Апокриф о Безымянном

«Ведомая беда всяко лучше тягостной неизвестности.»

Народная поговорка

Шаг за шагом Лисандр прогонял наваждение, повисшее туманом в голове после всего произошедшего с ним не за день, а всего лишь за несколько часов. Он и не думал, что судьба преподнесет ему такой подарок — пешком плутать по узким тропинкам, лесам и полям. Это его и радовало: пусть Лисандр и отставал от ведущей их «альянса» от столицы, Сент-Эйлитса, до неизвестного ему пункта назначения, зато он разглядывал чуть ли не каждый росточек, попавшийся ему на глаза. Ему были нипочем яркие, обжигающие лучи солнца, изрядно разыгравшиеся к полудню.

«Вот уж точно денек непростой выдается...» — пронеслось у юноши в голове, и тот продолжил путь.

На самом деле то, что произошло с ним за сегодняшний день, уж точно лишь «непростым» не назовешь. Все эти загадки, неожиданный побег, приход в столицу, риск так позорно погибнуть, столкновение с Инквизиторами... Лисандр постарался отмахнуться от мыслей, попытавшись отвлечься.

В очередной раз, поднимаясь вверх по холму, он приостановился у травы и вновь начал разглядывать расцветшие белые ромашки: одни были выше других, вторые — выделялись своими пышными лепестками, но все они дарили свой неподдельный, легкий и душистый аромат. В «Легеркратах Флоратории» говорилось, что именно они символизируют чистоту, доброту и искренность — и теперь, глядя на них, Лисандр на миг ощутил, будто сама природа дарует ему толику утешения. Всматриваясь в скромные белые венчики, юноша словно искал в них отражение собственных надежд и шанс на то, что значение столь простых, но очаровательных цветов, принесет в его жизнь чистоту и добро.

— Лисандр! — вновь воскликнула Амелия. — Может хватит уже? Мы так никогда не доберемся!

Она поглядела на юношу, что уставился на цветы и спустя мгновение ее возглас раздался звонким эхом по всей округе. И когда он не ответил ей через минуту, будто и не услышав восклик, она крикнула еще раз:

— Я что, с деревом общаюсь?!

Дворянин тут же, словно верный дисцидей, опомнился, вскочил на ноги и понесся к бунтарке. Бежать ему далеко не пришлось, но ноги снова загудели от боли. Она успела затихнуть на мгновение отдыха у луга, но снова вспыхнула, когда юноша остановился у своей спутницы.

Как бы Амелия не возмущалась тому, что дворянин постоянно приостанавливался посреди троп и всерьез разглядывает травинки на земле, она ничего не могла с этим поделать и просто молча шла и следила за ним, иногда смотря назад.

— Если хочешь, я могу тебя оставить здесь одного, в лесу. Сам добраться сможешь?

Ее слова вновь подействовали на Лисандра: он, отряхнув брюки, вновь продолжил пеший путь.

Один незаданный доселе вопрос, стоявший в горле, не давал покоя. Кажется, он был риторическим, но все же Лисандр хотел услышать ответ на него из уст самой Амелии. Лорд долго не решался его задать, и это заметила Амелия.

— Ну? Спрашивай, видно же, что что-то интересует. Я тебя не сожгу...

— Но ты говорила...

— Не заставляй меня брать слова назад.

Лисандр тут же замолк, но через секунду все же задал интересующий вопрос.

— Ты... эм-м... — отчаянно пытаясь подбирать слова, чтобы ненароком не задеть Амелию, он то и дело поджимал губы, — Иная, да? Ну, владеешь этой силой, и все такое... Или как это назвать...

— Дарованием, да, — поправила его Амелия. — «Иная»... давно я не слышала такого прозвища в свою сторону. У вас все еще так и принято нас кличить, — она усмехнулась. — Ничего не меняется... А себя не противно так называть?

— Себя? — удивился Лисандр. — Но я же...

— Ты — тоже Иной. Дарованный. Забыл, как окатил Исполняющего водой?

Он скривился, отвернувшись. Поежившись, он стал обдумывать слова бунтарки. И вправду, Лисандр был одним из них. Но как? Он никогда не наблюдал за собой никаких признаков этой силы, ни разу не чувствовал такого в себе... Как такое может быть? На вопрос Амелии он, в итоге, не ответил. И они вновь пошли по тропе в гробовой тишине.

— Ты говорила про какую-то Охоту... — начал Лисандр, неуверенно бормоча. — Ты про Охоту Священного Пламени молвила?

— А ты знаешь какую-то еще Охоту, помимо этой? — отрезала бунтарка, фыркнув. — Я например нет. Конечно, про эту! И ты в этом, как мне сказали, ой как поможешь. Но пока я не уверена в этом.

В сердце Лисандра больно кольнуло, когда он услышал слова Амелии. Словно ножом провели, да так, что с каждым проделанным ярдом оно саднило все больше и больше. Первое впечатление — и сразу неудачное?

«Н-да, а по-другому, видимо, и не могло быть...» — подумал он и вздохнул. Расспрашивать Иную о его предназначении и задаче более не хотелось.

Все же в его неподдельном интересе он видел нечто полезное, важное и даже интересное. Увлечение Лисандра в чтении различных научных книг наконец-то оказалось востребованным прямо сейчас, в этот момент! Глаза вновь принялись разбегаться в разные стороны, а в голове гудел рой пчел, сносящий все на своем пути. Он перебирал кусочки воспоминаний при исследовании страниц книг и — что самым первым вспомнилось, — «Легеркратов Флоратории».

Он и не заметил, что, опять заглядевшись на окружающую его природу, отстал от Амелии, а та будто бы и вовсе о нем позабыла.

— Э-эй! Подожди! — и помчался к ней.

Она продолжала идти, но замедлила шаг. Лисандр пытался отдышаться и, схватившись за колени руками, смотрел вниз, тяжело дыша.

— Я же тебе говорила, — принялась его отчитывать Амелия. — Пожинай плоды своего излишнего интереса ко всему. Будешь лучше меня слушать...

Но сейчас он ее и вовсе не слушал. Падшая дернула его отвести взгляд в бок и увидеть среди прочей травы и зелени четырехлистный клевер. В этот момент он вновь забыл напрочь о ноющей боли в ногах, сбившемся дыхании и Амелии, что в этот момент, казалось, была готова его задушить, ну или же — в крайнем случае — поджечь.

Зрение обострилось, а из груди чуть ли не вылетали сдавленные восторженные возгласы. Он обернулся к Дарованной, надеясь, что она хотя бы на секунду сменит гнев на милость и сжалится, обратив внимание на его нынешний предмет воздыхания, что сменялся у него раз за разом за все их длительное путешествие.

И в очередной раз голова заныла, начав ворошить ленту воспоминаний и имеющихся знаний о флоре Флодрена. Его вовремя остановила девушка, обратившись к нему:

— Клевер... похоже, ты везунчик, раз уж увидел его и распознал. Нечасто такое увидишь в наших краях, — усмехнулась она и поглядела на Лисандра: тот до сих пор испепелял взглядом клевер, разглядывая его со всех сторон.

— Ты ведь знаешь, что означает четырехлистный клевер? — вдруг залепетал Лисандр и, обернувшись к своей компаньонке, его уголки губ невольно поползли вверх. — Это же знак свыше: издревле принято было считать, что четырехлистник — символ богатства и неимоверной удачи, а также надежды на светлое будущее! Даже Святая Инквизиция не стала идти наперекор дисцидеям! — на мгновение забывшись и начав разглашать Амелии все свои мысли, Лисандр закрыл рот рукой, уже сказав то, о чем думал.

— Ага, а еще он очень полезен в различных отварах. Или настойках. Я в этом несильно разбираюсь. А вот Далия...

— Далия? Кто это? — спросил Лисандр, подняв голову в сторону рядом стоящей Амелии.

— Скоро познакомишься с ней. Давай, пошли, совсем немного осталось.

«Быть может, он хоть где-нибудь, когда-нибудь да поможет?» — подумал юноша и, сорвав клевер, поднялся и продолжил идти вместе с Амелией.

Все оставшееся время он то и дело размышлял о том, что все его существовавшие давеча мечты и мысли, неожиданно для всех и него самого сбылись почти в одно мгновение. То заставило его улыбнуться, продолжая шагать по вытоптанной тропинке вслед за девушкой.

— Дисцидеи, говоришь? — внезапно уточнила Амелия. — Давно я о них не слышала...

— Серьезно? У вас не принято о них говорить, что ли? — искренне удивился Лисандр, норовя начать рассказывать об этом поподробнее.

— Не то чтобы не принято... нет необходимости. В Ковене обычно такие темы редко обсуждаются. Но, кажется, это последователи Единой, да?

Он не стал уточнять, о каком Ковене она говорит. В любом случае, она бы наверняка сказала что-то в духе «потом сам узнаешь».

— Да! — Лисандр был рад, что она сама уточнила у него эту деталь. — И они, как следует предполагать, были авторами «Легеркратов». Ну, и Священного Писания тоже...

— Что ж, значит память хорошая, — усмехнулась Амелия, продолжая шагать вперед. — Мы скоро придем. Тише воды, ниже травы, понял?

— Понял, — кивнул Лисандр, заранее замолчав: чтобы наверняка.

Наконец-таки, после долгих нескольких часов пешего приключения по лесной чаще, они добрались до тихой деревушки, в которой не было даже проходящих по улице жителей. Неподалеку доносилось журчание речной воды, с другой стороны — сверху — карканье вороны.

После раздавшегося крика птицы, он прозвучал вновь, но в этот раз — еще громче. В следующее мгновение по левую сторону Лисандра к Амелии подлетела ворона, усевшись на предплечье девушки: лорд тут же отбежал на несколько футов, еле сдержав крик. Птица снова закаркала, будто бы смеясь над ним.

— Ну-ну, Корбин, не смейся над ним, он же еще новенький, не знает тебя, — Амелия тоже захихикала, поддерживая спутницу.

— Эй! Не вижу ничего смешного! — Лисандр всплеснул руками, мгновенно насупившись. — Погоди... Корбин? Это так ворону зовут?

Девушка тут же замолкла, приняв серьезное выражение лица. Птица все еще оставалась на руке.

— Ну да. Только это ворон. Это мой... — она было хотела сказать что-то, но по привычке оглянулась по сторонам, прежде чем прошептать. — Мой фамильяр.

— Фа-ми... кто?

— Ох-х, Единая... — вздохнула она, а Корбин защелкал клювом. — Столькому тебя учить придется... Идем, проведу тебя в наше убежище.

— Убежище? — переспросил Лисандр.

— А что ты ожидал услышать? Да, оно самое, — как только Лисандр подоспел к ней и стал идти вровень с ней, она перешла на шепот. — Не Церкви же скрываться от нас. Приходится время от времени менять местоположение, чтобы они не настигли нас в самый неподходящий момент.

— Вот как... логично, — пробормотал он.

Деревня Ривергард была уже несколько лет пустой, и это, кажется, никого не волновало. То, как она опустела, было очень страшным и жутким событием — так посчитал Лисандр, когда Амелия начала рассказывать по дороге об этом случае.

— Это все начал Ирнест Первый, — процедила она, поникнув. В ее голосе были слышны твердые нотки, а после она продолжила рассказывать. — Именно он положил начало всем этим убийствам.

— Инквизиция... — проговорил Лисандр, поняв, о чем говорит Иная.

— Именно. Казалось бы, прошло только тридцать четыре года после ее создания, а уже столько потерь. И ведь все из-за одной плешивой...

— Кар-р-р! — прокричал ворон, заглушая речь Амелии.

Она нахмурилась, еле сдержав в себе порыв гнева: Лисандр хотел попытаться успокоить Амелию, как-то поддержать, но увидев образующееся пламя на ее ладонях, стушевался и продолжил молча идти бок-о-бок с ней.

— Падшая ее подери... — запричитала Дарованная. — Это ведь не легенда, а явь.

— Ты о ком? Я не понимаю...

— Никогда не слышал о легенде, положившей начало образованию Инквизиции? — серьезно удивилась Амелия, вздернув брови. — Удивительно. Я думала, о ней все, кого не спросишь, знают.

— Я не обязан знать все на свете! — насупился Лисандр, скрестив руки на груди.

— Н-да? — Иная усмехнулась. — Я-то думала, ты у нас всезнайка. Как-нибудь расскажу тебе эту легенду, пусть мне не особо и хочется. Не стану об этом разглагольствовать посреди улицы, хоть тут кроме нас не живет вовсе.

И вправду: в деревне был слышен лишь плеск речной воды, изредка — дуновение ветра и шелест листьев. Лисандр сразу понял, что долго оставаться здесь они не смогут — слишком опасно, слишком опрометчиво. В любой миг их могли настигнуть.

Наконец-то оказавшись у непримечательной хижины — впрочем, все они были такими в деревеньке, — Амелия отворила дверь, и та противно заскрипела, уведомляя об их приходе. Лисандр зажмурился от противного звука, но все же перешагнул порог вслед за Иной. Хижина внутри была довольно пустой, в ней не было чего-то броского, необычного или незаурядного. На деревянном столе покоилась догорающая свеча, несмотря на царящее солнце за окном. В соседней комнате были слышны шорохи, которые сразу стихли, когда тяжелая дверь лачуги закрылась за посетителями.

— Далия? — произнесла Амелия, проходя внутрь помещения, Лисандр же шел вслед за ней.

Долго ждать не пришлось: вскоре к ним вышла девочка, держащая в руках несколько росточков различных растений, которые Лисандру напомнили лаванду, тысячелистник и мяту. Она с интересом глядела на юношу, разглядывая с ног до головы, а после убрав упавшую на лицо рыжую прядь волос, подошла к Амелии.

— Ну наконец-то, я вас заждалась... Так вот какой ты, Лисандр, — произнесла она, вновь переместив свое внимание на лорда. — Приятно познакомиться, я — Далия.

Юноша даже успел удивиться такому приветливому отношению девицы: если Амелия была с ним груба и даже не сразу сказала свое имя, то Далия была полной противоположностью. Она протянула ему руку в знак приветствия, и Лисандр пожал ее, настороженно улыбнувшись.

— Взаимно... — цвет волос девочки ненароком заставил юношу относиться к ней излишне внимательно и даже недоверчиво: она выглядела как воплощение всех сказаний о ведьмах — рыжие локоны, зеленые — даже изумрудные — глаза и бледная кожа.

— Кхм-кхм... — Далия прокашлялась, покрутив стебельки в пальцах. — Что ж, вы, наверное устали?

— Точнее не скажешь, — пробурчала Амелия, поджав губы. — Ты еще не видела, что там творилось. Без жертв... — она виновато вздохнула. — Видимо, не обошлось.

Лисандр даже и позабыл о том, что будет с теми, кто остался в капелле. Вдогонку за Дарованной он выдохнул и, поникнув, отвернулся, сжав руки в кулаки. Чувство вины стало его медленно пожирать, так как если бы не он, этого бы не случилось и люди не пострадали. И не факт, что все обошлось лишь увечьями. Может, они отправились во Флодем. Но этого уже никак не узнать...

— Ох... — вслед за ними вздохнула и Далия. — Ужас какой... пойдемте, я как раз заварила чай из всего, что у меня было с собой.

— Чай? — навострил уши юноша.

— Да, — кивнула девочка, улыбнувшись. — Я в дорогу взяла много различных трав из сбережений, вот и пригодились. Все равно скоро выдвигаться будем...

— А из чего он? — поинтересовался Лисандр, когда они втроем пошли в другую комнату хижины. Некая забота подруги Далии слегка разрешила эту настороженность юнца к ней. Но все еще было некомфортно и, можно даже сказать, жутко.

— Так... — Далия подошла к чайнику, приоткрыв его крышку, и продолжила: — Я добавила сюда немного валерианы, листья мяты, цветы ромашки и немного фенхеля. Как раз успокоит после... такого.

Только сейчас Лисандр заметил, что фамильяра Амелии с ними не было. Прежде чем это понять, он огляделся вокруг себя, так еще и осмотрел саму девушку.

— Амелия... — обратился он к ней, та кивнула. — А где твой... как его... Кар... Карбин?

— Корбин, — нахмурилась она, прищурившись. — Он гуляет, Корбин не особо любит находиться в помещениях.

— Вот как... — хмыкнул он, взяв чашку с уже налитым чаем.

Лорд смотрел на чашку и ее содержимое минуту, обдумывая, стоит ли пробовать этот напиток. Может ли напиток быть отравлен? Вдруг от него сейчас хотят избавиться, а письмо — лишь повод выманить его из поместья? Если это просто-напросто покушение? Но когда Амелия, а вслед за ней и сама Далия сделали несколько глотков чая, Лисандр все же решил выпить с ними горячий напиток.

Немного отпив, чай тут же разлился по всему телу приятным теплом. На вкус он был достаточно терпким и ароматным. Вослед теплу Лисандр, к своему удивлению, почувствовал прилив спокойствия. Неужели он так быстро подействовал? Он ощутил, как его брови взметнулись, а рот невольно приоткрылся.

Судя по всему, это заметила Далия и на ее лице отразился немой вопрос. Лисандр спохватился, поспешно улыбнувшись и произнеся.

— Спасибо, о-о... — он запнулся. — Очень вкусный.

— Не за что... — теперь травница кивнула и улыбнулась в ответ дворянину. — Если бы не ограниченность всех моих трав, я бы что-то получше сделала. Но, увы... Поскорее бы вернуться, а то постоянно скитаемся, да скитаемся... Как отшельники.

— Но у вас же другого выбора и нет, — предположил Лисандр, повторив слова Амелии. — Или есть такое место, докуда еще не добралась Инквизиция?

— Есть, конечно, даже несколько, — подала голос Амелия. — Но это пока что. Вот, главное обиталище Дарованных уже почти десять лет назад нашли. И Турмалин раскололи. Как бы сейчас такого не произошло...

— Не каркай, — проговорил Лисандр, даже не вслушиваясь в слова бунтарки — он услышал лишь то, что их жилище обнаружили Инквизиторы. Он стушевался только тогда, когда почувствовал жжение на тыльной стороне ладони — его обожгла Амелия. — Ай!

— Ты когда-нибудь точно договоришься, — пригрозила она, попивая чай Далии. Кажется, на нее он пока не очень-то и действовал.

Тишина повисла тонкой, осязаемой подсознанием ниточкой между сидящими вокруг деревянного стола. Лисандр попивал чай, переключая взгляд с Амелии на Далию, надеясь, что не ему придется нарушать стремительно убивающую тишину, а кому-то из девушек. Он думал обо всем, что случилось сегодня, прокручивая все в голове: письмо, побег, желанное посещение столицы, капелла, покушение, второй побег и знакомство уже с двумя людьми. Да уж, столько событий всего за один день... Лорд задумался о том, что будет завтра, если оно, конечно наступит. Может, его во сне кто-нибудь прикончит — лишь Единой ведомо о будущем: кто, если не Она распоряжается им?

Посмотрев в окно, прикрытое тонкими занавесками, закрывающими почти невидимой пеленой улицу, он убедился, что в ближайшее время дождя быть не должно. Вновь показалось ясное небо, скрытое совсем недавно под пеленой грозовых туч; солнце светило уже не так сильно, отчего прохлада снаружи была куда ощутимее. Терпкий напиток согревал Лисандра даже после того, как он полностью его допил. С облегчением вздохнув, он продолжил молча сидеть, смотря в одну точку. В этот момент Далия спохватилась, будто бы вспомнив забытое.

— Ах да, точно, совсем позабыла... — девочка тут же вскочила со стола, идя в сторону камина, располагавшегося напротив кухонного стола. Лисандр с интересом глядел на нее, желая узнать, зачем она подошла туда. Далия вернулась к Дарованной и юнцу с мешочком, в котором при малейшем движении рукой звонко звенел металл. — У меня совсем закончились некоторые мои сбережения, нужно будет докупить несколько трав в столичной лавке. Амелия, если тебе несложно...

— Несложно. Что именно нужно? — безо всяких возражений ответила Иная, и Лисандр даже удивился такой реакции: если бы он попросил девушку о чем-то подобном, то она бы точно несколько минут бранила его.

— Сейчас напишу... — Далия взяла спрятанный за ухом грифель и достала из кармана юбки блокнот. Быстро что-то написав на бумаге, она вырвала из блокнота листок и подала его Амелии. Бегло пробежав глазами по написанному, девушка откашлялась и встала из-за стола.

— Хорошо, мы сейчас пойдем и все купим, постараемся вернуться как можно быстрее.

— Мы? — удивился Лисандр.

— Да, мы. Пора привыкать к тому, что следует помогать своим.

— Своим... — пробурчал он, это слово его озадачило намного сильнее, чем то, что ему вновь придется возвращаться в столицу после долгого пути в Ривергард.

Ему никогда не говорили такого, и никто не считал его своим. По крайней мере, Лисандр особо-таки и не знал мнения окружающих, да и у кого было спрашивать: у гувернанток, Уильяма или прочей прислуги? Скорее они были своими для него. Непривычно было осознавать то, что пока чуждые, незнакомые ему люди уже считают его своим. Непривычно приятно. То ли от все еще согревающего «снадобья» Далии, то ли от этого слова, в груди лорда потеплело и он расплылся в улыбке.

Своим...

— Ну, что стоишь? Пошли, — Амелия поспешила к выходу из хижины. — А то времени в обрез, нам завтра уже выдвигаться на северо-запад.

— Что? Куда? — переспросил он, и тогда уже Дарованная не выдержала: она взяла его за руку и повела прочь из хижины вслед за собой.

— Только вопросы и задаешь... Успеешь все узнать, успеешь!

Перед выходом, лорд все-таки успел немного поменять свой внешний вид, чтобы вдруг за ним не хватились. Поменявшись накидками с Амелией, она также приоделась иначе, и они выдвинулись в путь.

На этот раз путь в Сент-Эйлитс занял намного меньше времени. Так как Лисандр уже не так часто оглядывался по сторонам в поисках различных цветов и растений в округе, они всего за пару часов оказались в столице — Ривергард действительно находилась неподалеку от нее; немудрено, что первая опустела при работе Инквизиции.

Идя по улицам Сент-Эйлитса и направляясь, по словам Амелии, к лавке врачевателя, Лисандр спросил:

— Что нужно взять?

Дарованная тут же схватила листок.

— Сирень, валериана, ромашка аптечная, зверобой и... — она прочитала вслух написанное, затем дополнила. — И фенхель.

— Зверобой? И где ж мы его достанем? Он же цветет в июле, сейчас-то октябрь...

— Вот сейчас и узнаем, — к тому времени они подошли к необходимой лавке. В голове Лисандра она тут же всплыла в памяти: по пути к капелле он проходил мимо нее.

На удивление, у торгующего в этой лавке, оказалось немного зверобоя. Но сирени, которой как таковой было в королевстве самой по себе мало и выращивалась она как садовое растение, у него было в достатке. Судя по всему, у большинства она не имела спроса в такое время года, пусть и обладала хорошими и востребованными лечебными свойствами. На радость Дарованным, все необходимое было в наличии. Как только торг состоялся — и, ко всему прочему, достаточно успешно, — Амелия тут же поспешила к окраине города, со стороны которой они и прибыли.

Лисандр, конечно, не поспевал за ее быстрым шагом, ускоряющимся каждую секунду.

— Ну подожди же ты! Куда так спешить? — отчаянно звал он Иную, пытаясь бежать за ней. Знакомая ноющая боль в ногах вновь раздалась волнами.

Дома на окраинных улицах столицы постепенно отдалялись и вокруг идущих Дарованных были лишь заброшенные, ветхие постройки, в которых, судя по всему, уже никто не жил и не находился вовсе. Здесь мог бы кто-то пройти, но явно какой-нибудь забродивший человек или отшельник.

Амелия остановилась, спрятав растения к себе в карман и повернулась к Лисандру.

— Куда так спешить? Куда спешить?! — возмутилась она. — А ничего, что мы из-за тебя прибыли сюда, чуть ли не дюжину дней плутая по Флодрену, идя с Мабрин-Хейвена до Белтер-Хейвена?! Мы должны были сюда прибыть в мае, на Рождество, а из-за тебя... — Амелия сжала кулаки, но было видно, как ее ладони покраснели и из них отчаянно пытались вырваться алые языки пламени. — А ты еще смеешь возмущаться?! Нам нужно успеть добраться в Самвилд к первому ноября, а сейчас уже чуть ли не конец октября! Как ты с юго-востока доберешься аж до северо-запада так быстро?

Она начала размахивать руками так сильно, что Лисандр уже всерьез думал, что еще одно лишнее слово — и он получит нехилую оплеуху.

— Свалился мне на голову, Падшая тебя подери! — она вновь взмахнула руками, достигнув пика раздражения, и в руках ее вспыхнуло Дарование ярким, пылким огненным хлыстом, который она сразу же постаралась потушить.

Послышались торопливые и удаляющиеся шаги неподалеку. Лисандр и Амелия одновременно обернулись в сторону звука.

— Нас кто-то подслушивал? — предположил он, встревожившись.

— Видимо... Единая, кто бы это ни был, надо что-то сделать... А если этот «кто-то» видел, как призывалось Дарование сейчас? Он же сразу сдаст нас Церкви!

Лисандр заметил, что Амелия вновь начала выходить из себя, и это ему сразу не понравилось: он до сих пор не знал, что еще можно от нее ожидать, поэтому промолчал. В голове ворошились различные идеи, как можно предотвратить неизбежное, но ничего дельного так и не придумал.

— Что ты стоишь как истукан?! — закричала Амелия и в эту же секунду над их голова разнеслось эхом по всей округе карканье. — Корбин!

Фамильяр Дарованной несся по голубому своду, затем начал плавно опускаться, летя вперед, маневрируя между колоннами и домами. Вслед за ним понеслась Амелия, Лисандр же остался на месте, засмотревшись на это зрелище. Все еще погруженный в свои мысли и идеи о какой-либо помощи в этой ситуации, он и не заметил, как остался стоять один посреди улицы, действительно как истукан. И хватился только сейчас.

«Сколько можно уже за ней гоняться...» — запричитал он про себя, стараясь догнать ее.

Изо всех сил несясь по улицам, еле как унося ноги, он вновь услышал протяжное карканье и мужские крики.

— Да отстань ты от меня, проклятая ворона! Отпусти! — возмущался голос, а сразу же после его ругани доносились ответные крики птицы.

Когда юноша подбегал к тому повороту, за которым скрылась Амелия, все стихло. Но тут же раздался глухой стук, а затем — такой же удар, только о землю. Когда Лисандр уже повернул за угол, он увидел Амелию.

— Что ты наделала?!

На земле лежал юноша, облаченный в церковные одеяния.

Лежал он без сознания.