Прозрачно

Виктор очень любит корицу. И яблоки. Знают это все, потому что не видеть, как ученый Пилтовера, величайший ум, поедает шарлотку с таким рвением, словно не ел несколько суток, заметить нельзя. А те, кто не заметили, знают от более наблюдательных. Поэтому, если Виктор обедает в столовой при здании, в котором находится лаборатория, ему всегда разогревают самый лучший кусочек. Иногда три. Виктор и пальцы облизывает после, чтобы ни крошка, ни капля не пропала. Слишком вкусно. Зубы не сводит от привычного вкуса.

Джейс же не переносит десерт на дух. Сначала отказывался, мол аллергия на корицу. Потом говорил, что не любит пряные яблоки. Не вкусное тесто. Плохое сочетание. Слишком сырое. Мама готовит вкуснее. И...

Виктор просто смирился, что наслаждаться пищей богов ему придётся в одиночку. Он пытался однажды обманом накормить Талиса пирогом, но тот, к сожалению, оказался слишком наблюдательным партнёром.

Виктор вдыхает запах глубже, проталкивает в лёгкие и поднимается с постели. Он знал, что мебель подобрана миссис Талис, и благодарит её ещё раз. Всё же она прекрасная женщина. Не то что её сын.

Гайос косится на трость и с неохотой тянется к ней пальцами. Было бы чудесно, если по дому он мог передвигаться без неё. Виктор вздыхает. Ковёр в комнате глушит шаги и удары трости об пол. В ванну удаётся проскальзывать незаметно, а вот усесться на диванчик около стола и стащить кусок шарлотки с тарелки — нет. Джейс оборачивается на Виктора, когда тот оказывается в проходе кухни. Поворачивается и кивает. Пытается помахать рукой, но вовремя вспоминает, что сжимает в кулаке грязную деревянную лопаточку. А Талис, по его словам опять-таки, очень не любит мыть полы. Виктор сочувственно хмурится, когда капелька теста всё же соскальзывает вниз с прибора. Внутри же эхом раздаётся злорадный смех.

Два нелюбимых дела за одно утро, Джейс. Как тебе?

Виктор всё же шлепает босыми ногами по паркету и плюхается на мягкие подушки. Ну как плюхается. Он всё ещё ожидает очередной приступ, как этой ночью, но видимость нормальности создать пытается. Осторожно руками себя подтягивает подальше, оперев перед этим трость на бортик. Сегодня он чувствует себя инвалидом сильнее, чем в обычные дни.

Джейс передвигается у столешницы быстро, что-то бурча под нос, мешает смесь в тазиках и жарит на сковородке панкейки, судя по получившейся массе. Виктор не уверен, что это можно назвать мини-блинчиками даже. Толстые и непрезентабельные. Но они румяные, вкусные и от них пахнет корицей. Возможно и заботой.

Талис не ставит тарелку с готовым на стол, пока те не остынут. Виктор знает, что он это делает ради него. Он готов высказать очередной нелицеприятный комментарий в сторону партнёра, но его рот занимают едой быстрее, чем он успевает дойти до нужной степени раздражённости. Панкейки приятно тают на языке. Кусочки яблок хрустят. Они горячие и вкусные. Корица чувствуется в теле. А мороженое, щедро наложенное сверху, добавляет больше сладости блинам. Виктор более, чем доволен. Не шарлотка, но и не хуже.

Это на удивление хорошее утро. Виктор бросает короткий взгляд на Джейса, который составляет гору из грязной посуды в раковине, а потом смотрит на рассветное солнце. Он лег в пять утра. Встал через два часа. Веки слипаются, но губы дрогнут и расплываются в улыбке. Он устал. Очень сильно. Но сейчас тут Джейс, и Виктор всё равно сможет нормально отдохнуть только в загробном мире. По крайней мере он надеется.

Джейс останавливается на противоположном конце квадратного стола и наклоняется, тянется к тарелке с панкейками. На пробу кусает с краюшку. Виктор подозрительно щурится, дожидается, когда Талис откусит чуть ли не половину за раз, и, посмеиваясь, наклоняет голову. Ему так хорошо. Он так благодарен, что они ни слова не проронили за это прекрасное у...

— Как вам моё блюдо, ВиктОр?

Гайоса передергивает. Его на такой манер называет Оливия. Словно он итальянец. Или она. Затылок чешется от панического желания обернуться и проверить, что за спиной никого. Виктор показательно хмурится.

Дебильные прозвище, Джейси.

— «Ви» мне нравится больше, Джейс.

Заткнуть человека оказывается можно одним предложением. Виктор ухмыляется, прикрывая рот рукой. Вот-вот. Сиди, не умничай. Но желание на продолжение завтрака все равно пропадает. Он отодвигает пальцами тарелку дальше от края, смотрит вниз на ноги. Он бы все отдал за хождение дома без железяк, но только собственное тело слишком слабо. Особенно после обморока. Виктор поворачивается корпусом и ногами к выходу.

Зачем ставить стол так близко к диванчику?

Пальцы тянутся к трости, но ухватиться не успевают. Виктор резко поворачивает голову в сторону Джейса и его телефона, который тот с самым громким хлопком на свете — Виктор клянётся, что так и было — положил на стол перед собой. Драматург. Драма Квин. Кинг. Виктор выдыхает. Резко, сбрасывая напряжение. Вот кто доведёт его до инфаркта, так это Талис. Гайос сдвигает брови к переносице и кивает в сторону гаджета.

— В чем проблема? Не можешь найти нужную реакцию на вкусный завтрак?

— Не в этом дело, — Джейс опускает голову и пальцами двигает телефон к Виктору. Гайос принципиально смотрит в глаза Талиса, которые тот прячет за волосами, — Кого ты имел в виду?

Виктор кидает короткий взгляд на экран.

«Не верь ей».

Серьёзно? Решил вернуться к разговору трёхнедельной давности? К началу мая? Вспомнить былое?

Виктор изучает пару родинок на виске Джейса. Это интереснее. Пара глубоких вдохов, чтобы не нагрубить. Это не самая лучшая будет благодарность за завтрак. Хотя полупустая тарелка лучше всяких слов.

— А ты подумай. Это не больно.

Виктор фыркает и трясет головой, чтобы не дать себе продолжить речь. Волосы щекочут лоб. На лбу взглядом Талиса выжигается дыра. Словно Виктор ничего не понимает. Словно это он игнорировал фразу больше двадцати одного дня. Гайос совершает вторую попытку уйти из кухни. На балкон желательно, на воздух.

— Ты говорил про Оливию тогда, да?

Джейс подтягивает телефон к себе и сует в карман штанов. Джейс Талис в штанах. Неужели не собирается сегодня в академию к Хеймердингеру? Виктор трет ладонью ногу, пальцами стараясь подлезть под ортез. Сталь неприятно трется о кожу при всяких движениях, до крови разодрать не хочется.

— Это было в начале мая, Джейс.

Боже, скажи, пожалуйста, что ты не хочешь пытать меня ради того, чтобы этот идиот был в безопасности. Я не перенесу.

Виктор не разворачивается. Остается полубоком. Локтем опирается в стол и вдавливает пальцы в висок. Он не должен ничего говорить. Джейс начнет собственное расследование, наболтает всем лишнего, усилит охрану. Тогда Оливия затаится и поймать её не получится. И Виктор так и не узнает, что она хочет. Тем более ему вполне нравится эта игра на двоих.

— Это было в тот день, когда была опубликована статья, а я был пьян после вечеринки. Ты думаешь я что-то понял тогда?

Является ли оправданием осознанное действие человека? Ну захотел - выпил. Захотел - приехал. Никто никого не заставлял. Виктор точно. Он эту статью всерьёз не воспринимал даже. Так что, Джейс, знай — это не оправдание.

— Ага, — Виктор притягивает трость к себе. Все же его утомляет этот разговор, - Всё равно уже не важно, партнер.

Он встаёт. Даёт пару секунд Талису на раздумья. Он же почему-то этот разговор завёл. Джейс клюёт на червячка, а Виктор ловко удочку из воды тащит.

— Она тебе нравится, да?

Тик. Так.

Тик.

Так тихо. Даже гул холодильника прекращается. Запахи исчезают также стремительно. Как пахнет пустота? Как пахнет ничто? Виктор застыл. Он смотрит на дверь. Он даже не чувствует свое тело. Мозг не думает, просто внутри горит табло, на котором ярко красным мигает одна единственная надпись.

ОНА

ТЕБЕ

НРАВИТСЯ

?!

Виктору очень хочется съязвить, выдать ложь за правду. Хочется въехать тростью Талису по лицу. Проклясть его, а потом сжечь на костре. Слышать его вопли. Хочется исчезнуть. Что-то изменить в прошлом, чтобы в голове Джейса и мысль такой не проскочило.

Нравится? Нравится девушка, с которой ты спал? Нравится сука, которая нас чуть не убила, как и половину города? Нравится стерва, которая устроила дуэль с беззащитным? Которая наняла людей, чтобы убить Виктора и его друзей? Девица, которая...

Идиот.

Для Джейса видимо все было иначе, и он видел картину по-другому. Хотя статью он сам показывал Гайосу. И там не маленьким шрифтом упоминалось имя их совместной знакомой.

— Кто, Джейс?

Возможно, не стоило играть в дурочка и поговорить нормально? Обойти как-то эту тему. Или специально обидеться, уйти, чтобы ничего из дальнейшего не было. Только Виктора понесло. Он не для того старается справиться сам, чтобы кто-то делал такие выводы. Такие, словно он не человек, который действует мозгом, а шлюха из Зауна. Хотя будь он наложником в бордель, то стал бы самым лучшим. Виктор разворачивается. Свет врезается в глаза, рот открывается. И поехали...

— Оливия, да? Красотка в зеленых платьях? В таких оттенках, которые я люблю, да, Джейс? Принцесса, которая взрыв на площади устроила? Ты про нее? А то вдруг у нас имеются ещё несколько знакомых с именем Оливия. Ты же даже не задумывался, кто она, да? Джонен Оливия Марк. Запиши это себе, а то я переживаю за тебя. Ведь выводы, которые ты делаешь, меня поражают, партнер. Вроде вместе работали, знаю потенциал, ход думаний, а ты открываешься с новой стороны каждый раз.

Виктор не замечает, как подходит ближе на пару шагов, упираясь ногами о стол. Талис смотрит виновато, пораженно, сочувствующе.

— Ви, я...

Виктор рукой взмахивает, прерывая новое оправдание. Спичку бросил, теперь пусть все к чертям сгорит. Тычет пальцем в сторону Талиса и продолжает, набирая грудь воздуха.

— Она шпион и убийца, Джейс. Она дерётся слегка хуже, чем я, а меня учили улицы Зауна. Тот взрыв — её рук дело. Она наняла бомжа в нижнем городе, чтобы тот убил меня. Угадай, что случилось? Я убил его через минуту после его нападения. Ах, точно, — Виктор показательно удивляется и прикрывает рот рукой, — за тобой же следят. Мой человек теперь твой телохранитель. Потому что я не знаю, чего ожидать от Оливии. А ещё их — наших телохранителей, недавно накормили мерцанием и избили. Тоже дело рук Оливии. И моя квартира исчезла после её прибытия туда. Мы там кстати недавно сидели. Вчера, примерно, Джейс.

Виктор орлом смотрит за каждым изменением на лице Талиса, пальцами зажимает переносицу и прикрывает глаза. Устал.

— Она пыталась убить меня. Кинжал у неё красив и остр. Я бы сразился с ней ещё. Она хороша в этом, — Виктор ловит мысль, но засунуть её за зубы не успевает. Хороша. Это правда. Виктор в ней видит себя, только здорового, — А сегодня ночью она собиралась накачать тебя афродизиаком, чтобы что-то узнать, — Виктор по крайней мере догадывается только, — Но дома я оказался. Она так мила, когда ты рядом. Громко стонешь под ней?

Виктору хочется крикнуть, что он нуждался ночью в Джейсе. Надеялся, что тот увидит, что Виктору плохо, и поможет. Только Вик затыкает себя.

Сам. Разберется.

Гайос разворачивается, из кухни выходит, хлопнув дверью. Шок Джейса стоит многого. И его перекошенное лицо от последнего вопроса возносит эго Виктора выше небес.

К черту его.

Хотел же, чтобы ничего не всплыло. Ничего. А получилось наоборот.

Виктор щурится и смотрит на свои ладони. Перед глазами летают мушки, но они не столь сильно мешают видеть маленькие порезы на пальцах. Работа в лаборатории увлекательна до момента случайных повреждений верхних покровов.

Гайос выдыхает и прикрывает глаза в надежде прогнать нагоняющую темноту с глаз долой. Вдыхает свежий воздух из окна. Хороший балкон. Удобный, просторный. Было бы время — Виктор организовал бы себе комнату здесь. Руки запускает в карманы и лбом прислоняется к холодному стеклу. Температуры нет, а тело горит ужасно. Стоит полежать и отдохнуть хоть раз.

За спиной слышатся шаркающие тяжелые шаги. Вот и что он приперся? Голова раскалывается от нежелания решать споры и разногласия сейчас. Жар чужого тела чувствуется родным и до боли знакомым. Чувствуется, даже зная, что Талис остановился в метрах двух от Виктора.

— Это правда?

Слышится сухой кашель за спиной, и Гайос с трудом заставляет себя не двигаться. Не ожидать удара в спину.

Как он сам смеет себя же подставить? Рассказать Джейсу — самому чистоту мальчику Пилтовера, что он убивал? Черт.

Но Виктор столько раз представлял, как он расскажет Талису о своем прошлом — или же Джейс узнает об этом сам случайно —, что мозг обработал информацию как разрешенную для знания Джейса. Виктор сжимает зубы и поднимает плечи, чтобы вжать голову.

Глупый. Глупый. Глупый.

— Да.

Лучше же ответить сейчас, правда? Виктор руками обхватывает шею, чтобы не дать себе даже задуматься о том, что он мог бы сейчас посмотреть на Джейса и не увидеть на его лице отвращение. Что же скажет на это советник? Очень интересно, но знать не хочется.

— Почему ты не рассказал?

Потому что проще делать всё самому и всё контролировать, чем иметь ещё одну свою болевую точку в виде тебя и твоего беспокойства.

— Я и не собирался даже сегодня, — Вик качает головой, всё также прижимаясь лбом к стеклу. Под носом образуется пятнышко конденсата.

Джейс подшагивает ближе, заставляя Гайоса напрячься сильнее и выпрямиться. У него всего один вариант: уйти сейчас и не появляться больше в квартире Джейса, чтобы все разборки Оливии были только с Виктором. Хотя что она может сделать Джейсу за знание ненужной информации? Больно. Она может сделать больно.

— Зачем тогда рассказал?

Да боже же ты мой, Талис, я когда узнаю сам — напишу письмо с подробным объяснением.

Он правда не знает зачем. Зачем Талис упоминал в таком случае чувства Виктора к Оливии? Нравится? Нет. А то, что в твоей голове возникают подобные мысли — задевают и заставляют действовать странно. Ты разве не видишь как?...

Виктор застывает. Даже думать об этом он не будет. То, что случится не может — не должно — и обдумыванию не поддается. Он расслабляет плечи. Напускное спокойствие.

Ничего не случилось, Джейс, ты чего?

— Не твое собачье дело, советник Талис, — Вик разворачивается. Смотрит в лицо партнера и не видит там ни намека на неприязнь, — Дай пройти и забудь всё. Не знаешь же, что из этого правда все равно.

Плечом задеть специально, чтобы заставить пошатнуться великолепного Джейса и немножко выместить на нем необоснованную злость.

— Я никогда не стонал под ней, Виктор.

О, так значит тебя это беспокоило? Ну ничего, партнер, все будет в твоей жизни.

Виктор останавливается посреди гостиной. Ответить или не стоит? Он уже и так наговорил на всю жизнь под ненавидящим взглядом Джейса. Кулаки сжимают край футболки. Подбородок взлетает вверх.

— Не понравилось?

Лучше бы молчал.

Виктор поворачивает голову в сторону, чтобы скосить глаза на Джейса. Талис приоткрывает рот и тянется рукой вперед, словно желает схватить партнера и... Ну, вероятно, ударить.

— Ты такой...

Джейс опускает голову, улыбаясь. Виктор ощетинивается, отворачивается. Ему не знать, что это восхищение его острым языком. Ему ничего не знать о мыслях Талиса. И поэтому Джейс лыбится, не пряча взгляда.

— Такой невероятный, Ви, — а Гайосу эти эмоциональные качели совсем не нужны. Мнение пусть все свое засунут глубже и дальше. Но он все еще стоит в центре комнаты и не стремится покинуть пределы квартиры, — Расскажи мне все.

Джейс шагает до Виктора размашисто, но тихо. Подхватывает партнера под локоть и тащит на кухню. Там вкусный десерт с мороженым и чай. Точно стоит того, чтобы побеседовать приятно.

Виктор чуть ли не виснет на Джейсе. Даже попыток, чтобы поспеть за ним, не делает.

Что ты такое, Талис? Как я могу тебя понять, если минуту назад ты был не в восторге от моей персоны, а теперь лыбишься, называешь меня невероятным и хочешь все знать?

Гайос имеет желание пятками в паркет упереться, затормозить ход событий и ничего не предпринимать. Оставить в покое попросить. Виктор прикрывает глаза, усаживаясь на диван снова. Опять. Опять сдается Джейсу без боя. Может и стоит им выйти на ринг хоть раз?

Кружка с горячим травяным сбором оказывается на столе быстрее, чем Виктор успевает заметить какие-либо действия Талиса. Тарелка пополняется шарлоткой и шариком мороженого. Джейс усаживается рядом на табуретку. Слева от Виктора.

— Давай заново и по порядку. Я должен доложить совету и миротворцам, — он всплескивает руками, — Не понимаю почему ты этого еще не сделал.

Глаза Виктора в ужасе расширяются. Миротворцы?! Совет?! Гайос отодвигается от Талиса дальше.

— Никто не должен знать, — язвительность пропадает, сменяясь на медлительность и полное внушение. Манипулировать? Не в его стиле, но... — От этого жизни наши с тобой зависят. Твоя и моя, Джейс. Не смей даже и подумать о том, чтобы рассказать об этом кому-то, — пугает ли Виктора собственная возможная смерть? Нет. Но вот позволить кому-то навредить Талису? Ни за что, — Все, что я тебе расскажу, не должно быть проговорено никому и никогда. И ты либо забудь это, Джейс, либо не вспоминай даже. Слышишь меня? Слышишь?!

Виктор качает головой, не прекращая. Пальцами держится за край стола. Чужая теплая ладонь ложится поверх побелевших пальцев и легонько сжимает. Виктор притормаживает. Шум в ушах становится тише. Паника отступает, возвращая на место хладнокровность.

Что это за истерики с самого утра?

— Я слышу тебя, Ви. Но не понимаю почему?

Виктор аккуратно освобождает свою ладонь и перекладывает на колени. Смотрит на мороженое, которое тает и стекает с вершины белыми каплями. Он должно собраться. Один — совсем не первый — обморок, и он не в силах держать себя в руках. Глаза прикрываются. Виктор откидывается на спинку, поднимая одну ногу на диван, сгибая ее в колене. Руки обхватывают ее в замок.

— Что ты знаешь?

Голову откидывает назад, позволяя себе собрать всю историю воедино.

— Только то, что есть Оливия, и она как-то портит жизнь нам с тобой.

Нам.

Тебе, Джейс. Это главное. А я справлюсь.

Виктор поднимает голову обратно и опускает ногу. Ладони обхватывают кружку с чаем с двух сторон, барабаня по керамике. Глаза ищут трость, но так и не находят ее. Оставил на балконе. Черт. Взгляд опускается на колени. На ортез с узором. Глубокий вдох — и Виктор начинает.

— Оливия Джонен Марк. Вероятно, не настоящее имя. Проверяется еще. Она прокралась ко мне в квартиру во время бала, — Виктор косит глаза, чтобы глянуть на реакцию Джейса. Тот до невозможности хмур и серьезен, — Мы мило поболтали, — губы кривятся сами собой, — И отправилась обратно к тебе. Оливия просила исчезнуть меня из твоей жизни, из города, в принципе, как Виктора. Не знаю, чем она руководствовалась, но точно не изучила меня как соперника, полагаясь на первый взгляд. Мальчик-инвалид, конечно, какая угроза.

Джейс порывается что-то сказать, но Гайос заставляет его закрыть рот движением руки.

— Статью она выпустила на утро, подкупив журналистку. Все лица в газете подставные, — указательным пальцем Виктор чертит себе пунктики и узоры на столе и совершенно не имеет желания смотреть влевую сторону, — Я выпустил опровержение на следующий день. И, кстати, ночью после бала я нанял двух телохранителей тебе и себе. Они проверенные мной лица.

Джейс фыркает.

Хочешь спросить, а нравилось ли мне стонать под ней? Завали, пока не врезал.

— Взрыв на площади был устроен Оливией и ее мальчиками. Убийца нанят был ею, — на непонимающее лицо Талиса Виктор добавляет, — Тот бомж, которого я... Кхм, — прокашливается в кулак, — После этого она схватила моих парней. Вернее, ее моих. И мы мило побеседовали с ней в моей старой квартире, которая хорошо так обгорела. Там так воняет...

Возможно, если добавить немного банальности к ситуации, Джейс не станет остро реагировать на потенциальную опасность.

— Когда она пыталась тебя убить?

Виктор вскидывает голову, смотрит в лицо Талиса и хмурится. Какая разница? И как он это запомнил вообще? Не то чтобы Виктор упоминал это больше, чем: «У нее красивый нож и она хорошо дерется».

— В моей квартире, вчера. Ну это если ты про личную встречу.

Виктор отворачивается и отпивает остывший чай, чтобы смочить сухие губы.

— Черт, Ви... Прости...

Вот только не вздумай вставать на колени. Не так уж плохо все было, чтобы завидовать.

— Это секретная информация, Джейс. Её никто не должен знать. У Оливии вероятно свой человек в миротворцах. Они всё ей доложат.

Виктор смотрит на Джейса и пытается понять, что тот думает. Только Джейс даже возможные теории построить не дает и просто спрашивает самое неожиданное из возможного.

— Зачем ты убивал?

Виктор пораженно приподнимает брови и застывает, как громом пораженный.

— Чтобы жить, Джейс.

Они сверлят друг друга взглядом долго. Очень-очень долго. Пытаются что-то понять, достать правду из глубины, но Виктор моргает, отклоняется, тянется рукой к спинке дивана, чтобы встать. Уйтиуйтиуйти. Его провожает из кухни сочувствующий взгляд. Только Гайосу не жаль. И он не нуждается в чувствах Талиса. Джейс подрывается следом за Виктором, который старается на всевозможной скорости покинуть кухню, держась за стену. Без трости это слишком сложно. Чужие руки укладываются на костлявые лопатки и притягивают ближе к себе. Джейс за талию Виктора приобнимает, и его руку закидывает себе на плечо.

— Пойдем, герой-победитель.

Виктор поджимает губы в плоскую улыбку, скрывая это за низко опущенной головой. Ладонью сжимает мускулистое плечо и хромает до кровати своей спальни.

Какая-то часть мозга порывается узнать, что подумал бы Джейс и что сказал о ночном кровотечении и обмороке. Но зубы, которые сжимаются до скрежета и лишнего выдоха проронить не дают.

— Садись, я сейчас трость принесу, — Талис исчезает за дверью, а Виктор валится на матрас, разводя руки в стороны.

Можно ему небольшую отсрочку для отдыха?

Талис возвращается, оставляя трость около прикроватной тумбы и садится на край кровати, опираясь спиной о стену.

— И что ты намерен делать?

Голос грустный, как у щенка побитого, которого бросили хозяева под дождем. Сердце пропускает удар. Виктор ожидал предложение о помощи. Почему-то надеялся, хотя дал ясно понять, что сделает все сам. Не очаровывайся, чтобы не разочаровываться.

— Не знаю. Дождусь сначала полной информации об Оливии. Потом узнаю, что ей надо, — Виктор взмахивает рукой над головой, вертя ее всяко, осматривая кисть и пальцы.

— Ты принял бы мою помощь?

Второй удар становится болезненным. Вернее, его пропуск. Виктор морщится, а Талис поднимается с кровати, приняв это на свой счет. Гайос подрывается быстрее, чем следовало бы безразличному партнеру-одиночке. Спину простреливает болью, пятки бьются о низ бортика кровати. Вик ерзает на кровати ягодицами, ослабляя напряжение под корсетом.

— Да, — выпаливает, не скрывая, — Вероятно да, Джейс. Я бы разрешил, — позволил, — тебе помочь мне.

Просто иметь плечо, как третью опору — замечательно. И два мозга вместо одного. Всего лишь.

— Виктор...

Джейс тянет руки к чужим плечам, но так и не решается коснуться. Он жует нижнюю губу и в глаза не смотрит. А потом оседает на корточки и берет ладони Гайса в свои, сжимая.

— Я... Все сделаю, Ви. Если бы знал, то никогда не стал бы с ней встречаться. Прости.

Так тебе жаль только потому, что ты спал с ней? Не потому что я мог бы тебе нравиться, а просто, что ты привел её ко мне?

— Ничего, — Виктор похлопывает рукой по чужому плечу. Ничего нового, так чего грустить. Но сердце все равно сжимается в тисках злости и несчастья, — Ничего, Джейс. Я справлюсь.

Сам себе в этом уверяет.

Виктор легонько отталкивает Талиса. Пусть уж лучше над душой стоит, чем так... Так.

— Ты не мешайся, Джейс, и делай вид, что ничего не знаешь.

Грустная улыбка на худом лице смотрится страшнее, чем следовало, но Джейс пораженно кивает и уходит, сжав ладонь Виктора напоследок.

Виктор хочет уехать по собственной воле. Дальше от Оливии и Джейса. Дальше от игр и интриг, чтобы забыть всё как сон кошмарный. Только кто ему позволит?

Виктор смотрит на солнце за окном. Сейчас там была бы уместна луна. Глаза закрываются. Тело сворачивается в комочек поверх одеяла.

***

Виктор покидает квартиру Джейса быстро и тихо. Ночью. С подругой луной. Ключи оставляет на столе с запиской:

«Спасибо».

Добавить «люблю» Виктор так и не решается. Не то, чтобы он это обдумывал.

Он направляется в убежище номер четыре. То, которое находится ближе к реке, которая течет из Пилтовера. Там и покинуть страну будет проще и быстрее. Пробирается по теням, вдоль стен. Он закончит дело и уйдет. Не возвращаясь.

Телефон пиликает в кармане на полпути, а текст заставляет губы Гайоса изогнуться в страшной ухмылке.

«Мориями Валерия Марк.

13.09.1997

Виктор, это дочь правителя Мраксом. Он скончался пару лет назад к слову, и трон занял его молодой сын и королева Руне Морияма. Оливия, вернее Валерия, их дочь, которую посчитали недостойной трона по каким-то семейным причинам. Девочка обучалась в спецназ школе под этим именем, но после выпуска через пять лет она, как этот человек, исчезла. Там подстроенная авария, но быстро доказали, что труп — не Валерии. В спецназе она обучалась с 11. По схожести лиц удалось найти еще двух человек. Мария Октавус и Хлоя Дурея. Первая просуществовала всего пару лет, а на вторую уже было повешено убийство одного богатого человека из Джорджии. Вероятно, карьеру убийцы она начала тогда. Больше не смог найти ничего о ней.»

Виктор застывает, глазами бегая по тексту. Это приближает его к разгадке.

Телефон вибрирует второй раз.

«И, принц, сегодня её человек пересекался с советником Сейло. Я не уверен, но моё чутьё меня редко подводит. Возможно, мы нашли заказчика.

Береги себя.»

Виктор лыбится, как самый довольный чеширский кот. Птичка сама залетела в ловушку. Не плохо. Только ее явно что-то заставило действовать быстро и необдуманно.

"Я в хххх. У Джейса больше не появлюсь. Досье мне до утра на стол."

"Ты тоже береги себя, Синица."

Виктор тупит в экран еще пару минут, перечитывая первое сообщение. А затем и второе. Советник Сейло, значит?

Пальцы набирают прощальную смс Джейсу.

«Советник Сейло — вероятная угроза. Не смей никому ничего говорить.»

Глаза прикрываются на пару секунд. Маленький рюкзак норовит соскользнуть с плеча, и Вик поправляет его. Телефон пиликает дважды.

«Ты бросил красавчика? Виктор... Возвращайся. Он бы мог нам помочь.»

«Где ты?» — сообщение уже от Талиса.

Желания ответить на второе смс нет никакого. Михаил же заблуждается, если думает, что Виктор...

Но мозг уже подкидывает пару хороших вариантов для поимки Оливии с помощью Джейса. И если эта сука сулит советнику Талису безопасность, то Вик, наверное, мог бы потерпеть общество, от которого его сердце бьется каждый раз сильнее и сильнее. Хотя из известных источников известно, что сердца у него нет.

Злобный рык вылетает из приоткрытых губ. Трость бьется о землю, а кулак слабо врезается в кирпич. Только этого достаточно, чтобы разодрать кожу на костяшках.

Блять!

Виктор вздыхает надрывно и жмурится. Бьет кулаком о стену снова. И снова. И желание появляется головой приложиться.

Черт.

Почему?

Синице он не отвечает, а Джейсу ответ набирает, чтобы тот не думал, что он сбежал.

«Гуляю, вернусь утром. Спи.»

Слеза катится по щеке и смахивается резким движением. Он ведь уже увидел ключи наверняка. Поверит?

Боже, спрячь меня от всего, пожалуйста.

Виктор сворачивает обратно. Домой.