21. Николас Картер
– Хороший выбор, – с улыбкой говорит девушка, вручая мне ключи от новой машины.
Черная Toyota Camry. Решил не заморачиваться, взял дешёвую, но хорошую, сейчас мне растраты ни к чему.
Открываю пассажирскую дверь для того, чтобы Хелена села в машину. Подхожу вновь к девушке, чтобы уточнить, прошла ли оплата. Она смущённо улыбается и подходит ближе.
–Николас, вы не оставите мне свой номерок? – девушка обращается ко мне по имени, очевидно, она знает, кто я. Автосалон, в котором я нахожусь, принадлежит моему брату.
Эта светловолосая девушка работала здесь ещё до того, как Даниэль выкупил этот салон, она видела меня неоднократно, но никогда не осмеливалась подойти. А когда всё же решилась, мне придётся ей отказать.
– Извини, красотка, моё сердце занято, – я подмигнул ей и направился к машине.
Перед тем, как отправиться в путь, мы заезжаем ко мне домой, чтобы я переоделся. Хелен в дом не приглашаю, знаю, что откажется. Оставляю её в машине, а сам бегу переодеваться. Надеваю серые спортивные штаны с манжетами и чёрную футболку «Tommy Hilfiger». На плечо набрасываю кофту на случай, если вечером будет прохладно.
Возвращаюсь в машину. Хелен говорит по телефону, а после того, как кладёт трубку, поворачивается ко мне.
– Ник, мне из института звонили! Меня восстановили! Представляешь? – она вся сияет, а я улыбаюсь в ответ.
– Представляю, – отвечаю ей и завожу машину.
Ох, Хелена, ещё как представляю. Каково было бы твоё удивление, если бы ты узнала, что это моя заслуга?
Мне пришлось сегодня заплатить двадцать тысяч долларов ради этой сияющей улыбки. Не хочу признавать, что этим эмоциям есть цена, но, к сожалению, это правда. И я всё сделаю для того, чтобы дарить ей эмоции, которые не купишь ни за какие деньги.
***
– Сколько нам ехать в Техас? – спрашивает Хелен, смотря в окно.
– Путь не маленький, это займёт около восемнадцати часов, – отвечаю я, не сводя взгляд с дороги. Мы в пути уже около пяти часов, на улице стемнело, мы едем по мало освещённой трассе. Включаю дальний свет и немного ускоряюсь. Дорога пуста, что позволяет мне беспрепятственно жать на газ, не касаясь тормоза.
– Сбавь скорость, – шипит Хелен, вжавшись в сиденье. – Ник, пожалуйста.
– Да, мы еле едем, – отвечаю ей и слегка притормаживаю.
– Николас, ты недавно в аварию попал, думаешь, второй раз тебе так повезёт? Хочешь ещё раз разбиться? – возмущается она, а я только улыбаюсь.
– Я даже и не думал подвергать тебя опасности, монашка, – бросаю свой взгляд на спидометр и продолжаю говорить. – Если мы будем ехать шестьдесят километров в час, мы и за сутки не доберёмся, – смотрю на неё, она молчит. – Доверься мне, ладно? – я вновь ускоряюсь. Ей придётся смириться с тем, что не сможет меня переубедить.
На протяжении ещё какого-то времени мы ехали молча, после чего я стал замечать, что она прикрывает глаза. Видимо, ей хочется спать. Я погладил её по плечу, чтобы она обратила на меня внимание.
– Хелен, перелазь назад и ложись отдыхать.
– Нет, я не хочу.
– Ты ведь засыпаешь, – я смотрю на неё и вижу, что она снова взволнована.
– Николас, смотри на дорогу, пожалуйста! – восклицает она и недовольно уводит взгляд в окно.
– Хелен, в чём дело? Чего ты ворчишь весь вечер? – мой голос становится жёстче, а взгляд прикован к дороге.
– Прости, Ник, я очень переживаю, ведь мне предстоит скоро увидеться с человеком, который, возможно, виноват в смерти моего отца. А если ещё и мама узнает, где я была, она будет в ярости, – в её голосе слышно беспокойство. Хотел бы я ей помочь, но пока не знаю, как.
– Всё нормально будет, не переживай, – так себе слова поддержки, но мне кажется, что успокоит её только, если она узнает правду про отца, и неплохо было бы, если мой в этом никак не был замешан.
Мы снова едем в тишине. Я изредка поглядываю на Хелен, как она невольно проваливается в сон. До Техаса остаётся пару часов. Заезжаю на заправку, оставляю тачку возле бензоколонки и иду на кассу. Оплачиваю до полного бака и не спеша возвращаюсь к машине, пока седовласый мужчина её заправляет.
– Эй, здесь нельзя курить! – он делает мне замечание, как только я достаю сигарету.
– Прошу прощения, – я прячу папиросу назад, и мой взгляд заостряется на спящей Хелен.
Какая же она красивая. На ней нет этого монашеского барахла, футболка с небольшим вырезом, которая самую малость открывает вид на её грудь, хотя на самом деле через этот вырез ничего не видно. Лучше бы она вовсе без футболки была.
Я улыбнулся, смешно стало от своих мыслей. Монашка никогда не снимет передо мной футболку, мне остаётся только фантазировать.
Я вновь смотрю на неё, и мой взгляд скользит по её телу. Джинсы. Когда я увидел монашку в них, я, мягко говоря, офигел. Они настолько шикарно обтягивают её попу, что еле сдержался, чтобы не сжать её в своих руках. Хотя хотел, мне хотелось её потрогать, мне хотелось прикоснуться к Хелен, да, я и сейчас хочу.
В какой-то момент я понимаю, что у меня встал. Я настолько сильно думал о монашке, что смог возбудиться даже без контакта с ней.
Мать твою, что ты творишь, Ник? Гребаный извращенец.
***
Перед нами открываются ворота, когда мы подъезжаем к дому. Хелен удивилась, широко открыв глаза.
– Это не дом, а просто особняк! – высказала вслух свои мысли Хелен.
Дом как дом. Да, может, не такой, как у всех, но мои родители могут себе позволить немного роскоши. Дом трехэтажный, вернее, два этажа и мансарда.
Я предупредил родителей, что мы приедем, поэтому они нас ждали. Мы вышли из машины и направились к дому. Отец нас ждал на пороге. Когда Хелена его заприметила, она схватила меня за руку и крепко сжала.
– Расслабься, – шиплю я и веду её за собой.
– Добро пожаловать, милая леди, – проговаривает мой отец и протягивает руку Хелен.
Она аккуратно кладёт свою руку сверху, и отец уже хотел бы поднести её к губам для поцелуя, но я его остановил.
– Пап, не надо, она стесняется, – прерываю я и вижу, как напряжение Хелен заметно стихает.
– Прошу прощения, – отец пожимает мне руку и следом обнимает. – Ну проходите, не стойте на пороге.
Как только мы оказались внутри, Хелен от удивления открыла рот.
– Внутри дом ещё более шикарный! – с восхищением произносит она.
Я согласен, здесь есть чему удивляться.
Большой зал, который занимает почти полдома, весь в бело-коричневых тонах. В нем находится домашний кинотеатр, огромный камин и картины известных художников на стенах. Мягкая мебель расположена так, что где бы ты ни сел, одинаково удобно видно плазменный телевизор на полстены. Прямо по коридору находится кухня-студия, здесь мамина территория, и она обустроила её по своему вкусу. Вся кухонная мебель из красного дерева, посредине кухни стоит обеденный стол и стулья. Моя мама идёт в ногу со временем, поэтому здесь есть всё: от обычного блендера до встроенной техники. Слева от кухни находится ванная комната и туалет, а дальше – лестница на второй этаж. Там несколько комнат, большая только у родителей, остальные поменьше. Эти комнаты рассчитаны только на то, чтобы в них переночевать. Мои предки не любят шумных компаний, у них редко кто бывает. Им комфортно вдвоём, несмотря на то, что они больше тридцати лет вместе. Комнаты выдержаны в пастельных тонах, там ничего лишнего: кровать, тумбочка, небольшой шкаф, торшер или настольная лампа – и всё. А вот третий этаж – это святая святых. Там расположены кабинеты родителей: два рабочих и два для отдыха. К сожалению, Хелен, я их не покажу, родители не любят посторонних, а вот на второй этаж подняться ещё успеем.
– Проходите на кухню, – проговаривает отец, показывая Хелен, куда идти.
Мама накрыла стол, и к моменту, как мы пришли, она ставила последнее блюдо.
– Здравствуй, сынок, – мама поцеловала меня в щеку и сразу переключилась на Хелен. – Как тебя зовут, дорогая?
– Я Хелен, Хелен Лоранс, миссис.
Мама изменилась в лице, улыбка сразу спала. Когда она бросила взгляд на отца, я понял, что дело здесь нечисто.
– В чём дело, мам? – спрашиваю я, и сам уже начинаю нервничать. Их выражения лиц мне вовсе не нравятся.
– Меня зовут Оливия, это мой муж Лиам, – продолжила мама уже не таким весёлым голосом.
Я прикасаюсь к руке Хелен и замечаю, что она сильно сжата в кулак. Девушка напряжена. Я дёргаю её за руку, чтобы она разжала пальцы, и мне удаётся, далеко не сразу, добиться от неё результата. Разворачиваю её ладонь и замираю, пытаюсь не привлекать внимание.
На внутренней стороне ладони остались четыре красных следа от ногтей. Настолько сильно она сжимала руку, что чуть не проткнула её до крови.
Я аккуратно беру Хелен за руку, чтобы она не так сильно переживала. Но почему-то мне кажется, что от этого ей становится только хуже.
– Ты дочь Винсента Лоранса? – спрашивает отец, подходя ближе.
Хелен начинает сжимать мою руку. И я понятия не имею, как её успокоить, чтобы она не нервничала.
– Да, мистер Лиам, я старшая дочь Винсента, – на удивление монашка уверено отвечает. – Я здесь для того, чтобы с вами поговорить. Меня интересует ситуация, которая произошла десять лет назад. Только вы можете помочь мне узнать правду.
– Я постараюсь помочь тебе, милая. Ты не против, если я украду сына на пару минут? Мы скоро подойдем, – Хелен одобрительно кивает, а отец уводит меня в одну из спален на первом этаже.
Не понимаю, что происходит? Это впервые, когда я приехал к родителям и чувствую себя не в своей тарелке. Отец хочет сказать мне что-то важное, иначе он бы не стал уводить меня в другую комнату. Но именно это действие заставляет меня думать, что мой папа всё же виноват в том, что произошло десять лет назад.
– Ты зачем её сюда привёз? Хочешь, чтобы у девчонки проблемы были? – его тон стал более твёрдый.
– О чём ты? Какие проблемы? – в недоумении спрашиваю я.
– Это очень серьезное дело. Я так понимаю, она пришла за отца спрашивать?
– Да, она хочет знать правду, что с ним случилось, – я всматриваюсь в глаза отца, ища ту самую надежду на то, что он не виноват. Сейчас я волнуюсь не меньше Хелен. – Пап, скажи, что ты не причастен к его смерти.
Он кладёт руку мне на плечо, и его грустный взгляд будто просит меня забрать Хелен и уехать.
– Конечно, нет, я не причастен, – спокойно отвечает отец. – Но Николас, то, что я расскажу, это может травмировать девочку, – заботливо говорит он, и я его обнимаю.
– Пап, я позабочусь о ней, обещаю.