Армия
Сентябрь 1635
POV Пэтдви
– Подъём, солдаты! Подъём!
Снова на ногах. Мгновенно. Голова кругом от таких подъёмов, но лишь в начале. Потом привыкаешь. У многих местных до сих пор была гора претензий по этому поводу, но кто стал бы их слушать? Кто-то приобщился и смирился. Мне тем более не составляло труда привыкнуть к нововведениям, новому режиму дня, новому пристанищу. Годных в военные походы беннир и, в первую очередь, адептов военных академий, переселили в армейские общежития. По закону я имел право остаться вне политики, как уроженец Внешнего мира и представитель иной расы. Я думал о том, чтобы остаться в стороне, а потом перейти на сторону Гримаднесса... Но, если уйти не удастся, мне не сносить головы. Я решил, что поиграть в героя-патриота надёжнее, выучиться на лучшего солдата и воина, и уж потом бежать к Ней. В любом случае вряд ли я решусь поднять против Неё оружие.
Нас будили командиры, давали нам некоторое время на сборы и умывание. Вот и сейчас прокричали, чтобы мы просыпались, и на время ушли. Кашу, наверное, пробовать. Кормили здесь хорошо. Я не видел особой разницы между академией и армией. В обеих режим был строгим, в обеих мы учились держать своё оружие и обходить чужое. Просто здесь всё не такое красочное и весёлое. Больше напряжения, и физического, и морального. Сам факт войны беспокоил очень многих. Народ в большинстве своём не видел смысла в разрыве нейтральных отношений королевств, войны не хотелось никому. Кроме, конечно же, королевы и её первых подчинённых, посвящённых во все детали конфликта.
Я быстро, не задумываясь, оделся в форму, которую получил пять месяцев назад. Помню, я только-только вернулся с незапланированного похода. Нёс ту самую сумку, благодаря которой смог не только встретиться с принцессой, но и поцеловать её руку. Большинство простолюдин по типу меня вряд ли имело право на такое своевольство, какое я допустил. И не жалею. Я был счастлив, когда она, стоя в полуметре от меня, даже не вздрогнула от моих касаний. Приняла как должное? Возможно. Я вернулся с сумкой в академию, и на следующий день нас отправили в армейскую штаб-квартиру. Переехали, получили эту одежду, снаряжение, всего по мелочи. Я плохо помню те дни. Меня мучили подозрения, что принцесса прочла тот сожжённый дневник. Она ясно дала понять, что кое-что знает. Но что именно? В Её голубых, как озеро, глазах словно читалось: «Я знаю, что ты – шпион. Я знаю, что ты - актёр». Как же я надеялся, что всё это было не так...
Подошёл к умывальнику, окатил лицо прохладной водой. Жаркие дни отступили, снова пошла череда сырых и ветреных. На мне были плотные штаны, футболка и олимпийка поверх. И всё это в камуфляжной расцветке. После умывания мы собирались на зарядку. Я спустился с четвёртого этажа общежития на второй, оттуда вышел на улицу.
Распахнул дверь - и почти сразу почувствовал, как холодок пробирается под кофту. Прохладный ветер словно потрепал меня по волосам рукой - я стал ещё более лохматым, чем был спросонья. Волнистые волосы, достающие мне до челюсти, нравились мне куда больше отстриженных почти под корень. И дело даже было не в том, что я выглядел так гораздо лучше. Просто нравилось то, как они мешаются, как щекотят, выбиваются из хвоста. Да, иногда раздражают. Но так быстрее привыкаешь терпеть незначительные неудобства. Сейчас, при виде старосты нашего отряда, я наспех собрал хвост резинкой. Он не одобрял подобный вид, но в армии мне вновь удалось доказать, что в исключительном случае дисциплиной подобного рода можно пренебречь. В пятнадцать лет поступив на второй курс (один такой в академии длился два года) меня уже пытались заставить сбрить «шевелюру», но я бросил правилам вызов. Я хотел доказать, что мне не помешают волосы даже в стрельбе из лука. Помимо стрельбы мы обучались тогда Хи-Гведду, борьбе на мечах. Я везде преуспевал. И это помогло мне сохранить гордость и любимые волосы. И здесь, в армии, мне тоже удалось отстоять своё желание. Командиры плюнули, попросив напоследок не попадаться на глаза королевской семье.
Знал бы я, что сегодня должна была состояться одна из таких встреч, ходил бы исключительно в шапке. Хотя дело было даже не в этом.
После выматывающей зарядки мы с товарищами отправлялись на завтрак. Саду больше не приходилось ходить за мной – нас поселили в одной комнате. Поэтому всё, что оставалось - это уговаривать меня сходить на завтрак, а не продолжить питание своими продуктами. У меня всегда были при себе такие мелочи, как каша или, возможно, покупной пирог. Я был ярым фанатом выпечки и сладостей. Но сейчас не об этом. После завтрака у нас начинались занятия. Первым делом выходили на полигон. Иногда давали лук и стрелы, иногда - задание пробраться через кусты и деревья, быстро и незаметно. Обычно мне удавалось выполнять подобного рода занятия первым. Оставшееся время я или наблюдал за товарищами, или сочинял стихи. Подготовка к войне против Той, что запала в сердце, не вдохновляла, но вызывала яркие чувства. А их, как было у меня уже давно заведено, следовало выплеснуть на бумагу. Своё первое четверостишье о чувствах я осмелился подарить принцессе Гримаднесса пять месяцев назад. Интересно, она нашла его? Или сдала платье слугам, что просто выкинули? ... Будем надеяться на лучшее. Второй кусочек я собирался отдать Ей в момент нашей следующей встречи. Или, возможно, прочесть Ей вслух. Если повезёт...
После первой тренировки нас выгоняли драться на оружии. Арферы ещё не доверяли, только деревянные модели мечей. И на этом спасибо. Впервые нам выдали настоящее оружие лишь сегодня, когда я решил вспомнить и рассказать читателю о буднях в гвельгфской армии. Тяжёлый, блестящий, но с тупым клинком, меч лёг в моей ладони неудобно и тяжело. Но я, когда получил своё временное оружие, всё равно с усмешкой раскрутил его на зависть своим конкурентам. Конечно, они сами же в мои конкуренты и записались - у меня не было цели стать лучшим или нажить себе врагов в в своём же отряде, окружении. Просто беннирам не нравилось, что какой-то своенравный человек мог выполнить работу лучше них. Я сильно отличался, меня видно издалека: по сравнению с местным населением я низок, имею слишком острые черты лица, длинные волосы(!!!), не такое крепкое телосложение, привычки, манеру общения, даже движения... Я вас уверяю! Всё не так, как может показаться. Я напомню, что, будучи человеком, я умею больше, чем среднестатистический беннир. Уверенность в своих способностях делает меня не изгоем общества, а самостоятельным и самодостаточным лидером. Да, многие меня не признают. Просто им не доводилось со мной работать.
После боёв мы шли на обед. Солнце в зените, мужчины мечутся в желании снять олимпийки и сохранить накопившееся под ними тепло. Столовая была на улице, открытая. Всё, что в ней было, это поварская кухня, потолок из натянутой плотной ткани и такие же шторы-занавеси светло-жёлтого цвета. Внутри были столики с круглыми скамьями. После сытного обеда солдатам разрешалось полчаса погулять или полежать на поляне у самых стен армейского участка. За пределы этих стен если и отпускали, то считалось это невероятным событием. После отдыха у нас обычно были силовые тренировки, почти до самого ужина. Но сегодня почему-то решили поставить вместо них лекции. Я ожидал, что в нас снова начнут пичкать патриотические убеждения и настроение, провожать в дорогу. Но сегодня что-то поменялось. Все столы в зале были начищены, кабинет проветрен, в воздухе витали не запахи чужих тел и масла для доспехов, а ароматы лаванды и... чего-то приторно сладкого. Ваниль? ...
Мы расположились в зале. Я по своему обыкновению сел за первый ряд, рядом со мной плюхнулся Сад и ещё несколько ребят. Чаще всего в моём окружении были именно адепты из факультета шпионажа, на котором я учился с тринадцати лет. Нашим излюбленным местом было то, что не нравилось остальным солдатам. Прямо перед небольшой сценой, на которой стоял обычно сам преподаватель или гость. Обычно взгляд притягивал именно наш ряд, так как без нас - привычно пустовал. А нам нравилось. Перед тем, как прийти сюда, в это помещение, я успел сходить переодеться. Любимая чёрная футболка с ярким принтом "Rock is life", свободные тёмные штаны, кожаная куртка со светло-серебряными замками на карманах. Я распустил волосы и слегка растормошил их. Так мне было комфортно. Некоторые собравшиеся в зале тоже переоделись, но их было не так много. Впрочем, я не стал заострять на этом внимания.
– ... я и сказал ему: "Вали обратно в свой чулан"! – начал смеяться Сад после какого-то рассказа. Я обернулся на товарищей как раз в тот момент, когда они начали веселиться над его шуткой. Сам не понял, почему им было смешно, но один только факт заставил и меня улыбнуться.
– Пэтдви, дружище! Чего это ты приуныл, а? – Эрн толкнул меня в бок локтём. – Или подзабыл чего?
– Захлопнись, склерозник, – осадил его Сад. Одним только прозвищем снова ткнул Эрна в воспоминание о той самой сумке, из-за которой мне с другом пришлось возвращаться в Гримаднесс. Помню, когда я вернулся, Сад чуть не убил меня. Но, как видите, обошлось.
Я просто задумался. А вспомнив о сумке и последней моей встрече с Лиллиин, действительно поник. Что же она всё-таки знает? Что думает обо мне? А на войне пожелает убить меня, или выслушает? Да, это будет тяжело...
– Уважаемые защитники Родины! – из-за стены вышел высокий, наряженный в парадные доспехи беннир. Все разговоры разом стихли, хохот и голоса тоже больше слышны не были. – Гвельгофринн и его народ гордятся вами и вашим рвением отстоять честь нашего королевства. В вашу честь будут играть наши гимны. В вашу славу будут писаться книги, повести, рассказы. Главное не отступайте, – позади послышался шёпот, – не предавайте, – у меня дёрнулось плечо, на котором остался шрам от стрелы, – и идите. До победы!
Развернулся и промаршировал к краю сцены. После минутного молчания ещё десяток таких же выстроились ко входу в зал. Пока все пытались осознать, что происходит, громко начали трубить ещё двое солдат. Мне показалось, что сейчас сюда ещё и дорожку красную постелют для гостей, кем бы они ни были, но обошлось без этого. В помещение вошли две статные женщины. Одна высокая, вторая чуть ниже. Они были невероятно похожи: идеально прямая спина, гордо поднят подбородок, руки сложены перед собой, походка у обеих неспешная, царственная. Я на миг будто оказался заморожен: по венам забежала не кровь, а лёд. В гостях сегодняшней лекции я узнал принцессу Джаннесу и королеву Анерри Ван-Ниль. Власть Гвельгофринна уже более двадцати лет была в руках жестокой и уверенной королевы, наследницей престола была её первая дочь. Джаннеса. Шесть лет назад, не случись в гвельгфском дворце необъяснимой катастрофы, включающую в себя смерть Винда Монбери, наследника Гримаднесса, принцесса получила бы трон и корону. Но что-то сорвалось, и принц Винд оказался убит королевой Ван-Ниль. Его упоминание, его имя были запрещены на территории Гвельгофринна. И никто не знает, почему.
Я пригляделся к ним. Королева казалась моложе своих шестидесяти лет. Хотя чего это я? Чистокровные бенниры - долгожители. Для них сотня лет равна человеческим восьмидесяти. Её волосы были собраны в тугой и высокий пучок, несколько светлых прядей спадали на бледное лицо Анерри. На лбу красовалась тёмная фероньерка. Губы и глаза были не сильно затемнены косметикой. Кожа королевы казалась ещё более светлой на фоне чёрного платья с высоким воротником, имитирующим воронье перо. Принцесса тоже особо не походила на тридцать лет. На самом деле, выглядела она необычно. Смуглая кожа контрастировала со светло-пепельными волосами, распущенными и собранными у лица в две тоненькие косички, которые были заколоты диадемой с цветком ванили; белоснежное платье, чередующие рюшки и пышные юбки с пушистыми мехами; ярко подведённые тёмным цветом ресницы, светлые брови и глаза. Первая красавица королевства. Зачастую всю прелесть портили чуть крупноватый нос и слишком продолговатая, беннирская форма лица, но они Джаннесу только красили. Самое яркое отличие принцессы от её матери - это цвет кожи.
Королева выглядела жестоко. Принцесса на её фоне – чуть ущемлённо, скромно, но не менее величественно.
– Её Величество, королева и повелительница Гвельгофринна, Анерри Ван-Ниль, и Её Высочество, наследница престола и дочь великого рода, Джаннеса Ван-Ниль!
Некогда притихший зал тут же поднялся со своих мест, приветствуя главнокомандующих армией и всем, в целом, королевством. Я немного промедлил от неожиданности, а сидя в первом ряду мне было не особо видно, что происходит сзади. Встал я самым последним, и то лишь потому, что Сад схватил меня за шиворот и заставил подняться. Только потом я оглянулся и обнаружил для себя, что я единственный всё это время сидел.