Земля магических аномалий

1

— Дай помогу, — сказала Софи и выхватила галстук. Хантер с изумлением наблюдал, как ловко орудовали изящные пальцы, а потом залюбовался ее красотой: розовыми щеками и алыми губами, пышными ресницами и глазами, что так лукаво на него смотрели.

— К чему эти глупости? — спросил Хантер, хватая Софи за руки, не давая отдалиться. — Ты где галстуки завязывать научилась?

— Я же принцесса.

— У нас галстуков вообще нет!

— Зато есть в мире Оливера. И знаешь что? Я считаю, что мужчины в костюмах и галстуках чертовски сексуальны.

Софи приблизилась к нему, позволяя укутаться в ее горячее дыхание.

— Что еще за черты, а? Чего ты набралась от этого идиота? — усмехнулся Хантер.

— Оливер все еще верит в единого бога и не намерен отказываться от своей религии.

— После всего, что видел тут? Серьезно?

— Он уверен, что все пошло не из хаоса, а от бога.

Хантер толкнул Софи, вжал в стену своим телом. Хотелось стянуть с нее медузово платье, остаться с ней, наслаждаться ее нежной кожей весь вечер.

— Ты так красива, — прошептал он ей в губы. — Красивее тебя никого нет.

— Кроме Эви, а? — улыбнулась Софи, беря его за плечи.

— Ты красивее, — заверил Хантер и поцеловал ее.

Их прервал стук в дверь и кашель богини смерти, что лукаво разглядывала их, довольно вдыхая энергию.

— Не хочу прерывать вас, но пора в путь.

Хантер и Софи пошли к двери, и Мара провела по плечу Хантера, не сдержав стон.

— Ну, какой красавец в костюме!

— Это только чтобы не выделяться. Галстуки я не ношу.

Софи игриво улыбнулась, и Хантер свел брови вместе — кажется, галстук придется надевать хотя бы для того, чтобы Софи позволяла и дальше раздевать ее. Нет, не так, — чтобы радовать ее.

В гостиной Хантер обернулся и шумно выдохнул, видя две Софи, что стояли рядом. Обе красивые и с горящими глазами и красными щеками. В красивых платьях до пола: нежно-голубых с белой вышивкой и кружевом. Волосы локонами ниспадали по спинам и были украшены сверкающими камушками.

Надеясь найти свою даму, Хантер опустил глаза к их рукам, но и тут потерпел неудачу: браслеты мерцали на обеих девушках.

— Эвелин... — начал было Бен, что зашел в комнату, поправляя галстук, но затих, попадая в ту же ловушку, что и Хантер. — Которая Эвелин?

— Признаю, тут даже я запутался, — сказал Хантер.

Сестры переглянулись, довольно хихикая. Хантер надеялся вычислить Софи по самодовольной ухмылке, ведь та давно пыталась поймать его врасплох, но и тут потерпел неудачу: обе радовались, что сумели провести его.

— В общем. Какая бы из вас не была Эвелин — нам пора. Телега ждет. Вот-вот подойдет вторая.

Сестры обнялись, одна шепнула что-то второй, и та все же подошла к Бену. Тот с подозрением оглядел девчонку, беспомощно посмотрел на Хантера, словно верил, что даже в такой ответственный момент, они удумают играть с ними.

— Без шуток. Я Эви.

— Хантер?

Он взял девушку за руку и облегчение прокатилось волной по телу: эмоции теплые, легкая смесь волнения и радости.

— Это Эви. Точно.

— Отлично. Тогда идем быстрее, нельзя, чтобы водитель второй телеги понял, что вас двое.

Мара обхватила Эвелин за плечи, и втроем они вышли на улицу. Софи обеспокоено смотрела им вслед, поэтому Хантер обнял ее, надеясь так успокоить. Он нашел голую кожу, чтобы считать эмоции и убедиться, что не ошибся. Улыбнулся, едва в тело ворвался знакомый и уже любимый жар.

— У нас разница в десять минут, с ней Мара. Все будет хорошо, — напомнил Хантер.

— Знаю.

Они вышли на улицу, когда телега скрылась вдали, чтобы дождаться свою. Хантер, пользуясь случаем, закурил, чтобы успокоиться, ведь и сам волновался — слишком много всего может пойти не так.

— Уверена?

— Да.

— Во всем?

— Да.

Софи подставила лицо под солнце, закрыла глаза, наслаждаясь теплом, а Хантер понял, что она никогда не согласится жить на земле магомалий — слишком любит природу и климат тропиков, ливни в конце жаркого дня, под которыми можно гулять, закаты и рассветы, теплый океан. А еще понял, что и сам не хочет жить с Софи там, где столько опасностей. С ней он хочет дом и семью, обычный быт.

— Телега, — просипела Софи, смахивая пот со лба — весь день стояла духота.

Светловолосый парень водил рукой, заставляя поток воздуха тащить телегу по песчаной дороге. Водитель морщился от поднимаемой пыли, но скорость не сбавлял.

Хантер помог Софи забраться в крытую кабину с двумя лавками друг напротив друга. Она раскрыла шторы, и задумчиво смотрела в окно большую часть дороги, крепко держа его за руку.

Они делились эмоциями, и сейчас им были не важны слова, каждый и так понимал, как они дорожат друг другом и какие обещания дали друг другу.

Два часа спустя они вышли у зала — большого и помпезного помещения, где проводились балы и важные приемы. Хантер заплатил водителю, а Софи подошла к стражам, что испугано дернулись, заметив ее.

— Мисс Фостер, моя принцесса, — выдавил один из парней, — мне казалось...

— Здравствуй, Рич. Мы пройдем? — спросила Софи, заставляя глаза покраснеть. — Папочка, верно, жутко переживает, что его дочь опаздывает.

Рич недоверчиво оглядел Хантера, переглянулся со вторым парнем, но в итоге они расступились и открыли ворота, пропуская гостей.

Софи взяла Хантера под руку, и они пошли по дорожке к главному входу вдоль пышных кустов. Солнце начинало садиться, укрывая землю золотом, ветер шуршал пальмами, пытаясь успокоить.

— Рич знает, что вас двое? — тихо спросил Хантер.

— Нет. Знают только стражи, что работают в доме. Но плевать. Меня все боятся.

Софи оглянулась, убедилась, что никого нет рядом и надела кольцо, что сменило ее облик: Хантер все еще узнавал в ней Софи, но лишь из-за того, что знал, что это она. Остальные будут путаться и мигом забывать, что это она. Повезло, что у Мары нашлась такая редкая магия.

— Как я выгляжу?

— Восхитительно, как всегда. Идем.

Они поднялись по ступенькам на крыльцо и нырнули в распахнутые двери фойе. Сегодня не было полуголых девиц, ведь на торжественное событие стекались все сливки Хартбрука. Парни встречали их в костюмах, девушки — в платьях в пол.

Праздник проходил в огромном помещении на втором этаже. Панорамные окна прятались за тюлем и массивными бежевыми шторами. Колонны, обвитые розами, тянулись к потолку в несколько уровней. Фуршетные столы ломились от еды, а официанты кружили меж гостей, предлагая напитки.

Софи нервно оглядывалась, ища в толпе сестру. Люди улыбались и общались. Веселая музыка разносилась по залу, а музыканты заняли небольшую сцену у балкона. Сгущались сумерки, золотые и розовые краски заполнили помещение, но потом стихийники огня вместе выдохнули, чтобы зажечь зачарованные свечи на массивной люстре с висюльками и в канделябрах.

Гости захлопали, радуясь теплому свету, а Хантер вздрогнул, так неожиданно его плечо сжала Мара, подошедшая сзади.

— Совсем тупой, — констатировала богиня. — Надо было его с Сабриной свести — идеальная пара! Вспыльчивые, властные, но тупые.

— Поверил, что Эви и я не встретились?

— Главное, что все идет по плану, — отрезал Хантер, находя наконец взглядом Эвелин и Оливера в конце зала. Девчонка смело смотрела в глаза отца, пока тот яростно что-то говорил ей. Бен держался рядом, держа руку на невидимом мече — видно, разговор был непростым.

Они планировали убедить Оливера, что на праздник пришла только Эвелин, усыпить его бдительность и в нужный момент забрать власть. Они не хотели поднимать шум, но знали, что сражения не избежать, узнай Оливер, что на праздник пожаловала дама Сердец.

Мара схватила бокал с шампанским у проходящей мимо официантки, щедро плеснула туда своего рома, и пошла ближе к Эвелин и Оливеру, боясь, что все выйдет из-под контроля и придется вмешиваться.

Хантер поймал Софи, которая хотела броситься к сестре, ведь Оливер замахнулся на ту. Эвелин оттолкнула отца и поднялась на сцену. Тот недовольно пыхтел сзади, но не хотел устраивать разборки на глазах у всех.

— Прошу внимания, — улыбнулась Эвелин. Голос немного дрожал, но держалась она довольно уверено. — Я бы хотела поздравить папочку с днем рождения!

Оливер подошел к дочери, которая встала у зачарованного микрофона и оглядывала собравшихся.

— Я не помню жизни без Оливера, — заговорила Эвелин. — И я безмерно благодарна ему за то, что взял меня под свою опеку и научил стоять за себя. Уважать и любить себя. Отстаивать границы и говорить «нет».

Эвелин смерила Оливера недовольным взглядом, выдавила улыбку и распахнула руки.

— Я тебя очень люблю, папочка.

Оливер обнял Эвелин, похлопал ее по спине, и подошел к микрофону.

— Спасибо, дочь! Спасибо... не представляю жизни без тебя, любовь моя. Пустить тебя в дом было лучшим решением в моей жизни.

Хантер взял Софи за плечо, впился ногтем в нежную кожу, чтобы передать немного магии. Она не сводила глаз с сестры, волновалась, но гордо держала осанку, не позволяя страху победить.

Эвелин вновь обняла Оливера, тот ждал, что они уйдут со сцены, но она вернулась к зачарованному микрофону. Обвела взглядом зал, собралась с силами и заговорила:

— Мы с отцом решили, что сегодня подходящий момент, чтобы сообщить, что он передает корону и власть мне.

Повисла тишина, которая сменилась аплодисментами. Люди обеспокоено переглядывались, не зная, чего ожидать от такой королевы, но боялись, что не утопи они даму Сердец в радостных овациях, их накроет кара.

Оливер сделал шаг к Эвелин. Его лицо перекосилось от ярости, которую он не сумел скрыть, руки схватили запястье, а от пальцев уже потекла магия, создающая браслет, чтобы взять под контроль, но Софи выдохнула. Оливер застыл, покраснел и напрягся, всеми силами пытаясь скрыть, как ему больно.

Софи наклонила голову, глаза покраснели, а Оливер все же взялся за грудь и стал нервно озираться, понимая наконец, что дочь скрывается в толпе. Уши затопило сердцебиение, что ужасом обволакивало тело, парализуя.

— Да, папочка? — спросила Эвелин, поворачиваясь к Оливеру. Голос дрожал, но она подняла подбородок, беря себя в руки, проглатывая страх. — Ты решил заняться своим здоровьем, правда?

Оливер все же нашел в толпе даму Сердец. Плотно сжал губы. Хантер обхватил Софи за талию, поддерживая, посильнее вдавил ноготь, даря еще магии.

— Он понял, — прошептал Хантер, и Софи ослабила хватку, вцепилась в его руку, едва держась на ногах. — Порядок?

— Будет нужно, сумею убить, — тихо ответила она.

Оливер вытер пот со лба, занял место Эвелин и обхватил рукой микрофон. Толпа тихо перешептывалась, запутавшись в происходящем, но страх заставлял молчать и смиряться. Если у кого-то и были сомнения, то теперь все убедились, что дама Сердец все еще сильна.

— Да... Да! — нервно выдавил Оливер и прочистил горло, потер красную шею. — Я решил, что уже не молод, здоровье начало подводить меня, поэтому самое время передать бразды правления моей законной наследнице! Софи — новая королева! Ура!

Раздались аплодисменты. А на сцену поднялся Бен, едва Эвелин поманила его рукой.

— И так как у папочки день рождения, — весело заговорила Эвелин, пряча дрожащие руки за спиной, — мы решили провести ближайшие неделю-две вместе в тишине и спокойствии. И пока мы отдыхаем, мое место временно займет Бенджамин Нолан, новая правая рука.

Люди снова захлопали. Ноздри Оливера расширились от гнева, глаза забегали по залу, ища виновных и тех, кого можно покарать. Он уже махнул стражам, но Софи вновь заставила его схватиться за грудь, и он покачал головой, выдавливая улыбку.

— Что ж! Ура! Продолжаем веселиться! — заявил Оливер и взял Эвелин за руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам.

Едва они скрылись за сценой, Хантер обхватил Софи за плечи и повел туда, боясь, что Оливер сорвет злость на Эвелин. Они пробирались сквозь толпу, которая, затаив дыхание, слушала речь Бена. Мара догнала их у двери, из-за которой доносились крики.

— Твою мать, я убью подлеца, если он что-то сделал с моей конфеткой! — прошипела Мара и первая влетела в кабинет, что прятался за дубовой дверью, в момент, когда Оливер отвесил Эвелин пощечину. Та вызвала кинжал, направила его на отца, что застыл, ведь не ожидал, что дочь посмеет стоять за себя.

— Как ты посмела пойти против отца?! Да я всю жизнь...

— Я ненавижу тебя! — прошипела Эвелин, идя на Оливера, острием указывая на его шею. — Ты самый гадкий человек из всех, что я встречала!

Хантер оттащил за плечи Оливера от дрожащей Эвелин, а Мара выдохнула ему в лицо магию смерти, заставляя орать. Дым вился вокруг шеи, жаля и кусая, словно осы, проникал под кожу, оставляя шрамы.

— Смена власти, говнюк, — прошелестела Мара, подходя ближе. — И это ты еще не знаешь, что мне разрешили с тобой сделать. За моих конфеток порву глотку любому теперь.

Оливер рвано дышал, краснел и обливался потом. Глазки бегали от девочек, что обнимались чуть поодаль, до Мары, которая хищно улыбалась, подкидывая кинжал в руке.

— Я отдал тебе Софи, — выдавил Оливер. — Какого черта тебе еще нужно?!

— О, у нас на твою жалкую жизнь много планов, — ухмыльнулся Хантер, выходя вперед. Он присел на край стола, с насмешкой оглядывая побелевшего от ужаса Оливера. — Для начала: передай власть Софи, чтобы все было официально.

— Нет!..

— Люди уже слышали о смене правления, — продолжил Хантер, а Софи сняла кольцо, возвращая свой облик. — Если откажешь — перережу глотку, и Софи все равно станет королевой.

— Я вам нужен зачем-то... — Оливер закряхтел, сражаясь с болью, а Хантер схватил Софи за руку, напоминая, что не стоит действовать так радикально. Она выпустила сердце отца. — Я отдал ее тебе, чтобы ты очистил ее сердце, а ты...

— Передай власть, — холодно сказал Хантер.

Оливер кивнул, мрачно оглядывая собравшихся в его кабинете, остановился на Маре и едва не свалил статуэтки, ведь стукнулся о полку. — Это же...

— Богиня смерти, верно, но я предпочитаю Мара.

Эвелин подошла к Маре, и та стиснула ее в объятиях, не желая слушать, что та вовсе в этом не нуждается. Оливер же размял освободившуюся шею и мрачно оглядел Софи.

— Я... — Он замолк, не зная, что сказать. — На кой тебе корона?

Софи вызвала кинжал и сделала порез на ладони, протянула руку Оливеру.

— Давай покончим с этим.

— Люди...

— Боятся даму Сердец, — отрезал Хантер. — К тому же, нам нужно продержаться всего пару недель. Ну?!

Оливер позволил оставить порез на ладони, сцепил руки с Софи. Он покрылся красными пятнами, переживал так, что пот градом тек по лицу, продолжал оглядываться на дверь, словно верил, что его придут спасать.

— Я отдал тебя Хантеру, чтобы он спас тебе жизнь, — нервно выговорил Оливер. — Я люблю тебя...

— Я ненавижу тебя, папочка, — ответила Софи, стараясь не моргать, чтобы сдержать слезы. — Кровь пролью, бразды правления возьму. Кровь и кровь, отдашь мне власть.

Оливер сделал шаг назад, попытался вырвать руку, но Мара предупреждающе выпустила дым изо рта.

— Кровь пролью, бразды правления отдам, — забормотал он, а их руки объял туман, — кровь и кровь, отдам тебе я власть.

Кровь зашипела, а туман заискрил и исчез, проникая в вены Софи, скрепляя сделку.

— Ах да! Отпусти Теллу, — сказал Хантер. Софи с готовностью схватила отца за сердце, показывая, что они не собираются шутить.

— Ладно! Ладно! — воскликнул Оливер, обливаясь потом. Он поднял руку, резко опустил, разрывая связь с Теллой. Хантер свел брови вместе: и как проверить? Решил, что отправит кого-нибудь к ведьме, чтобы убедиться.

— Они хотели кастрировать тебя, — сказала Софи серьезно, а лицо Оливера вытянулось. — Но я сказала, что тогда ты не сможешь идти сам. И мы согласились, что руки будет достаточно. Той самой, которой ты оставил шрамы на мне и оставил синяки на Эви.

— Софи, дочь...

— Гори в аду, в который ты так веришь. С днем рождения, папочка!

Софи взяла Эвелин за руку, и вместе они вышли из кабинета. Едва дверь закрылась, Мара толкнула Оливера к стулу, заставляя сесть и усмехнулась, полной грудью вдыхая липкий страх.

— Почему ты не очистил ее сердце?! — прорычал Оливер. — Ладно, орден, но...

— Я пытался, — пожал плечами Хантер. — Но, увы, она умерла двенадцать лет назад, и аномальная магия — единственное, что заставляет ее сердце биться.

Оливер быстро заморгал, пытаясь переварить сказанное. Уставился на Мару, и та кивнула, подтверждая слова.

— Но... магия ее убивает.

— Верно. Поэтому ты пойдешь с нами и отдашь свою жизнь Софи.

Оливер застыл.

— Я не...

— Это не вопрос. Это факт, — подмигнула Мара. — Ты сам отдал Софи. Неужели не знал, чем все закончится?

— Я проиграл ее в карты! — рыкнул Оливер, возвращая самообладание. — Что? Может, и сейчас сыграем в покер? Проигравший жертвует собой, чтобы девчонка жила. Уверен, она тебе дорога, раз ты так бьешься за ее жизнь.

— Отдашь жизнь ты, — спокойно ответил Хантер. — Она любит меня, я не посмею причинить ей такую боль.

— Она любит и меня.

— Ты правда в это веришь? — Хантер подошел к Оливеру, наклонился, чтобы встретиться взглядом. Он рванул рубашку и вдавил пальцы в грудь. Читать душу Фостера было мерзко, но он нашел там главное: сколько бы дерьма он не накопил в себе, как бы не обожал власть и насилие, дочерей он все же любил. Сумел бы променять на победу, возвращение короны, но корил бы себя за это, ведь любил их, и сам ненавидел себя за эту слабость. — В первую же ночь на земле магомалий Софи попросила убить тебя. А когда узнала, что ты хотел сделать с Эвелин, на полном серьезе собиралась уничтожать весь Хартбрук, чтобы сделать тебе больно.

— Ты сукин сын! Я тебя убью!.. — закричал Оливер, но Мара вновь оцепила его шею туманом, заставляя умолкнуть.

— Я не знаю, что после смерти, — сказал Хантер, садясь на край стола. Он сложил руки на груди, оглядывая побелевшего от ужаса Оливера. Жалкого, беспомощного, алчного, но все же умеющего любить. — Может, там ад и рай, как веришь ты. Может, там тихий единый мир мертвых, после которого наши души снова перерождаются. Но одно знаю точно: у источника жизни можно вернуть к жизни любого. Для этого нужен хранитель с высшей магией. Это буду я. Для этого нужно найти душу мертвого, которого мы хотим вернуть. К счастью, даже в мир мертвых не надо искать дорогу — душа в теле Софи. А еще нужен человек, который добровольно обменяет свою жизнь. Душа за душу. Все просто.

— Я не соглашусь. Я люблю Софи, но умирать не собираюсь.

— Это не вопрос, Оливер, — заверила Мара, указывая острием кинжала на шею. — У тебя нет выбора. Земля круглая, и все возвращается на круги своя.

— Типа карма, а? Я христианин...

— Понятия не имею, что такое карма, и почему ты все еще веришь в единого бога. Хотя... я могу быть твоим богом. Богом смерти.

Мара обернулась к Хантеру. Он кивнул, позволяя совершить задуманное. Может, не стоило это делать — он не знал. Может, это и слишком радикально и помешает их плану. Но одно Хантер понимал точно: он хочет, чтобы Оливеру было больно всю дорогу до озера. Чтобы он мучился до последнего вздоха.

— Если рука тебе важна, то можем вернуться к плану с кастрацией! — улыбнулась Мара. Оливер побелел. Богиня занесла кинжал и резко отсекла ему кисть по локоть.

Мара довольно облизала губы. Оливер закричал. А Хантер ушел к Софи, зная, что она все слышала.

2

Софи и Эвелин забежали на кухню, а Мари обернулась и развела руки, едва сдерживая слезы. Она озадачено оглядела сестер, и Софи вскинула руку.

— Софи.

Мари кивнула, и все же крепко обняла ее. Витал аромат блинчиков и выпечки, что так напоминал о том, как изменилась жизнь, едва в доме появился новый повар, сколько тепла добавилось.

— Моя королева! — с улыбкой сказала Мари и склонила голову. Софи толкнула ее в плечо, смеясь.

— Это просто формальность. Я не собираюсь быть королевой.

Мари с болью посмотрела на Эвелин, отряхнула руки о передник и отправилась к плите, чтобы подогреть еду.

Софи села за стол, вспоминая, как часто бегала к Мари на кухню, прячась от отца. С ней всегда можно было поговорить по душам, посплетничать и пожаловаться на очередные невзгоды. Нахмурилась, ведь Эви успела рассказать, что в тот ужасный день Мари примчала первая на крики и почти всадила нож в глаз Оливера. К счастью, сразу после подоспел Бен, который сумел успокоить разбушевавшегося.

— Почему ты еще здесь? — тихо спросила Софи.

Мари поставила две тарелки с блинами, села напротив девушек и неловко пожала плечами.

— Оливер и сам понимает, что переступил черту. И знает, что вы любите меня.

— Только не говори, что он оставил тебя на кухне для нас! — зло воскликнула Софи. Тряхнула головой. — Мы идем в орден разума завтра, чтобы договориться о союзе. У них есть корабли. Если хочешь, я попрошу, чтобы тебя переправили в Соларис, откуда ты сможешь вернуться в мир без магии.

Мари тепло улыбнулась, положила ладонь на сцепленные руки Софи.

— Прошло двенадцать лет, солнышко. Боюсь, в мире без магии больше нет для меня места, и я не готова начинать жизнь заново. Мой дом теперь тут.

Софи кивнула, отчасти понимая Мари. Оглянула кухню, осознавая, что сама в этот дом возвращаться не хочет — слишком много плохого она пережила в этих стенах.

— Бен остается за главного.

— Тот страж, что прибежал на помощь?

— Да, он. Он временно возьмет на себя обязанности короля, пока я не передам власть Реджине. Так что... приглядывайте друг за другом, ладно?

Они еще час сидели на кухне и разговаривали. Обходили опасные и больные темы, радовались встрече и обещали друг другу обязательно видеться, когда все закончится.

В полночь они вышли в коридор, чтобы пойти спать. Софи прислонилась к стене, вконец запутавшись. Знала, что Эви нужна поддержка, но, по правде, самой Софи сейчас хотелось просто оказаться в объятиях Грега, чтобы позволить себе перестать быть сильной.

— Иди к нему, — сказала Эви, ласково сжимая плечо Софи.

— Я не могу тебя бросить...

— Иди. Ты знаешь, я всегда предпочитала спать в кровати одна!

Софи улыбнулась: и то правда. Как бы тяжело не было, Эви всегда выгоняла Софи ночью.

— Уверена? Мы можем...

— Конфетка! — радостно воскликнула Мара, появляясь из-за поворота. — Иди сюда, моя сладкая.

Мара стиснула Эви в объятиях и потрепала по волосам, вздернула брови, словно спрашивала, почему Софи еще здесь. Она благодарно кивнула и ушла в свою комнату.

Заходить внутрь было страшно. Эти стены пахли детством, хранили в себе все хорошее и плохое, что довелось пережить рядом с Оливером. И каждая вещь напоминала, что она позволила лишить руки того, кто сделал ее принцессой, любил и баловал... и ненавидел одновременно.

Софи коснулась груди, вспоминая о шрамах, что навсегда останутся напоминаем о том, что Оливер сделал с ней. С такой злостью, жестокостью, что она вновь покрылась мурашками, вспомнив его лицо в тот вечер. Казалось, он мог убить ее. Разрезать на куски, чтобы получить ее магию. И только бог, в которого так верит Оливер, знает, что было бы не прибеги на крики Эви...

Глубокий вдох. Унять дрожь. Проглотить слезы.

Она научила себя быть сильной.

Софи с силой сжала дверную ручку, услышав вдалеке стон. Прислонилась лбом к двери, убеждая себя, что не испытывает вину за то, что Оливер будет теперь гореть от боли до своего последнего вздоха — Мара позаботилась об этом.

Она не винит себя. Нет. Совсем не винит.

Софи всхлипнула. Закусила губу, надеясь, что Грег не услышит. А вина грызла душу, сжимала сердце, уничтожая изнутри.

Она стерла слезы с щек, выдохнула, собираясь с силами и все же зашла в комнату.

Грег полусидел на ее кровати с книгой в руках. Горели свечи на тумбе, освещая его сосредоточенное лицо, так внимательно он читал... эротический роман?! Заметив Софи, он перевел лукавые глаза на нее, но сник, заметив слезы.

— Серьезно? — спросила Софи, выхватывая книгу. Не самую лучшую, причем, ведь постельные сцены там описаны неумело и довольно мерзко. — Даже не думай вдохновляться!

— Иди сюда. — Грег притянул Софи к себе, и она упала в его объятия. Посильнее прижалась к груди, закрыла глаза, погружаясь в горячие и уже любимые эмоции, тепло и нежность, заботу и тревогу, которую он так пытался скрыть.

— Я ужасный человек, да? — прошептала Софи.

— Он заслужил.

— Но не нам решать, как он получит по заслугам. Разве нет?

Софи отдалилась, уставилась в глаза Грега, в которых накопилось столько боли, что она лишь провела по его щеке, не зная, как утешить.

— Я не могу забрать его жизнь.

— Можешь. И заберешь.

— Не могу, Грег.

— Тогда я отдам свою.

Софи зажмурилась. Знала, что он правда это сделает. Но не представляла, как после этого жить.

— Не смей. Даже не думай! Оживлю и убью за это, понял?!

Грег нехотя кивнул, скорее всего вспомнил, как сам потерял семью. А Софи вспомнила приемного отца — и как бы больно он не сделал, она помнила и хорошее, а глупый мозг все пытался убедить, что он заковал ее в браслет, чтобы уберечь и помочь сдержать силу.

— Давай вернемся к этому разговору потом, ладно? — спросил Грег, ласково проведя по ее руке. — Был тяжелый день. А нам сперва все равно нужно дойти до ордена и договориться с Реджиной.

— Ладно. Но мы не будем повторять то, что ты прочитал в этой книге. Это мерзко.

Грег лукаво улыбнулся, обхватил ее шею — нежно, осторожно, но так приятно, что она покрылась мурашками.

— Тогда скажи, какую книгу стоит почитать для вдохновения. Я сделаю все, что скажет моя королева.

Софи смущено опустила глаза — знала, что имел в виду Грег — что она королева для него — но невольно вспомнила, что получила власть и технически... пока Реджина не согласится... пока не будет передана власть... Софи — королева Хартбрука. И этого она никогда не хотела, надеялась, что сбежит задолго до того, как Оливер подумает о передаче прав на трон.

— Бена точно можно оставить? — спросила Софи.

— Я доверил бы Бену свою жизнь. И даже твою.

— Уже говорил. И это не значит, что в его руках можно оставлять целый город. Маленькое королевство!

— Всего-то пара недель. Надеюсь. А потом к власти придет Реджина, а мы...

Они встретились взглядами. Оба понимали, что ни разу не обсуждали будущее, планы и желания друг друга. Софи представила, что Хантер хочет остаться на земле магомалий, вспомнила огненный дождь...

Софи услышала гром и облегченно улыбнулась. Она всегда любила грозы, особенно после таких жарких дней. Она вспорхнула с кровати и распахнула окно, подставила щеки под прохладный воздух, наслаждаясь тем, что тело наконец может отдохнуть и остыть.

Небо рассекла молния, превращая ночь в день на секунду, а потом начался дождь. Так резко, словно кто-то нажал на кнопку. Софи забралась с ногами на подоконник, вдыхая полной грудью запахи мокрой земли и асфальта, подставляя лицо под капли.

— Любишь дождь? — спросил Грег, садясь рядом.

— Грозу. После жаркого дня — это истинное наслаждение. И люблю наблюдать за дождем — почему-то меня это успокаивает. В детстве я часто убегала на улицу и кружилась под дождем, ложилась в лужу. Домой возвращал меня Оливер, напоминая, что молния вполне может ударить даже в даму Сердец.

Грег улыбнулся, заставляя тепло расползаться от груди до кончиков пальцев.

— Эвелин с тобой бегала под дождем?

— Нет, Эви всегда бурчала, что это мокро.

Софи встала на колени и приблизилась к лицу Грега.

— Мы же можем сегодня просто долго обниматься? — прошептала она.

— Почему ты спрашиваешь? — устало ответил Грег и притянул ее к себе. Крепко обнял, позволяя расслабиться. — Ты не обязана ради меня делать то, что ты не хочешь. И тебе не нужно стараться, чтобы я оставался рядом.

— Говорят, секс очень важен для мужчин, — выдохнула она.

— Ты правда веришь, что я пойду любовниц искать, если ты мне пару раз откажешь? Я же уважаю тебя и твои чувства!

— А еще двадцать два года жил без практики. Как все навыки не растерял, а?

Хантер рассмеялся. Но потом стал серьезным.

— И, Софи... Мне важно сказать, что зелье, что я тебе даю — буквально моя магия и моя кровь. Поэтому оно работает только со мной.

Она отдалилась и с улыбкой посмотрела на Грега.

— Я знаю.

— Я так. На всякий случай.

— Правда веришь, что я удумаю спать с кем-то кроме тебя?

— Я на всякий случай.

Софи закатила глаза и вновь прижалась у нему, продолжая улыбаться мыслям, что Грег может представить себе ситуацию, в которой Софи выбирает уединиться с кем-то кроме него.

За окном шуршали пальмы, шумел дождь, а молнии продолжали рассекать небо. Софи закрыла глаза, отдаваясь эмоциям Грега, вконец уставшая за день. Слабость расползалась по телу после использования магии и пережитых эмоций, но она все равно улыбнулась, не веря, что ее чувства так много значили для Грега, что он, в отличии от Оливера, слушал ее, берег и поддерживал, а не делал то, что сам желал.

— Спасибо тебе, — тихо сказала Софи. — За то, какой ты.

— Все будет хорошо, — ответил Грег то ли ей, то ли самому себе.