Сансарана

Порой бывает, что от одного не обдуманного решения, вся жизнь протекает по грустному сценарию. Нередко то, что мы делаем, влияет не только на наш быт, но и отражается на судьбе других людей. Ни в чём не повинные, они страдают столько же, а может и больше чем те, кто стал причиной их проблем. Бывает и так, что несправедливая судьба распоряжается хуже, и виновник всех неприятностей не испытывает последствий того, что натворил.

Франческа не видела отца с того утра, когда застала его в непривычно приподнятом настроение. Никакое особое чутьё не мучило девушку. По всей видимости, Ческа не унаследовала ни толики тех «способностей», которые приписывались её бабушке деревенскими богобоязненными сплетниками. Ведь девушка не видела ничего странного в поведение родителя. От вида главы семьи, излучающего что-то, похожее на счастье, внутри Франчески лишь загорелось лёгкое раздражение. Оно грозилось перетечь в сокрушительную бурю. Укол несправедливости кольнул её сознание.

— Почему, пока мы почти голодаем, пашем, прислуживаем тебе, блять, ты можешь ходить таким радостным, — сжав руку в кулак, девушка выпустила накопившийся в рекордно короткие сроки импульс. Она с силой ударила по подоконнику, на котором сидела. — Мерзкая тварь. — Благо, в это время дня мама трудилась на работе и не могла услышать ничего из того, что творится в квартире.

После этого Ческа, как ни в чём не бывало, продолжила с особой педантичностью натирать подоконники дурно пахнущей мокрой тряпкой. Они и без того чуть-ли не сияли под умелыми руками, но Франческа, погрузившись в невесёлые мысли, прочищала ровную поверхность резче и тщательнее. От напора кусок ткани в её ладонях постепенно высыхал.

С утра она ещё ничего не ела. Грела лишь мысль о том, что в бакалее, куда получилось попасть благодаря рекомендациям Сары, сегодня должны были просрочиться некоторые позиции. Великодушная владелица позволяла забрать домой или съесть на перерыве то, что уже нельзя продать. Зная ситуацию в семье Болди, Миссис Пэтс много раз предлагала забрать с собой качественны свежие продукты, но Ческа каждый раз отказывалась. Она упрямо твердила, что это воровство, а не принятие помощи. Ведь ей не по карману заплатить за сладкие манящие яблочки Грэнни Смит или же свежие мягкие круассаны, которыми её каждый раз пыталась угостить полная добрая старушка.

Зарплаты Франческа и её матери едва хватало на нужды по дому и самую качественную пищу из ужасной. И всё для того, чтобы удовлетворить монстра, которого невозможно навсегда выгнать из дома — отца. Тот не желал есть что попало. И на сильно пережаренную, переваренную и в принципе испорченную еду реагировал буйно. Он, будто профессиональный повар, всегда мог определить, когда ему подсовывают пасту с залежавшимся соусом, а когда со свежим, приготовленным из нежнейших помидоров, прямиком из магазинчика местного фермера. Какая-то часть скудного семейного бюджета уходила на ремонт одежды, другая же на швейные принадлежности и самую дешёвую ткань. Ведь покупать новые вещи не по карману. А мать Франчески отменно шила.

Закончив с подоконником, Ческа победоносно улыбнулась, предчувствуя тихую спокойную, а главное сытую смену. Осталось только дождаться назначенного времени и покинуть пределы дома, который за все годы так сильно осточертел. Франческа провела в этой богом забытой халупе восемнадцать лет. И лишь вид облезлой входной двери навевал на девушку беспокойство и слабо объяснимое раздражение. Она даже не представляла, что уже завтра заветная мечта исполниться, все самые потаённые желания в неожиданный момент станут явью. Не будет ни ненавистной бетонной коробки, ни отца, навевающего одновременно страх, раздражение и тоску. Она и не думала о возможности пропустить работу сегодня, или во все другие дни распрощаться с привычным магазинчиком.

Перед вечерней сменой Ческа услышала настойчивый стук. Сперва ей показалось, что знакомый шум должна была издавать мать, пришедшая с работы. Она, по всей видимости, могла забыть ключи. Но вовремя вспомнив боязливую педантичность родительницы, Франческа тут же отмела такую возможность. Да и приход Бридж ожидался через пол часа, если не через все шестьдесят минут. Мельком глянув на настенные часы, девушка настороженно прищурилась. Некие инспекции или другие чиновничьи крысы наносят визиты утром, они не обходят квартиры и частные дома вечерами. Решив вероятно, что необычным гостем оказался всего-то отец, Франческа нерешительно подошла к двери. После небольшого затишья стук возобновился. Если раньше он был прерывистый, то сейчас сделался частым и более настойчивым. Видно те, кто находился по ту сторону, спешили или пребывали не в лучшем расположение духа.

После того как звук ударов по двери прекратился, образовавшуюся короткую тишину неожиданно нарушил хриплый мужской голос.

— Слышь, Рой. Мне кажется, этот мудак назвал нам не тот адрес. — Ческа ощутимо вздрогнула, прислушавшись к разговору.

— Да ладно. Я думаю, что даже такие уроды как он не могут врать перед смертью. — Вскоре и второй из гостей поддержал диалог. Его баритон позволял сделать некоторые предположения. Например, пришедший явно находился в здравом уме и трезвой памяти. Говорил чётко, ясно. Вероятно, рядом с басистым гостем стоял вовсе не старик, а человек среднего возраста, который тут же недобро усмехнулся, прерывая ход мыслей Франчески. — Даже если и соврал, я думаю, дополнительная рабочая сила в баре не помешает. А то этот русский ни черта не понимает. Я заманался с тем, чтобы обучать его. Я тебе, бля, не ахуительно крутой репетитор-переводчик.

На лестничной клетке эхом отразился смех двух незнакомцев.

— Погодь, Рой, а если она мелкая будет, то что? Да даже если и подросток, епт. Всё это внимание. Мужиков там дохерища ходит. Кто за ней следить будет? А если кто ночью зажмёт и обрюхатит? Нам всяких выродков, итак, хватает.

— Выдадим ей пирачинку. Научим, что в случае чего надо бить в яйца. Да и вообще, мне кажется, ты слишком много говоришь, приятель. Пора заняться делом. — Вторив бешеному стуку сердца Чески, которая замерла в проходе коридора, раздался очередной удар. Держать себя в руках и оставаться максимально тихой не получалось как ни крути. Прикрыв рукой рот, она вскрикнула, что в конечном итоге больше походило на писк. Девушка не могла сдвинуться с места, убежать или спрятаться поняв, что её обнаружили. Она так и продолжала напуганным взглядом сверлить входную дверь, пока ту пытались то ли выбить с петель, то ли проделать в ней дыру.

Надеясь, что у злоумышленников ничего не получится, Франческа прижалась спиной к ближайшей стене. Она уповала на достаточную прочность двери. Только от этого транса, вызванного паническим ужасом, её отвлёк наиболее громкий удар, грохотом прокатившийся по подъезду. В крови взыграл адреналин. И наконец это сподвигнуло девушку сорваться с места. Подсознательно она понимала, что не имеет никаких шансов против двух мужчин. Не стоит брать во внимание их телосложение. Ведь хрупкая старшеклассница, сильно недоедающая, не сможет противостоять даже таким же тощим взрослым людям. Победный грохот последней разрушенной баррикады, разделяющей Ческу и злостных похитителей, был разрушен. Этот факт настиг единственную оставшуюся в квартире живую душу у входа в ванну.

Девушка могла пробежать мимо, толкнуть, ударить. Но будучи в истерике, забежав в ванну, она не остановилась. Кинув на щеколду взгляд, полный надежды, Франческа к собственному ужасу вспомнила, что способ закрыться уже давно потерян. Когда-то отец, будучи нетрезвым, сбил замок. Он до сих пор не починил его. С ужасающим диким воплем Ческа забилась в угол ванны. В это время мужчины, пришедшие по её душу, рывком распахнули хлипкую дверцу, представ перед девушкой.

— Слушай, привет там. Можешь не орать, бить не буду. Пока что. Ну или если будешь сопротивляться, то конечно разочек вдарю. — Тот мужчина, которому Роберт проиграл свою дочь в карты, расслабленно опёрся спиной о кафельную стенку. Казалось, он не обращал внимание на животные крики молодой девушки, — Идёшь с нами добровольно — просто получаешь другое место жительства и работу. Не идёшь — увы...такого варианта нет. Ты тут как бы карточный долг своего бати. А долги по картам — святое. — Рой, будто в насмешке, привычным жестом протянул руку для того, чтобы попытаться поздороваться. — Меня, кстати, Роем звать. — Вместо ожидаемого рукопожатия мужчина получил более испуганное выражение лица Чески, которая от страха слабо соображала. Девушка тотчас лишилась чувств, стремительно сползла по стенке, теряя сознание.

Воспоминания того дня частично выветрились из головы. В пользу небольшой амнезии сыграло и то, что ближе к вечеру злополучного похищения младшая Болди почувствовала сильный жар, прибавившийся к огромной сонливости, вызванной стрессом. Сейчас же Франческа точно не смогла бы описать весь спектр эмоций в тот день. Она не знала, что чувствовала в ответ на вероломство людей, ставших за считанные годы такими родными. Она не припоминает, как попала в незнакомое ей подвальное заведение, тянущееся в ширину под землёй. Но кое-что Ческа запомнила раз и навсегда — запах дешевой выпивки, которым пропитана каждая стена казино. Алкогольные ароматы смешивались с сыростью, создавая интересный стойкий флёр, который невозможно вымыть даже самыми ядовитыми химикатами.

Так же среди кусков событий похищения, в памяти Франческа сохранилось и лицо русского бармена, обеспокоенно бубнившего тарабарщину. Он стоял над кроватью лихорадившей девушки и от жалости к ней уповал на божественные силы. Этот напевный мотив больше походил на молитвы, наподобие тех, что священники воспевают в церквях. От слабого осознания первое впечатление об Олеге оставило след на дальнейшем отношение Ческа к нему. Она испытывала хорошо скрываемую тревогу каждый раз, как только оказывалась в одном помещение с хриплым набожным стариком. Хоть и тот, бесконечно добрый и сочувственный, выражал по отношению к девушке заботу по-своему, как умел, она соизмеримо сильно опасалась его.

Вопреки всяким догадкам и ожиданиям, загадочный Рой, которому досталась младшая из семьи Болди, не делал с Франческа ничего, что выходило бы за границу нормы. Он не приставал к девушке, не пытался склонить её к постыдной работе, не использовал в качестве рабыни и кажется, будто бы разговаривал с ней на равных. Обязанности, которые судьбоносно взвалились на плечи Ческа, мало отличались от того, что она выполняла дома. Девушка мыла помещения, убирала за посетителями, разносила напитки и принимала заказы. Перед клиентами она чаще всего представала в просторных штанах и хлопковой рубашке. Имея от природы маленькую грудь и отнюдь не женственные черты лица, Ческа издалека напоминала молодого худощавого парня, потому не возбуждала в местных выпивохах низменных потребностей.

Не каждый, кто выбрался из ада, к которому привык, может смириться с новым укладом. Более приятные события вызывают непривычные ощущения, а подчас и пугают. Франческа тоже не сразу смогла привыкнуть к хорошему отношению. Первые пару дней девушка отходила от пережитого ужаса, а потом несколько раз пыталась сбежать. И после каждой попытки её ловили, проводя до боли знакомые заумные разговоры. Оратором при этом обычно выступал Рой, который старался казаться добрым, попутно приправляя речь увещеваниями всякого разлива и фирменными шутками. Ческа это чем-то напомнило школьные будни, когда почти все учителя как один пытались найти изъян в её поведение и провести с непослушным девиантным подростком слишком сложную бесполезную муть, которую они называли профилактикой. Только в кабинете директора обычно никто не улыбался в попытке поведать забавный случай из жизни, обязательно поучающий.

Но в один из таких инцидентов, когда Франческа попыталась вернуться домой через окно, диалог, произошедший между ней и подоспевшим вовремя Реем, навсегда отбил желание так явно противиться судьбе.

Непривычно серьёзный, мужчина стоял в проходе маленькой комнатки, которую он выделил Ческа в качестве жилья. Сложив руки на груди, он сверлил суровым взглядом пленницу, бьющуюся в нескончаемом потоке слёз.

— Ещё раз ты это сделаешь, и я выкину тебя отсюда, а перед этим откручу шею. — Всегда шутливый и приветливый, сегодня Рой проявлял себя с суровой стороны. В его голосе хорошо ощущалась сталь. Ею он невольно слишком колко обдавал ту девушку, которую в действительности ни в коем случае не хотел задеть.

— Я хочу домой! Вы забрали меня из дома и не выпускайте отсюда. Я выберусь, пойду домой и потом... потом пожалуюсь жандармам! — Из-за наплыва слёз, в горле Франческа образовался ком, в связи с чем она не могла говорить так чётко, как того хотела. Девушка прерывалась через каждое слово, чтобы вздохнуть, а потом продолжить гневную тираду.

Лицо собеседника Болди сделалось более мрачным. В таком виде Рой не появлялся ни перед многочисленными коллегами, представляющими собой сборище наисуровейших взрослых мужчин, ни перед родной матерью, давным-давно покоившейся в могиле.

Рой быстрым шагом преодолел небольшое расстояние, отделяющее его от захлёбывающейся в рыданиях девушки. Со звуком, похожим на утробный рык, он протянул руку к подбородку Ческа и с силой смял его большим и указательным пальцем.

— Ты слышишь меня? Такие, как ты в этом мире никому не нужны. Ты нищая, твоя семья нищая. Ты простая сопливая девка в конце концов. Твой отец бьёт тебя и мать. Зачем тебе домой? Что ты хочешь там увидеть? Ты хочешь вернуться к папочке, чтобы он продолжал избивать тебя? Или ты хочешь ничего не добиться и повторить судьбу своей мягкотелой мамаши? Или, может, пойти на панель? Что тебе нужно? — На удивление, Рой не переходил на явный крик. Говорил чётко, но не орал. И без лишнего шума его речь производила на Франческа неизгладимое впечатление. Она не придала значения настолько подробным познаниям похитителя о семействе Болди.

В первые секунды, когда мужчина неожиданно приблизился к ней, Ческа едва преодолела порыв юркнуть между его ног или проскочить сбоку, убежать. Когда рука приблизилась, девушка машинально сжалась, готовая получить пощёчину или полноценный удар в лицо. Через силу она заставила себя посмотреть в глаза собеседника и после, пока разговор не закончился, не смогла отвести взгляд. Всё это время Франческа не сказала ни слова, не ответила ни на один из поставленных вопросов, потому потуги Роя больше походили на монолог. Но он видел, что собеседница постепенно успокаивается. Хоть её нижняя губа до сих пор дрожит, но слёз и строптивости Ческа уже не показывает. — Ну? Понимаешь, о чём я? — Теперь Рою и не нужен ответ. — Молодец. — Он отпустил подбородок Ческа и беззвучно повернулся, желая до поры до времени оставить подопечную наедине с полученной пищей для размышления. Но у выхода Роя настиг неуверенный голос.

— Моя мать любит меня. Она точно будет искать меня. И найдёт. — Франческа громко шмыгнула носом. Таким образом она поставила своеобразную точку в разговоре. Не оборачиваясь, Рой остановился. Он не смог сдержать улыбки, насмешливо хмыкнув. Скрывшись за закрытой дверью, мужчина оставил в одиночестве Ческу, чей поток слёз снова вернулся, с удвоенной силой вырываясь наружу. Удачно заглушить всхлипывания помогала мягкая подушка в однотонной серой наволочке. Подстать общей скромности комнаты, постельное бельё на необычно удобной кровати было выполнено в том же скучном оттенке уныния.

Если один день Ческа могла не идти на контакт, отказываться от еды и бесконечно прокручивать в голове планы отступления, то через сутки после этого голодный желудок дал о себе знать. С того момента, как Рой в последний раз заходил к ней, девушка не брала в рот и маковой росинки. Будто прочитав её мысли, в вечер, когда хозяин игорного дома покинул пределы своего заведения, старый бармен Олег принёс в комнату Ческа тарелку нарезанных яблок и вяленую говядину, которую обычно подавали к пиву. Будто голодный котёнок, девушка накинулась на предложенные угощения, проигнорировав поток русской речи от деда, который стоял в проходе и неодобрительно охал. Только после того, как Франческа справилась с едой, лёгкая боль в области живота прекратилась, а на её место пришло умиротворительное бурление.

В этот момент она для себя решила, что ради спасения стоит поддаться местным правилам, а потом в удобный момент либо сбежать, либо нанести столько ущерба, чтобы высокомерный пугающий Рой сам уговаривал Ческа уйти и больше никогда не возвращаться. С таким же холодным молчанием Франческа передала дедуле пустые тарелки, оставшиеся от её трапезы. Тот лишь неодобрительно цокнул, пробурчав что-то на своём языке, а потом ретировался, не забыв запереть за собой дверь.

Наследующий день ближе к вечеру комнату Болди младшей открыл тот человек, которого она, казалось, не хотела видеть больше всего в жизни. Но помимо скуки по дому и упрямства, девушке осточертел вид голых стен, покрытых последствиями идеального ремонта. За дни, проведённые в заточение, она успела себе вообразиться, что ещё немного и всякая выдержка даст трещину. Случится ожидаемое сумасшествие. Рассудок медленно помутится и у Франческа выйдет заговорить даже с отцом, которого точно не стоит ждать на подмогу.

Ческа кинула безразличный взгляд в сторону пришедшего Роя: больше для того, чтобы сохранить вид холодной и неприступной девушки, которая не прогнётся под любыми жизненными трудностями. Поздний гость в свою очередь фирменно усмехнулся. На некоторое время между похитителем и жертвой возникла тяжёлая пауза, во время которой они беззвучно пронизывали друг друга глазами. И неизвестно, кто победил бы в этой битве на шпагах, ведь вскоре Рой подал голос, прервав тихое противостояние.

— Что-ж, ты надумала что-то? — Мужчина вальяжно облокотился о дверной косяк, окинув испытующим взглядом Франческа.

— Да, — как можно безразлично заявила девушка. — Я согласна на твои условия. — Франческа специально выделила столь фривольное обращение в речи. Всем своим видом она старалась показать, насколько не уважает человека, в чьей обители оказалась против воли.

— Замечательно. В таком случае, твой рабочий день начинается... — Рой постарался выдержать театральную показушную паузу. — Прямо сейчас. Я покажу тебе всё лично. — Кажется, в тот момент, когда Ческа наконец согласилась на предложенную работу, еду и кров, лицо её похитителя просияло. И этот факт не укрылся от внимательной девушки. Но Франческа не придала этому никакого внимания. Она лишь вышла из комнаты, прошагала по обок от Роя до складских помещений. Путь к месту назначения проходил через длинные коридоры, которые Ческа совсем не помнила, потому что в первый раз попала сюда, будучи в бреду.

Чистая одежда, которую она получила на руки, показалась ей неимоверно большой. Впервые за долгое время, прикоснувшись к внушительным штанам и грубой хлопковой рубашке, Франческа почувствовала лёгкое мимолётное ощущение, называемое уютом. Девушка тряхнула головой, будто прогоняя наваждение. Начался её первый день работы в заключение. Рой, как и обещал, подробным образом объяснил всю суть деятельности, накормил Франческа плотным ужином, а потом весело подмигнул ей и растворился в толпе азартных гостей.

Девушка нахмурилась, ковыряя вилкой приветливый светлый глаз яичницы. Франческа усилием воли наставляла себя на верный действенный план побега, но будто в очередной раз насмехаясь, в голове снова и снова возникала улыбчивая мина владельца игорного дома. Тяжело выдохнув, девушка отправила в рот остатки трапезы и передала тарелку пугающему русскому бармену.

В этот вечер она не видела и следа присутствия Роя, но всё время ощущала на себе чей-то покровительствующий взор. Вплоть до закрытия Ческа неуклюже слонялась среди крупных подвыпивших мужчин, изредка устраняла последствия бурных пьянок и всячески игнорировала попытки посетителей заговорить с ней. Валясь с ног от усталости, Франческа отправилась обратно в комнату тогда, когда туда её повёл Олег, настойчиво бубнивший, судя по мягкой интонации, слова поддержки.

Тот, по всей видимости, не мог ожидать от упрямой девчонки настолько глубокой отдачи. Не ожидал того же и Рой, который, как только силуэт Франческа и Олега пропали за дверью, выдохнул с облегчением, покинув пределы казино.

Жизнь Ческа никогда не была сказкой, но с появлением в ней злосчастного места, ставшего буквально вторым домом, судьба девушки заиграла по-новому. Появились перспективы и подобие стабильности, которой Франческа не хватало дома, будучи в вечном ужасе за себя и мать. Как бы сильно она не пыталась продумать пути отступления, времени и желания с каждым днём становилось всё меньше. Но скука по дому иногда побеждала блаженный порядок, сытость и определённость.

Франческа часто спрашивала у Роя, почему её нельзя посетить мать или родительнице прийти в гости. Если сначала девушка списывала сдержанные отказы на незаметную подозрительность похитителя, то со временем найти объяснение стало сложнее. Ведь прошло то испытательное время, которого достаточно, чтобы начать доверять даже тому, кто с самого начала не подавал никаких надежд и вызывал глубочайшие сомнения. Один раз Болди даже оскорбилась очередным необычно резким коротким «нет». Но никакие попытки вывести Роя на эмоции и узнать необходимую информацию не работали.

Ческа долгое время не разрешалось покидать пределы казино. На её нарочито капризные выпады в большинстве случаев следовала либо безобидная насмешка, либо отстранённые отказы. Но не всё так плохо, как изначально могло показаться. Не учитывая стоячей работы, требующей огромных усилий, Франческа со временем смогла подстроиться под бурную преимущественно вечернюю жизнь заведения. Днём она чаще всего дремала или убирала последствия активного пьяного отдыха, а ближе к вечеру занималась тем, что обычно делают официанты.

За первые месяцы работы Ческа успела не только освоиться на работе, но и влиться в некоторые местные компании. Преимущественно из-за отсутствия выразительно женственных признаком гости казино не воспринимали её как человека, которого можно трогать без разрешения, шлёпать по выразительным местам, относиться как к красивому дополнению вечера. В перерывах Ческа иногда позволяла себе вклиниваться в общую игру. Её принимали без ставок, кто-то даже поддавался очаровательному подростку. Не было понятно, вызвано такое поведение доброжелательным первым впечатлением, которое Франческа создавала или же покровительством хозяина игорного дома.

В последний раз Ческа чувствовала себя настолько комфортно лишь в обществе Сары, связь с которой хотелось держать больше и крепче, чем с родной матерью. Заикаться о том, чтобы посетить школу, бессмысленно. Франческа понимала, что, если её не отпустили домой, боясь, что она пойдёт к жандармам, дабы раскрыть похищение, явиться в учебное заведение Рой и подавно не позволит. Но про себя Ческа подметила, что с его стороны очень внимательно приносить те вещи, которые Болди просила. Девушка не любила читать, не видела особого смысла в духовном саморазвитие, но решившись проверить намерения пленившего её человека, написала короткий список, состоящий из произведений Шекспира. На следующий же день, после того, как она отдала бумажку Рою, нужные книги лежали на столе её комнаты. И судя по всему, те оказались библиотечными. Ради Ческа либо завели читательский билет, либо ограбили государственный храм информации. Иного объяснения девушка не видела.

Она не представляла Роя как человека, увлекающегося литературой. Ведь с такими людьми обычно интересно разговаривать обо всём, что придёт в голову. Те, кто много читают, имеют несоизмеримый ни с чем словарный запас, пестрящий такими выражениями, которые некоторые работяги среднего класса не услышат и за всю жизнь. Глядя на книги, Франческа снова невольно вспомнила свою учительницу по литературе, которая за всё время средней и старшей школы стала настолько желанным и почти родным человеком, что заслуженно поднялась на один пьедестал почитания и уважения вместе с матерью семейства Болди.

На уровне подсознания Ческа надеялась, что два самых дорогих человека смогут быстро заметить пропажу и так же скоро найти её, не привлекая лишних людей. Ведь за долгие месяцы работы Франческа успела привязаться к месту, где к ней относились в сотню раз лучше, нежели чем дома.

День за днём и Рой, заглядывающий в своё заведение каждый день, начал проявлять странные знаки внимания для Ческа. Он называл девушку умницей, искренне сопереживал, когда та уставала. И что самое пугающее, он принялся вызывать на разговоры подопечную, пытаясь вывести ту на задушевные диалоги. И каждый раз, поклявшись себе, что она не сболтнёт ничего лишнего, Франческа раскрывала тонкие подробности своей жизни. Таким образом Рой понемногу узнавал девушку, которую пленил. Учитывание её вкусов — это, что окончательно заставило испытывать Ческа чувства, близкие к стыду: сладости, которые младшая Болди любила больше всего, новая одежда. И это только малое из того, что Рой делал для неё. Со временем он разрешил Франческа выходить на улицу. Перед первой прогулкой за долгое время Рой насмешливо сказал.

— Если решишь бежать, я всё равно найду тебя. — Фраза, брошенная похитителем, ни коем разом не тронула Ческа. Та, пребывая в состояние, близком к эйфории, порывалась скорее посетить дом и объявить во всеуслышание, что невосполнимая утрата вернулась. И теперь всё будет хорошо. А дальше Франческа придумает, чтобы такого соврать, дабы не подставлять своего благодетеля. Впоследствии она хотела вернуться в казино, ведь там чувствовала себя нужной и важной. В голове юной девицы не укладывалась мысль о том, что причина, послужившая тому, что ни мать, ни другие люди, которым в теории может быть дорог ребёнок из семьи Болди, не искали её. Каждый раз тонкий голос здравого смысла заглушался бесконечными оправданиями.

Франческа неслась со всех ног по удивительно знакомым улицам. Как оказалось, родной дом находился недалеко от не менее привычного казино. По пути девушка чуть не сбила парочку прохожих и чудом не столкнулась с одиноким в своём хобби велосипедистом. Она не чувствовала усталости. Волна чистого адреналина сподвигала ускориться, постепенно достигая предела возможностей молодого организма. И только тогда, когда Франческа оказалась у двери долгожданного подъезда, организм смог расслабиться и дать себе отдохнуть. Девушка порывисто схватилась за выступающий камень стены. Боясь сползти на землю, Франческа напрягла ноги, закрыла глаза, часто задышав. Никакая усталость не сравниться со встречей, которую ты ждал так долго. Не до конца прейдя в себя от резвого забега, Ческа открыла дверь, ведущую вглубь многоэтажного дома.

Квартира, в которой обитала семья Болди, располагалась на первом этаже, от чего крысы и прочие вредители часто попадали в дом. Франческа не имела при себе ключей, от чего, осознав это, она принялась стучать по знакомой двери. Сегодня была пятница. В этот день недели мать семейства должна быть дома. Родительница Франческа отличалась отменным слухом и боязливостью. Она не могла не услышать, как по двери квартиры барабанят, как с каждой секундой звук становится всё более отчаянным.

— Мам, открой, это я. — Не услышав никакого ответа, Франческа начала закипать. В её молодом сознание не укладывалась идея, что дома может никого не быть. Она принялась чаще выдалбливать раздражающий шум. — Мама, открой! — После пары тройки дополнительных ударов последовала ожидаемая реакция. Только то оказалась не родительница, а старая склочная соседка, выглянувшая из своей квартиры. В такой момент Ческа обрадовалась даже ей.

Услышав звук открывающейся двери, девушка обернулась. Увидев знакомое лицо, она набрала в лёгкие побольше воздуха и выдала на одном дыхание.

— Вы не видели кого-то из моих родителей? — Пусть сморщенная бабулечка, стоящая перед Франческа, и знает семью Болди с самого момента переезда из деревни, никакого близкого контакта между соседями и подавно не было. Но Ческа от чего-то чувствовала, что в сложившейся ситуации спрашивать настолько странные вещи у почти незнакомого человека будет уместно.

Заметив в глазах собеседницы огонёк сочувствия, Франческа с надеждой продолжила прожигать её взглядом. И наконец соседка заговорила, выдавливая сквозь внешнюю тучность сиплые свистящие фразы.

— Они давно уж переехали. Поколь пару месяцечков их не вижу. А ты разве не с родительками поехала? — Франческа будто огрело по голове чем-то железным и неимоверно тяжёлым. Она замерла на месте, задержав взгляд на старой женщине. Не решаясь сдвинуться ни на миллиметр или что-либо сказать, Ческа простояла в пугающей тишине около минуты, пока необычно добродушная соседка осторожно не закончила диалог. — Ты как-то свяжись с ними. А то это непорядок. — Закрывая дверь, женщина едва слышно запричитала. — Ни порядок, ни порядок. Как это свою родную ребёнку бросили. Нелюди.

Борясь с желанием задержать закрывающуюся дверь и как следует ударить в морщинистое лицо, Ческа наконец прислонилась спиной к ближайшей стене. Она не представляла, что ей делать дальше. Каждую клетку внутри неё перевернуло от необычного по своей силе осознания, накатывающегося постепенно. Сначала она не могла поверить в то, что происходит. Ей казалось, что каждое слово лживой старухи пропитано неправдой. Сохраняя ничтожные остатки веры, Ческа принялась отчаянно бить в дверь. Шум, которые издавался при этом, на удивление не привлёк весь район.

— Мама, открой! Мама! Мама! — Франческа кричала, срывая голос. В этот момент что-то внутри неё с мерзким треском рушилось. Все соседи в момент будто бы оглохли. Никто не вышел в подъезд, чтобы обнаружить источник шума, никто не стал вызывать жандармом, дабы утихомирить разбушевавшуюся девицу. Никто не пришёл. Никто не обратил внимания.

Наконец, захлёбываясь в слезах, девушка медленно опустилась на пол. Прислонившись к двери, она будто в бреду звала родителей, но ответить те ей не могли. Ческа упустила момент, когда наступление истерики закончилось закономерной темнотой. Она не вспомнит, сколько лежала без сознания у родной двери и никогда не узнает, почему её предали.

Франческа пришла в себя глубоким вечером. Её взору открылись пределы комнаты, полюбившейся за долгие месяцы изнурительной работы в неволе. Ожидая не обнаружить никого рядом с собой, Франческа заметно расслабилась, потеряв часть бдительности, образовавшейся при пробуждении. Когда же она услышала знакомую русскую речь, то дёрнулась от неожиданности. Как оказалось, всё это время за её здоровьем следил жуткий иностранный бармен. Поняв, что любые разговоры здесь бессмысленны, Франческа жестом показала, что с ней всё в порядке. Устало выдохнув, она приподнялась с кровати. Все её догадки подтвердились, когда она вышла из помещений для сотрудников. Увидев у барной стойки привычно весёлого Роя, девушка сверила его угрюмым взглядом. Совсем таким же, которым он сам одарил Ческа во времена первой и последней крупной истерики.

Рой в свою очередь даже не обернулся в сторону подошедшей подопечной, продолжив весёлую трель с очередным выпивохой. Кажется, тот говорил о политическом положение современной Франции, а хозяин заведения нарочито заинтересованно поддакивал.

— Вы представьте, насколько никчемным должен быть наш император, так сильно проиграв. Да и поговаривают, что он попал в плен в германии.

— Неслыханный позор. — Наливая очередную кружку низкосортного сидра, Рой даже не поднимал взгляд на диалог, разросшийся до невиданных размеров. Франческа не решалась присоединиться к высокоинтеллектуальному дискуту о Наполеоне третьем, потому бесшумно присела на ближайший стул. Знакомая обстановка, ставшая за долгие месяцы жизни в игорном доме привычной, привнесла в душу Франческа желаемое успокоение. Пусть то и было лёгким, эфемерным и очень хрупким, но её всё устраивало. Ческа положила ногу на ногу и опёрлась локтем об одну из них, а голову уложила подбородком на ладонь.

Сегодня вечно деятельный и чересчур активный, Рой не старался загрузить работой подопечную. За весь прошедший вечер она не произнесла ни слова. Ческа старалась смириться с тем, что произошло, осознать настолько понятное и очевидное предательство со стороны человека, на которого надеешься и ценишь. Прежде она не любил никто, кроме матери. В таком случае подарить искреннюю нежную привязанность хоть одной живой душе представляется небывалой проблемой. В исключение из правила входила, разве что, лишь знакомая учительница литературы, которая заставляла испытывать трепет лишь одним своим присутствием. Девушка не видела ничего ненормального в такого рода чувствах. Она считала, что в ответ на доброту со стороны статного взрослого человека вполне обычно испытывать дружественное благоговение и неизменное предвкушение каждой встречи. Ко всему прочему, Ческа искренне полагала, что Саре Смит не наплевать на неё. Ведь когда-то давно учительница предложила дружбу. Она много раз говорила, что примет Франческа в любое время, в любом состояние, что бы не случилось. А такими словами понапрасну разбрасываются только глубоко бездушные люди.

Никто бы не смог полностью смириться с тем, что не нужен даже родным родителям. И Ческа так же едва ли походила на абсолютно безразличного ко всему человека. Но с того момента, как она погрузилась в спасительную пустоту, пролив слёзы под дверью отчего дома, все бурные яркие эмоции в её сердце покрылись прочной коркой льда. Глубокой ночью, в первый день потери, она ощутила приближающуюся волну сожалений и с ужасом поняла, что не может плакать. Оставалось только корчиться от боли. Было в пору взвыть о нелёгкой судьбе, но глаза при этом оставались неизменно сухими. Сжав подушку покрепче, Франческа уставилась в пустоту комнаты и замычала. Тихо. Утробно. Внутренние вибрации помогали прогнать странное страшное состояние, завладевшее всем телом и сознанием. И только спустя час с небольшим пришёл долгожданный сон: лёгкий и хрупкий.

Иллюзию спокойствия даёт лишь осознание того, что в жизни всё же остался ещё один человек, которому можно и нужно доверять. Франческа просыпается с мыслью, которая больше походит на импульс, навязчивое желание, с нимневозможно бороться. Раз не получиться вернуться в школу и снова увидеть мисс Смит, стоит попробовать разузнать, где та проживает. А потом можно нанести неожиданный визит собственноручно.

От вчерашней меланхоличной сухой задумчивости не осталось и следа. Окрылённая предстоящей встречей, Франческа даже не представляла, что её может постигнуть неудача. Самая незначительная проблема решена — Рой снял ограничение на выход. Оставалось только напрячь память и по обрывкам воспоминаний найти тех людей, которые точно могут знать адрес желанного человека. Необычайно воодушевлённая, Ческа выскочила из комнаты. Благо, она легла спать в том, в чём проходила весь день. Тот факт, что кто-то может заметить на ней ночную рубашку, в любом случае ни в коем разе не убавил бы градус решительности. Потому собственная опрятность и то, в какой одежде находилась Франческа, мало заботило её. Первым, кого она сегодня встретила, стал Рой, окинувший её скептическим взглядом.

— Куда ты? Твоя помощь пока не нужна. Ты можешь остаться в постели до вечера. — Твёрдо заверил Франческа мужчина, держа в руке стеклянный стакан, который протирал всё это время.

— Мне нужно встретиться с одним человеком. Я должна посетить свою учительницу. Мы с неё были очень близки. И я просто хотела поговорить. Попросить совета. Понимаешь? — Ческа остановилась в нетерпение. Она ждала, пока разговор закончится и можно будет исполнить план в действие.

— Хорошо. — Рой едва улыбнулся краем губ, довольно хмыкнув. — Только потом ты мне расскажешь про неё подробнее. Договорились, Чес? — Не дожидаясь ответа, он отложил стакан в сторону. А Франческа лишь сдержанно кивнула и напоследок недовольно пробурчала.

— Не называй меня так. — Дверь за девушкой закрылась.

В голове тут же завертелось множество вариантов того, кто мог бы без проблем и подкупа раскрыть адрес учительницы литературы местной школы. Франческа даже примерно не представляла, где может располагаться квартира Сары. Да и в том, что у Смит был не дом, никто не давал гарантии. Первыми пришлось отмести всех тех, кто относится к школе. Ведь с приходом в учебное заведение подростка, пропустившего выпускной класс полностью, могли возникнуть множество нежелательных вопросов. Круг пунктов назначения заметно снизился. Франческа прислонилась к ближайшей кирпичной стенке дома, грязной и неудобной. Неожиданно в голову пришла великая по своей очевидности гениальная идея. Бывшая работодательница Ческа могла знать точный адрес, по которому проживала Сара, ведь миссис Пэтс пребывала в хороших дружеских отношениях со Смит.

Франческа тут же сорвалась с места и побежала по знакомым улочкам прямиком к известному магазину, в котором проработала с самого начала подросткового возраста. Её не заботили и косые взгляды прохожих, направленные на «голодранку в мужской одежде», и перспектива врезаться во что-то. Вскоре девушка остановилась у бакалейной вывески. Через витрину она увидела силуэт доброй старушки, которая и была ей нужна. Зная, что по времени магазин должен быть открыт, Ческа буквально вбежала в торговый зал.

— Здравствуйте, — в попытке отдышаться Франческа прикрыла глаза. Опережая вопросы, она выставила ладони вперёд, затыкая бывшую работодательницу. — У меня очень важный вопрос, не требующий отлагательств. Я объясню всё вам потом. Скажите пожалуйста, где сейчас живёт моя учительница по литературе. Напишите адрес, умоляю. — По взбудораженному виду Ческа стало понятно, что без чёткого ответа на свой вопрос она не уйдёт. Миссис Пэтс пару секунд открывала и закрывала рот, шокированная столь неожиданным появлением, а потом дрожащей рукой нащупала бумажку, на которой тут же неровным почерком обозначила улицу, дом и номер нужной квартиры.

Ческа выхватила протянутую зацепку и устремилась к выходу. Закрывая за собой звонкую дверь, девушка не услышала последнюю прощальную фразу, едва слышно брошенную владелицей лавки.

— А ведь твоя мать искала тебя...

Знавшая родной район как свои пять пальцев, Франческа мимолётно глянула на адрес и с удивлением обнаружила, что квартира, в которой проживала Сара Смит, находилась не так далеко от бакалеи миссис Пэтс. Упрямо решительная, Ческа всё быстрее приближалась к нужному строению. На площадке, не предназначенной для детей и даже опасной, во всю резвились отпрыски местных жителей: кто-то из них мучил кота, другой же рисковал упасть на железную балку и в лучшем случае порвать себе ногу, а в худшем — насадиться на неё. Словом — жизнь в привычном её понимание для всех шла своим чередом. Только для Франческа, судорожно поднимающейся по лестнице, всё будто остановилось. Словно в замедленной съёмке, она нажала на неприметную кнопку звонка рядом с заветной дверью. Тихая мелодия, раздавшаяся по ту сторону, заставила невольно прислушаться. За ней не последовало даже звуков шагов. Никто не бежал встречать неожиданную гостью.

Осознание того, что квартира, находящаяся перед ней пуста, пришло к Франческа достаточно поздно. Девушка попыталась дёрнуть ручку, но та не поддалась — заперто. Мысли невольно вернулись к недавнему предательству от родителей. Всем своим естеством Ческа надеялась, что похожего сценария не случилось и в случае с учительницей, к которой она так сильно привязалась. Пережившая множества коварств в свою сторону, Франческа отчаянно цеплялась за каждое обещание, доброе слово, тёплый взгляд.

В стойкой решительности она снова нажала на кнопку звонка, но ей так никто и не открыл. Раз за разом Франческа продолжала давить злополучную кнопку. И с каждой секундой её лицо всё больше бледнело. Сосредоточенная на пустой квартире, она не сразу услышала мужской грубый голос за спиной.

— Мадемуазель, хозяйки нет дома. Прекратите, иначе я пойду в жандармерию. — На последнем предложение Ческа медленно обернулась. В самых расстроенных чувствах она смущённо пролепетала.

— Извините. Я не хотела ничего злого. Я просто... а вы не знайте, где в данный момент находится владелица этой квартиры? — Огонёк надежды зажегся в глазах Ческа, когда незнакомец не стал сразу отвечать решительным отказом.

— А вы кем ей приходитесь? Мы все в нашем доме друг друга знаем. И друг про друга ведаем. А абы для кого справок не даём. — Мужчина скептически окинул взглядом Франческа. А та в свою очередь замялась и покорно соврала.

— Я её...дочь. Она, то есть, моя мать отдала меня на учение в лучший пансион в другой части Франции. И сейчас я приехала обратно домой, а её здесь нет. Мне боязно. Вдруг с ней что-то случилось.

— Известно, что, — перебил её незнакомец. — У вашей матери были проблемы, по которым она пошла ко врачу. Если вы её дочь, то должны были знать. Хотя, у мисс Смит и мужа то не было. Какие дети. Она вам писем не отправляла? — Мужчина слишком поздно понял подвоха, до глупого видного.

Лицо Ческа в секунду стало на несколько тонов белее. Не став тратить время на разговоры и просьбы остановиться, она как можно скорее направилась в сторону единственной на весь район больницы, ведь только там могла оказаться Сара Смит.

Путь до больницы оказался неблизким, потому Франческа вскоре пришлось замедлиться. С бега она перешла на быстрый шаг, глубоко уставшая, но от этого не менее решительная. Вскоре взору Ческа предстало обветшалое здание небольших размеров. Там и располагалалось то место, которое она посещала каждый раз, как только заболевала. А в детстве, из-за ужасных условий жизни посещать стены лечебного заведения приходилось с завидной регулярностью. Потому, когда Франческа вошла в приёмную зону, беспокойство, теплившееся внутри, возросло до предела. Девушка неуверенно шагнула вперёд. Её испуганный вид привлекал к себе внимания окружающего персонала больницы. Одна из медицинских работниц, мирно переговаривавшаяся со своими коллегами, неспешно подошла к Франческа, замершей у прохода в растерянности.

— Прошу прощения? Вам помочь? — Благо, с того времени как Ческа болела в последний раз, прошло много лет. Из-за бедности района за это время успело смениться много больничных работников. И кто-то из них едва-ли вспомнит очередную девочку из бедной семьи.

Взяв себя в руки, Франческа расправила плечи и более решительно заговорила.

— Моя мама пришла на приём. Мне нужно видеть её. Вы не можете сказать, у какого врача она находится? Это очень важно. Она ушла и не сказала мне ничего о своих проблемах. — Франческа искренне не нравилось так явно врать о своих взаимоотношениях с мисс Смит, но срочность ситуации того требовала.

Медсестра молча глянула на Ческа, будто ожидая чего-то. Через пару секунд она осторожно спросила.

— Фамилия вашей матери?

Франческа была готова ударить себя по лбу от стыда. Скрипнув зубами, она поспешно ответила.

— Смит. Сара Смит. — Вместо ответа собеседница прошла к массивному шкафу, в котором лежали документы. Профессиональным намётанным взглядом она отыскала нужную потрёпанную папку и мелком осмотрела её содержимое. Дальше в до боли ленивой интонации прозвучали цифры — номер нужного кабинета, в котором могла находится Сара. Но то была лишь теория Ческа.

Коротко поблагодарив медицинскую работницу, девушка устремилась вглубь стерильно белых коридоров. Не имея за плечами случаев, когда мог бы проявиться топографический кретинизм, Франческа быстро отыскала заветную дверь, около которой, на удивление, никого не осталось. По всей видимости, Сара Смит находилась внутри, но тем, кто заранее не получил направление от терапевта, закрыт доступ к врачам более узкой направленности. А от чего-то Ческа пребывала в глубокой уверенности, что любимая учительница пришла не просто получить справку по простуде.

Ощущая нарастающую тревогу, Франческа сжимала пальцы в кулаки. Тем самым девушка хотела ослабить скопившееся напряжение. За внутренней сосредоточенностью она не сразу заметила медицинскую сестру, вышедшую из кабинета. Та с отвращением сжала красные напомаженные губки и пренебрежительно спросила.

— Что вы здесь делайте? Мистер Вивьен на сегодня принимает последнюю пациентку. — Заметив высокую женщину в белом облегающем халате, Франческа взбудоражено затараторила.

— Вы не могли бы сказать, в этом ли кабинете находится Сара Смит? Прошу, это очень важно. Что с ней? — Франческа и сама не понимала, с чего так сильно беспокоится, ведь никаких значимых поводов для этого не поступало. Но после ответа, который она получила, многие из опасений оправдались.

— А кем вы ей, собственно, приходитесь? — Медицинская работница усмехнулась, сложив руки на груди, — Хотя, мне то какое дело. Эта пациентка в ходе несчастного случая получила травму в области глаза. И сейчас доктор уговаривает мисс Смит удалить его. Лечение прошло безрезультатно. А вероятная операция, которая может помочь, дорогостоящая.

Услышанные подробности окончательно выбили Ческа из колеи. Но вдруг она неожиданно выдала.

-Я...я...а сколько она стоит? Можно будет анонимно заплатить? — Девушка не имела понятия, откуда возьмёт деньги, не знала, к кому стоит обратиться за помощью с этим вопросом. Только одна мысль, одно желание превозмогало все страхи — спасти свою учительницу.

— Девять тысяч франков*. — Словно приговор пословно озвучила собеседница. Оставив Франческа в лёгком шоке, довольная этим результатом, мед работница ретировалась.

После этого фраза, за которой последовала тишина, ещё пару минут отдавалась эхом в голове Ческа. Пока наконец дверь, за которой происходила жестокая словесная баталия, не открылась. За ней показалась та, кого Франческа Болди так отчаянно пыталась найти — Сара Смит. Бледное измождённое лицо учительницы мало отличалось от того выражения, которое она являла миру. Лишь повязка, закрывающая её правый глаз, могла вызвать вопросы.

Франческа никогда не видела учительницу настолько разозлённой. Представляя собой эталон сдержанности, мисс Смит не приходилось являть миру чересчур эмоциональную сторону. Потому при виде сильного гнева, от которого сам воздух чуть-ли не наполнялся молниями, Ческа боязливо замолчала, не в силах начать разговор. Но тот и не последовал, ведь как только Франческа открыла рот, Сара, которую с головой обуяли эмоции, не заметила ученицу, преданно ожидавшую её под дверью. Женщина развернулась и молча прошла к выходу из больницы, не дав и слова сказать названной собеседнице.

Франческа ещё долго смотрела туда, где пару минут назад была учительница. Обескуражено моргая, Ческа болезненно нахмурилась. Неожиданно сердце кольнуло знакомое чувство покинутости. Совсем такое же, как тогда, когда Франческа впала в бесполезную истерику, сидя под дверью родного пустого дома.

Девушка порывисто поднялась с места. Не жаля тратить ни минуты, она направилась прочь. Иногда нам проще верить в тот сценарий, который приносит меньше всего боли. Наш мозг проделывает очень злые вещи в попытке защитить рассудок. Вот и Ческа, пусть и не сразу, смогла убедить себя в том, что один из немногих людей, на которых можно было положиться, не предал её. Это лишь всплеск эмоций, который не должен ни к чему вести. В то же время вместе с обидой, покоящейся внутри Ческа, спорил здравый смысл. Ведь прозвучали слова про серьёзную травму и не менее суровые последствия. В поведение мисс Смит нет ничего необычного. Но вопреки всему Франческа явно ощущала, что ей в любом случае не рады.

Лишь щенячья преданность заставила её стремглав помчаться домой, к Рою. В игорный дом. И по возвращение Ческа не стала затягивать с важными вопросами. Уставшая, задыхаясь от эмоций, девушка она нашла владельца заведения.

— Мне...мне очень стыдно спрашивать. Но у вас есть деньги? Мне очень надо. Это вопрос жизни и смерти. Или, могу ли я поработать не за еду и проживание, а за зарплату? — Рой, не сразу понял в чём дело. Потому перед ответом окинул подопечную взглядом, в котором проскользнула нотка крайнего беспокойства.

— Что случилось?

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

* 9 тысяч франков - 971 193,6 рублей.