Отпустить
Тэхён взял чашку с остывшим чаем, которая стояла на столе с самого начала, и осушил её залпом. Горечь напитка едва чувствовалась — горький вкус давно перекрыло то, что он только что узнал.
Чимин медленно покачал головой, стиснув пальцы.
— Тэхён, она мертва. Оставь это.
— Прошлого уже не вернуть.
Эти слова повисли в воздухе, как камень, брошенный в пустоту.
Ответа не последовало.
Чимин вздохнул. В этот момент он понял: он говорит от человека, который больше не жива.
Не его. Не себя.
Он говорит от имени Розанны на Техёну сидящим перед ним — всё ещё живым, но уже внутренне раздавленным.
Тэхён молча продолжал перелистывать страницы. Словно цеплялся за последний шанс понять.
Найти там что-то, что исправит всё.
Но страниц становилось всё меньше.
Вдруг — звонок.
Резкий и громкий в тишине комнаты.
Тэхён вздрогнул, поднёс телефон к уху.
— Да?
На другом конце — голос Со Минчжоль, его помощника, чёткий и деловой:
— Мистер Ким, я нашёл, куда отправился Чонгук.
Он сейчас в уединённом месте — деревня Сончхон, северный округ. Я отправил вам точный адрес.
Тэхён взглянул на экран. Название…
Сончхон.
Что-то дрогнуло в памяти. Он слышал это.
Когда-то. От кого-то. Но когда? И почему это звучит так знакомо?
Он нахмурился и замер с телефоном в руке, будто время застыло.
Чимин наблюдал за ним внимательно.
— Что случилось? — тихо спросил он. — Ты уже минуту молчишь. Всё в порядке?
Тэхён не ответил сразу.
Он смотрел в точку, как будто пытался соединить кусочки мозаики.
И только потом, слабо, будто сам себе:
— Сончхон…
Тэхён молча поднялся из-за стола. Его движения были резкими, будто он боролся с внутренним приливом.
— Мне нужно отлучиться. Если что-то случится — свяжитесь со мной по телефону, — бросил он на ходу, не удосужившись обернуться.
Он схватил пальто с вешалки и решительно направился к выходу.
Чимин хотел было спросить, куда он идёт.
Но слова застряли в горле, когда он увидел, как Тэхён, стиснув зубы, буквально выходит сквозь тишину.
Дверь захлопнулась за ним с глухим звуком.
В комнате остался только Чимин. Он посмотрел на папку с медицинскими отчётами, всё ещё лежащую на столе.
Комната вдруг показалась пустой, усталой. Как будто и она знала — кто-то только что ушёл в бесповоротный путь.
Он выдохнул и опустился в кресло.
На часах было далеко за полночь.
Спать то хотелось. И всё внутри требовало тишины.
Он решил остаться — просто закрыть глаза хотя бы на пару часов.
***
Утро. Сончхон.
Мрачные облака затянули небо.
Влажный туман стелился по холмам, будто скрывая чьи-то следы.
Над деревнем повисла тишина — почти мистическая, глухая.
Автомобиль медленно остановился у обочины.
Дверь открылась.
Из машины вышел Тэхён, строгий, бледный, но с решимостью в глазах.
Мелкий дождь ударил по плечам. Он даже не сразу заметил это.
Тут к нему подошёл Со Минчжоль укрывая зонт от ветра:
— Мистер Ким
Он протянул ему чёрный зонт.
Тэхён молча взял его, не сказав ни слова.
Тэхён сжал ручку зонта.
Ветер усилился. В воздухе стоял запах сырости, земли и... чего-то знакомого.
— М-м, — коротко кивнул Тэхён, укрываясь под зонт.
Со Минчжоль шагал рядом, указывая путь, параллельно рассказывая:
— Мы отследили маршрут Чонгука. Выяснили, что он приехал именно сюда. И — по данным местных — неподалёку проживает женщина, которая когда-то работала няней Розанны, когда та была ребёнком.
Няня...
Это слово эхом ударилось в виски, и у Тэхёна перед глазами вдруг поплыла картина из прошлого.
Мелкий дождь стал гуще, будто усиливая воспоминание.
Вот почему ему показалось, что он уже слышал это название — Сончхон.
Он действительно слышал его.
***
Сколько раз...
Сколько раз за три года их брака Розанна подходила к нему, слегка сжав руки, словно набираясь смелости. И тихо спрашивала:
— Тэхён, скоро праздник. Можно я съезжу в Сончхон? Мне нужно кое-что сделать…
А он?
Он даже не поднимал глаз от бумаг.
Словно её просьба была чем-то досадным и неважным.
— Иди, куда хочешь, — холодно бросал он. — Мне всё равно. Ты не обязана отчитываться.
Он даже не спрашивал почему она туда едет.
Не интересовался, что она там делает.
Он просто не хотел знать.
Теперь — с запоздалой тяжестью — он вспоминал каждую её просьбу.
И каждый раз, когда пренебрегал ею.
Каждый её взгляд — полный надежды на участие, на тёплое «А можно с тобой?», — и каждый свой ответ, пропитанный равнодушием.
Словно всё это — теперь — догнало его под этим проливным дождём.
Он вдруг остановился посреди мокрой дороги.
Дождь стекал по его волосам, по рукавам, по глазам.
Он не замечал.
И всё же, несмотря на его холодность, Розанна каждый раз сообщала ему, когда уезжала.
Она не была той, кто исчезает без слов.
Даже тогда, когда он откровенно давал понять, что ему всё равно, — она всё равно писала короткое сообщение:
«Я уезжаю в Сончхон. Вернусь вечером».
Розанна не любила уходить из дома.
Для неё поездки куда-то были чем-то редким, почти тревожным.
И если уж она и выбиралась, то почти всегда — именно сюда.
***
Теперь же перед Тэхёном и Со Минчжольом возвышался старый, полуразрушенный кирпичный дом.
Покосившаяся крыша. Плесень на стенах.
Словно само время забыло это место.
— Вот он, — кивнул Минчжоль. — Дом, где когда-то жила её няня.
Он шагнул к двери и толкнул её.
Она не поддалась.
— Заперто? — нахмурился он. — Не должно быть...
Он обернулся на Тэхёна, и тот молча подал знак.
Без слов, точно и властно.
Телохранители тут же выдвинулись вперёд.
Один повертел замок, другой резко толкнул плечом — дверь с хриплым скрипом распахнулась внутрь, открывая вход.
— Ждите снаружи, — глухо сказал Тэхён, не дожидаясь реакции.
— Понял, — коротко отозвался Минчжоль, и вместе с остальными остался под дождём.
Тэхён вошёл.
Сразу обдало сыростью, будто всё здание пропиталось влагой насквозь.
Он замер на пороге, вдыхая тяжёлый запах затхлости, старых стен и запылённых воспоминаний.
Внутри было тихо.
Ни звука, кроме капель, что пробивались сквозь щели в крыше.
Пол скрипел под ногами, а стены будто шептали — о прошлом, о времени, которое здесь застывало.
Комната была убогой. Старая кушетка. Плетающийся ковер. Выцветшая фотография в треснувшей рамке.
Но в этом запустении — что-то было.
Что-то очень личное.
Он подошёл ближе.
Словно здесь осталась часть Розанны.
Забытая. Незамеченная.
Та, которую он никогда не пытался узнать.
— Розанна жила здесь… когда была маленькой? — произнёс Тэхён, словно не веря собственным словам.
Он медленно прошёлся по комнате, и взгляд вдруг зацепился за что-то на старом квадратном столе.
Фотография.
Чёрно-белая. В вытертой деревянной рамке.
Тэхён замер.
Зрачки сузились.
Он потянулся и взял её в руки.
На снимке — Розанна.
Та самая, но совсем другая.
Светлая улыбка, тёплая... и какая-то неправдоподобно спокойная.
Слишком спокойная .
Но в глазах — то, что пронзило Тэхёна до глубины души.
Грусть. Бесконечная. Безмолвная. Настоящая.
Он вглядывался в её лицо, будто стараясь прочесть всё то, что никогда не замечал в ней раньше.
Рука, державшая фотографию, начала незаметно дрожать.
Он стиснул челюсть.
— Какой спектакль, — прошипел он. — Очень хорошо ! Пристарались к актерству , да ?!
Он не хотел, чтобы голос сорвался. Но дрожь всё же выдала его.
Он резко отдёрнул руку, и рамка с глухим стуком упала на пол. Стекло треснуло.
— Памятная фотография? Ха! Что за плохая шутка!
Его тон был полон насмешки. Но в глазах плескалось отчаяние.
Он не понимал, почему его так задел этот снимок.
Почему он чувствует вину.
Почему сердце вдруг начало болеть.
***
Дом был крохотным.
Две спальни. Узкий коридор. Кухня и обшарпанная гостиная.
Осмотреть всё можно было за пять минут.
Но в каждом углу, в каждой трещине на стене, чувствовалась чья-то жизнь .
В доме царила тишина.
Кроме потрёпанной мебели и одной разбитой рамки с фотографией, здесь не осталось ничего.
Тэхён обошёл комнату за комнатой, заглянул в каждый шкаф, в каждую тумбочку, даже под кровать.
Пусто.
Ни писем. Ни заметок. Ни одного намёка на то, что здесь действительно жили.
И уж тем более — что когда-то здесь росла Розанна.
Гром грохнул с новой силой, и вспышка молнии осветила старую гостиную.
На мгновение фотография на полу вновь вспыхнула белым светом, словно напоминая о себе.
Лицо девочки с потускневшего снимка будто посмотрело на него вновь — укоризненно.
Тэхён стиснул челюсть.
Он вытащил телефон:
— Минчжоль — коротко бросил он, — узнай, где сейчас находится няня Розанны. Найди её как можно скорее.
— Да, мистер Ким
Когда помощник ушёл, Тэхён вышел к охране, мокнущей под навесом:
— Вы тоже свободны. Я останусь.
— Один? — переспросил один из охранников, явно удивлённый.
Тэхён не ответил.
Просто вернулся внутрь и закрыл за собой дверь.
***
Дом словно выдохнул.
Остался только он и тишина.
Ожидание оказалось гнетущим.
Ветер, дующий через щели в окнах.
Капли, падающие с крыши.
Шаги, которых не было.
Время тянулось.
Час. Второй. Третий.
***
К полудню дождь прекратился.
Солнце так и не вышло — только серые тучи над деревней, но в воздухе стало легче дышать.
Тэхён стоял у окна, когда вдруг услышал голоса.
— …говорю тебе, это точно он!
— Богатенький, видно по машине…
— А говорят, девушка с этого дома давно умерла…
Соседи.
Он отступил от окна.
Сердце застучало чуть сильнее.
— Бедная Ён Хи… — донёсся первый голос откуда-то с улицы, за оконным стеклом.
— У неё ведь не было собственных детей… А ту девочку, которую она вырастила как родную, — та просто ушла. Без слова. Без прощания.
— Разве не позор? — поддержал другой.
— Я до сих пор помню Розанну — такая умная, добрая, воспитанная. Кто бы мог подумать, что её жизнь закончится так… так рано.
— Деньги — не всё. Ты видела её в последний раз? Худая, как палка. Ветер подуй — и унесёт.
— И всё твердили, мол, какой у неё замечательный муж... — третий голос звучал горько.
— Три года в браке, а он ни разу не приехал её навестить. Ни разу! Да что это за любовь?
Тэхён застыл.
Он сидел внутри, в этом запущенном доме, а слова — простые, бытовые, произнесённые чужими — впивались в него острее лезвий.
Он сжал кулак.
В груди будто застрял тяжёлый, расплавленный камень.
Разве это неправда?
Разве он действительно хоть раз по-настоящему выслушал её? Заглянул ей в душу?
***
Целый день тянулся мучительно медленно.
Ни Розанна, ни Ён Хи так и не появились.
Тэхён сидел, прислонившись к старому деревянному стулу.
Сквозняк гулял по пустому дому, пахло пылью и влажной древесиной.
Он чувствовал, как веки тяжелеют, голова клонится — и погрузился в дрему, неглубокую, тревожную.
Вдруг...
Треск ветки за окном.
Скрип половиц.
Он был разбужен .
Ему снова приснилась смерть Розанны.
Тот самый сон — бесцветный, глухой, как будто из другого мира.
В нём он держал её за руку, а она становилась всё холоднее… и тише…
А потом исчезала. Словно рассыпалась в пепел.
Он резко открыл глаза.
Темно. Тихо.
Он один.
Комната, пропитанная сыростью, не изменилась.
Только сердце билось громче, чем обычно.
Рядом её не было, и в эту минуту он впервые по-настоящему поверил, что Розанна больше не вернётся.
***
Поздним вечером, примерно в десять, у кирпичного дома Ён Хи началось странное движение.
Соседи привели троих пожилых мужчин и женщин — местных жителей, что жили по соседству.
На узком крыльце их встретили телохранители, одетые в чёрное. Они молча расступились, и те неуверенно вошли внутрь.
Дом стал ещё теснее.
Тэхён сидел во главе комнаты — величественный, холодный, чужой.
В его взгляде читалась не ярость, а ледяное молчаливое давление.
Люди не смели поднять головы.
— Где они? — голос прозвучал спокойно, но беспощадно.
Один из стариков, ссутулившись, пролепетал:
— П-позавчера… я услышал, как Ён Хи плакала. Было уже поздно, за полночь. Я… постучал, зашёл...
Он сглотнул:
— Тогда я и узнал, что… что Розанна умерла.
В комнате воцарилась мёртвая тишина.
— Мы подумали… — женщина рядом с ним говорила дрожащим голосом. — Когда уходит молодой человек — это… это не к добру.
Поэтому... они кремировали её. И… похоронили той же ночью. Тихо. Без огласки...
Тэхён не двигался.
Он даже не моргнул.
Но пальцы, лежавшие на колене, сжались в кулак.
Ночь. Без никого. В спешке. Как будто её не существовало.
— Похоронили… той же ночью… — прозвучало как приговор.
Глаза Тэхёна мгновенно потемнели, в них вспыхнула острая, почти жгущая боль.
Он не отреагировал внешне, но воздух вокруг него, казалось, стал холоднее.
Он откинулся на спинку стула, глядя в пол, как будто хотел провалиться в ту самую ночь, в то мгновение, где её можно было спасти.
— После похорон Ён Хи исчезла на следующий день, — добавил один из соседей с виноватым видом.
Остальные молча кивнули.
Было видно, что они и сами до конца не понимают, что произошло.
Минчжоль шагнул вперёд, обращаясь к собравшимся:
— А Чонгук? Где он сейчас?
Соседи переглянулись между собой растерянные.
— Мы… мы не знаем.
Он ведь был сиротой, — наконец кто-то проговорил.
— Его забрала когда-то вырастила . Но… он не вернулся после ухода.
***
Полночь.
Снаружи лился холодный дождь, как будто небо скорбело вместе с теми, кто остался.
Гром сотрясал землю, а редкие вспышки молний выхватывали силуэты телохранителей, молча стоящих у забора.
Грязь на узкой деревенской дороге хлюпала под ногами, превращая путь в сплошную трясину.
— Мистер Ким— тихо сказал Минчжоль, подходя ближе. — Может, нам стоит пойти на кладбище… утром?
Тэхён не ответил сразу. Он смотрел в окно, за которым размывались очертания мира, будто тот начал тонуть в своей скорби.
Только спустя долгую паузу он произнёс, не отрывая взгляда от ливня:
—Хочу знать, где её положили. Сейчас .
После нескольких дней непрерывной беготни по холодным деревням, слякоти и бесконечным разговорам с угрюмыми сельчанами, Минчжоль начал ощущать, как из него уходит вся энергия. Веки наливались тяжестью, а ноги будто налились свинцом.
Он украдкой взглянул на Тэхёна, и тут же отвёл взгляд, поймав на себе его острое, пронизывающее выражение лица.
Тэхён не говорил ни слова, но в его тишине ощущалась ярость, напряжённая как струна.
Минчжоль, с зонтом в руке, лишь сжал губы.
Он не мог не думать:
"Зачем всё это, мистеру Киму ? Он же сам говорил, что не любит её. Почему тогда сейчас, когда уже поздно, он срываеться с ног всех, чтобы найти её?"
***
Машина остановилась у подножия пологого холма.
Дождь стих, оставив после себя только влажный, сырой воздух, будто сама природа затаила дыхание.
Тэхён первым вышел. Его взгляд тут же упал на свежую могилу — новую, одинокую, с ещё не устоявшимся холмиком земли.
Без имени. Без плиты.
Лишь табличка с датой.
Он замер.
В горле защемило, будто кто-то сжал его изнутри.
Пальцы судорожно сжались в кулаки.
Прошло несколько долгих, мучительно медленных секунд.
И потом, его голос, низкий и хриплый, прорезал тишину:
— Раскопайте её. Сейчас же.
Минчжоль вздрогнул:
— Сэр?..
— Я сказал, выкопайте могилу! — повторил Тэхён, глядя в землю, как будто хотел прожечь её взглядом.
— Если она жива — я хочу это увидеть. Если она мертва — я должен увидеть её лицо.
— Я не поверю, пока сам не увижу.
В его голосе не было сомнений.
В густой, гнетущей темноте, под низким небом, затянутым облаками, Тэхён стоял, словно статуя.
Его лицо оставалось бесстрастным, но глаза неотрывно следили за каждым движением — за тем, как телохранители осторожно, слой за слоем, выкапывали свежую могилу.
Каждый звук — хруст лопаты, шорох земли — резал по нервам.
Сердце замирало то и дело.
Он не знал, чего боится больше: найти Розанну мёртвой... или не найти её вовсе.
И вот, спустя мучительные минуты, один из телохранителей вышел вперёд, в руках у него была тяжёлая урна из тёмного металла.
— Мистер Ким... — проговорил он уважительно, слегка склонив голову.
Тэхён выпрямился. Его лицо было скрыто полумраком, но в глазах — отражался мрак сильнее, чем в самой ночи.
— Отнесите её обратно, — глухо произнёс он, не дотрагиваясь до урны. — Пусть останется там, где она хотела быть.
***
Обратный путь был пропитан тишиной.
Даже Минчжоль, обычно находивший, что сказать, не проронил ни слова.
Тэхён сидел, откинувшись на спинку кожаного кресла, молча глядя в окно.
Он никогда не скрывал свои чувства, но сегодня — в этом ледяном молчании — никто не знал , что лн чувствует .
Никто не знал, что творилось у него внутри.
Несмотря на бессонные ночи, он не ощущал ни усталости, ни желания закрыть глаза.
Перед ним проплывали улицы Сончхон, деревня, где Розанна провела своё детство.
Но в его сознании мелькало только одно: её лицо, бледное, слабо улыбающееся.
Её голос, зовущий его из глубины памяти:
— Тэхён... можешь обнять меня? Мне так холодно...
— Тэхён, если я умру, ты будешь грустить?..
— Тэхён... я всегда желала тебе счастья...
Эти слова эхом отдавались в его памяти, обволакивая сердце тяжёлым свинцом.
Грудь сдавило — так, что стало трудно дышать.
В свете уличных фонарей на стекле машины отражалось лицо Тэхёна — всё такое же красивое, как всегда, но сейчас...
в уголках глаз теплился еле заметный румянец, как будто он пытался сдержать что-то гораздо сильнее, чем просто усталость.
Мир за окном был всё тем же — город шумел, люди спешили по делам, никто не замечал, что мир одного человека только что развалился.
В этом мире, как бы горько это ни звучало, никто не был незаменим.
***
Когда Тэхён вернулся с урной с прахом Розанны, все, кто знал её, приняли: да, она действительно ушла.
А когда позже нашли Чонгука, результат оказался таким же — подтверждение, печаль, и... тишина.
Ненадолго они вспоминали, грустили, говорили пару сочувственных слов. А затем — каждый вернулся к своей обычной жизни.
Словно Розанна никогда и не существовала.
Но Тэхён… он не мог вернуться.
Он не мог забыть её голос, не мог перестать видеть её глаза.
Он не мог отпустить.
Прах стоял в его комнате, окружённый белыми лилиями, и с каждым днём тишина в его душе становилась всё громче.
Всё в нём протестовало против финальности происходящего.
Она не могла вот так просто исчезнуть.
Он чувствовал это каждой клеткой.
А вот и уже сегоднящая вторая глава .Приятного чтение 💛 . Поддерживайте 💬 и ⭐.