Апокриф о Безымянном

«Страх сторожит сад лучше, чем садовник.»

Флодренская пословица

Не оборачиваясь по сторонам, Лисандр видел только размывающиеся по бокам деревья, сменяющиеся другими. Они нависали над ним точно бывалые, минувшие совсем недавно стены забора имения, которые он преодолел, поспешив навстречу безликому зову. В ушах не было слышно ничего, кроме глухих ударов ног о рыхлую, сырую землю. Лишь изредка улавливал шелест листьев, встречающихся с подошвой обуви. Свист ветра был не только вокруг него, но и в голове, совершенно не давая покоя.

Лисандр смотрел только вперед — дорога вела невесть куда, но он точно знал, что она приведет к свободе.

К свободе, которую он так долго ждал.

К свободе, что разломает кандалы длительного заточения в собственном доме.

К свободе, позволяющей вкусить прелесть жизни, такой прекрасной, но неосязаемой ранее.

Дорога была постоянно неровной: даже сейчас Лисандр уносил ноги, поднимаясь по невысокому холму, чтобы спустя несколько шагов вновь спуститься на низменность, побежав по гладкой, но извилистой тропинке. Ноги нестерпимо гудели, а ступни ныли от такой нагрузки. Предвкушение вскоре сменилось усталостью, настигающей юношу с каждым пройденным ярдом. Он не ведал, сколько еще идти до столицы. Не знал, сколько уже прошел. Однако шагал, боясь, что его могут настигнуть в любую секунду. Неизвестность одновременно притягивала и отторгала.

За весь проделанный путь Лисандр видел, как стремительно менялись бескрайние поля густыми лесами, а они — высокими холмами по разные стороны. Это было так необычайно, что вызывало неподдельный восторг. Он ненароком заглядывался на то, что было вокруг него: все казалось столь величественным, древним, первозданным — созданным, наверняка, самой Единой. Желуди, встречающиеся прямо на тропах перед Лисандром, лежали на земле вокруг опавшей, блеклой, где-то и вовсе бесцветной листвы, одиноко глядя ввысь. На каменных глыбах и массивных дубовых стволах виднелся мох, который иногда помогал идти в правильном направлении, не давая отстать от истинного пункта назначения. Юноша поймал себя на том, что изредка благодарил его за проделанную и безвозмездную подмогу.

Где-то сверху прозвучал крик пролетающей мимо птицы. Лисандр не успел увидеть, что за птица это была, но по ее вскрику показалось, что это ворона. Еще несколько раз, скрывшись за горизонтом, она прокаркала, будто бы поддерживая его доводы. Вдалеке виднелась летящая стайка птиц впереди Лисандра, словно она держала путь туда же, куда и он — в Сент-Эйлитс. Внезапно он подумал, что сейчас очень похож на них: мчится, еле унося ноги навстречу всему необъятному миру, столь долгожданному и желанному за все эти годы. И сейчас, наконец, почувствовал себя волевым, независимым, свободным. Окрыленным.

Казалось, что Лисандр бежал вечно. И когда уже совсем ослабел, приостановился, прижавшись спиной к древесной коре, пытаясь отдышаться. Сердце бешено колотилось в груди, а в горле пересохло, да так, что даже сглотнуть было невозможно. Горький, заполняющий нутро Лисандра запах дубовой коры ударил в нос. Глаза неимоверно слезились и он еле как успевал вытирать щеки от слез рукавом рубашки. Ткань на предплечьях и запястьях противно липла к телу, и лорд то и дело оттягивал ее от себя. Схватившись руками за колени, чуть нагнувшись туловищем, тот прикрыл глаза, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца. Спустя мгновение еще раз выдохнул и приподнял голову, открыв глаза. Совсем недалеко от него виднелись крыши, высокие своды домов и различных поместий. Особенно выделялся среди прочих главный Кафедральный собор, который Лисандр видел в книгах по истории Флодрена.

— Сент-Эйлитс... Кафедральный Эйлитский собор... — прошептал он, не веря своим глазам и радости, переполняющее его изнутри.

Боль в ногах стихла и он поспешил поскорее спуститься по очередному холму, чтобы наконец-то достигнуть долгожданной цели — столицы.

Шаг за шагом, тропа за тропой, ярд за ярдом...

С каждым разом гул проходящих по улицам людей был слышен все отчетливее и отчетливее, и от этого у Лисандра еще сильнее сбилось дыхание. Глаза заслезились не от бьющего в лицо ветра, а от восторга и неподдельного счастья. Он здесь, прямиком в столице!

Все вокруг казалось таким огромным, неимоверно величественным и массивным. Лорд хотел прикоснуться к каждой колонне, ко всякому зданию, чтобы почувствовать, что все это явь, а не какой-то сон, плод его фантазий и желаний, который столь жестоко обходился с ним ранее. Оборачиваясь на всякий шум, он уже не был столь уверен, что не свернет себе шею до того, как доберется до нужного места, указанного в письме.

Ах да, письмо...

Он, не прекращая идти по улицам Сент-Эйлитса, взял послание, спрятанное в пальто и снова начал его перечитывать, стараясь не смотреть на прожженную бумагу, которая так и мозолила глаза. Лисандр, на удивление, не отвлекался ни на что, размеренно ступая по тротуару. Взгляд вновь остановился на трех знаках.

Послышалось журчание воды. Лорд мигом поднял голову, смотря вперед. Фонтан стоял посреди улицы, украшая ее. Подойдя поближе, Лисандр встал возле него, внимательно наблюдая, как вода переливается из одной чаши фонтана в другую. Он даже прикрыл глаза, слушая приятный шум и плеск.

Но долго это не длилось.

Из другого края огромной площади послышались детские крики и возгласы, которые с каждым мгновением становились все громче и громче. Юноша открыл глаза, повернув голову в сторону резвого лепета. Из узкой улочки бежали дети прямо навстречу к нему. Они были настолько увлечены игрой, что даже не смотрели вперед. Одна девочка, бегущая впереди других, глядела лишь назад через плечо, наблюдая, чтобы ее не догнали. Если бы не Лисандр, то она бы врезалась в него и упала, наверняка больно ударившись.

Он еле как придержал ее за хрупкие плечи, сам чуть не повалившись на землю.

— Ой! — воскликнула она. — Простите...

Юноша аккуратно и бережно отпустил ее, позволив отряхнуть одежду. Не прошло и пары секунд, как девочка вновь заговорила.

— Спасибо большое, сэр! — к тому времени к Лисандру подоспели ее друзья.

— Не стоит, — отмахнулся лорд. — Просто надо быть аккуратнее...

«И это говорит человек, который сейчас сам не грохнулся и не повалил вслед за собой девочку...» — проворчал про себя Лисандр.

К ней подошел мальчик с круглыми очками, оглядев.

— Ты не ушиблась? — беспокойно уточнил он.

— Нет-нет, все благодаря этому господину! — благодарно произнесла она, вновь взглянув снизу вверх на Лисандра, улыбнувшись.

— Ну что вы, какой «господин», — такое обращение со стороны детей юношу сильно позабавило.

К тому времени к двоим подбежал еще один мальчик, который запомнился лорду своей худощавостью и взъерошенными волосами. Судя по всему, он был самым резвым из компании: лицо было испачкано в пыли и грязи, а щеки — пунцовыми.

Лисандр поправил воротник своего пальто, немного встряхнув его. На удивление, в столице погода благоволила намного больше, чем у усадьбы, так что ему пришлось немного распахнуть накидку.

— Ой, а что это у вас тут вышито? — с интересом посмотрела девочка на жилет Лисандра, указывая на карман тоненьким пальчиком.

Не успел ей он ничего ответить, как мальчик воскликнул, проводя рукой по темным волосам:

— Это что, лотос?

— Откуда вы знаете, что такое лотос? — удивился Лисандр. Но его не озадачило то, что он обращался к ребенку на «вы». — И нет, это не он, это...

— А что это, «лотос»? — спросил худощавый мальчик, задумчиво приложив палец к губам. Юноша еле как сдержался, чтобы не сделать замечание — «не притрагиваться грязными руками к губам.» — Это сладость какая-то? Я хочу его попробовать!

— Нет, это не сладость, это цветок такой... Но это, — Лисандр положил палец на карман жилета, где был вышит бутон, — не лотос. А тюльпан. Видели когда-нибудь его?

Лисандр, к своему удивлению, начал вкрадчивым голосом объяснять детям увиденное ими, совсем позабыв о первозданной цели. Ни разу не разговаривая с ребятами их возраста, юноша беседовал с ними размеренно, стараясь уделить каждому из троих внимание. Он все ещё держал в левой руке письмо, присев на корточки, дабы находиться на одном уровне с детишками.

— Видели! — отозвалась девочка, с придыханием начав рассказывать об этом цветке. — У нас их здесь мно-о-ого, — она взметнула тоненькие руки над головой и медленно повела их в разные стороны, рисуя ими большой круг. — У меня мама очень любит тюльпаны, они очень красивые!

— У моего соседа они в саду растут, для них отдельное местечко выделено... — подхватил мальчик, взъерошив и без того лохматые волосы.

— Сэр, а почему он у вас вышит на кармане? — спросил упитанный мальчик лет восьми, поправляя спадающие с кончика носа очки с толстыми линзами и внимательно разглядывая то жилет Лисандра, то его лицо.

— Ну... — запнулся лорд, убрав с лица ниспадающую прядь челки.

Он не особо хотел рассказывать истинную причину вышитого тюльпана на жилете, иначе бы его личность могла раскрыться — и тогда пришлось бы несладко не только ему, но и отцу, а репутации — так уж точно. Лисандр точно с минуту придумывал, что сказать выжидающе глядящим детишкам, которые не отвлекались ни на что, смотря только в его сторону.

Однако, он произнес:

— Мне тоже нравятся тюльпаны. Поэтому... попросил вышить его бутон к своей одежде, да... — будто бы это «да» должно было убедить не только детей в правдивости слов Лисандра, но и его самого. — Это как напоминание о... любимом цветке. У вас же, наверное, тоже есть такой?

— Конечно! — вновь подал голос мальчик с очками. — Я люблю ирисы и фиалки... у них же такое важное и серьезное значение! Только глупый этого не знает!

— Во-о-от, — протянул дворянин, улыбнувшись — он был удивлен, что такой маленький мальчик мыслит явно не по годам. — И у тюльпана, кстати говоря, есть свое значение. У многих растений оно же есть, верно? Во Флодрене мно-о-ого цветов растет — не пересчитать.

— А что это у тебя такое? — неожиданно спросила девочка, стоя не напротив Лисандра, а по его левую руку, разглядывая письмо, зажатое в ней.

— Ой, это... — запнулся юноша, наконец-то вспомнив о своей цели прихода в Сент-Эйлитс. Он раскрыл письмо, вновь пробежался взглядом по словам и...

— Смотрите, смотрите! Разве не эти рисуночки мы видели там?

— Там? — навострил уши Лисандр, посмотрев на девочку.

— Мгм! Мы видели их неподалеку, кажется, у какого-то церковного домика...

У Лисандра сбилось дыхание. Он даже подумать не мог о том, что незнакомые ему, мимо проходящие дети могут помочь в поиске назначенного места. Сердце стало колотиться быстрее, его удары отдавались тяжелыми стуками в груди, точно изнутри били тяжелой кувалдой. Толика упования вспыхнула маленьким огоньком внутри. Множество мыслей, вихрем клубящихся в голове, лишь разжигали его, превращая во все сильнее разгорающееся пламя надежды.

— Скажите, пожалуйста, где вы их видели? — его голос мигом стал встревоженным и подрагивал. — Если не помните, где именно, то скажите примерно: в какой стороне, возле чего находился этот... «домик»?

Она хмыкнула, отвела от Лисандра взгляд, посмотрев в сторону фонтана и поджала губы. Не сводя глаз от воды, девочка стояла так минуту уж точно, и в итоге за нее ответил темноволосый мальчик:

— Я, кажется, помню...

— Где? — глаза лорда расширились и он привстал, подходя к мальчишке.

— Вон там, — он развернулся туда, откуда они втроем только что прибежали, — сначала просто идёте туда, потом сворачиваете, где улица пошире. Потом будет та самая большая лавка, там еще краси-ивые игрушки на прилавке лежат — её не пропустите! Вот там надо опять повернуть, а дальше уже прямо-прямо, пока не дойдёте до конца... — внезапно мальчик смутился и нахмурил брови. Поправив очки, он поджал губы и пробурчал: — Извините, если я ошибся.

Лисандр внимательно слушал все инструкции мальчика, даже уже не удивляясь тому, что он говорит все четко и по делу, изредка задумываясь, чтобы вспомнить правильное направление. Когда он закончил, юноша встал, отряхнув ноги и поправил пальто.

— Спасибо большое! — он даже немного поклонился, положив руку на сердце.

Он сразу же поспешил в сторону того поворота, попрощавшись с детьми лишь тогда, когда уже был на полпути. В этот раз он попытался запомнить все указания, которые ему продиктовали.

Лисандр прошел через узкую арку, которая образовалась из-за оставшегося расстояния между двумя домами и повернул направо, как ему и говорил мальчик. Перед ним предстала просторная аллея, по обе стороны которой было множество магазинчиков и различных лавок со всевозможными товарами. Продавцы у прилавков приглашали каждого проходящего мимо разглядеть весь ассортимент, надеясь на успешный торг. Но в голове у дворянина была лишь одна цель — благополучно добраться до назначенного здания.

Что имела эта девочка под «церковным домиком»?.. Саму церковь нельзя назвать «домиком», собор — так тем более...

Крики и возгласы людей, восторженные и радостные, разносились со всех сторон: одни подзывали к себе, прося какой-либо помощи либо разглядеть товар поближе, другие — просто радовались сегодняшним днем и мгновением, третьи — разговаривали между собой, проходя мимо идущего Лисандра. Все это было так непривычно, так неизведанно и... интересно? Еще никогда не слыша столько шума вокруг себя, он думал, что скоро сойдет с ума: все это клубилось у него в голове, било по ушам пуще звона посуды в обеденный час.

По левую сторону от юноши стояла большая сувенирная лавка — та самая, о которой упоминал мальчик, восхищённо растягивая слово «краси-ивые». Вспомнив его сбивчивые объяснения, юноша повернул за лавку и вышел на улицу, что казалась куда тише и уже предыдущей. Здесь не было так много людей, всего-то парочка прохожих, совсем тихих и безмолвных — те шагали по своим делам, не обращая внимания ни на что.

«Вот как меняется тут атмосфера... — подумал Лисандр. — Прямо по щелчку пальца».

Для него тут было намного комфортнее и уютнее — не так шумно, лишь тихий гул раздавался позади. Не было всех магазинчиков, назойливых продавцов, жаждущих продать вещи на прилавках — лишь дома, стоящие друг с другом вплотную и тишина. Слышен лишь поспешный стук обуви Лисандра о тротуар.

Наконец-таки, длительный ход вдоль улицы подошел к концу. Лисандр встал напротив капеллы, одиноко стоящей достаточно далеко от крайнего дома, ближе к окраине. Так вот что за «церковный домик» она имела ввиду... Со стороны капелла выглядела достаточно старой, будто бы никто уже долгое время ее не посещал и она давно заброшена. Совсем неухоженная и даже непригожая стояла здесь, одинокая и вовсе тихая. Трещины на стенах разбегались по кирпичам, а сама постройка давно выцвела.

Он обошел вход в здание несколько раз, пристально разглядывая вокруг него те знаки, которые были на бумаге. В очередной раз достал письмо, оглядел символы и продолжал выискивать их где ни попадя.

«Вот! — Лисандр остановился у кирпичной стены капеллы. — Эта стрела, прямо как здесь...»

Несмотря на то, что он уже нашел один знак из трех, который был точь-в-точь как в послании, он продолжил искать, изредка посматривая назад, чтобы никто за ним не наблюдал и не шел в его сторону. После он обнаружил второй знак, который про себя называл буквой «Р». Затем — третий. Теперь Лисандр был уверен в том, что пришел туда, куда надобно.

Лисандр, оглядевшись по сторонам, потянул ручку капеллы вниз. Та послушно отперела дверь, впуская дворянина внутрь. Только он перешагнул порог здания, то его шаги раздались гулким эхом. Подняв голову вверх, он увидел высокий потолок, возвышающийся над ним. Внутри не было никаких росписей, которые, как предполагал юноша, должны были находиться на стенах и потолке.

Возможно, из-за этого ее забросили?

Было темно. Но сделав несколько шагов вдоль ряда скамей, располагавшихся по левую и правую сторону здания, факелы и свечи одни за другими зажглись по одному лишь маху.

«Что тут происходит?» — подумал Лисандр, боясь, что его мысль раздастся эхом по всей капелле.

И тут он увидел тех, кто стоял в центре, у алтаря. Несколько людей, облаченные в накидки, скрывающие их лики, сначала стояли кругом, но после того, как Лисандр невольно сделал несколько шагов вперед, они повернулись к нему. И тогда он замер посреди капеллы, разглядывая их.

— Кто вы?.. — голос юноши вновь задрожал, но уже не от волнения, а от страха, который вновь настигнул того, обхватив своими цепями, еле позволяя произнести пару слов.

Они продолжали стоять неподвижно. Но Лисандр отчетливо слышал их дыхание и еле видимые движения подола накидок. И вот: тот, кто стоял посередине, решился подать голос. Тогда Лисандр уже стоял рядом с ними, вновь продолжив ступать навстречу.

— Лисандр Хангерфорд... — проговорил женский голос, приветствуя лорда. — Ты всё-таки при...

— Стоять, отродья Падшей! — раздался крик, заглушающий речь женщины.

Уличный свет просочился из распахивающейся настежь двери. Юноша резко обернулся в сторону грохота и увидел стремящихся навстречу к нему и полдюжине людей, стоящих у алтаря, служателей Церкви. Инквизиторов. Знакомый символ, находящийся на их груди в виде соединенных между собой трех листовидных фигур, дал понять, что это церковники. Они держали в руках горящие факелы и веревки, некоторые — кинжалы. С каждым шагом они настигали находящихся внутри все ближе и ближе.

Лисандр сразу же попятился назад.

Из-за небольшого пространства в капелле, не было лишней возможности даже отойти в сторону. Люди в накидках разбежались по сторонам, лишь бы их не постигла участь. Весьма плачевная участь.

Послышался удар клинка. Он вспорол воздух, а следом раздался первый животный вопль. Вспыхнул огонь. Прямо перед глазами у Лисандра языки пламени перепрыгнули на одеяние Исполняющего Инквизитора. Они плясали на нем, все сильнее разгораясь и обжигая.

Прямо перед Исполняющим еще один безликий вытянул руки вперед. Из них образовался вихрь. Он заставил огонь еще сильнее разгореться.

Вновь вспышка.

Еще один свист ветра.

Что это такое? Он никогда не видел подобного. Как это у них выходит?

Это... магия?

Крики людей в капелле усиливались с каждым ударов клинков Исполняющих Инквизиторов. Лисандру показалось, что они распадались на десятки, а то и сотни еще более истошных воплей. Пропитанные болью и сущим страхом, они раздавались в голове гулом. Накатывающая резкая боль в голове отозвалась волнами. Эхо разносило вскрики еще сильнее.

Несмотря на страх, объятый вокруг Лисандра, он старался увиливать от всех нападков, которые были перед ним. Даже как-то помогать тем, кто находился внутри капеллы. Лишь бы спасти их. Но зачем: они незнакомые ему люди, отчего им помогать? Но сердце считало иначе. Он не успевал думать: глаза боялись — руки делали.

Паника нарастала с каждой секундой внутри. Она из раза в раз отзывалась у него в груди и животе, окутывая ледяной водой.

Один из Исполняющих обернулся в сторону Лисандра.

— Приспешник Адайн... — прошипел он.

Замахнулся клинком. Юноша хотел закричать от страха, но не смог.

Он не ведал, что его сейчас может ждать. Обречение на смерть? Или чудо свыше — спасение?

— Нет! — все-таки закричал он. Зажмурился, выставив руки вперед.

Лорд ожидал почувствовать острую и обжигающую боль. После — увидеть, как хлынувшая из порезов кровь пропитывает одежду. Или пуще — безжалостно обрубленные инквизитором пальцы.

Но ни того, ни другого не последовало. Возникло лишь покалывающее тепло от кончиков пальцев до макушки.

Что это?

Он умер?

Или... умирает?

Лисандр распахнул глаза. В вытянутой ладони плескался, порхая в воздухе, водный шар. То ли животный испуг, то ли искреннее удивление — а может все и сразу, — пленило мигом. Он мог лишь буравить его взглядом, не смея пошевелиться.

Инквизитор и сам застыл, стоя перед ним, замахнувшись.

Время будто застыло. Юноша, стоя напротив Исполняющего, смотрел на непонятное творение, созданное то ли из ниоткуда, то ли из собственных рук. Даже не думал о том, что в любой момент Инквизитор может опомниться и вспороть клинком уже не воздух, а, непосредственно, его.

Только Лисандр захотел поуправлять им, так шар начал колыхаться сильнее. И в следующее мгновение — лопнул. Мириады капель от шара устремились во все стороны. Инквизитора окатило водой.

— Дрянь! — зажмурился он. Вода застлала глаза церковника.

И пока тот плевался и жмурился, смахивая с себя воду, Лисандра кто-то схватил за руку мертвой хваткой и повели прочь из здания.

— О-ой! — не на шутку испугался Лисандр. Он был готов драться ради того, чтобы его отпустили. — Что вы себе позволяете?! Отпустите!

Юноша только и мог, что поспевать за быстрым шагом своего похитителя, который сменялся на бег. Его вели к окраине города.

— Замолкни, — раздался голос, звонкий и высокий. Он явно принадлежал девушке, — иначе я тебя сама прикончу. Прямо здесь и сейчас.

Сразу после сказанного, она показала ему дрожащий в ладони огонек. Убьет самым изощренным способом, своей магией, или что это вообще такое — Лисандр так и не понял.

Лорд тут же повиновался, испугавшись угрозы. Она действительно прозвучала достаточно убедительно, так что ему оставалось лишь поспевать за девушкой, даже не снявшей с себя капюшон. Он хотел было обернуться, посмотреть, что происходит сзади, но уже было поздно: они свернули за капеллу, направляясь к лугу. Вскоре, Лисандр и незнакомка скрылись за ним.

Дышать все еще было неимоверно тяжело. Сердце бешено колотилось также, как и при побеге. Даже сильнее. Руки неприятно покалывало, не так, как мгновение назад — то было теплое, даже приятное ощущение. Сейчас же это чувствовалось как сотни воткнутых иголок прямо в ладони. Лисандр хотел было возмутиться и попросить девушку остановить ход, но, вспомнив ее острастку, тут же прикрыл рот. Не хватало ему еще сгореть в придачу, когда он только-только увильнул от лап самой смерти.

Наконец-таки, когда они уже оказались в густой чаще леса, уйдя далеко от церковного здания, мертвая хватка девушки ослабла. Лисандр тут же схватился за руку и потер запястье, на котором уже образовался красный след. Он прошипел от боли, не отрывая взгляда от девушки. И в этот момент она смахнула с себя капюшон, расправив длинные волосы, скрывшиеся в ткани накидки.

— Я уж думала, ты продолжишь упрямиться. А то родился тюльпаном в колыбели — того и гляди, привык наверняка, что вокруг тебя только и снуются слуги, — проговорила она. — Может, из тебя что-то выйдет, чтобы остановить Охоту...

Лисандр не понял, это было оскорбление, или же все-таки похвала, но уточнять не стал.

Но... что за Охота? Неужто... Охота Священного Пламени? Но почему он должен ее останавливать? Неужели об этом писали ему в письме?

«О, Единая, если бы этот проклятый листок не подпалился, и я знал, для чего я нужен этим безликим посланникам, то ни за что не сбежал!» — подумал он, нахмурившись, и попытался отвлечься.

Он начал с интересом разглядывать ее: струящиеся водопадом локоны по ее плечам и утопающие под накидкой волосы до боли были похожи цветом с его волосами — они на свету отдавали медным отблеском, но все же были немного темнее.

Направленный на него строгий и хлесткий взгляд заставлял его стушеваться и поджать губы. На свету ее глаза переливались точно два изумруда, и Лисандр также невольно провел параллель с собой.

— А... — начал он, но тут же запнулся. Девушка вновь посмотрела на него, только отведя взгляд, смотря вдаль. Лисандр продолжил. — Как тебя зовут?

Он думал, что она сейчас вновь нагрубит и в итоге не ответит.

— Амелия, — коротко проговорила она.

— А я...

— Я знаю, как тебя зовут, — перебила бунтарка, отворачиваясь от лорда, — пошли, нам надо поскорее уйти, да подальше. Сразу говорю, идти достаточно долго.

В горле застрял вопрос, откуда она знает его имя. Но, вспомнив, что к нему в капелле уже обратились по имени, замолчал и поковылял вслед за Амелией.

— Куда мы идем?

— Когда придем, тогда и узнаешь, — четко сказала она, затем продолжила, — не отставай.