Глава 26. Война за жизнь
БЕСКОНЕЧНАЯ БОЛЬ. Ком в горле, слёзы, которые текли без остановки. Снежана теряла сознание, её постоянно тошнило, руки дрожали, сердце болело.
А теперь к этому аду прибавилось ещё одно: она была беременна.
Снежана сидела в кресле врача, безучастно глядя в одну точку. В ушах гудело.
- У вас три недели, - врач смотрела на неё с каким-то странным выражением. - Аборт возможен, но в вашем состоянии я бы не советовала.
Снежана медленно подняла глаза.
- Что значит «в моём состоянии»?
Доктор вздохнула, глядя на неё с сочувствием.
- Вы измотаны. Истощены, анемия, нервное истощение... Если сейчас делать прерывание, есть риск осложнений. Ваш организм может не выдержать. Это будет вредно не только для следующей беременности, но и вашей жизни.
Снежана опустила взгляд на руки, нервно теребя край кофты.
Три недели...
Три недели без него.
Три недели в пустоте.
Три недели тишины.
Теперь всё стало ещё сложнее.
Она вышла из кабинета, сжимая в руке тонкий конверт с УЗИ.
И почему-то вместо страха почувствовала крохотный тёплый комочек надежды внутри.
Она дала себе два дня. А потом пошла к нему. Забыла о гордости. Переступила через себя.
Она долго не решалась. Перебирала в голове сотни сценариев. Он её не хочет. Он даже не посмотрит на снимки, он просто выгонит её снова. Но в груди, рядом с болью, теплилась надежда. Маленькая, упрямая.
«Я должна попробовать».
Она не замечала моросящего мартовского дождя, пока шла по знакомой улице. В пальцах - маленькая коробочка с крохотными белыми пинетками. В другой руке - снимки УЗИ.
Три недели.
«Он же должен знать...»
Она стояла перед его дверью, стиснув пальцы на ткани пальто. Вдох. Выдох.
Три глухих удара в дверь.
В руках были крошечные белые пинетки.
И тот самый снимок.
Он открыл дверь. Молча. Глянул на неё холодно, с напряжёнными скулами, с усталостью в глазах.
Тишина.
А потом резкий звук шагов. Громкий скрежет замка.
Дверь открылась.
Перед ней он.
Её любимый - Володя. Его крепкое телосложение, темные глаза цвета леса, волосы темно русые. Какой же он красивый.
Взгляд тёмных глаз холоден. Под глазами тени. В руке сигарета, в которой он не делает даже затяжку. Просто держит.
- Зачем ты пришла? - голос низкий, чужой, безжизненный.
- Можно поговорить?
Он посмотрел на неё с усталостью, но отступил в сторону, впуская её внутрь.
Снежана прошла в гостиную и остановилась. Те же стены. Тот же запах. Их запах. Когда-то это место должно было быть её домом. Теперь оно чужое, холодное.
Она подошла ближе, протянула ему коробочку с пинетками.
- Что это? - он недоверчиво посмотрел на неё.
- Открой... пожалуйста, - прошептала она.
Он не двигался. Только посмотрел в её глаза, нахмурился и всё же взял коробку. Открыл.
Крошечные белые пинетки.
- Это что, шутка?
- Я беременна... - она выдохнула. - Срок три недели.
Он замер.
В воздухе повисла тишина. Она видела, как он сжал челюсть, как напряглась его шея.
- Что ты несёшь?
Она медленно разжала пальцы, показывая ему снимки УЗИ.
- Это наш сын... - голос дрожал. - Владислав Владимирович. - Или дочка...Эмма.
Он резко выдохнул, будто его ударили в грудь.
- Ты... врёшь, - прошептал он. - У тебя его не может быть... Ты серьёзно? - его взгляд сверкнул. - Ты думаешь, я в это поверю?
Её сердце болезненно сжалось.
- Это твой ребёнок, - прошептала она.
Он бросил сигарету, сжал челюсти.
- С чего ты решила, что он мой? После того... той ночи ты так легко меня подставила, а теперь приходишь с этим?
- Почему? - слёзы сами полились по щекам.
Он сжал зубы.
- Ты не была... - он выдохнул и разозлился ещё больше. - Ты была не моей!
- Я была твоей! Всегда твоей! - крикнула она, но тут же, испугавшись, отшатнулась назад, зная, что за этим будет.
Он шагнул вперёд, сжал её запястье.
- Да? Тогда почему не было крови? Почему это было так... легко? - он зашипел.
- Потому что... - она вдруг замолчала.
Глаза наполнились страхом. Она не могла... не могла это произнести.
Он смотрел ей прямо в лицо, а потом вытащил из кармана деньги.
- До четвёртого месяца можно удалить. Делай аборт.
Её передёрнуло.
- Нет. Врач сказал, мне это вредно... Слишком поздно.
Он сжал челюсть, сузил глаза.
- Значит, ты просто вцепилась в этого ублюдка. Рожаешь от него. А мне... несёшь эту хрень?
Он сжал пинетки в кулаке, и её сердце сжалось.
- Это... твой ребёнок.
Он посмотрел на неё, как будто хотел убить.
- Ты жалкая, - процедил он.
Что-то внутри сжалось, но Снежана всё же сделала шаг вперёд.
- Володя... Это же ты хотел ребёнка. Ты говорил...
Она шагнула ближе, прижалась к нему, будто это могло что-то исправить. Закрыла глаза, вдохнув его запах, "такой родной, такой любимый".
- Прости меня... пожалуйста, прости...
Он замер.
Она на секунду поверила, что он сжал её в ответ. Но в следующую секунду его руки резко оттолкнули её назад.
Она пошатнулась. Слёзы брызнули из глаз.
Она была уверена: он тоже скучал. Он должен был скучать!
Но он взял её за плечи, оттолкнул так, что она чуть не упала назад.
Он молча разорвал пинетки и швырнул их на пол.
- Исчезни.
Она замерла, глядя, как крошечные куски белой ткани падают к её ногам.
- Если ты оставишь его, можешь забыть обо мне.
Всё тело занемело. Снежана сглотнула, стараясь дышать ровно.
Он не хочет их. Он не хочет её.
Она ещё раз взглянула в его холодные глаза... и разорвала снимки УЗИ.
Он не шевельнулся.
Она подошла к нему, снова, последний раз, и дрожащими руками обняла его за шею, спрятала лицо в плечо.
- Я всё равно тебя люблю... - прошептала она, зная, что сейчас он вновь её оттолкнёт.
И он оттолкнул.
Без лишних слов.
- Молчи. Я тебя больше не хочу слышать.
Рывок.
Она не успела ничего понять, как оказалась у дверей.
- Вон.
- Подожди, пожалуйста...
- Вон! - его голос перерос в крик.
У неё пересохло в горле.
- Знаешь что... - он прищурился. - Это твои проблемы. Не мои.
И он швырнул коробочку ей под ноги.
Всё тело занемело. Снежана сглотнула, стараясь дышать ровно.
Закрыл перед ней дверь.
И в этот момент в ней что-то умерло.
Сломанная сирень. Раскрывшаяся слишком рано. Замёрзшая.
Она, хрупкая, сломанная.
Последнее, что она увидела перед тем, как развернуться и уйти, - его опущенные глаза и губы, сжатые в тонкую линию.
Он даже не попрощался.
А в ней, там, в самом центре разрушенной души, билось крошечное сердечко.
Ни он, ни она ещё не знали, что этот разрыв изменит их навсегда.
Она вытерла мокрые глаза, опустила голову и медленно пошла прочь.
Внутри неё билось крошечное сердечко.
Она поклялась, что будет любить его ребёнка за двоих.
***
Аркадий Барсов - он же Дмитрий , ходил по кабинету из стороны в сторону, сжимая руки в кулаки. Его лицо побагровело от злости.
- Предал он тебя, дочка? - голос его дрожал от гнева.
- Это всё из-за твоего Сперанского! - кричал он. - Я говорил тебе держаться от него подальше!
Она молчала. Сама даже не помнила как прибежала к нему и зарыдала, просила прощения.
Снежана стояла у стены, сжав руки в кулаки.
- Папа, он не знал... - прошептала она.
- Он послал тебя к черту! Дал деньги на аборт! - Дмитрий с силой ударил кулаком по столу. - Я же говорил, что этот Сперанский тебе не пара!
- Мы обвенчались, - внезапно сказала она.
Дмитрий замер.
- Что?
Она протянула руку, показывая кольцо.
- Мы венчались. Он на мне женат, - голос её дрожал, но взгляд оставался твёрдым.
- Венчание - это не брак! - взорвался отец. - Я хочу видеть тебя в ЗАГСе, с законными документами! С нормальным мужиком, а не с джентльхреном
- Я не знаю, как теперь...
Дмитрий тяжело вздохнул, убирая руку с лица.
- Чёрт возьми... - он посмотрел на неё с досадой. - Ладно. Я разберусь.
Он схватил пиджак и направился к двери.
- Куда ты?!
- Разговаривать с этим ублюдком!
Владимир сидел в своём кабинете, крутя в пальцах стакан с виски. Мысли были тяжёлые, тревожные. Дверь с силой распахнулась, и в комнату ворвался Дмитрий Барсов.
- Ну, здравствуй, Сперанский!
Владимир медленно поднял голову и вздохнул.
- Барсов, - спокойно произнёс он, не поворачиваясь.
- Ты мерзавец, - сказал Дмитрий, подходя ближе.
- Что-то случилось?
- Ты знаешь, что случилось, сукин ты сын!
- Что, язык проглотил? - Дмитрий шагнул ближе, его лицо пылало от злости. - Ты хотя бы понимаешь, что ты сделал?!
- Думаю, мы оба понимаем. Я не хочу говорить об этом.
- Ах, не хочешь?! - Дмитрий шагнул вперёд и ударил его кулаком в лицо.
Владимир покачнулся, но не ответил.
- Ты испортил ей жизнь! - Дмитрий схватил его за ворот рубашки. - Сначала ты разрушил её доверие, потом отказался от ребёнка!
Владимир покачнулся, но быстро выпрямился и потёр подбородок.
- Вы знали, что я за человек, Барсов. Знали, с кем связалась ваша дочь.
- Ты должен был её защитить!
- Я должен был знать правду!
- Правда?! - Дмитрий ухмыльнулся. - Правда в том, что ты недостоин её. Что ты только и умеешь, что убивать и предавать.
Владимир молча смотрел на него.
- Ты опозорил её, - продолжил Дмитрий, его голос стал тише, но твёрже. - Ты сделал из неё грязь.
Владимир наконец повернулся, сжав челюсти.
- Вы сами не хотели, чтобы она была со мной! - рявкнул он. - А теперь приходите с претензиями?
Дмитрий оттолкнул его.
- Ты должен был её защитить, - тихо, но твёрдо произнёс он.
Владимир сжал кулаки.
- Я... я ошибся.
Дмитрий побледнел.
- Ошибся? - он схватился за сердце. - Ты думаешь, это ошибка? Охомутать мою девочку, обвенчаться, сделать ребенка, а потом бросить опозорив!
Владимир стиснул зубы, глаза его потемнели.
- Она оказалась не такой, какой я её знал!
- Что ты несёшь?!
- Она не была девственницей.
Дмитрий застыл.
- Ты... что? Что ты несёшь про дочь?
- Она не пришла ко мне чистой, Барсов.
Лицо Дмитрия исказилось.
Он пошатнулся.
- Барсов?
Дмитрий резко осел на пол, хватаясь за грудь.
- Ты назвал мою дочь шалавой?!
- Я сказал то, что видел.
- Ты - жалкий ублюдок!
Дмитрий кинулся на него с кулаками. Владимир ударил его в ответ, и тот пошатнулся.
- Лучше бы её вообще не было! - резко бросил Сперанский.
Дмитрий вдруг замер.
- Что?
- Если бы её не было, никто бы не пострадал. Ни ты, ни я.
Барсов тяжело дышал, глядя на него полными ужаса глазами.
- Ты... ты чудовище...
Он схватился за грудь, дыхание стало сбивчивым.
- Барсов? - нахмурился Владимир.
Дмитрий сделал шаг назад, лицо его побледнело.
- Доченька... подвела ты меня, родная...
Он покачнулся, ноги подломились.
- Не может быть...
В следующий миг он рухнул на пол.
- Барсов!
Владимир бросился к нему, потряс его за плечи.
- Барсов!
Владимир подхватил его, потряс.
Он схватил телефон и вызвал скорую. Но в голове уже пульсировала страшная мысль: "слишком поздно."
***
Снежана сидела в коридоре, сцепив пальцы в замок. Им домой позвонили, заявив что их отец в больнице. Когда она с братьями была там, отец взглянул на нее печальным взглядом. В голове звучали последние слова отца:
"Доченька... подвела ты меня, родная... Не может быть..."
Она сжимала ладони, не замечая, как ногти впиваются в кожу. Сперанский даже не взглянул на неё и мигом ушел.
- Вы к Аркадию Барсову? - к ней подошёл врач.
Она резко поднялась.
- Да! Как он?
- Состояние стабильно, но ему нужен покой.
- Можно к нему?
- На пару минут.
Она вошла в палату. Отец лежал на кровати, бледный, ослабленный, но, увидев её, лицо его исказилось от гнева.
- Ты...
Снежана сжала губы.
- Папочка...
- Ты принесла мне только позор!
Её будто ударило током.
- Папа, я...
- Этот ублюдок бросил тебя, а ты всё равно защищаешь его?
- Он не знал...
- Знал бы, если бы ты себя уважала!
Он резко поднялся, схватил её за плечо и вдруг... ударил.
Щёка вспыхнула от боли, но сильнее жгло внутри.
- Ты... ты ударил меня... - прошептала она.
- Лучше бы я тебя не воспитывал!
- А мой ребёнок? Он твой внук!
- Внук?! Этот отморозок?! Запомни, я не буду давать деньги ни тебе, ни этому отморозку Сперанского.
Слёзы выступили на её глазах.
Она разжала руки и, развернувшись, выбежала из палаты.
Снежана сидела в коридоре, обхватив себя руками. В голове шумело, сердце колотилось, а щека до сих пор горела от удара отца. Она не думала, что всё зайдёт так далеко...
Дверь палаты резко открылась, и на пороге появился её старший брат Павел. Его лицо было каменным, но в глазах полыхала злость.
- Вон отсюда, - его голос прозвучал низко и угрожающе.
- Паша, пожалуйста... - прошептала она, пытаясь объясниться.
- Я сказал, ВОН! - он схватил её за руку и потянул к выходу.
- Не смей её трогать! - раздался голос.
Оба обернулись. В дверях стоял Никита, младший брат. В его глазах не было ярости, только твёрдая решимость.
- Отпусти её, Павел.
- Ты что, тоже встал на её сторону? - с презрением бросил старший брат.
- Я встал на сторону сестры.
Павел злобно прищурился, но руку разжал.
- Ты совершаешь ошибку, Никита.
- Ошибку совершаешь ты, - холодно ответил тот.
Павел смерил его взглядом, а потом молча развернулся и ушёл.
Никита повернулся к Снежане:
- Ты в порядке?
- Нет, - честно ответила она.
- Пойдём. Я тебя отвезу.
Дверь дома резко распахнулась, и в дом грубо втащили Снежану.
- Ты что, думала, можешь просто так заявиться сюда?! - рявкнул Павел, больно сжимая её локоть.
- Позор семьи! - поддержал его Матвей, второй по счету сын, и с силой толкнул сестру вперёд.
Снежана пошатнулась, едва не упав, но удержалась за стену.
- Вы... с ума сошли? - прошептала она, глядя на них с шоком.
- Нет, это ты сошла с ума, если думала, что после всего мы тебя примем! - Павел скрестил руки на груди.
- Как ты могла так опозорить нас? - прошипел Матвей.
- Я...
- Заткнись!
- Что здесь происходит?!
В комнату вбежала Анна Барсова. Её глаза метались между сыновьями и дочерью, а на лице читался испуг.
- Мама, лучше не вмешивайся, - резко сказал Павел.
- Это не твоё дело! - бросил Матвей.
- Как это не моё?! - Анна шагнула к Снежане, быстро оглядывая её с головы до ног. - Вы её тронули?!
- Ещё бы! - Матвей сжал кулаки. - Она заслужила.
- Вы... вы подняли руку на свою сестру?!
- Она нам больше не сестра, мама!
Анна побледнела, закрывая рот руками.
- Господи... что с вами стало?
Но сыновья не дрогнули.
- Уходи, Снежана, - спокойно сказал Павел. - Ты нам больше не нужна.
- Ты позор семьи, и отец никогда не примет тебя обратно, - добавил Матвей.
Снежана смотрела на них с болью в глазах.
- Вы... никогда не любили меня, да?
Анна молча всхлипнула, но сыновья не ответили.
А затем Павел шагнул вперёд и холодно произнёс:
- Уходи. И больше никогда сюда не возвращайся.
- Паша, что ты несёшь?!
- Спросила мать.
- Она беременна, - с отвращением сказал старший сын.
Анна замерла.
- Что?..
- Забеременела от этого ублюдка Сперанского, - подтвердил Павел держа ее за локоть и с силой вышвырнул сестру за порог дома.
- Ты её выгоняешь?!
- Да. Она позор для нашей семьи.
- Ты с ума сошёл?! - голос матери дрожал.
- А что, по-твоему, я должен был сделать? Радоваться?!
В этот момент в коридоре послышались шаги, и в дом вошёл Никита, держа Снежану за руку. Она выглядела измученной, глаза покраснели от слёз.
Анна тут же подбежала и крепко обняла дочь.
- Дочка...
- Ты привёл её обратно?! - зло спросил Павел, глядя на Никиту.
- Да. Потому что она не заслуживает того, что вы с ней сделали.
- Ты предал семью!
- Семья не предаёт, - спокойно, но твёрдо ответил Никита. - Семья не выгоняет своих.
- Она нам больше не сестра!
- Зато мне - сестра, - отрезал Никита и повернулся к сестре. - И я всегда буду рядом.
Но Паша не стал слушать, снова вышвырнул ее как котенка.
В доме царила гнетущая тишина. Анна Барсова сидела в кресле, закрыв лицо руками. Её плечи дрожали.
- Это кошмар... - шептала она.
Павел молча смотрел на неё, сцепив пальцы в замок. Он был зол, но в глубине души чувствовал тревогу.
- Мама, ты же понимаешь, что так будет лучше? - наконец произнёс он.
Анна резко подняла голову.
- Лучше? Для кого, Паша? Для нас?! Ты только что выгнал свою сестру, беременную, на улицу!
- А ты хотела, чтобы мы приняли её с этим ублюдком?! - вмешался Матвей. - Она сама виновата.
Анна горько рассмеялась.
- Виновата? В том, что полюбила? В том, что вы её предали?
Павел поморщился.
- Она знала, что делает. Она знала, что отец не простит.
- И что теперь? Вы хотите вычеркнуть её из жизни?
- Она уже не часть семьи, мама.
Анна покачала головой, сжимая руками виски.
- Господи, Дима до сих пор в больнице, а вы тут решаете, кто нам семья, а кто нет...
Матвей тяжело вздохнул.
- Отец прав. Лучше бы её не было. Тогда никто бы не страдал.
Анна вскочила.
- Не смей!
- Мама... - Павел попытался её успокоить.
- Нет! Вы оба забыли, что она ваша сестра! Она моя дочь!
Но ни Павел, ни Матвей не ответили. Они просто отвернулись, каждый погружённый в свои мысли.
В то время, Никита осторожно пробрался в кладовую, стараясь не шуметь. Он быстро набрал в пакет еду: хлеб, сыр, воду, несколько яблок.
Затем поднялся к себе, где лежала заранее приготовленная одежда.
«Сейчас или никогда», - подумал он.
Пробравшись к задней двери, он осторожно вышел во двор.
Там, в тени деревьев, его ждала Снежана.
Она стояла, сгорбившись от холода, прижимая к груди сумку.
- Держи, - Никита протянул ей пакет.
Снежана посмотрела на него покрасневшими от слёз глазами.
- Спасибо...
- Ты где ночуешь?
- Неважно, - тихо ответила она.
Никита вздохнул, но не стал настаивать.
- Я буду помогать, пока смогу.
Снежана кивнула и, крепче сжав сумку, растворилась в темноте.
Никита остался стоять, глядя ей вслед.
Он не мог защитить её открыто. Но он хотя бы не предаст её так, как остальные.
Вечером Снежана сидела на узкой кровати в съёмной комнате, освещённой тусклой лампой. В руках у неё дрожал лист бумаги. Она медленно писала, каждый раз замирая, прежде чем вывести очередную строку.
Папа...
Я знаю, что ты презираешь меня. Мне нечем оправдаться в твоих глазах, но ты должен знать правду...
В ту ночь, когда всё случилось, я не знала, кто это был. Я даже не видела его лица - он был в маске. Он лишил меня всего. Он сломал меня, оставил с чувством, что я больше не человек, а просто... пустая оболочка. Владимир не поверил мне. Но и вы мне не поверили...
Я не грязная, папа. Это не было по моей воле.
Я носила это в себе столько времени. Я боялась, стыдилась, ненавидела себя. Но теперь мне всё равно, что обо мне подумают люди. Ты можешь меня ненавидеть, можешь считать меня позором, но прошу, не вини моего ребёнка. Он ни в чём не виноват.
Я любила вас всех, а теперь у меня никого не осталось.
Если можешь... если в тебе осталась хоть капля любви ко мне - прости.
Её руки дрожали, когда она складывала письмо в конверт. Она не надеялась, что отец прочитает его. Но всё же отправила.
Правда выходит наружу
Анна Барсова обнаружила письмо утром. Оно лежало среди корреспонденции на кухонном столе. Почерк дочери она узнала сразу.
С замиранием сердца женщина раскрыла конверт и начала читать.
Чем дальше бежали её глаза по строчкам, тем сильнее сжималось горло. А когда она добралась до последней фразы, её пальцы судорожно вцепились в бумагу.
- Господи...
Лёгкий шелест шагов - и позади неё раздался голос мужа.
- Анна, что случилось?
Она медленно обернулась и молча протянула ему письмо.
Аркадий Барсов взял его, хмуро пробежался взглядом по первым строкам... а потом его лицо побледнело.
В груди неприятно сжалось, дыхание перехватило.
- Это... это не может быть...
Анна тихо всхлипнула.
- Мы ошиблись, Дима... Мы... мы так жестоко с ней обошлись...
Дмитрий медленно опустился на стул, сжимая в руках письмо.
Каждое слово било, словно удар.
- Она была одна... - прошептал он. - Испуганная, брошенная... А мы?..
В голове вспыхнули сцены из прошлого: её заплаканные глаза, растерянный голос, когда она пыталась что-то сказать, его собственные гневные слова.
Он поднял взгляд на жену.
- Я должен её вернуть.
Когда утром Снежана услышала стук в дверь, она не сразу открыла. Ей было страшно.
Но когда дверь распахнулась, а перед ней стоял её... Павел.
- Отец велел нам привести её, - хмуро сказал Павел, направляясь к двери съёмной квартиры сестры. - Но зачем? Он же сам её выгнал.
- Не знаю, - отозвался Никита, пожимая плечами. - Но раз сказал - значит, так надо.
Снежана открыла дверь и замерла, увидев братьев.
- Собирайся, - коротко бросил Павел.
- Что?
- Отец хочет, чтобы ты вернулась, - пояснил Никита, мягче, чем старший брат.
Снежана смотрела на них с недоверием, но, увидев, что они не выглядят злыми, только недоумевающими, всё же кивнула.
Когда они приехали домой, Снежану ждал сюрприз - ей выделили большую комнату в доме. Она оглядывалась в недоумении, пока отец не позвал её в свой кабинет.
Он смотрел на неё с тяжёлым выражением лица. Потом шагнул вперёд... и крепко обнял её.
Она задохнулась, сжав пальцы на его пиджаке.
- Позавтракай и быстро ко мне в кабинет.
Снежана кивнула. И через две минуты была у отца в кабинете, аппетита не было, ничего не хотелось есть.
Дмитрий Барсов сидел за своим массивным столом, его лицо было напряжённым, но не злым. Он жестом указал ей на кресло напротив.
- Садись.
Она опустилась, сжав руки на коленях, чувствуя, как сердце колотится в груди.
- Ты понимаешь, почему я попросил тебя вернуться? - его голос был низким, но не таким суровым, как раньше.
- Нет... - призналась она.
Снежана села, сжав руки на коленях.
- Я хочу разобраться. Хочу услышать правду.
Она вздрогнула.
- Правду?
- Да, - он посмотрел ей прямо в глаза. - Я думал, что ты просто... совершила ошибку. Но твоя мать показала мне письмо. Теперь я хочу услышать всё от тебя.
Её дыхание сбилось, она опустила голову.
- Папа... я не хотела... Это было не по моей воле.
Дмитрий нахмурился, внимательно всматриваясь в дочь.
- Объясни.
Она сглотнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
- Я не знаю, кто это был... Лица я не видела. Он... он был в маске. Чёрной, закрывающей всё лицо.
Дмитрий побледнел.
- Маске?
Её руки сжались в кулаки, ногти вонзились в кожу.
- Он подкрался ко мне... Я пыталась вырваться, но он был сильнее. Я не могла закричать. Всё было так... быстро и страшно.
Дмитрий вцепился пальцами в подлокотник кресла, его лицо стало жёстким.
- Почему ты молчала?
- Я боялась... Тебя, братьев. Думала, что ты меня возненавидишь.
- Я... я пыталась сказать... но ты не слушал...
- Теперь я слушаю, родная. И я всё исправлю.
- Чёрт... - его голос сорвался. - Я думал... я был уверен... что ты сама...
Снежана горько усмехнулась.
- Ты думал, что я просто оказалась глупой девчонкой, которая переспала с парнем, а потом пожалела?
Дмитрий крепко закрыл глаза, как будто хотел сбежать от этой мысли.
- Да... - глухо признался он. - Я был идиотом.
Она вздрогнула.
- Ты мне веришь?
Он поднялся, подошёл к ней и неожиданно опустился перед креслом, беря её руки в свои.
- Верю.
Её плечи затряслись.
- Папа...
- Ты не виновата, доченька, слышишь? Это не твоя вина. Это я виноват, что не защитил тебя.
- Я так боялась... не только за себя....
- ее руки сжали живот. Она боялась ещё и за маленькую жизнь внутри.
- Я знаю, родная. Я больше не позволю тебе бояться.
- Ты должна была рассказать мне сразу, - его голос был строг, но не злой.
- Я пыталась... - прошептала она.
- Я знаю. Теперь знаю.
Она подняла на него глаза.
- Я не хотел верить. Я думал, что ты просто совершила ошибку... но ты страдала, а я отворачивался.
Снежана сжала губы, борясь со слезами.
- Я больше не оставлю тебя одну, девочка.
Она не выдержала. Бросилась ему на шею, крепко обняв, рыдая у него на плече.
- Я грязная... - прошептала она. - Грязная, испорченная...
Он крепче сжал её в объятиях.
- Нет, нет, ты моя единственная девочка. Ты младшая госпожа Барсова! Наследница этого дома. Никогда не говори так. Виновата не ты, а тот, кто причинил тебе боль. Ты чистая, сильная... моя дочь.
Её плечи вздрагивали от рыданий, но в его руках ей было тепло.
- Я позабочусь о тебе. О твоём ребёнке. Ты больше не одна, я не позволю, чтобы ты снова чувствовала себя брошенной.
Снежана не могла поверить, что слышала эти слова.
Отец принял её.
Отец не отвернулся.
Она снова зарылась лицом в его плечо, всхлипывая.
За дверью было тихо... но не совсем.
Павел и Матвей стояли в коридоре.
- Ты это слышал? - прошипел Павел, ошарашенно глядя на младшего брата.
- Да... - тихо ответил Матвей.
Им не нужно было объяснять друг другу - они только что подслушали разговор сестры и отца.
Павел провёл рукой по лицу.
- Чёрт...
Никита молчал, но его кулаки были сжаты.
Они не знали.
Не знали, что всё было так.
Не знали, насколько ошибались.
И теперь внутри всё переворачивалось от осознания, насколько жестоки они были.
Прошло несколько месяцев. Снежана жила в родительском доме, и, несмотря на все трудности, постепенно начинала находить спокойствие. Она привыкала к новой жизни, готовилась к появлению ребёнка и окружала себя только теми, кто действительно её поддерживал.
Дмитрий Барсов, хоть и был суровым человеком, с каждым днём всё больше смягчался рядом с дочерью. Он не пропускал ни одного визита к врачу, интересовался её самочувствием и даже научился терпеливо выслушивать её переживания.
Но однажды новость, которая разлетелась по городу, отравила ей день.
- Ты слышала? - осторожно спросил младший брат Никита, когда вошёл в её комнату.
Снежана, сидя в кресле и поглаживая свой округлившийся живот, устало подняла на него глаза.
- Что случилось?
Никита колебался, но всё же сказал:
- Владимир уехал. С какой-то девушкой. Говорят, они вместе отправились за границу.
Её сердце замерло. Она ожидала чего угодно, но не этого.
- Ты уверен?
- Да, Паша тоже слышал. Он уже сказал отцу.
Снежана опустила глаза. Что она должна была чувствовать? Боль? Предательство? Разочарование? Она не знала.
Но что-то внутри болезненно сжалось.
- Он свободен, пусть делает, что хочет, - спокойно сказала она, но Никита заметил, как её пальцы дрогнули.
- Если хочешь поговорить...
- Всё хорошо, Никикт. Правда.
Парень ещё немного постоял у двери, но, не добившись от неё другой реакции, ушёл.
А Снежана осталась сидеть в одиночестве, пытаясь убедить себя, что Владимир ей больше не важен. Но было трудно. Вот есть человек, с которым с детства знакомы, школу одну окончили... Секретами менялись, обещания давали, будущее планировали... А он? Больно... Очень больно.
Никита не знал, что ответить. Он видел, как сестра изменилась. Больше не было той ранимой девушки, которую он знал. Теперь перед ним стояла женщина, которая приняла свою судьбу и готова была бороться за неё.
Этим теплым июльским вечером, в доме витал аромат свежей выпечки, смешанный с запахом мяса и специй. Снежана аккуратно вытащила из духовки подрумяненный говяжий пирог - любимое блюдо её отца. Она едва успела поставить его на стол, как на кухню вошёл Дмитрий Барсов.
- Что за запах... - он нахмурился, вдыхая аромат. Затем его взгляд упал на дочь, которая стояла у плиты. - Ты что, готовила?!
Снежана чуть улыбнулась.
- Пап, это для тебя.
Дмитрий нахмурился ещё сильнее.
- Ты должна отдыхать, а не по кухне бегать! - он подошёл ближе, исподлобья глядя на неё. - Я же сказал - никаких нагрузок!
- Пап, я в порядке, честно.
Барсов поджал губы, но, когда увидел, с каким теплом дочь смотрит на него, тяжело вздохнул и сел за стол.
- Ладно, посмотрим, не разучилась ли ты готовить.
В этот момент в кухню заглянул Никита, а следом за ним Павел и Матвей.
- Что, пирог без нас пробовать будете? - ухмыльнулся старший брат.
- Ага, а вам только крошки оставим, - с усмешкой ответил отец, взяв нож.
Никита рассмеялся и быстро занял место рядом.
- Снежечка, ты у нас золото!
Но Дмитрий только покосился на сыновей и нарезал пирог.
- Золото, говорите? А кто её за стол не пускал, пока не разобрался?
Павел и Никита переглянулись.
- Эм... ну, мы же тогда не знали... - замялся Матвей.
- Ага, теперь не знали! - отец притворно проворчал. - Сначала разоблачили, потом выгоняли, а теперь пирог жрёте!
Снежана засмеялась, а Дмитрий, склонив голову, взял её руку в свою.
- Спасибо, доченька. Это лучший подарок.
И впервые за долгое время на его лице отразилась настоящая теплота.
Вечер выдался тёплым и уютным. Семья Барсовых сидела за столом, наслаждаясь ужином и свежевыпеченным говяжьим пирогом, который приготовила Снежана. Атмосфера в доме наконец-то начала напоминать прежние, счастливые времена.
Дмитрий откинулся на спинку стула, с довольным видом поглаживая живот.
- Ладно, ладно, признаю. Готовить ты не разучилась, доченька. Но я по-прежнему считаю, что тебе надо беречь себя, а не бегать по кухне!
- Пап, мне нравится готовить. Да и это особенный день, - Снежана улыбнулась, глядя на него.
- Ах вот как? - Барсов прищурился. - И чем же он особенный?
Она взглянула на братьев, которые уже знали новость и сдержанно улыбались. Никита даже покраснел, не выдержав эмоционального момента.
- Я хотела сказать это тебе лично, пап, - голос её дрожал, но не от страха, а от волнения. - У нас будет мальчик.
Дмитрий замер.
Несколько секунд в комнате царила тишина. Он моргнул, как будто не сразу осознал сказанное. Затем его лицо смягчилось, губы дрогнули, а в глазах появилось что-то, чего Снежана не видела уже очень давно - гордость.
- Мальчик? - его голос едва слышно прозвучал в тишине.
Снежана кивнула, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы.
- Ты... ты уверена?
- Да, врачи подтвердили.
Барсов провёл рукой по лицу, словно пытаясь переварить эту новость. Затем он резко поднялся из-за стола, подошёл к Снежане и крепко обнял её.
- Спасибо, доченька... - прошептал он.
Он сжал её сильнее, и она почувствовала, как его плечи едва заметно дрожат.
- Ты подаришь мне внука... настоящего Барсова.
- Да. Наш маленький мужчина.
Дмитрий вдруг шумно выдохнул и вновь крепко обнял дочь.
- Ты даже не представляешь, как я горжусь тобой, доченька.
Никита с Павлом переглянулись, улыбаясь. Анна Барсова, не сдержала слёз, прикрывая рот рукой.
Дмитрий чуть отстранился, внимательно посмотрел на дочь, а затем резко повернулся к сыновьям.
- Ну что, оболтусы, слышали? У вас будет племянник!
- Слышали, слышали! - Никита засмеялся.
- Это значит, что теперь папа точно будет нас донимать своей любовью к воспитанию, - добавил Павел с ухмылкой.
- А вас что-то не устраивает? - Дмитрий поднял бровь. - Потому что теперь у нас есть новый мужчина в семье, которого нужно будет правильно воспитать!
Снежана засмеялась сквозь слёзы.
- Ты уже решил за меня, да?
- Я твой отец, конечно, решил! - гордо ответил Барсов, улыбаясь.
Атмосфера в доме снова наполнилась теплотой и смехом. И в этот момент Снежана знала: всё наконец-то будет хорошо.
***
Снежана шла по парковой аллее рядом с младшим братом, Никитой. В одной руке она несла пакет с продуктами, а другой придерживала живот - ребёнок шевелился, напоминая о себе. Вечерний воздух был свежим, но ей казалось, что в груди разливается странное волнение.
- Давай быстрее, а то папа опять начнёт ворчать, что ты таскаешь тяжёлое, - усмехнулся Никита, перехватывая один из пакетов.
Снежана улыбнулась, но в следующий момент её взгляд зацепился за знакомую фигуру у скамейки.
Она замерла.
- Что такое? - Никита проследил за её взглядом.
На несколько метров впереди, под фонарём, стоял Владимир. Он что-то говорил девушке, а она смеялась, облокотившись на его плечо.
Снежана узнала её сразу.
Оксана.
Её подруга.
Владимир аккуратно убрал прядь её волос за ухо и наклонился ближе, что-то шепча. Оксана улыбалась, будто весь мир вокруг не существовал.
- Снежок... - осторожно окликнул её Никита, но она не двигалась.
Будто что-то холодное и острое пронзило её изнутри.
Оксана. Та самая, кто подбадривала её, когда было тяжело. Кто говорил, что ей нужно время, что она сильная, что ее молодой человек сам потерял всё, отказавшись от неё... Оксана не знала про него лично, не видела, но знала заочно.
Теперь она была с ним.
- Ты знал? - голос её дрожал.
Никита покачал головой.
- Нет...
Снежана сжала пальцы на ручке пакета, чувствуя, как дыхание сбивается.
Она не знала, что причиняет большую боль - предательство Владимира, или то что их сын не нужен собственному отцу, который быстро нашел замену.
- Снеж, пошли... - Никита мягко, но уверенно потянул её за руку.
Она позволила себе ещё мгновение смотреть на них - на человека, который когда-то клялся, что любит её, и на девушку, которой она доверяла.
А потом отвернулась.
- Да... Пошли.
И лишь дома, когда она осталась одна, позволила себе тихо заплакать.
Всю ночь Снежана не могла уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, она снова и снова видела Владимира с Оксаной. Её руки дрожали, а в груди разливалось странное, жгучее чувство. Было ли это болью? Разочарованием? Гневом? Она не знала.
Под утро ей стало хуже. В животе появилась тяжесть, а голова кружилась, будто весь мир наклонился в сторону.
- Снежана, что с тобой?! - испуганно спросил Никита, когда увидел её, побледневшую, сидящую на кухне.
- Всё нормально... - прошептала она, но он не поверил.
Мама сразу заставила её лечь, дала воды, а Никита позвал врача.
- Тебе нельзя волноваться, Снежана, - строго сказала Анна, поправляя одеяло. - Ты не одна, ты должна беречь себя ради малыша.
Но в её глазах читалась тревога.
Когда стало немного легче, Снежана взяла в руки блокнот и начала писать.
"Володя, я не знаю, зачем тебе это письмо. Может, просто для того, чтобы сказать то, что никогда не смогу вслух. Ты был моим миром, но я оказалась не той, кого ты любил. Я не обвиняю тебя. Просто знай: я никогда не предавала тебя.
Я не ждала от тебя ничего, но мне казалось, что хотя бы боль можно разделить на двоих.
Но, кажется, я ошибалась."
Она перечитала написанное, смахнула слёзы и убрала письмо в конверт.
Через день ей пришёл ответ.
Он был коротким.
"Оставь меня в покое.
Вот тебе деньги.
Ты убила мою любовь, а я так любил."
Вместе с этим сообщением на карту пришёл внушительный перевод.
Снежана долго смотрела на экран, чувствуя, как её сердце стучит медленно, тяжело.
Значит, вот так?
Любовь, которую он так берег, так легко заменили деньги?
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула и... удалила сообщение.
Деньги она перевела обратно.
И больше не плакала.
Снежана стояла у окна, держа в руках письмо другое, которое так и не решилась отправить. Грудь сдавило, боль отдавала в живот, ноги ослабли. Она сделала шаг, но вдруг мир перед глазами поплыл, и тело потеряло равновесие.
В этот момент в комнату зашёл отец.
- Снежана! - голос Дмитрия Барсова сорвался на тревожный крик.
Он успел подхватить её прежде, чем она упала.
- Держись, родная... - его руки крепко обхватили дочь, не давая ей рухнуть на пол.
Снежана пыталась выровнять дыхание, но боль скручивала, а перед глазами плыло.
- Мне... плохо...
- Я знаю, дочь... Всё будет хорошо, только держись, ладно?
Не теряя секунды, Дмитрий, придерживая дочь, повёл её к выходу.
- Никита! Машину! - громко позвал он, неся Снежану на руках.
Младший сын тут же выскочил из кухни, увидел сестру и побледнел.
- Я завёл! Быстрее!
Всё происходило, как в тумане. Отец осторожно усадил Снежану в машину, сам сел рядом, обнимая её за плечи, словно боялся, что она исчезнет.
- Держись... Только не пугай меня... - прошептал он, прижимая её руку к своей груди.
Его глаза блестели от волнения.
- Всё будет хорошо. Я с тобой. Папа рядом.
Снежана лежала на больничной койке, силясь прийти в себя. Боль в животе немного отступила, но слабость накатывала волнами. Рядом сидел отец, с тревогой глядя на неё.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Дмитрий, осторожно сжимая её ладонь.
- Чуть лучше... - голос её был хриплым, но тёплым.
Отец кивнул, но тревога не исчезла с его лица.
- Ты напугала меня, Снежана...
Она грустно улыбнулась.
- Прости, пап...
Он провёл рукой по её волосам.
- Что случилось? Почему тебе стало так плохо?
Снежана закрыла глаза, собираясь с силами. Затем глубоко вдохнула и призналась:
- Я видела Володю... Он был не один.
Отец нахмурился.
- С кем?
- С Оксаной...
Дмитрий сжал челюсть.
- Этот гад знал, что ты беременна, и даже не попытался поддержать тебя...
- Он знал... - прошептала она, глядя в потолок. - Я написала ему письмо, сказала, что всё ещё люблю его, что жду от него ребёнка...
Отец замер, он напрягся, сжал челюсть что виднелись желваки.
- И что он ответил?
Снежана горько улыбнулась.
- Прислал деньги... Сказал оставить его в покое, потому что я "убила его любовь"...
Дмитрий вскочил, его лицо исказилось от гнева.
- Этот подонок...
- Пап... - Снежана посмотрела на него с мольбой. - Не злись... У меня есть ты.
Он замер, тяжело дыша, затем снова сел рядом.
- Ты ведь знаешь, что я не позволю никому тебя обидеть?
Она кивнула, улыбаясь сквозь слёзы.
- Знаю... Ты мой герой.
Отец осторожно притянул её к себе и крепко обнял.
- И всегда буду, дочь. Всегда.
С этими словами, мужчина вышел. Он любил свою дочь, да и сыновей тоже. Но дочь у него была одна, единственная.
Прошло пару дней, она пришла в себя, но выглядела будто её избили морально.
В доме стояла напряжённая тишина.
Семья сидела за столом, разговаривая в полголоса.
Снежана была в своей комнате. Никто не знал, что она не спит, а тихо плачет, уткнувшись в подушку.
Дмитрий устало провёл рукой по лицу и повернулся к Анне:
- Я возьму всё под контроль. Как-нибудь справимся.
Жена молча кивнула, а Павел и Никита переглянулись.
- Пап, но ты сам понимаешь... - начал Павел.
Дмитрий сжал кулаки, но ничего не ответил. Он знал: его дети не жестокие, просто не понимают, какая ответственность их ждёт.
- А ещё это банкротство, - тихо продолжил Павел. - Пока что денег хватает, но только на самое необходимое...
Анна отвернулась, чтобы скрыть тревогу. Всё рушилось.
И вдруг...
- Мама!!! Мамочка!
Пронзительный крик заставил всех вскочить с мест.
А потом ещё один - полные боли и страха.
Дмитрий сорвался с места, за ним Павел и Никита.
Когда они ворвались в комнату, увидели Снежану, сжавшую живот.
Лицо её было бледным, губы дрожали.
- Папа... - голос слабый, испуганный.
- Чёрт... - выдохнул Павел. - Это уже...
Преждевременные роды. Анна подбежала, сжав ладонь дочери.
- Держись, моя доченька... Всё будет хорошо...
- Звони в скорую! - скомандовал Никита.
Но Дмитрий уже брал её на руки.
- Не успеем. Я сам отвезу!
Его руки дрожали, но голос оставался твёрдым.
Он вывел дочь из комнаты, прижимая к себе, пока остальные кидались за куртками.
- Папа... Мне страшно...
- Я рядом, Снежок. Ты только держись.
Их ждала самая долгая ночь.
Коридор роддома был наполнен напряжённым ожиданием. Время тянулось мучительно медленно. Мать Снежаны сидела на скамейке, сжимая руки в молитве, и всё время порывалась войти.
- Подожди, - тихо, но твёрдо остановил её Аркадий, прежде чем сам шагнул в палату.
Снежана лежала в палате, уставшая, но счастливая. Запах стерильности смешивался с тёплым, едва уловимым ароматом младенца. Её веки тяжело опускались, но она заставила себя оставаться в сознании, зная, что за дверью ждут родители.
Когда отец подошёл ближе, она подняла на него глаза, полные усталости и тревоги.
Дверь тихо скрипнула, и первым вошёл отец. Аркадий Барсов - статный, уверенный в себе мужчина, но сейчас в его глазах читалось что-то неуловимо мягкое. Он посмотрел на дочь, а потом на крошечный свёрток в её руках.
- Как ты? - голос был глухим, но заботливым.
- Устала... - Снежана слабо улыбнулась, откидываясь на подушку. - Но счастлива, пап.
Отец сел на край кровати, осторожно заглянув в лицо малыша.
- Красавец. Настоящий Барсов. Как назовёте?
Снежана посмотрела на сына, которого нежно качала в руках.
- Владислав... - начала она, но вдруг замолчала. Что-то внутри перевернулось. Нет, не Владислав. Она вдруг вспомнила, как отец рассказывал, что когда-то в юности его звали Димой и сейчас так же. Дима Барсов... У отца - брат близнец был и в детстве умер, поэтому часто его так называли... Димой. Промелькнула мысль, папа же всегда был рядом. Почему бы ей не назвать сына так? В честь второго имени отца... Дима, Дмитрий, красивое имя... Её Дима.
- Дима, - вдруг тихо сказала она.
Отец удивлённо поднял брови.
- Точно?
- Да, - она улыбнулась. - Димка Барсов.
В этот момент дверь снова приоткрылась, и в палату вошла мать. Её глаза тут же увлажнились.
- Родная моя... - прошептал он подходя ближе и гладя дочь по волосам. - Такой хорошенький...
- Пап... - её голос дрожал.
Аркадий сел рядом, внимательно посмотрел на дочь, потом на ребёнка. Мать поняла что надо оставить их на разговор и вышла.
- Он крепкий, - тихо сказал он.
Снежана кивнула, слёзы навернулись на её глаза.
- Пап... я хочу киви, - вдруг прошептала она.
Аркадий усмехнулся, качая головой.
- Разберёмся, - пообещал он, а затем посмотрел на неё серьёзнее. - И запомни, никакой Володя нам не нужен.
Снежана сжала губы, опуская взгляд на сына.
- Мы сами справимся, - продолжил Аркадий. - Наш дед восемь детей вырастил, и мы воспитаем. Что мы Барсовы? С одним ребенком не справимся?
Снежана крепче прижала ребёнка к себе, тяжело вздохнула и кивнула.
- Димка Барсов, - вдруг сказала она, будто пробуя имя на вкус.
Аркадий посмотрел на неё, затем снова на малыша, и чуть заметно кивнул. Дочь назвала своего сына в честь него. Он был самым счастливым мужчиной, даже позабыл об этом Сперанском, что хотел ему лицо набить. Ладно пусть к черту валит. Сейчас для него важна только она. Его дочь. Ну и маленький кусочек счастья в её руках.
За дверью мать нетерпеливо ждала, а Снежана, чувствуя себя в безопасности, закрыла глаза и, крепко обняв сына, уснула.
В просторной гостиной семейного дома Барсовых звучал голос Дмитрия-Аркадия Иосифовича. Он с гордостью рассказывал о внуке, расхаживая по комнате с неизменной сигарой в руке.
- Димка Барсов, крепкий мальчишка! - с блеском в глазах произнёс он, глядя на сыновей. - Кричал так, что, кажется, стены дрожали. Настоящий Барс!
Рядом на столе лежала пустая рюмка, но он даже не пытался её наполнить. Впервые за много лет он не знал, что сказать.
- Ну и что ты теперь скажешь? - Павел, его старший сын, стоял напротив, скрестив руки на груди. - Будем делать вид, что всё хорошо? Что твоя дочь не осрамила семью?!
- Осрамила? - Аркадий прищурился, но в голосе не было злости. Он говорил тихо, что было ещё страшнее. - Ты сейчас серьёзно?
- Да, чёрт возьми, серьёзно! - Павел повысил голос. - Она родила без брака! Это теперь нормально, да? Мы с Матвеем всю жизнь слышали одно и то же: «Семья - это святое», «Ответственность», «Честь». А тут что? Твоя любимая Снежаночка делает, что хочет, а мы должны радоваться?!
Матвей кивнул, подтверждая слова брата.
- Он прав. Ты всегда её выделял. Всегда. А нас что, списал со счетов?
Аркадий резко поднялся.
- Вы оба сейчас думаете, что вас обделили? Что я вас меньше люблю?
- А разве нет?! - Павел вспылил. - Нас никто не считает достойными! Ни одна нормальная девушка даже не посмотрит на нас, потому что знает: Барсов всё равно выберет младшую!
Никита, младший из братьев, который всё это время молчал, зло посмотрел на Павла.
- Ты себя вообще слышишь? Какой же ты жалкий, - процедил он.
- Ах ты... - Павел шагнул вперёд, но Аркадий поднял руку, и тот замер.
- Жалкий? - повторил Павел, сжав кулаки. - Это я жалкий? А кто вырастил принцессу, которую все должны носить на руках?! Которая рожает ублюдка, ходит на право и лево с мужиками!
- Хватит! - Аркадий врезал ему пощёчину так, что Павел качнулся назад.
Матвей удивлённо смотрел на отца, а Павел потрясённо провёл рукой по лицу.
- Ты... Ты ударил меня?
- Да, ударил! - рявкнул Аркадий. - Потому что ты сейчас ведёшь себя как обиженный мальчишка! Твоя сестра родила ребёнка! Она в больнице! Одна! А ты сидишь здесь и ноешь, что тебе мало внимания?!
- Ты любишь её больше, чем нас, - хрипло выдавил Павел.
Аркадий подошёл к нему вплотную, глядя прямо в глаза.
- Я вас всех люблю, но за такую зависть мне стыдно.
Павел отвёл взгляд. Матвей молчал. Никита сжал кулаки, сдерживая злость.
- Если ты так ненавидишь свою сестру, можешь не считать себя Барсовым, - сказал Аркадий. - Я никого не держу.
- Вот оно как... - Павел зло усмехнулся. - Отлично.
Он развернулся и ушёл, хлопнув дверью.
Аркадий опустился обратно в кресло, потерев лицо.
- Как же вы меня достали, - тихо проговорил он.
Никита сел рядом.
- Он перегнул.
- Да, но я тоже, - вздохнул Аркадий.
Матвей медленно поднялся.
- Я, наверное, тоже пойду.
- Иди, - кивнул Аркадий.
Когда дверь за Матвеем закрылась, он устало прикрыл глаза.
- Чёрт возьми...
Никита молчал, но внутри у него кипело. Он был единственным, кто встал на сторону сестры. И это бесило.
Снежана сидела на больничной кровати, держа в руках лист бумаги. Рядом мирно посапывал её новорождённый сын. Она провела пальцами по его крошечному лобику, ощущая, как сердце сжимается от боли.
"Володя, если ты это читаешь, значит, я всё-таки решилась написать тебе. Ты меня не простишь, я знаю. Но я не могла... не сказать. Я люблю тебя и всегда была верна тебе. В ту ночь меня изнасиловали, я боялась сказать, я была напугана. Мы сбежали тогда с тобой, я была счастлива и обо всем забыла. Но самое страшное когда меня изнасиловали, мне показали твою фотографию. Сказали если кому-то скажу то тебе не жить. Пожалуйста прости что раньше не сказала, но я не хочу чтобы наша семья рушилась.
У меня есть сын. Твой сын. Он ранний, но крепкий. Упрямый, как ты. Ты бы гордился им, если бы... верил мне.
Ты сказал, что не веришь. Ты ушёл. Но я... всё равно пишу. Потому что он должен знать, кто его отец.
Не знаю, увидимся ли мы когда-нибудь, но знай: я никогда не хотела лгать тебе.
Снежана."
Она хотела написать ещё что-то, но перед глазами всё расплылось.
- Папа... - прошептала она, и слёзы скатились по щекам.
Она закрыла глаза и уснула.
В кабинете Аркадия Барсова стояла гнетущая тишина. На столе горел настольный светильник, освещая бумаги, раскиданные в хаотичном порядке. Он сидел, потирая переносицу, чувствуя, как в висках пульсирует боль.
- Чёрт бы всё побрал... - тихо выругался он.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Никита.
- Отец, ты чего один сидишь?
- Думаю.
Никита вошёл и закрыл дверь.
- Опять проблемы?
Аркадий устало откинулся на спинку кресла.
- Проблемы - это мягко сказано.
- Что случилось?
Дмитрий не сразу ответил. Затем медленно, глухо произнёс:
- Кто-то копает под нашу компанию.
Никита нахмурился.
- Копает?
- Да. Финансовая проверка, проблемы с поставщиками, внезапные проверки налоговой... Всё это началось за последние три месяца.
- Думаешь, кто-то из конкурентов?
- Скорее всего. - Барсов старший сжал кулаки. - Но пока не могу понять, кто именно.
Никита сел напротив.
- Может, поговорить с ребятами? Кто-то же должен знать хоть что-то.
Аркадий кивнул.
- Я уже навёл справки. Оказывается, несколько наших контрактов были перехвачены. Причём в последний момент. Будто кто-то знал, когда и с кем мы ведём переговоры.
- Шпион?
- Или крыса среди своих.
Никита задумался.
- Павел и Матвей знают?
- Нет. И не собираюсь им говорить.
- Почему?
- Потому что Павлу наплевать, а Матвей только сильнее занервничает.
Никита помолчал, затем спросил:
- Что будешь делать?
- Найду, кто стоит за этим. - В голосе Аркадия прозвучала сталь. - И сделаю так, чтобы он пожалел.
Никита усмехнулся.
- Ну, тогда удачи. Но если что, я рядом.
Аркадий кивнул, и в комнате снова повисла тишина.
В доме Барсовых царило волнение. Анна Барсова с раннего утра суетилась, проверяя, чтобы всё было готово к приезду дочери и её сына. На кухне пахло свежей выпечкой, комнату Снежаны тщательно убрали, а рядом с её кроватью детской уже стояла кроватка.
- Ну что там, всё готово? - спросил Никита, заглядывая в гостиную.
- Да, вроде бы, - Анна поправила скатерть на столе и вздохнула. - Хочу, чтобы Снежана почувствовала себя дома...
- Да куда она денется, мам, конечно, почувствует, - Никита улыбнулся.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Аркадий-Дмитрий.
- Они подъехали! - громко сказал он.
Анна мгновенно подскочила, бросив кухонное полотенце, и выбежала в коридор. За ней устремились Никита, Матвей и даже Павел, который обычно не проявлял особого энтузиазма.
На крыльце стояла Снежана, закутанная в тёплый шарф, а в её руках - маленький свёрток. Лицо её было усталым, но счастливым.
- Ну здравствуй, доченька, - Анна первой подошла к ней, обняла осторожно, но крепко. - Дай-ка мне взглянуть на внука...
Снежана с улыбкой передала ей малыша.
- Мам, знакомься... Дима.
Анна расплылась в улыбке, осторожно прижимая к себе ребёнка.
- Какой хорошенький... - её голос дрогнул от слёз радости.
Рядом появился Дмитрий. Он стоял, глядя на дочь, затем подошёл ближе, положил ей руку на плечо.
- Ну что, домой?
Снежана кивнула, улыбаясь сквозь усталость.
- Домой.
Матвей и Никита тут же сгрудились вокруг, заглядывая на младенца, а Павел стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди.
- Ну, сестра, поздравляю, - наконец буркнул он.
- Спасибо братик, - тихо ответила Снежана.
Никита, сияя, хлопнул её по плечу:
- Если что, я лучший дядя для этого парня!
- Посмотрим, - слабо усмехнулась Снежана.
Анна взглянула на неё и нежно сказала:
- Проходи, тебе надо отдохнуть. Я всё подготовила.
Снежана шагнула в дом, а следом вошли остальные. Аркадий задержался на крыльце на мгновение, оглянулся на улицу, будто ожидая чего-то... или кого-то. Затем покачал головой и закрыл дверь.
Дела Аркадия Барсова шли хуже некуда. Последние несколько месяцев бизнес трещал по швам - сделки срывались, партнёры отказывались работать, деньги исчезали. Аркадий чувствовал, что это не просто череда неудач, а чей-то хорошо продуманный план.
Бизнес рушился, словно карточный домик. Аркадий Барсов понимал: кто-то из своих копает яму, но не знал кто. Каждую ночь он перебирал в голове возможных предателей, но ни один вариант не казался убедительным.
В тот вечер он сидел в своём кабинете, разглядывая отчёты. Деньги уходили, сделки срывались, партнёры исчезали... Кто-то методично разрывал его империю.
В дверь постучали. В воздухе витала напряжённость. Его правая рука, Григорий Павлович, стоял напротив, с мрачным выражением лица.
- Войдите, - бросил он устало.
Вошёл Григорий Павлович секретарь. Лицо было напряжённым.
- Аркадий Иосифович. Думаю, вам стоит кое-что увидеть.
Он бросил на стол документы. Барсов схватил их, пробежал глазами. Фальшивые подписи, переводы, контракты... Всё вело к одному человеку.
- Это Павел, Аркадий Иосифович, - наконец сказал он, выдержав паузу, прошептал он, сжимая бумагу. - Мне жаль...
- Что? - Барсов резко поднял взгляд, словно не веря услышанному.
- Все проблемы в бизнесе... Это он всё устроил. Подкупил людей, переделал документы, вывел деньги. Хотел взять контроль в свои руки, но его жадность всё разрушила.
Секунды тянулись мучительно долго. Аркадий медленно встал, его пальцы сжались в кулаки.
- Он... - голос его дрожал, - мой собственный сын...
Мир рухнул перед глазами. Перед глазами всплыл образ маленького Павла. Как отец подбрасывает его на воздух, как целует его. Как он говорит что любит папу больше всех, как говорит что с нетерпением ждёт сестру. Его самый любимый человек, первый сын предал его... Тот кому он доверял свой бизнес.
В кабинете висела тяжёлая тишина. Аркадий Барсов сидел за массивным дубовым столом, нервно сжимая в руках отчёты. Виски пульсировали, сердце глухо стучало в груди. Только что он узнал, кто был причиной всех проблем в бизнесе.
Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошёл Павел, небрежно поправляя рукава дорогого пиджака.
- Отец, вижу, ты уже в курсе, - усмехнулся он, засовывая руки в карманы.
- Ты разорил меня, - тихо сказал Аркадий. - Своего собственного отца. Ты предал свою семью, продал бизнес, который я строил всю жизнь!
Ради тебя! Ради твоих братьев. Ради Снежаны.
Павел усмехнулся:
- Отец? Ты никогда им не был. Тебе наплевать на нас, кроме Снежанки.
Аркадий медленно поднялся.
- Ты не понимаешь, что натворил.
- Всё я понимаю, - Павел шагнул ближе. - Я вернул тебе всё, что ты заслужил.
- Прекрати! - Аркадий ударил кулаком по столу. - Ты мой сын! Я дал тебе всё, чтобы ты жил достойно, а ты поступил, как шакал!
Павел усмехнулся.
- Либо ты сейчас подписываешь бумаги и передаёшь мне бизнес, либо я уничтожу всё, что ты создавал. Ты же знаешь, я могу.
Аркадий потрясённо смотрел на него.
- Ты угрожаешь собственному отцу?
- Нет, я ставлю условия. И либо ты примешь их, либо сам пожалеешь, - холодно бросил Павел.
Аркадий резко схватил его за ворот рубашки и с силой тряхнул.
- Неблагодарный ублюдок!
В следующий миг Павел оттолкнул его с такой силой, что старик отлетел назад, ударившись спиной о край стола. В груди резко сжалось, боль пронзила всё тело. Он попытался вдохнуть, но лёгкие отказывались слушаться.
- Ч-что... - Аркадий схватился за грудь, чувствуя, как сердце колотится неровно, прерывисто.
Павел смотрел на него, нахмурившись.
- Ой, да ладно тебе, старик. Тебе давно пора на покой.
Но Аркадий уже не слышал. Его ноги подкосились, он рухнул на пол. Грудь вздымалась с трудом, руки дрожали. Павел смотрел на него сверху вниз, не двигаясь.
- Д-дурак... - едва слышно прошептал старик, прежде чем глаза его закатились, а тело обмякло.
Павел долго стоял молча, глядя на распростёртое на полу тело своего отца. Затем выдохнул и вытер ладонью лоб.
- Ну вот и всё...
Аркадий отступил назад, прижимая ладонь к груди. Уж очень сильно оно болело.
- Ты... - он посмотрел на Павла, но в глазах не было гнева - только горечь. - Ты ничего не получишь от меня, дом я оставляю своей дочери как и часть бизнеса.
Барсов пошатнулся и рухнул на пол.
В доме Барсовых стояла гнетущая тишина. Все знали, что глава семьи умер, но никто не ожидал, что это случится так внезапно.
Когда в особняк вошёл Никита, ему сразу бросилось в глаза выражение лиц; матери и Матвея - опустошённое, будто мир рухнул.
- Что случилось? - голос дрожал, хотя он уже знал ответ.
Анна Барсова стояла бледная, сжимая в руках платок. Она посмотрела на младшего сына и едва слышно прошептала:
- Твой отец... Он умер.
Никита застыл. Он не мог пошевелиться, даже вдохнуть было трудно.
- Как?.. Когда?
- Вчера вечером, в кабинете, - ответил Матвей, сжав кулаки. - Его нашёл Паша...
- Паша, - повторил Никита с омерзением. - И что он сказал?
Матвей скривился.
- Что у отца не выдержало сердце.
Никита внимательно посмотрел на него.
- Ты веришь в это?
- Нет, - отрезал Матвей. - Он был рад что у него внук, счастлив был. Как он мог так умереть?
В этот момент в гостиную вошёл Павел, одетый в чёрное. Его лицо было бесстрастным, словно ничего особенного не произошло.
- Чего вы тут шепчетесь? - бросил он, проходя к столу и наливая себе виски.
Никита сжал кулаки.
- Ты был с ним, когда это случилось?
- Да, - кивнул Павел и сделал глоток. - Но это уже неважно. Теперь нам нужно решать, что дальше.
Анна вздрогнула от его холодного тона.
- Как ты можешь так говорить? Это был твой отец!
Павел поставил стакан и холодно посмотрел на неё.
- Он уже мёртв, мама. Рыдания его не вернут.
Никита не выдержал и бросился на брата, схватив его за воротник.
- Что ты натворил?!
- Отвали! - Павел грубо оттолкнул его. - Я ничего не делал!
Матвей встал между ними.
- Никита, не сейчас.
Но младший Барсов уже кипел от ярости.
- Я тебя насквозь вижу, Павел! Это ты угробил отца!
Павел усмехнулся.
- Доказательства есть? Это ты у своей любимой сестрёнки старшей спроси! Соседи шепчутся, вот он не выдержал.
Никита ничего не сказал, но его взгляд обещал, что он так просто этого не оставит.
Прошло два дня. За это время решались вопросы, да и Барсова надо было привести в порядок. Снежана стояла перед гробом отца, дрожа всем телом. Внутри была пустота. Казалось, всё вокруг замерло: шёпот людей, звуки октябрьского дождя за окном, даже её собственное дыхание.
- Папа... - её голос дрожал, губы посинели от холода, но это был не просто холод - это был страх и боль.
Ещё совсем недавно этот человек был рядом, обещал выдать её за законного мужчину. Хотел увидеть шаги внука и его слова услышать.
Павел стоял рядом, скрестив руки на груди. Он не плакал. Даже не выглядел потрясённым.
- Чего ты разнылась? - вдруг бросил он ледяным голосом.
Снежана подняла на него покрасневшие глаза, но не успела сказать ни слова - резкая пощёчина отбросила её в сторону.
- Это ты его в могилу свела! - заорал Павел. - У бедного старика сердце не выдержало, потому что его единственная дочь позорит фамилию Барсовых!
- Ты с ума сошёл?! - Никита, младший брат, бросился к Снежане, помогая ей подняться.
- Я не шучу! - Павел сжал кулаки. - Ты принесла в подоле и думала, что всё прокатит? Что отец гордился тобой? Нет, он стыдился тебя!
- Заткнись, - процедил Матвей, глядя на брата с ненавистью.
- А что? Неправду сказал? - Павел усмехнулся. - Да вы все его убили. Вы, мать, этот ублюдок, которого она родила, этот малолетка Никита... Отец умер, потому что его семья сгнила!
Снежана вцепилась в пальто. Её трясло.
- Ты... ты мерзавец...
- Да? А ты шлюха. Рожаешь уличное чадо.
Она вздрогнула. Павел не жалел слов. Он хотел добить её, унизить, растоптать.
- Если бы ты тогда не вцепилась в этого Володьку, если бы не этот ублюдок, отец был бы жив, а мы не потеряли бы всё. Ты - наша самая большая ошибка.
Снежана сорвалась.
- Ты убил его, да?
Павел усмехнулся.
- А что, докажешь?
Она шагнула вперёд, готовая вцепиться в него с кулаками, но Никита и Матвей удержали её.
- Не сегодня, Снежка, - прошептал Матвей. - Милая сестрёнка, прошу не надо. Подумай о папе! Ему бы не понравилось что ты перед его гробом делаешь.
- Да-да, послушай его , - Павел криво улыбнулся. - Сегодня день прощания, пусть люди видят твою красивую скорбь.
Снежана не слушала. Она смотрела на отца. Мёртвого. Из-за кого?
После похорон Аркадия Барсова в доме повисла тяжёлая тишина. Но Снежана понимала - это лишь затишье перед бурей.
Павел заперся в кабинете, просматривая документы. В глазах его пылала ярость. Дом был завещан Снежане и её сыну. Машина тоже. Часть бизнеса перешла ей и Никите. Матвей получил четверть, а Павлу отец оставил всего миллион рублей.
Миллион.
Он сжал зубы. Это было оскорблением. Насмешкой. Унижением.
Но у него были связи. И он не собирался оставлять всё сестре.
Вытеснение
Через несколько недель всё изменилось.
Снежана не знала, как дальше жить. Отец был её опорой, а теперь... теперь осталась только пустота.
Она понятия не имела, что он завещал ей дом, машину и часть бизнеса. Отец никогда не говорил о наследстве. Она думала, что после его смерти всё просто разделят между всеми.
Но Павел знал.
И его пожирала зависть.
Однажды вечером Павел собрал всю семью в гостиной.
- У нас есть важный разговор, - сказал он, бросив взгляд на братьев. - Отец не оставил завещания, поэтому мы должны решить, как разделить всё между собой.
Снежана нахмурилась.
- Как это - не оставил?
- Так, - спокойно ответил Павел.
- Но он всегда был ответственным. Он не мог просто... ничего не оставить.
- Не мог? - он склонил голову набок. - Тогда где документы, Снежана?
Она замерла.
Павел усмехнулся.
- Их нет.
- Но...
- Всё, что было у отца, теперь принадлежит мне как старшему сыну.
- Это неправда! - воскликнул Никита, младший брат.
- Ты ребёнок, - отрезал Павел. - Не вмешивайся.
Матвей молчал, но его взгляд был тяжёлым.
- Мы не можем просто взять и поверить тебе на слово, - тихо сказал он.
- Может, хочешь судиться? - Павел ухмыльнулся. - Давай. Посмотрим, у кого больше денег на адвокатов.
Снежана стояла на пороге бывшего дома, держась за коляску с маленьким Димой. В груди бушевала боль, но слёзы не шли.
"Отец бы этого не позволил…"
Но его больше не было.
Она долго стояла, не зная, куда идти. Деньги заканчивались, квартира, куда её отправил Павел, была крохотной и неуютной. В ней даже отопление работало плохо.
А потом начались сложности.
Без поддержки, с младенцем на руках, она пыталась устроиться на работу. Но кто возьмёт женщину с грудным ребёнком? Детский плач пугал работодателей, няню она не могла себе позволить.
С каждым днём становилось всё сложнее.