"По тоннелю в бездну"

Мертвые тела отродий, скрученные в уродливых позах, усеивали коридоры, их мутная кровь оставляла бурые пятна на стенах и полу. Тяжелый запах смерти смешивался с гарью — отголоском пожара, что охватил заброшенную часть комплекса. Фасад "Адама" обвалился еще сильнее: выщербленные каменные глыбы, испещренные следами когтей и пуль, загромождали проходы. Вторые этажи пострадали особенно сильно, их стены были изломаны, словно ребра мертвеца, а лестницы окутаны дымом, источающим гарь и едкий запах расплавленного металла.

Я шла вперед, на автомате, не глядя под ноги. В глазах плыло, мысли текли вязко, сливались в единый ком, который душил изнутри. Я чувствовала себя выжатой, как тряпка, пропитанной кровью и пеплом.

Церковь пострадала не меньше. Разбитые витражи зияли черными провалами, а алые следы крови змеились по ступеням, словно жуткие знаки, оставленные самой смертью. У дверей собралась небольшая толпа. Они выходили молча, прерывисто всхлипывая, закрывая лица руками. Некоторые жались к перебинтованным местам, словно пытались удержать боль в теле, не дать ей вылиться наружу.

— Это из-за нее… — пробормотала одна из женщин, рыдая. — Она избранная, да? И зачем? Что изменилось? Только хуже стало…

Я тихо усмехнулась, не испытывая ни жалости, ни злости. Лэйн? Используют как символ? Она и сама бы этого не хотела. Донован и этот проклятый священник играют в свои игры, а теперь люди ненавидят ее образ.
Слова текли мимо меня, бессмысленным шумом. Я шла вперед, проваливаясь в холод, который заполнял грудь. В голове всплывала картина: как я оседаю прямо здесь, на полу, сворачиваюсь калачиком. Так было бы легче. Закрыть глаза, замерзнуть… А потом мое тело валялось бы здесь, пинаемое солдатами, проходящими мимо. А когда бы запах разложения стал сильнее, отродья прилетели бы за остатками.

Но мои ноги шагали вперед. Машинально.

Впереди возникли две знакомые фигуры. Александр и Артем. Они ускорили шаг, встречая нас с Яном на середине пути.

— Морена? Ты в порядке? — голос отца был резким, но в нем чувствовалось беспокойство.

Я молча уставилась в одну точку. Мысли тонули в пустоте.

— Мы волновались, — добавил Артем.

— Могло быть и хуже. Я жива, а остальное не важно, — ответила я, словно чужими словами.

Отец крепче сжал мои плечи, и я почувствовала, как от него исходит тепло. Он не мог обнять меня при других, но я знала — если бы Ян и Артем ушли, он бы прижал меня к себе, пробормотав что-то утешающее.

— На улице холодно. Тебе нужно одеться теплее, — вмешался Артем.

Александр медленно отпустил меня и коротко кивнул.

Меня провели в казармы — часть здания, которая хоть и была уцелевшей, все же несла следы ремонта. Здесь не было прежней готической мрачности, потолки стали ниже, а темные каменные стены заменились металлическими конструкциями. Атмосфера была более… привычной. Но тишины здесь не существовало.
Я нашла подходящую одежду: черную кофту с замком и камуфляжные штаны, которые затянула ремнем с заклепками. К счастью, ботинки я успела одеть ище тогда когда шла к Яну. Осматривая себя, я чуть размялась. Одежда не сковывала движений, а волосы привычно падали на плечи, не закрывая обзора.

Я знала, что не смогу спокойно отдохнуть.

В комнате сидели все, кроме Лестера и Каина. Ангел исчез, а о местонахождении солдата никто ничего не знал.

— Лестер не отвечает по рации. Его никто не видел! — нервно говорил Ноа, сжимая кулаки. — Я не должен был отправлять его одного… Он был без оружия, только с ножом. Этот идиот наверняка не смог отбиться…

— Другие отряды расчищают площадь, убирают обломки, — заметил Александр.

— Не будем спешить с выводами. Может, он просто застрял где-то, — Дмитрий взглянул на нас, пытаясь успокоить ситуацию.

Я присела на край койки рядом с Лэйн, оглядывая лица собравшихся. Напряжение окутало меня с головой. Дмитрий взял стул, развернул его спинкой к нам и сел, широко расставив ноги.

— Мы хотим задать несколько вопросов, — произнес он твердо.

— Там, у поместья, отродья загрызли друг друга не просто так, верно? — его взгляд переместился на Лэйн.

Мне стало не по себе. Атмосфера изменилась, стала еще более тяжелой.

Я чувствовала себя так, будто нахожусь на суде. Я знала, что после Лэйн доберутся и до меня. Проблема была в том, что я толком ничего не помнила. Только обрывки, обмазанные кровью.
Но одно было ясно — этот шепот в моей голове, это ощущение чужой воли внутри меня… Это не просто болезнь.

Это что-то большее.

Тяжелая, напряженная атмосфера давила на нас, словно невидимый купол, не давая ни вдохнуть свободно, ни расслабиться. Тусклый свет от ламп в казарме отбрасывал длинные, тревожные тени, играя на лицах, в которых застыла смесь подозрительности, усталости и беспокойства. Запах металла и пыли заполнял воздух, делая его сухим, тяжелым. Дмитрий медленно перевел взгляд сначала на меня, затем на Александра, будто оценивая, просчитывая что-то в уме, а потом снова вернулся ко мне.

— Тебя это тоже касается, — глухо бросил Александр смотря на меня.

Дмитрий продолжал смотреть на меня, его глаза вспыхнули любопытством, но голос остался холодным, отстраненным:

— Вы управляли ими. Как?

После этих слов он вдруг склонил голову на бок и внимательно изучил меня.

— Ты носилась по всему двору, заставляя их лезть тебе под лезвие.

Воспоминания нахлынули потоком — бешеный бой, пронзительная боль в теле, когда движения становились не моими, а ведомыми чем-то большим, чем-то, что пульсировало внутри, наполняя каждую клетку силой. Это была не просто интуиция — это было знание. Чужое, но в то же время родное.
Дмитрий снова повернулся к Лэйн, и его голос стал тише, задумчивее, словно он говорил скорее с собой, чем с нами:

— Странности ведь были с самого начала. Когда мы нашли тебя у разлома, отродья не нападали на тебя. Даже когда ты потянулась к одному из них рукой.

Я смотрела на Лэйн, впитывая каждое слово, словно губка. Мы с ней уже обсуждали это раньше, и пришли к выводу, что все началось со шрама. Она медленно опустила взгляд на свои ладони, и я, будто по команде, сделала то же самое.

Что-то изменилось. В теле. В разуме. Как будто я стала кем-то… другим.

Внутри меня гудела пустота, набитая вопросами, на которые никто не мог ответить. Что эта чертова книга сделала со мной? Почему шрам? Откуда он взялся? Я не помнила. Не помнила ничего, связанного с его появлением, только ощущения, которые он вызывал. Пальцы дрогнули, когда я провела рукой по шраму. Острая, мгновенная боль пронзила меня, заставляя резко выдохнуть. "Если задуматься... каждый раз, когда я касаюсь его, происходит что-то странное," — промелькнуло в голове.

Сны. Темные, леденящие сны, предвестники чего-то ужасного. Затем — черная пена изо рта. Все началось со шрама. "Но если в нем и правда кровь отродий, почему я все еще не заражена?". Я подняла голову и встретилась взглядом с Лэйн. В ее глазах отражалось то же понимание. Мы думали об одном и том же.

— Думаю, на нас как-то сказывается влияние этого вещества, — медленно произнесла я.

Мы обе машинально подняли руки, демонстрируя шрамы. Ян широко распахнул глаза. Дмитрий нахмурился, его взгляд скользнул к Яну, а затем обратно ко мне. И я поняла почему. Я ведь застала их, когда Ян пришивал себе плоть отродий.

— В каком смысле? — напряженно спросил Александр.

Лэйн перевела взгляд на Анну, и в этом взгляде читалось что-то тревожное, подощревающе холодное.

— Не знаю точно, как он влияет на наше тело, но внутри... патоген. Такой же, как в крови отродий. Верно, Анна?

Анна кивнула, ее лицо оставалось холодным, бесстрастным:

— Да, я проверила. Кровь зараженной Порши идентична той, что взята из твоего шрама.

Гулко, будто отбивая в стенах бункера удары прошлого, отдался голос Лэйн:

— До того как база "Сибирь" ушла под землю, а я пропала, никаких странностей со мной не происходило.

Ее слова эхом разнеслись в голове, оставляя ледяное послевкусие.

— Значит, спонтанно возникающие способности появились за прошедшие три года, которые я не помню.

— Полагаю, после крушения базы я находилась в том месте, где мне его и оставили, — закончила она.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как внутри поднимается холодное раздражение.

— Но я ведь не пропала тогда на три года, — сказала я, открывая глаза.

Лэйн прищурилась, задумалась.

— Поэтому я и не могу догадаться, как его получила именно ты, — медленно произнесла она.

Тяжелый, вязкий выдох вырвался из моей груди. Это всё... Это всё чертовски вымораживало. Лэйн хотя бы имела какую-то ниточку, за которую можно потянуть, а у меня? Я не помнила, где была те три недели.

Три недели.

Нас не могли найти.

Почему?

Книга. Эта книга была важнее жизней. США никогда бы не допустили, чтобы она осталась без присмотра.

Почему?

Мы пропали с радаров.

Эти мысли прервал голос Дмитрия:

— И как... вы... пользуетесь этими умениями? Что именно вы можете?

Лэйн пожала плечами.

— Я не знаю. В тот раз тело подсказало, что делать.

Дмитрий посмотрел на меня, выжидая.

— Я тоже не знаю, — тихо сказала я. — Просто почувствовала силу внутри... и дала ей выйти наружу.

Лэйн чуть напряглась. Я уловила этот жест, этот взгляд.

Она не хотела говорить всё. Пока.

— Больше ничего, — добавила я, делая вид, что всё сказано.

Дмитрий глубоко вдохнул и провел рукой по лицу, задумчиво поглаживая подбородок. И тут раздался новый голос. Ноа, сложив руки на груди, нахмурился:

— И, вероятно, вчерашнее нападение на базу как-то относится к вам? Этот вопрос напрашивается сам собой.

Все замерли.

Сквозняк качнул слабый свет лампы, отбрасывая на стены искривленные, смазанные тени.

Я чувствовала, как в этом полутемном пространстве нарастает напряжение, как все ждут ответа.

Но у меня его не было.

Гнетущая тишина давила на стены, словно сама атмосфера пыталась проглотить участников этого разговора. Угловатые тени от свечей плясали по грубым каменным стенам, превращая фигуры людей в призрачные силуэты. Запах пыли и воска смешивался с легким металлическим привкусом напряжения. Я отрицательно покачала головой, прежде чем Лэйн спокойно ответила:

— Нет. Мне это ни к чему.

Дмитрий устало потёр переносицу и покачал головой, будто отгоняя тяжёлые мысли. Александр в свою очередь раздражённо вздохнул и принялся мерить комнату шагами. Его сапоги гулко стучали по каменному полу, нарушая зыбкую тишину. Они не могли прийти к решению, а время неумолимо тикало. Я сочувствовала им. Они стояли перед выбором, не зная всех переменных. Как вести за собой людей, когда даже сам не понимаешь, что происходит? Мне хотелось им помочь, но сказать правду я не могла. И не чувствовала за это вины.
Мои мысли вновь вернулись к отродьям. Почему они появились именно сейчас? Что их привлекло? И тогда воспоминание вспыхнуло перед глазами, как огонь на ветру.

Каин.

Его рука.

Печать, которая сверкнула всего на мгновение и отдала жаром.

Мог ли он быть связан с этим? Он всегда казался мне странным. Не похожим на ангела. Не таким, как Анхея или даже Пилеон. Слишком... иным. Стоит присмотреться к нему внимательнее.

— Думаю, главное отродье здесь совсем не я, и не Лэйн, — произнесла я, глядя на всех испытующим взглядом.

Дмитрий поднял глаза. В его взгляде мелькнуло что-то, похожее на подозрение.

— Тогда кто ты?

Я пожала плечами и усмехнулась.

— Обычный человек? — произнесла я утвердительно, но в голосе скользнуло сомнение.

— Оказавшийся в весьма необычных обстоятельствах, — заметил Ноа, откидываясь на спинку стула.

Ян нахмурился, скрестив руки на груди.

— Это можно сказать про каждого из нас.

Тишина снова поглотила комнату, но теперь она стала гуще, словно сгустившийся туман. Дмитрий тяжело вздохнул и, не веря в собственные слова, процедил:

— Вы можете гарантировать, что не станете пользоваться способностями, пока мы не поймём, откуда они исходят?

Мне захотелось рассмеяться. Какая глупая просьба. Как можно просить человека не дышать, когда воздух уже внутри лёгких? Я лишь промолчала.

— Да, — ответила Лэйн.

Но мы обе знали, что это ложь.

Дмитрий снова посмотрел на меня, его взгляд был холоден, как лёд. В нём читалось желание найти хотя бы крупицу надежды, за которую можно зацепиться. Но надежды не было. Ни для нас, ни для них. Я не собиралась давать пустых обещаний. Никогда.

— Почему-то меня не покидает чувство, что мы пустили лису в курятник, — произнёс Дмитрий, глядя прямо на Лэйн.

Я лишь улыбнулась.

После этого разговора оба отряда находились в смятении. Они понимали, что избавиться от меня — невозможно. Они не могли просто взять и выбросить специалиста, который слишком много умеет. Они могли лишь держать меня на поводке.

Но у меня острые зубы.

Я могу перегрызть верёвку.

P.S: ну что сегодня дроп 😃.
Простите что так давно не выходили главы, у меня просто нет сил писать + учёба.