его больше, чем пророчества звезд, о которых Харуно ничего так и не удалось разузнать. Лишь самую малость — звезды способны предопределить участь Узумаки.

Остальные их дарования для нее не имели никакого значения, потому что она, не отдавая себе отчета, бессознательно зациклилась только на том, что было важно для Наруто.

Вот и сейчас, набрав воздуха в легкие, Сакура осторожно приблизилась к парню, прикрывшему глаза и не обратившему на нее внимания. Вероятно, он был огорчен вынесенным звездами вердиктом. Раздумывая, что предпринять, Харуно упустила отличную возможность встряхнуть Узумаки и уверить его — они прорвутся. Мудрец же, кивнув Узумаки в ответ, не преминул заметить, словно отец, напоминавший маленькому сыну почистить зубы перед сном:

— Наши поступки меняют нашу судьбу. Может быть, теперь все станет иначе? — задался извечным философским вопросом Гамамару, видимо, старавшийся приободрить Наруто и внушить ему, что все еще образуется. А вот Сакура уже не была так в этом уверена — разве изменения в предсказании — это не дурной знак? Об этом же, видимо, перешептывались Шима и Фукасаку, не сводившие с них глаз. И самое удивительное, пожалуй, было их поразительное единодушие — жабы не встревали и временно прекратили перебранку, стараясь не упустить ничего из сказанного Гамамару.

— Может, — согласился с мудрецом Узумаки, нарушив напряженное молчание. Харуно же поджала губы — Наруто никогда не терял веры в лучшее. Наверное, его оптимизм и заставил ее проникнуться к нему безграничным доверием. Благодаря несносному духу, она начала бороться и учиться по-настоящему жить, а не влачить жалкое существование, как делала раньше. Узумаки же, встретившись взглядом с мудрецом, вдруг широко улыбнулся, стукнув кулаком о кулак.

— Отлично! — прокричал Наруто. Гамамару, махнув лапой, чуть наклонил голову в нелепой шапке на бок. И Сакура, наблюдавшая за ними обоими, недоуменно захлопала глазами, пытаясь понять, к какому же общему умозаключению пришли прорицатель и Наруто, однако все ее старания оказались тщетными — казалось, дух и жабий мудрец общались между собой мысленно.

По крайней мере, Харуно могла смело утверждать, что все так и было. И у нее были весьма весомые причины: ни Узумаки, ни Гамамару не прерывали зрительного контакта, ни один из них не открывал рта, но они внимали друг другу без слов, будто оба заведомо знали, что творится у другого в голове.

— И это все, дедушка? — внезапно поинтересовался Наруто. Он спрятал руки в карманы штанов и, подмигнув растерянной Сакуре, медленно закрыл голубые глаза, наморщив лоб. Казалось, Узумаки лихорадочно обдумывает что-то, пробудившее в нем противоречивые чувства.

Бдительная Харуно отметила, что в этот раз Узумаки не стал делиться с ней подробностями, озвученными только для него. Похоже, он предпочел переварить все сам. Крошечный укол затаившейся ревности кольнул Сакуру чуть болезненней, чем обычно. Значит ли это, что Наруто не доверяет ей?

Глядя на Узумаки, она, зажмурившись, постаралась заглушить свой внутренний разлад. Успокоившись и запретив себе впадать в отчаяние, Сакура призадумалась и попыталась осмыслить: Узумаки не доверяет ей или же пытается защитить?

Но Наруто совсем не смотрел на нее. Сконцентрировавшись на своих догадках, он замотал головой, словно пытался отогнать приставший к нему рой назойливых пчел.

— Малая часть, — охотно отозвался Гамамару, прерывая хаотичный мысленный поток Сакуры и терзания Наруто, вскинувшего голову и осмысленно взглянувшего на прорицателя.

Повернувшись к Харуно, Узумаки пожал плечами и мотнул головой, давая ей смекнуть — он не имеет ни малейшего понятия, что все это значит. А мудрец тут же поспешно уточнил, видимо, опасаясь недоразумений, которые могли возникнуть в будущем из-за допущенной малейшей недосказанности.

— Звезды говорили много, но передать я должен был это, — торжественно заключил Гамамару, скрестив лапы на животе с чувством выполненного долга.

Воцарилось гнетущее молчание — дружная компания была под впечатлением от услышанного. Никто не осмеливался нарушить тишину. И Харуно, почувствовав, настал ее звездный час, твердой походкой вступила в незамысловатую игру. Стремясь наверстать упущенное и отчасти отомстить Наруто за сокрытие важных нюансов, Сакура влезла в разговор, ничуть не стыдясь своей настойчивости.

— О чем еще они говорили? — задала вопрос Харуно, прожигая бесстрастного мудреца разъяренным взглядом. Гамамару, от которого не укрылась ее затаенная обида, печально улыбнулся и, помедлив, принялся осторожно подбирать нужные слова, невнятно бормоча их себе же под нос.

И пока мудрец старался придумать способ доходчиво объяснить смертной непреложные истины мира духов, Узумаки, прервал временное затишье первым. Запустив руки в волосы и растрепав светлые топорщащиеся пряди, Наруто сдавленно заговорил.

— Сакура, ты думаешь, это поможет мне? — с горечью спросил он, посмотрев на оробевшую харуно взглядом, в котором без труда можно было распознать абсолютное отчаяние. Разочарование Сакуры дезертировало на второй план уже через пару коротких мгновений.

Увидев настоящее смятение на лице Узумаки, она с трудом поборола желание крепко обнять Наруто и попытаться утешить — слишком уж расстроенным он выглядел.

— Я ни слова не понял, Сакура! — с жаром провопил Узумаки и, сокрушенно опустив голову, уставился на каменный пол, потирая нос рукой и бросая на хмыкавшую Сакуру, обиженные взгляды. Могущественный дух сейчас до одури походил на маленького мальчишку, у которого отобрали мороженое.

Прыснув, Харуно понимающе улыбнулась: он расстроен. И она могла его понять — когда-то уже испытывала похожие эмоции. Правда, Сакура призналась себе, что вела себя тогда чуть иначе, но от Наруто другого поведения можно было и не ожидать — он же как настоящий ребенок.

Может, иногда Узумаки и становился предельно собранным, но все оставшееся время он дурачился и кривлялся. И именно эти его черты характера Сакура находила очаровательными.

Посчитав своим первостепенным долгом отплатить Узумаки за его доброту и всяческую помощь, Харуно подошла к Наруто. Мягко погладив духа по склоненной голове, она положила миниатюрные ладони ему на плечи, требовательно сжав их.

Узумаки, опешив, уставился на нее, не моргая. Сакура, порывисто выдохнув, ведь находиться так близко рядом с ним было выше ее сил — сердце, казалось, решило побить мировые рекорды по количеству ударов в минуту, взглянула на Наруто, заметив его кратковременное замешательство.

Он смотрел на нее с едва уловимым недоумением в глубине голубых, как небо, глаз. Казалось, дух совсем не понимал, к чему она клонит. Откровенная тупость Наруто подпортила Харуно настроение, но она, поборов досаду, объяснилась перед парнем. Правда, по-своему.

Волнуясь до дрожи в коленях, но стараясь не демонстрировать мандраж для всех, включая Узумаки, Харуно постаралась говорить твердо. В конце концов, Сакура собиралась не допустить их поражения. Кто угодно мог отступить, но только не Наруто Узумаки. Харуно верила — Узумаки ни за что не сдался бы без боя. И его всего лишь нужно воодушевить и направить.

— Нам, — поправила она Наруто, огорошенно уставившегося на нее. Кажется, признание получилось максимально неловким. Но Харуно, отмахнувшись от незваного стыда, упрямо проигнорировала розовый румянец, выступивший на ее щеках — не до этого ей было.

Узумаки же широко распахнул глаза и приоткрыл рот. Видимо, простоватый дух до сих пор не соображал, о чем же она говорит. Его голубые глаза, в глубине которых Харуно разглядела затаенные отголоски отчаяния, смотрели на нее без скепсиса, скорее, с искренним недоумением.

— Нам помогут все подробности, которые получится собрать, — разъяснила она Узумаки, тут же воззрившемуся на нее с плохо запрятанным недоверием в глубине голубых глаз. Похоже, Наруто не хватало доказательств. А значит, нужно было любой ценой убедить, что она готова действовать.

И, отстранившись от Узумаки, Харуно, доказывая действиями свои благородные стремления, обратилась к Гамамару, наблюдавшему за ней из-под полуприкрытых век — мудрец предпочитал не вмешиваться в щекотливый разговор. И Сакура была благодарна ему — не каждый обладал подобной тактичностью. Однако она не была уверена, что все это делалось намеренно. Может быть, Гамамару просто выжидал подходящий момент. Но, в любом случае, выдержка прорицателя была как раз кстати.

— Допустим, — стараясь рассуждать рационально, начала Харуно, призвав на помощь логическое мышление, дожидавшееся своего триумфального часа, — я поняла, что значит все это предсказание, — сообщила она и сразу же поспешила оговориться. — Правда, отчасти. Мне может потребоваться время, чтобы разобраться во всех ваших словах, но я справлюсь, — непреклонно сказала Сакура, ощущая за своей спиной воодушевившихся жаб, возбужденно перешептывавшихся между собой — они, видимо, обрадовались ее смелому заявлению. А значит, теперь, по крайней мере, одна проблема была решаема.

Но подействовали ее доводы не только на жаб — Узумаки посмотрел на Харуно с нескрываемым уважением во взгляде и, закинув руки за голову в привычном жесте, встал рядом с ней. Сакура же невольно отметила — хоть что-то в их взаимоотношениях стало взаимным — они оба были готовы биться друг за друга.

Гамамару, от которого не укрылась их с Наруто трогательная дружба, покровительственно улыбнулся, кивнув Сакуре головой. Кисточки на шапке, вторя его движению, колыхнулись. Похоже, настойчивость Харуно и ее пытливый ум пришлись мудрецу по душе.

— Может, есть еще что-то, о чем нам стоит знать? — перестраховываясь, полюбопытствовала Сакура — все-таки к любым сюрпризам лучше всего готовиться заранее. И было бы неплохо узнать обо всем, что может поджидать их с Наруто в ближайшем запутанном будущем. Перехватив инициативу, она стала задавать прорицателю наводящие вопросы.

— Меня волнует вот что... — проронила Сакура, стараясь говорить громко, чтобы мудрец расслышал каждое ее слово. — Например, могу ли я использовать желание и попросить, чтобы Наруто вернул себе память? — выпалила она.

Шима и Фукасаку тихо охнули. Гамамару же, прижав руку к сердцу, открыл глаза и взглянул на нее с явным восхищением. А притихший Узумаки, помрачнев, дернулся и, схватив Харуно за руки развернул ее к себе, не позволяя отстраниться.

— Ты с ума сошла! Это же твое желание! — крикнул он, с силой сжав хрупкие плечи. Сакура невольно сжалась, но выстояла. Хоть Наруто и был в ярости, а его голубые глаза метали искры, она не боялась его. Сакура, несмотря ни на что, была уверена — он ни за что не причинит ей боль.

И вот, гордо вскинув голову и встретившись с Узумаки взглядом, Харуно вдруг заметила, что его зрачки как-то изменились — цвет глаз остался прежним, до боли знакомым, но вот зрачки... Они стали такими же суженными, как у Орочимару — уж глаза «змея» она запомнила навсегда.

И что же это могло значить? Таким взбешенным Наруто она, конечно, никогда не видела, но в душу Сакуры закрались смутные подозрения, особенно после озвученного для них пророчества. Однако, взяв непрошеные мысли под контроль, она внушила себе, что подумает потом.

И все же, не удержавшись, Сакура позволив себе единственную слабость — нервно сглотнула. Но сломать ее было не так уж и просто. Хоть взгляд Наруто и вызвал у нее мелкую дрожь, Харуно верила: Узумаки не обидит ее, как бы ни был зол. Возможно, он и погорячился, однако она все равно могла положиться на него в любом случае.

Наверное, запрятанные эмоции отразились на ее лице. И это вынудило Наруто сдать свои позиции и капитулировать. Вскинув руки в примиряющем жесте, Узумаки сделал шаг назад и поспешно засунул руки в карманы штанов, старательно пряча глаза от Сакуры, пытавшейся еще раз разглядеть его зрачки, чтобы удостовериться — ей не привиделось.

Однако и Узумаки был не таким дураком, каким казался. Похоже, он понял все. Или, может быть, прочувствовал свою трансформацию — для чуткого к переменам Наруто такие «фишки» были на раз плюнуть. Судить Сакура не бралась — она могла и ошибаться.

Точно Харуно знала лишь одно: если бы Наруто настаивал дальше и не позволил бы ей сопротивляться, она бы спасовала, поддавшись и уступив ему. Но Узумаки, видимо, опасался навредить ей или испугать. В любом случае, прямо сейчас он бездействовал. И Сакура, сообразив, что осталась в рядах победителей, холодно парировала:

— Точно, все так! Значит, я в состоянии потратить его на тебя!

Всплеснув руками, она настояла на своем, не собираясь проигрывать. Наруто же, обреченно простонав, взъерошил свои волосы, однако не пошел на попятную.

— Это неправильно! — уперся он, на всякий случай отойдя от нее на пару шагов и энергично взмахнув руками. — Эти желания принадлежат тебе! — надломленно пробормотал он, старательно изучая пол под ногами, будто бы ему предложили пари и миллион долларов в придачу, если он сумеет обнаружить нечто уникальное.

— Да хоть все четыре оставшихся забирай! — разозлилась Харуно, тряхнув головой. — Я готова их отдать! — топнув ногой, безапелляционно подытожила она.

— Ты с ума сошла! — прорычал Наруто, вновь подскочив к ней, чтобы и дальше выяснять отношения. Но Сакура, проигнорировав все его возмущения и вопли, сделала вид, что никакой перебранки между ними не было вовсе, и обратилась к Гамамару.

— Так я могу? — затаив дыхание, с трепетом спросила она.

Мудрец же, улыбаясь каким-то своим мыслям, задумчиво покачал головой — он не отрицал ее слова и не сделал их непреложной истиной. Харуно ощутила, как все ее позитивные мечты незамедлительно рухнули — она просчиталась. Иначе Гамамару бы предостерег их с Узумаки, распинаясь о каких-нибудь плачевных последствиях, как бывает всегда. Но этого не произошло.

— Если бы все было так просто, Наруто бы уже помогли. Полагаю, вам придется разгадать не одну тайну, чтобы получить ответы. Будет трудно, но вы справитесь, — наставительно изрек прорицатель, задумчиво покачав головой. Шима и Фукасаку, добросовестно слушавшие каждое слово Гамамару, драматично вздохнули. Узумаки же, скрестив руки на груди, указал пальцем на небо, будто старался напомнить ей, что там, наверху, все уже решено за них.

— Им нужно надрать задницы! — сгоряча высказался он, раздосадованный крутым поворотом событий или тем, что ему придется напрячь голову, как следует. Солидарная с ним Сакура от комментариев воздержалась, лишь в немом согласии с Узумаки сморщила нос. Мало им препятствий.

Задумавшись, Харуно поднесла руку к подбородку и едва не завизжала от неожиданности — то, что произошло дальше, выбило из колеи всех. Наруто, словно метеор, подлетел к ней и, прижав ее к груди, приглушенно прошептал так, чтобы слышно было ей одной.

— Спасибо за все, что ты делаешь для меня, — поблагодарил Наруто, прерывисто вздохнув, он, кажется, хотел добавить что-то еще, но замолчал, не решаясь продолжить. Сакура, помедлив, обняла его в ответ, сомкнув руки на спине Узумаки в замок. Наруто расслабленно выдохнул, опалив горячим дыханием ее шею. Харуно, сдержав всхлип, чтобы не разрыдаться от нахлынувшей на все ее существо нежности, попыталась контролировать разумом забурлившие, как вода, эмоции.

Но из-за стечения обстоятельств, как и бывает всегда, прекрасное мгновение было утеряно — восторженный возглас Шимы вернул расслабившуюся Сакуру с небес на землю. И Харуно, выгнув бровь, попыталась выпутаться из объятий духа, изумившись его необычному поведению, но настырный Узумаки, рассмеявшись ей на ухо, крепче сжал сильные руки на ее талии. Харуно, лицо которой от смущения покраснело, словно спелый помидор, ласково погладила Узумаки по голове, подумав, что пора бы уже заканчивать с сантиментами.

Потрепав Наруто по плечу, она все же отстранилась, краем глаза уловив, как Шима извлекла из кармана плаща лоскутный носовой поток и, ни капли не стесняясь, принялась утирать выступившие на глазах слезы, стекавшие по рыхлым щекам. Остальные реагировали не так бурно — воспитанный Фукасаку отвернулся, сосредоточенно разглядывая стены пещеры, будто бы видел их впервые. Гамамару же, словно обдумывая вопрос жизни и смерти, сложил лапы на груди. И, набравшись мужества, степенно заговорил:

— Думаю, я должен помочь вам, — не сговариваясь, дух с Сакурой переглянулись и, адресовав друг другу скептические взгляды, уставились на мудреца.

— Правда? — изумилась Сакура.

Гамамару кивнул, и, поправив съехавшую ему на лоб шляпу, подбоченился.

— Я дам наводки, хотя звезды просили не говорить об этом, — произнес мудрец, склонив голову. Шима и Фукасаку подобрались поближе, чтобы тоже услышать наставления мудреца. Предсказатель же, собравшись с духом, не стал зря тратить время.

— Слушайте внимательно! — изрек Гамамару, загибая тонкие пальцы на лапах. — С вами свет, но тьма гораздо ближе, чем кажется. Вы можете искать ее повсюду, но так и не найти, а потом обнаружить там, где ее и быть не может. Особенно это касается тебя, Наруто, — скрипучим голосом добавил он. Узумаки же, сдвинув светлые брови, до хруста сжал руки в кулаки. Казалось, подобные перспективы его не устраивали, а мудрец, не тушуясь, заговорил дальше.

— Опасностей может быть много, но вы оба должны помнить главное — держитесь вместе, не отдаляйтесь, не храните секретов, — наставлял Гамамару. Сакура вяло улыбнулась. Мудрец говорил банальные истины, которые были ей известны и без его советов. Возможно, ей следовало быть осторожнее в своих суждениях, ведь Гамамару, словно прочитав ее мысли, резко сменил тему.

— Да... — протянул он, почесывая лоб пальцем, — Думаю, чтобы найти ответы и попытаться пролить свет на загадочные обстоятельства, вам следует наведаться в твою комнату, Наруто. Может быть, вдвоем вы сможете понять, что к чему. Помните, все твое, Наруто, останется неизменным, — напутственно заключил он.

Удрученный Узумаки, схватившись за голову, отчаянно завопил. Сакура же удивленно вскинула брови — она-то думала, что Наруто непробиваемый, но и у него обнаружилось слабое место. Комната. Призадумавшись, Харуно постаралась вспомнить, была ли она когда-то в гостях у Наруто.

— Я видела это место? — спросила она, покосившись на рухнувшего на пол Узумаки, сложившего губы бантиком. Шима, неодобрительно шикнув, попыталась вразумить его, но все ее попытки были тщетны. Наруто так и не образумился. Гамамару, рассмеявшись, предпочел не встревать. А Фукасаку, прикрыв глаза лапами, отмалчивался.

— Да... — прогундосил Узумаки, ответив Харуно вместо мудреца. Надувшись, Наруто уселся на корточки и принялся выводить пальцем на пыльном полу незамысловатые узоры, всем своим видом демонстрируя Сакуре — он не сдвинется с места без весомого на то повода.

Сакура же обреченно вздохнула — мало ей трудностей, а тут еще он со своими истериками. Не церемонясь, она схватила Узумаки за футболку и, злобно пропыхтев, в два счета поставила перепуганного духа на ноги.

Разбираться с ним привычными методами Сакура не собиралась, только обреченно возвела глаза к своду пещеры и отпустила Узумаки, опасливо попятившегося подальше от нее.

Предположив, что Наруто имеет в виду именно ту полупустую комнату, Сакура зябко поежилась, когда вспомнила свои ощущения. Находиться там, конечно, было не очень приятно, но если дело выгорит и им наконец-то улыбнется удача, можно попытать счастья и осмелиться на отчаянный поступок. Терять им уже было нечего — все плохое уже случилось. А значит, хуже уже не будет.

И Харуно, одобряя совет мудреца, энергично закивала. А отбежавший к стене Наруто, видимо, чтобы не получить заслуженный подзатыльник, высоко подпрыгнув, затопал ногами и раскричался. Яростно жестикулируя, он привел тысячу аргументов, почему им не стоит туда соваться, но не учел одного — Сакуру уже было невозможно переубедить.

— Вы сможете нас туда отправить? — проигнорировав нытье Наруто, обратилась Харуно к мудрецу. Гамамару, кивнул ей, улыбнувшись. От Сакуры не укрылось, что мудрец выглядел смертельно уставшим. Казалось, проговорив с ними, он прожил еще сотню лет.

— Не хочу туда! Я так не люблю там торчать, — проныл Узумаки, скорчив жалобную мордочку, надеясь заставить Харуно расчувствоваться и сменить гнев на милость. Сакура открыла было рот, но Гамамару, закашлявшись, призвал их к благоразумию и попросил поспешить, сказав, что предсказания отбирают у него силы. Стушевавшись, Харуно и Узумаки прекратили незатейливый спор.

— Я могу помочь, — неожиданно вмешался Фукасаку, выступив вперед и потрясая седой бородкой, — А вы отдохните, — завершил он, почтительно поклонившись мудрецу, он жестом указал компании, что нужно следовать за ним. Шима присоединилась к мужу и, взяв его под руку, о чем-то заговорила с ним. Болтая, жабы вышли из пещеры первыми, Сакура же, подтолкнув отпиравшегося Наруто, пролетевшего от ее толчка под ледяной струей воды, словно он был легким лепестком, последовала за компанией. Но едва слышный голос Гамамару остановил ее.

— Ты можешь потратить свои желания на Наруто, если захочешь, Сакура. Ты можешь изменить его жизнь, — превозмогая себя, выговорил мудрец, — и это его откровение пошатнуло ее мир. Выходит, еще не все потеряно. Правда, чем это могло помочь ей?

Решив, что всему свое время, Сакура не стала торопить события. Склонившись перед мудрецом в низком поклоне, Харуно шатающейся походкой покинула пещеру. Ей было о чем подумать на досуге.

***

Второе перемещение прошло без приключений. Конечно, она все еще громко кричала, оглушая жмурившегося Узумаки пронзительным визгом, но ничего поделать с собой она не могла — ничто не угнетало Сакуру так сильно, как мистические путешествия.

Вцепившись в шею Наруто, она, категорически отказываясь открывать глаза и смотреть по сторонам, визжала, не слушая все увещевания Узумаки, пытавшегося убедить ее, что ничего жуткого нет. Успокоилась и размеренно задышала Харуно, когда почувствовала под ногами твердую почву, — пол комнаты, в которой они должны были отыскать подсказки.

Узумаки, бережно поставив ее на ноги, убедился, что она в состоянии ходить и с беспокойством огляделся по сторонам, словно проверяя, все ли на месте. Сакура, чуть помедлив, последовала его примеру.

Ничего нового она не увидела. Впрочем, это было ожидаемо. Когда она была здесь в последний раз, у нее было время все хорошенько осмотреть. И, не запинаясь, Сакура могла утверждать — это место ничуть не изменилось: все та же застеленная покрывалом кровать, серые стены и невзрачное окно с засохшим цветком на подоконнике. Даже перевернутая фотография в рамке лежала на той же самой тумбочке, стоявшей рядом с кроватью, где она ее и оставила.

— Я не люблю это место, — первым подал голос Наруто, шумно вздохнув. Дух, сжав руки в кулаки, плотно стиснул челюсти. Его, похоже, нервировал тот факт, что им придется остаться здесь и рыться в вещах. — Оно такое... — Наруто мялся, подбирая нужное определение. И Сакура, поспешив на помощь, подкинула ему идею.

— Пустое, — подсказала она. Узумаки кивнул, подтверждая верно подсунутое слово. А Харуно, которой было не по себе от одного несчастного вида Наруто, вытворила нечто невообразимое — сжав одну руку в кулак, она подняла ее вверх, как это делал он. Пытаясь взбодрить духа, Сакура издала воинственный клич. Но он тут же выпучил глаза и быстро отскочил в сторону.

— Я же еще ничего не сделал! — заикаясь, выдавил Узумаки, плотнее прижавшись к стенке, словно она была его последним шансом на спасение. Сакура уставилась на Наруто с искренним недоумением, запоздало сообразив, о чем же он подумал. Когда до нее дошло, Харуно, расхохотавшись, схватилась руками за живот. Она согнулась пополам, не прекращая звонко смеяться.

Узумаки же, округлив глаза, смотрел на нее с очевидным замешательством, пока своевременно не понял — Сакура не собиралась его бить. И, присоединившись к ней, тоже залился неистовым смехом.

Однако закончилось их веселье быстро. Наруто, задыхаясь от хохота, угомонился первым. Подмигнув Харуно, дух тотчас же подбоченился — казалось, теперь любые невзгоды ему по плечу. А Сакура мысленно подметила, что ей все-таки удалось воодушевить Узумаки. Вопрос — надолго ли.

— Отлично! — бодро возвестил Наруто, сверкая широченной улыбкой. — Перероем здесь все! — с небывалым боевым настроем активный дух начал носиться по комнате, стучать по стенам, рыться в тумбочке, выбрасывая из нее всякий ненужный хлам. Он пошарил под кроватью, осмотрел все половицы с облупившейся краской, жалобно скрипевшие под его ногами.

Не обнаружив ничего интересного, Узумаки плюхнулся на прогнувшуюся под его весом кровать и остался лежать, печально вздыхая. Харуно же, выступившая невольным наблюдателем, покачав головой, приблизилась к парню и осторожно присела на край постели, раздумывая обо всем. И внезапно ее осенило. Бинго! Взяв фотографию в рамке, лежавшую на том же самом месте, где она ее оставила, Сакура призывно похлопала Наруто, по плечу. Узумаки, сразу же приподнявшись на локтях, не мигающим взглядом всмотрелся в фотографию.

— Она уже была здесь, когда меня поселили сюда, — уязвленно заявил он, отвернувшись.

— О чем ты? — переспросила Сакура, часто заморгав. Неужели она снова ошиблась? Наруто же, почесав голову и скорчив оскорбленную гримасу, ненавязчиво показал ей, что ему все эти разговоры совершенно не нравятся. Усевшись на кровати, он поджал ноги под себя, не прекращая беспардонно пялиться на нее. И только потом, смекнув, что Харуно не в курсе всех тонкостей его мира, постарался ей их разъяснить.

— Обычно духи появляются в своих комнатах, — издалека начал Узумаки, испытующе глядя на Сакуру, словно намереваясь считать все ее помыслы. — И комната заполняется вещами, которые когда-то принадлежали им. Часто духи помнят, кем они были при жизни, но многие об этом забывают. Я же не помню ничего, — безэмоционально заключил он, будто бы ему было наплевать. Однако Сакура прекрасно знала, что это не так.

— Шима говорила мне, что ты появился в их мире, — едва слышно подметила она. Наруто, запустив руки в волосы и взъерошив их пуще прежнего, кротко кивнул.

— Да. Когда меня привели сюда, здесь, — указав рукой на комнату и призвав Сакуру осмотреться вновь, сказал он, — уже все так и было.

— Значит, комната могла остаться такой и после прежнего владельца? — предположила Харуно, затаив дыхание.

— Ты очень умная, Сакура! — восхитился Узумаки, поудобнее устроившись на кровати. Развалившись, он раскинул руки в стороны и измученно уставился на потолок, будто там были все столь нужные ему ответы. Харуно же, суетливо обдумывая его слова, попыталась разгадать загадку Гамамару. Прокручивая в голове слова мудреца, она, сама того не ожидая, сумела добраться до истины.

— Однако ты не учитываешь и другой вариант. Или плохо знаешь себя, — вскользь обронила Сакура, встав с кровати и потянув за руку Наруто, вынуждая его подняться. И он, послушавшись, вяло встал рядом с ней.

— Помнишь, ты привел меня сюда, когда я бродила по замку? — деликатно намекнула Сакура, постепенно подводя Наруто к нужным воспоминаниям. Посуровев, Узумаки кивнул. Наверное, он тоже не мог этого забыть. Да и Харуно сомневалась, что подобные встречи могут запросто улетучиться из памяти.

Опустив голову, она смотрела на свои ноги, гадая, что же предпринять и как доходчиво обрисовать Наруто сложившуюся в ее голове картину. А дух, ожидая догадок Харуно, склонился к ней ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

Сакура посмотрела на него и, замерев, с трудом вдохнула: Наруто был невероятен и в моменты смятения, пожалуй, идеален. Позабыв на приличиях, Сакура, как ни боролась с собой, не могла отвести от Наруто взгляда: непослушные светлые торчащие пряди, потрепанные передвижениями по миру духов, ниспадали ему на глаза.

Харуно, с трудом одолев желание коснуться его лба кончиками пальцев и ловко убрать отросшие волосы за ухо, постаралась отвлечься. Потерпев сокрушительный провал, Сакура совершила еще одну роковую ошибку — взглянув Наруто глаза она едва не утонула в них насовсем. Однако, оклемавшись, вовремя засекла, что они поменяли цвет — стали необыкновенно синими, как бушующее в непогоду море.

Узумаки же, не догадываясь ни о чем, смотрел на Сакуру с неподдельным любопытством и не торопил ее, терпеливо дожидаясь ее умозаключений. И Харуно, догнав ускользающие в водовороте чувств мысли, тряхнула головой и с содроганием заставила себя сконцентрироваться на их общем деле, а не пялиться на Наруто, как сенсей Какаши на любимый роман. Правда, Сакура все еще не могла перестать думать, что Узумаки, наверное, и не подозревает, какой же он красивый.

— Почему ты привел меня сюда? — собравшись, спросила она.

— Я хотел увести тебя в безопасное место, — пожал плечами Наруто. Он бы предельно честен. И Харуно не могла не верить ему.

— И мы переместились сюда, так? — подытожила Сакура. Узумаки, сдвинув брови, призадумался о чем-то. Харуно наблюдала за ним, не думая подстегивать. Она дала наводку, остальная часть — за ним.

— Ты считаешь, что я переместил тебя сюда, потому что мне комфортно здесь? — задал волнующий его вопрос Наруто.

— Иначе я не вижу в этом смысла, — отозвалась Харуно.

— Мне это место не нравится! — заупрямился Узумаки, скорчив скорбную мину, будто ему предложили навечно остаться в этой комнате. Сакура посмотрела на него, грустно улыбнувшись. Значит, ей нужно направить его еще.

— Пустота никому не понравится, — отрезала она, поджав губы. — Помнишь, что сказал нам предсказатель? — напомнила Сакура. Наруто вскинул брови и замотал головой. Удрученно вздохнув, Харуно похвалила себя за отличную память и присудила бестолковому Узумаки заслуженный щелбан.

— «Все твое, Наруто, останется неизменным», — дословно процитировала Сакура. — Может, нам нужно устроить тут уборку? — предположила она, пристально рассматривая комнату. — Или, например, что-нибудь изменить, чтобы увидеть отличия?

Наруто, на которого внезапно снизошло озарение, экзальтированно воскликнул:

— Ты права, Сакура!

Не дав Харуно сориентироваться, он молниеносно сложил печати и щелкнул пальцами. Улыбаясь во весь рот, Наруто приказал ей схватиться за его руку и держаться так крепко, как только сможет.

Сраженная его непосредственность Харуно, повиновавшись, молча сжала пальцы духа И тут-то все и началось. Не успела она толком опомниться, как последовали волшебные трансформации: пол в комнате покачнулся, следом раздвинулись стены, с потолка посыпалась белоснежная штукатурка, усыпавшая пол, как крупный град. А затем наступила темнота.

Заверещав, Сакура стиснула руку Наруто мертвой хваткой, не намереваясь отпускать его любой ценой. Она уже и не надеялась, что ей доведется испытать очередное потрясение. До изнеможения сдержанный Узумаки, словно привыкший к подобным землетрясениям, стоически выдержал все причитания Сакуры, нежно прижав ее к груди с бешено колотящимся сердцем.

Вздрогув, Харуно попыталась просечь причины волнения духа, но уже совсем скоро ей стало не до этого — таинственное разрушение закончилось так же быстро, как и началось. Когда же Сакура обернулась, ей показалось, что еще немного и ее челюсть познакомится с полом — комнату было невозможно узнать: пустые стены украсили светло-голубые обои, похожие на цвет того неба, которым они с Наруто любовались в ее мире, когда она выбралась из своего кокона, чтобы отправиться в академию; преобразилась и кровать — стала чуть шире, чем была до этого; но и это были еще не все перемены — вместо невзрачной накидки на кровати теперь было ярко-желтое покрывало, аккуратно застеленное сверху.

Обновилась и древняя обшарпанная тумбочка, коснулись изменения и окна: на нем появились белоснежные шторы с желтыми цветами, а на отчищенных полах примостился прелестный синий ковер, в мягком ворсе которого утопали ноги.

Неизменными остались лишь засохший цветок и фотография в рамке. Выпутавшись из объятий Узумаки, не торопившегося отпускать ее, Харуно, не спеша, подошла к фотографии, лежавшей на прежнем месте и подняла ее, бережно прижав к груди.

— Может, это фотография твоей семьи? — пробормотала она. Узумаки с громким хлопком появился за ее спиной. Вытянув шею, он перегнулся через ее плечо, чтобы посмотреть на фото еще раз.

Сакура наблюдала за ним, надеясь, что сейчас дух сможет дать ей хоть какую-то наводку. Однако Наруто наморщил лоб и развел руками — он, видимо, не имел ни малейшего понятия, правдивы ли все ее предположения.

— Понятно, — сухо подвела итоги Сакура. — Но это не так уж и плохо, — попыталась пробудить она угасший воинский дух Узумаки, оторопело захлопавшего глазами.

— Попрошу знакомого, может, он разберется с этим, — показав на фотографию, проронила Харуно, которой понравилось, что им все же удалось заполучить хотя бы незначительную зацепку. Однако было еще кое-что, с чем им придется повозиться. И, не сговариваясь, они с Наруто посмотрели на цветок, так и стоявший на свежевыкрашенном подоконнике. Сакура вслух задалась будоражащим ее вопросом:

— Но что же значит он?

Ткнув пальцем в горшок с растением, Сакура осознала, что зашла в тупик. И ее легендарная находчивость, как назло, услужливо молчала. Однако идей, видимо, не было не только у нее — дух, стоически вынесший все новоявленные открытия, отрешенно уставился на цветок.

Харуно, не найдя окрыляющих слов, воздержалась от комментариев. Похоже, помимо зловещего предсказания, у них появились еще две новые загвоздки, с которыми им теперь нужно было разобраться.

А бесхитростный Узумаки, разведя руками, запоздало ответил Сакуре, неловко брякнув практически неоспоримое предположение:

— Наверное, я не умел ухаживать за цветами.