4 глава.
Maravelle Mancini
Уже несколько дней подряд я получаю по пять букетов в день. Пять. Каждый раз — в разное время, в разные моменты, но всегда одинаково роскошные и безупречно собранные. Розы, пионы, орхидеи — как будто кто-то знал мои вкусы слишком хорошо.
Но при этом — ни одной записки. Ни одного имени. Абсолютно ничего, что могло бы выдать отправителя. Только молчаливые букеты, словно чей-то молчаливый надзор.
Хотя, если быть честной, мне и не нужно было гадать. Я почти сразу поняла, от кого всё это.
Данте.
После той встречи он не написал больше ничего, если не считать одного странного сообщения.
«Ты великолепна на этой фотосессии, кошечка.»
Я прочитала его и сразу же закрыла чат. Он пугал меня. Настолько, что я до сих пор чувствовала это неприятное напряжение в груди, стоило мне просто вспомнить его взгляд.
Он был странный. Опасный. И слишком уверенный в себе.
И, что хуже всего — я чувствовала, что это не последняя наша встреча. А мне бы очень, очень не хотелось пересекаться с ним снова.
Я сидела в гримёрке, вдыхая аромат кофе и свежей косметики, когда в комнату зашла Алия — моя подруга и, пожалуй, единственный человек, которому я доверяла хоть немного. Та же насыщенная графика съёмок, та же уставшая улыбка на лице.
— Ну что, опять цветочный террор? — усмехнулась она, присаживаясь рядом и бросая взгляд на мой телефон. — Я слышала от ассистентки, тебе сегодня утром прислали два огромных букета на съёмочную площадку.
— Пять. — коротко ответила я, закатывая глаза. — Каждый день по пять. Без записок.
Алия нахмурилась.
— Ты думаешь, это он? — её голос стал тише. — Тот тип с ресторана как его там?
— Данте Сантарелли. — выдохнула я и взглянула в зеркало. — Да, думаю, это он.
— И ты не хочешь... как минимум... выяснить, чего он добивается?
— Я и так знаю, чего он добивается, — раздражённо бросила я. — Мужчины вроде него всегда чего-то хотят. А с такими, как он, всё гораздо опаснее.
— Ну, он был, конечно, жутковат, но чертовски красивый, — усмехнулась Алия, подмигнув. — Ты бы могла хотя бы немного развлечься, раз уж он так упорно присылает тебе полпарфюмерного рынка в виде цветов.
Я резко повернулась к ней.
— Это не смешно. Он пугает меня. Алия, ты не понимаешь. Его взгляд — он будто видит тебя насквозь, и ему всё равно, хочешь ты этого или нет. В этом есть что-то... хищное. Как будто он уже решил, что ты — его.
— Ладно-ладно, прости, — подняла руки подруга. — Просто будь осторожна. Если он действительно так опасен, может, стоит кому-то рассказать?
— И кому же? Маме? — я усмехнулась, иронично. — Ей всё равно. Она скорее отправит меня к нему в руки, если увидит в этом выгоду.
Мы замолчали. Алия опустила глаза, а я снова взглянула в зеркало. В отражении я увидела красивую, собранную девушку. Только вот внутри — всё дрожало.
Съёмка шла уже третий час, и я чувствовала, как моё терпение медленно, но верно тает. Платье сидело идеально, мейкап был безупречен, фотограф одобрительно кивал, ассистенты суетились вокруг. Всё было, как обычно. И всё это до жути раздражало. Я едва сдерживала зевоту, стоя под яркими лампами и глядя в объектив. Казалось, обычный рабочий день. Но вдруг...
Я почувствовала. Его.
Это невозможно было не заметить — как будто температура воздуха вокруг изменилась. Холодок пробежал по коже, словно предчувствие. В студии раздалось еле уловимое движение, словно что-то невидимое вошло и тут же перетянуло на себя всё внимание.
Сотрудники начали перешёптываться, кто-то стал суетливо поправлять одежду. Я заметила, как визажист уронила кисть. Все взгляды повернулись к двери. Я тоже обернулась — и сердце тут же споткнулось в груди.
Он вошёл так, будто это его территория.
Уверенно, спокойно, с той небрежной элегантностью, которую невозможно подделать. Тёмный костюм, пальто, перекинутое через руку, слегка расстёгнутая рубашка... Он будто не ощущал жары, не чувствовал лишнего взгляда — он сам был центром внимания. Его взгляд скользнул по залу и остановился на мне. В этих тёмных глазах не было удивления. Он пришёл именно за этим. За мной.
— Кто это? — тихо прошептала Алия, моя подруга и коллега, внезапно оказавшись рядом.
— Данте, — так же тихо ответила я. — Он не должен был быть здесь.
— Ты шутишь? Он будто сошёл с постера к фильму про мафию, — восхищённо выдохнула она.
Я цокнула языком и не ответила. Лицо старалась держать спокойным, но внутри всё дрожало.
Данте неторопливо прошёл вглубь студии, игнорируя ошарашенные взгляды и недоумение съёмочной группы. Его глаза были прикованы ко мне. Словно никого, кроме меня, здесь не существовало.
Он остановился в нескольких шагах. В его лице — спокойствие. В теле — власть. В голосе — сталь.
— Ты выглядишь впечатляюще, gattina, — сказал он низким, обволакивающим голосом. От этих слов у меня по спине прошёл холодный ток, мурашки покрыли руки. Этот человек был слишком опасен.
Я смотрела на него холодно. Или пыталась.
— Чего ты хочешь, Данте? — спросила я ровно, хотя внутри всё сжималось от страха.
Он чуть склонил голову набок, рассматривая меня, как коллекционер — редкий экспонат.
— Просто поговорить. Две минуты, не больше, — он сделал паузу, — если ты, конечно, не против.
Я сжала губы и отвела взгляд. Я знала: если соглашусь — втянусь глубже. Если уйду — он всё равно найдёт способ приблизиться. Данте не из тех, кто отступает.
— Нет, не хочу. У меня съёмка — это во-первых. А во-вторых, ты не смеешь врываться сюда, когда захочешь, — холодно бросила я и кивнула фотографу, чтобы продолжить съёмку.
Я чувствовала, что Данте зол, но мне было плевать. Это не мои проблемы... а может, позже и станут. Я ведь не знала этого мужчину и понятия не имела, на что он вообще способен.
Данте ушёл, а я продолжила съёмку.