24. Хелен Лоранс
Время на мгновение остановилось. Моё сердце бешено колотилось; если оно сейчас не остановится, то пробьёт мне рёбра. Я упираюсь руками в грудь Ника и чувствую, что внутри него происходит то же самое.
Он обхватывает меня за талию и прижимает к себе. Ноги становятся ватными; если бы не он, я бы давно рухнула.
Его губы...
Они такие мягкие.
Я никогда не думала, что мне придётся целоваться с Картером, и тем более не могла подумать, что он может быть таким нежным. Какое-то очень приятное чувство внизу живота; я впервые такое испытываю.
Свой первый поцелуй я подарила Картеру. Надеюсь, я не пожалею об этом в дальнейшем.
Ник отпускает мои губы и смотрит мне в глаза; на его лице растягивается улыбка.
– Ты... Ты чего делаешь? – дрожащим голосом произношу я.
– Показываю тебе, что мои слова – не пустой звук, – он сильнее меня прижимает, а я наоборот, выбираюсь из его объятий.
– Не делай так больше, ты ставишь меня в неловкое положение, – я не спеша шла в сторону дома.
– Хелен, тебе же понравилось, я знаю, – кричит он мне вслед.
Мне понравилось, ещё как понравилось.
Я оборачиваюсь и вижу, как Николас самодовольно улыбается, и мне ничего лучше не приходит в голову, как позлить его.
– Нет, мне не понравилось, – бросаю я и продолжаю идти в дом.
– Эй! Что не так? Хелен! Давай я исправлюсь? – взволнованно кричит он и бежит за мной. Я резко к нему поворачиваюсь, и на моём лице появляется улыбка. – Ты чего улыбаешься?
– Тебе важно, чтобы мне понравилось?
– Конечно, это всё же твой первый раз, я не мог облажаться, – проговорил он с грустью в голосе.
– Не волнуйся, мне понравилось, – я продолжаю идти и слышу, что он шагает за мной. – Николас, лошадь, – проговариваю я, не оглядываясь.
– Чёрт, лошадь, – ворчит он и бежит обратно, чтобы завести Афину в конюшню.
***
Мы снова сидим за столом с родителями, я ощущаю какое-то напряжение. Напряжение между Ником и Лиамом. У них что-то произошло, они бросают косые взгляды друг на друга. Мне всё это не нравится.
– Отец, как бы тебе ни было сложно, и что бы ты ни скрывал, я хочу, чтобы ты рассказал всю правду. Не обманывай нас! – проговаривает Ник и наливает мне напиток.
– Так, сразу все едят, а потом разговаривают, – восклицает Оливия. – Давайте быстренько, накладывайте.
Мы приступили к трапезе.
На протяжении всего времени Ник смотрел на отца, как на врага.
«Не обманывай нас»
Я не понимаю. Лиам рассказал мне неправду? Или, возможно, не всю? Но Ник что-то знает, он чем-то сильно недоволен.
Мы молча кушали, в то время как Лиам к еде даже не прикоснулся. Оливия была обеспокоена мужем. Она поглядывала на него и на сына, и смотря на неё, я понимала, что о том, что произошло, не знаю только я.
– Лиам, съешь хоть что-нибудь, – проговорила Оливия, прикоснувшись к его плечу.
– Кусок в горло не лезет, – он смотрел в свою пустую тарелку и водил по ней ложкой. После чего он поднял взгляд и посмотрел на Ника. – Сынок, я не хочу, чтобы ты винил меня в случившемся.
– Так расскажи нам правду и закроем тему! – на повышенном тоне проговорил Николас.
– Хелена, прости меня, милая, – грустно проговорил Лиам, смотря на меня, и я слышу в его голосе раскаяние. – Твоего отца убили не из-за денег, а из ненависти ко мне, – он тяжело вздыхает и опускает взгляд. – Очень много лет назад у меня был друг, Мэнсон. Мы учились вместе, потом работали, за границу ездили. Мы везде и всегда были вместе. Со временем мы построили общий бизнес, и Мэнсон почувствовал вкус денег. Он начал пить, не выходил на работу, пропадал постоянно в клубах, и всю работу делал я, а деньги получали оба. И в очередной раз, он явился пьяный на работу, сорвал мне очень большую сделку, и я принял решение, что нужно от него избавляться. Я заплатил нужным людям, чтобы на меня переписали долю Мэнсона, и я стал единственным владельцем компании. Я оставил его ни с чем. С того момента мы перестали общаться, – Лиам достаёт из-под стола бутылку коньяка и наливает себе в стакан, после чего выпивает залпом.
– Папа, ты предал его! – говорит Ник с болью в голосе.
– Да, сынок, но у меня не было другого выхода. Если бы я не отстранил его от дел, я бы разорился.
– Простите, – перебиваю я, – но при чём здесь компания Миллеров?
– Когда я выгнал Мэнсона, он устроился работать к Миллерам, и после этого они стали интересоваться моим бизнесом. Какое-то время я с ними сотрудничал, а после того, что произошло, я оборвал с ними все связи.
– Вам мстили не за непроданный проект, а за предательство друга? – спрашиваю я, и мои руки начинают дрожать, хоть бы снова не началась истерика.
– Да, дорогая, они убили моих лучших рабочих и хотели повесить убийство на меня, но у них не вышло. А когда поняли, что сейчас начнут разбираться, они выставили всё как самоубийство.
Это ужасно. Я была права, он обманщик и предатель. Лиам виновен в смерти моего отца.
Я держалась до последнего, слёзы наворачивались с новой силой, эмоции взяли верх.
– Вы... Вы ужасный человек! – вскрикиваю я и, встав из-за стола, выбегаю на улицу.
Слёзы ручьём. Я не могу поверить, Лиам попытался скрыть правду изначально. Почему? Не хотел, чтобы я знала? Или переживал, как на это сын отреагирует?
Я бегу по полю, не оглядываясь. Я слышу, как меня зовёт Ник, но это не заставит меня остановиться.
По левой стороне вдоль поля тянется густой лес, и я без раздумий бегу в его самую гущу. Сейчас я не могу ни о чём думать, кроме, как о той ситуации.
– Хелен, остановись! Только не лес, потеряешься ведь! – взволнованно кричит он, а я продолжаю бежать.
Я смахиваю рукой слёзы и пытаюсь не плакать, но у меня ничего не выходит. Слёзы заливают глаза, и я практически ничего не вижу. Спотыкаясь об корень, падаю.
Не поднимаюсь, плачу и бью кулаками землю. То, чего я боялась. Истерика.
– Хелен! – Ник подбирается ко мне и помогает встать, но я перехожу в сидячее положение.
Я ударилась коленкой о камень. На левой ноге сквозь ткань проступила кровь.
– Николас, прости, – шепчу я, пытаясь подняться. – Я испортила штаны.
– Успокойся, – он поднимает меня на ноги. Коленка жжет и пульсирует, я не могу полностью разогнуть ногу, больно. – Посмотри на меня, – он поднимает мой подбородок и смотрит в глаза. – Хелен, послушай, я тоже злюсь на отца, но это не означает, что я должен биться в истерике.
– Николас, мой папа мёртв, понимаешь? Мёртв! Из-за разногласий твоего отца с другом пострадали невинные люди. Меня могли тоже убить, если бы мама пошла выяснять причину смерти отца, – я делаю пару шагов назад. – Хотя, лучше бы так и случилось, сейчас было бы не так больно.
– Ты совсем больная? Глупости не говори! Хелен, я понимаю причину твоей истерики, но я прошу тебя успокоиться, я не хочу, чтобы тебе снова стало плохо.
– Я нормально себя чувствую, – нервно отвечаю я, и хромая, продолжаю идти.
– Куда ты пошла? – кричит он вслед. – Хелена, нам в другую сторону! – я слышу, что он ругается, но всё же идёт за мной. – Не выводи меня, Хелен. Пошли обратно?
– Отстань, Ник, я не хочу, – проговорила я, всхлипывая.
– Чёрт возьми, ты истеричка, Хелен! – он подбежал и стал передо мной, преградив путь. – Это произошло десять лет назад, десять, мать твою. Я понимаю, что ты скучаешь по своему отцу и винишь моего. Но какого чёрта ты на мне срываешься? – Ник повысил на меня голос.
– Да, потому что ты... – я делаю короткую паузу. – Неважно, короче.
– Нет, продолжай. Я что? Я такой же, как отец? Да? Ты это хотела сказать? – он злится, и я понимаю, почему.
– Да! Я не доверяю людям, понятно? Ты меня уже один раз обманул, я не хочу, чтобы это повторилось снова! – я повысила на него голос.
На эмоциях я сказала то, что вовсе не планировала. Я не хотела его обидеть, но по своей глупости сделала именно это.
– Ник... – я сделала шаг к нему и протянула руки, чтобы обнять, но он отступил.
Он молча смотрит на меня, я вижу, как его скулы напрягаются. Он злится, и мне от этого становится страшно.
– Пошла ты к чёрту, Хелен! – всё, что говорит он, разворачивается и уходит.
– Ник, я не это имела ввиду! Ник! Ты не можешь меня здесь оставить! – кричу ему в след.
– Ещё как могу! – отвечает он и исчезает из виду.
– Николас!
Отлично, он оставил меня одну в лесу. Какая же я дура.