Фотовспышка

- Ты никогда не доверял мне, Мишель! Скрывать всё столько лет – ты считаешь это правильным? – из родительской спальни никогда не слышались настолько громкие ссоры родителей.

Жеми сидела под дверями, неуверенная, стоит ли ей войти внутрь, отвлечь внимание на себя. Совсем недавно открывшееся ей чувство страха обдавало ступни ледяной волной, бежало мокрой дрожью по спине и концентрировалось где-то в голове. Жеми сидела у спальни родителей, зажимая уши, и не могла сдвинуться с места. Она пыталась спрятаться от криков матери, отчаянно тяжелых шагов отца по полу: девушка слышала их все.

Из комнаты донесло более тихое:

- С бедной девочкой произошло просто ужасное. Ей даже пятнадцати не было! Представь, если бы на её месте... - мама запнулась, будто боялась даже произносить вслух то, что встало у неё перед глазами. – Что, если бы там была Жеми?

Тихого в моменты ссоры голоса отца не было слышно, но девушка и не хотела знать ответ. Она не понимала, что вызвало такую бурю. В момент затянувшейся тишины в спальне ей послышался металлический стук недалеко от комнаты Миколая. Из-под двери выкатилось маленькое золотое колечко, останавливаясь на самом краю балкона.

«Подарок для Кафи» - пронеслось в мыслях Жеми, и она медленно отползла от родительской спальни ближе к нему. Колечко освещалось закатным солнцем, пробивающимся сквозь окна в потолке. Красивое, с аккуратным серебристым камнем оно лежало на боку, будто бы не решаясь катиться дальше – вниз. Убежать подальше, скрыться, не ощущать себя ненужным – таким Жеми видела это кольцо. Если Кафи всё-таки окажется в целости, позволят ли её родители похоронить её с подарком Миколая?

Дверь его комнаты тихо проскрипела. Брат выглядел так, будто не мог решиться. Жеми не могла чувствовать, но ей казалось, что его разрывает на части что-то изнутри. Это был первый раз, когда в душе появились проблески чувства вины. Кусая сердце Жеми, вина за произошедшее с девушкой Миколая почти успокаивающе поглаживала её по спине: ласка, расслабляющая тело, приносила ещё большую боль. Глаза защипало, словно Жеми была готова заплакать.

- Брат? – осторожно приподнявшись, не выпуская из рук кольцо, она встала у перил, но не решилась сделать шаг вперёд. – Ты... злишься на меня?

- Отдай его мне, - севший голос Миколая хрипел, когда он выдавливал из себя эти слова. Жеми попыталась вспомнить, на что именно похоже проявление его чувств и что именно вызывает такую реакцию. – Если не хочешь сделать выбор за меня, отдай кольцо. Жеми, - её имя прозвучало так тихо, словно один звук его ломал брата изнутри.

Она опасливо подошла ближе, протягивая ладонь с зажатым в ней кольцом. Жеми не была глупой и всегда делала то, что от неё просили, когда это было действительно важным. Он чуть дрожащей рукой раскрыл её кулак и забрал кольцо.

╔═╗╔═╗╔═╗

Зеленовато-черные пятна на ногтях Миколая тогда не привлекли к себе столько внимания, но годами позже Жеми поняла, что это значило. Идя вперёд за гробом, в котором в последний раз брата проносили по родным улицам, она сжимала руку Венира так сильно, что оставляла синяки на тонких пальцах. Если Миколай не был убит – мог ли это быть осознанный выбор, как тогда, в день смерти Кафи?

Жеми сама ничего не знала о любви, только то, что до сих пор она приносила такое счастье, что отказ он него был равен смерти. В голове пронёсся их разговор о священниках и церквях. Мог ли Миколай испытывать настолько сильную вину за произошедшее, что не смел верить в то, что церковь поможет ему отпустить его грехи?

- Венир, прости меня. То, что ты полюбил меня, неправильно. Так не должно было случиться, - она говорила это шёпотом, смотря ему в глаза, встречая такой же прямой взгляд.

В нём она столкнулась со знакомыми чувствами: так Миколай любовался фото Кафи, вертя в руках купленный ей подарок, ожидая её реакции, представляя радость и смущение своей девушки. Ей бы пришлось подождать по крайней мере пять лет, чтобы принять его предложение официально. Но оба были готовы к этому, верили в то, что в конце им никто не помешает быть счастливыми.

Венир был исполнен такой же надежды. А Жеми испытала такой же страх, как в день ссоры родителей. Оззи была в чём-то права: все оставляют её. Сначала делают ради неё всё, что в их силах, а потом уходят, потому что не могут дать больше. Она потеряла Кафи, Корте и Миколая... Перед глазами стояли зелёные ногти брата. Наверное, потерять Венира будет настолько же ужасно, насколько нестерпима для Миколая была боль от смерти любимой. Если здесь вообще допустимы сравнения.

Иллюзион Жеми потерял ещё одну эмоцию, подарив ей настоящее неподдельное чувство отчаяния.

- Я не хочу потерять и тебя.

- Не потеряешь, - он сжал её руку в ответ.