Я соберу осколки твоего сердца

ИХ ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА была в библиотеке.

- Ты даже читать умеешь? - усмехнулась Снежана, когда увидела его с книгой.

- Да, Барсова. Представляешь, некоторые люди умеют и читать, и драться.

Она удивилась. Думала, он скажет что-то грубое, но вместо этого улыбнулся.

Владимир впервые обратил внимание на Снежку в школе. Она всегда казалась недосягаемой: отличница, дочь богатого бизнесмена, гордая и недоступная. Он же был из простой семьи, зарабатывал кулаками и не боялся лезть в драки.

Их первая встреча произошла случайно - в библиотеке.

Снежана искала нужную книгу на верхней полке, но не могла дотянуться. В этот момент рядом оказался Владимир.

- Барсова, тебе помочь? - он ухмыльнулся, глядя на неё сверху вниз.

- Обойдусь, - буркнула она, но через секунду книга всё же упала ему прямо в руки.

Он поднял её, посмотрел на обложку и усмехнулся:

- «Гордость и предубеждение»? Ты, наверное, воображаешь себя Лиззи Беннет?

- А ты себя мистером Дарси? - парировала она.

- Нет, но если бы я им был, ты бы точно влюбилась.

Она закатила глаза и выхватила книгу из его рук.

- Не слишком самоуверенно, Сперанский?

- Посмотрим, Барсова.

С тех пор он часто оказывался рядом. На переменах, в столовой, даже на школьных мероприятиях. А потом однажды появился на вечере танцев, где её пригласил другой парень.

Пока однажды он не пришёл на танцы, где её пригласил другой парень.

- Барсова, ты с кем-то танцуешь, кроме меня? - он ухмыльнулся, оттесняя её кавалера.

- С тобой? Когда это было?

- Прямо сейчас.

Он взял её за руку, и она не смогла отказаться.

Так всё началось.
Они учились в одной школе, но в разных кругах. Она - прилежная ученица, дочь влиятельного бизнесмена, пример для подражания. Он - парень из небогатой семьи, с сильным характером, вспыльчивый, но умный. Он дрался, заступался за слабых, и за это его уважали

Аркадий Барсов, высокий по статусу мужчина, вытянутый и крепкий. Все его звали официально, но дома все звали по второму имени - Дмитрий. Дмитрий был сильный, имеющий полную сытную семью, сразу понял, что происходит с его единственной принцессой.

Аркадий Барсов - звучало чуждо. Сколько лет прошло с тех пор, как его называли так? Для семьи, друзей детства, для тех, кто знал его настоящего, он был Димой. А "Аркадий Барсов" - это всего лишь имя в документах, которое теперь носил как маску.

- Ты с кем водишься? - спросил он за ужином.

- Просто друг.

- Ты не можешь дружить с такими, как он.

- Какими?

- Бандитами.

Она сжала вилку.

- Он не бандит.

- Пока.

- С ним у тебя не будет будущего, Снежана. Забудь его.

Но она не собиралась забывать.

- Пап, ты его даже не знаешь!

- И знать не хочу.

Она пыталась спорить, но он был непреклонен.

Его предупреждения она пропускала мимо ушей. Она встречалась с Владимиром тайно: записки, прогулки по ночам, поцелуи на крыше. Закончив школу их любовь не улетела куда-то. Окрепла.

Однажды он протянул ей кольцо.

- Когда-нибудь ты будешь не Барсова, а Сперанская.

Она рассмеялась:

- Как страшно звучит.

- Зато красиво. - Гладя ее по изящным, светло-русым волосам, сказал он, заглядывая прямо в ее небесно- голубые глаза. Как же красиво. Один глаз карий другой синий.

Девушка смущаясь похлопала своими рыжими ресницами, ее длинные красивыми ресницы казались ему "волшебными". Она смотрела на небо, а руками сжимала подол своего, бледно розового, длинного платья в горошек с белоснежным, кружевным воротником.

Он взял ее лицо в свои ладони, но прежде чем смог поцеловать...

- Снежана!

Резкий голос заставил её вздрогнуть.

Отец.

Дмитрий Барсов стоял у входа в кинотеатр, лицо его побагровело от ярости. Он рванул к дочери, схватил за руку и потащил прочь.

- Отец, отпусти! - она вырывалась, но хватка была слишком крепкой.

- Барсов, - громко крикнул Владимир. - Я люблю вашу дочь!

Ответа не последовало. Только гул машин и стук её каблуков по асфальту, когда отец волоком тащил её к машине.

Но любовь не измеряется запретами.

Она вернётся к нему. Даже если для этого придётся идти против своей семьи.

***

Эта ночь выдалась холодной. Моросил дождь, улицы пустовали, освещённые тусклыми фонарями. Владимир стоял в темном переулке, прислонившись к стене, и курил. Он ждал Захара - своего друга и напарника, с которым вместе делал первые деньги. Но после сегодняшнего дня всё изменилось.

Шаги. Захар вышел из тени, сжимая в руке кастет. Его тёмные глаза сверкнули злостью.

- Ты меня предал, Вова? - прошипел он, приближаясь.

- Я сделал то, что должен был, - спокойно ответил Владимир, не сводя с него взгляда. - Ты перешёл черту.

- А ты решил, что чистый? - Захар ухмыльнулся. - Думаешь, тебе это с рук сойдёт?

- Я готов отвечать за свои поступки, - сказал Владимир.

Захар резко ударил, но Владимир успел увернуться. Они сцепились, тяжело дыша, звуки ударов эхом разносились по переулку. Владимир был сильнее, но Захар был хитрее. Он вытащил нож.

- Ты думаешь, победил? - ухмыльнулся он. - Нет, Вова. Ты проиграл. То что ты убил Лёшу и запихиваешь меня за решетку, ничего не значит с тем что будет с тобой!

Владимир резко выбил нож из его руки и ударил в солнечное сплетение. Захар осел на землю, корчась от боли.

- Я сдал тебя, Захар. Завтра ты окажешься в тюрьме.

- Думаешь, мне страшно? - прохрипел тот, скалясь. - Я ещё вернусь. А пока... я ударю по самому больному месту.

Владимир нахмурился.

- Что ты несёшь?

Захар рассмеялся.

- Ты увидишь. Совсем скоро. Я отниму у тебя самое ценное. Неважно сколько времени. Ты за всё ответишь, за то что отобрал по праву мое, и за то что сдал, за то что убил моего кореша.

На следующий день Захара арестовали. Владимир не знал, что тот успел отдать приказ своим людям... Сперанский сдал его полиции. Но Захар успел передать предупреждение:

- Ты предал меня? Ладно. Но я заберу у тебя самое дорогое.

Владимир не воспринял угрозу всерьёз... и зря.

Разрушенная любовь

Снежана возвращалась домой поздно, задержалась в университете.

Дождь бил по крышам, по холодному асфальту, по её хрупкому телу, пропитывая одежду до последней нитки. Город казался пустым, безжизненным, но страх не позволял чувствовать одиночество - ей казалось, что за каждым шагом следят, что в тени кто-то дышит ей в спину.

Резкий рывок - и мир перевернулся. Чья-то сильная рука схватила её за локоть, затащила в узкий переулок. Запах сырости и гнили ударил в нос, в лицо хлестанул ледяной воздух.

Она вскрикнула, но удар в живот лишил её воздуха. Ещё секунда - и спиной она врезалась в стену, а ладонь нападавшего закрыла ей рот.

- Тише, крошка... - голос низкий, хриплый, пропитанный угрозой.

Её спиной впечатало в стену, холодная поверхность пронзила сквозь мокрую одежду. Попытка вырваться закончилась грубым рывком - её руки оказались зажаты.

Чужие пальцы скользнули по шее, будто изучая, наслаждаясь моментом.

Снежана пыталась вырваться, но он был сильнее. Он держал её так, будто она была просто куклой в его руках. Чужие пальцы прошлись по её лицу, по мокрой коже шеи.

- Не бойся, - он приблизился так близко, что она почувствовала его дыхание на коже.

Жадный, жестокий поцелуй обжёг губы, и она дёрнулась, пытаясь отвернуться, но хватка только усилилась. Поцелуй углубился и она ощутила как зубы столкнулись с ее губами, сильно покусывая до боли.

- Такие слёзы... - он провёл пальцами по её щеке, размазывая капли дождя и её собственные слёзы, когда ткань её одежды натянулась, соскальзывая с плеч. Её сердце бешено колотилось, каждое движение отдавалось во всём теле паникой.

Он сжимал её запястья так сильно, что ногти впились в кожу. Страх затопил её, парализовал. Холодные пальцы скользили по телу, вызывая судорожное содрогание. Она не могла кричать. Он контролировал всё.

- Ты никому не скажешь, правда? - Он резко отдёрнул руки, словно ей дали передышку, но её тело не слушалось. Она сползла вниз, дрожащая, как осиновый лист.

Перед глазами замелькала фотография. Володя.

- Один звук, и его не станет, - его голос звучал спокойно, будто он просто зачитывал новости. - Будешь молчать - он будет жить.

Она не могла дышать. Всё внутри сжималось от боли и страха.

Воздух вырвался из лёгких, когда грубая ладонь зажала её рот.

- Не кричи, - голос прозвучал тихо, почти ласково, но внутри скрывался холодный приказ.

Слёзы выступили мгновенно. Её тело сковал страх, когда чужие руки дёрнули за воротник её куртки, ткань рванулась.

- Такая нежная...

Снежана задёргалась, но хватка только усилилась. Холодные пальцы скользнули по её коже, оставляя липкое ощущение ужаса. Она задыхалась, умоляюще смотрела в пустоту, но никто не услышал её беззвучных молитв.

- Ты будешь молчать, правда?

Перед её лицом появилось фото. Володя.

- Если пикнешь хоть слово... - Он не договорил, но этого было достаточно.

Снежана замерла. Её душил не страх, а осознание, что выхода нет.

Всё произошло так быстро, что сознание не успело зафиксировать детали. Боль разрезала тело, раздавила остатки надежды. Она не кричала. Только слёзы катились по щекам, смешиваясь с каплями дождя.

Когда всё закончилось, она упала на мокрый асфальт, дрожа всем телом. Шаги удалялись, растворяясь в шуме дождя, но страх остался с ней навсегда.

Она не знала, куда бежит, но главное - прочь оттуда. От чужих рук, от того кошмара, который чуть не случился.

Ей казалось, что за ней кто-то следит, что тень из переулка вот-вот шагнёт ближе.

Когда наконец добежала до дома, руки тряслись так, что едва могла вставить ключ в замочную скважину. Дверь резко распахнулась - перед ней стоял отец.

Он увидел её заплаканное лицо, растрёпанные волосы, но, вместо того чтобы испугаться или спросить, что случилось, лишь сжал губы.

- Ты меня позоришь, Снежана, - его голос был холоден. - Ты знаешь, который час?

- Пап, я...

- Я больше не позволю тебе делать, что вздумается. Ты с кем водилась, с этим хулиганом?! Ты ему не пара! Тебе вообще не с кем водиться, ты - дочь бизнесмена! А он! Он...

- Папа, не смей! - взорвалась она. В груди всё сжалось от отчаяния. - Он не такой!

- Знаю я таких! - прорычал он. - И я сказал своё слово. Ты поедешь в Петербург, как и планировалось.

- Что? - мир задрожал у неё перед глазами.

Отец и мать отвернулись, и дверь захлопнулась перед её носом.

Дверь в её комнате захлопнулась, ключ провернулся в замке. Заперли. Как маленькую.

Она бросилась к двери, стуча по ней кулачками.

- Папа, ты не можешь так со мной! - закричала она.

Но за дверью уже никто не стоял. На её ладони всё ещё был след от прикосновения того урода. Сердце больно сжималось... Отец сказал, что она будет Сперанской. Что теперь?

Дом погрузился в тишину. Казалось, стены впитали в себя всю ярость недавнего скандала. Снежана лежала в темноте, закусив губу до боли. Сердце колотилось, а в голове звенело от отголосков отцовских слов. Она сжимала в руке телефон, не решаясь набрать номер, но пальцы сами набрали знакомые цифры.

- Алло? - голос Владимира был напряжённым, настороженным.

Она открыла рот, но не сразу смогла выдавить из себя ни звука. Горло сжалось, пальцы дрожали.

- Володя... - шепнула она.

- Снежка? - Он мгновенно насторожился. - Что случилось?

- Отец... он... он был в ярости. Он всё узнал.

- Он... ничего не сказал. Но я видела, Володя. Вижу, что он задумал что-то.

На той стороне повисло молчание. Потом он медленно сказал:

- Я больше так не могу.

Она нахмурилась.

- О чём ты?

- Так жить. Без тебя. Мы всё равно вместе будем. Знаешь почему?

Она молчала, затаив дыхание.

- Потому что я тебя украду.

- Нет! - Она резко села, сердце заколотилось сильнее. - Не надо, прошу! Он и так на грани!

- Снежана, не начинай. Мы уезжаем.

- Володя... - Голос её сорвался. - Я боюсь.

Тишина. Только звук мотора на той стороне провода. Прошло так пару минут, кажется почти полчаса...

Она затаила дыхание, прокралась к окну, выглянула. Внизу, во дворе, в темноте блестел его байк. На чёрной коже куртки отпечатывался свет уличных фонарей. Владимир стоял, не шевелясь, и ждал.

Не раздумывая больше, она собрала рюкзак, кинула туда сменную одежду, деньги, первое, что попалось под руку. Тихо открыла окно. Дрожащими пальцами схватилась за водосточную трубу и начала спускаться.

- Только не смотри вниз... - шептала она себе под нос.

Камни впивались в ладони. Сердце гулко стучало в груди. На секунду показалось, что отец за дверью услышит её дыхание и вломится в комнату, но вокруг было тихо.

Она сделала последний рывок, и сильные руки подхватили её.

- Поймал, - прошептал Владимир, ставя её на землю.

- Мы сбежали, - прошептала она, переводя дыхание.

- Да, - он усмехнулся. - Поздно жалеть.

Он взял её за руку, и они бросились в ночь.

Где-то внутри разлилось тепло. Она больше не думала о криках и обидных словах, об износиловании. Не думала о том, что оставила за спиной. Сейчас для неё был важен только он.

Её Володя.

- Пора, - сказал он и осторожно поднял её на мотоцикл.

В этот момент внутри дома раздался грохот. По коридору шагал Аркадий Иосифович. Девушка замерла, но Владимир уже уверенно заводил двигатель.

- Поехали.

Едва мотоцикл сорвался с места, двери дома распахнулись. Отец выскочил на крыльцо, его лицо исказилось от гнева.

- Снежана! Вернись немедленно!

Но она не слышала. Володя прижал её руку к своей груди и прибавил скорость.

Город, который сковывал её словно кандалы, остался позади. Лишь огни фонарей мелькали в глазах, как сотни звёзд, когда они мчались в ночь навстречу будущему, которое выбирали сами.

Ветер бил в лицо, запутывая волосы, и шептал что-то на ухо, но Снежана не слышала его. Она прижималась к спине Владимира, закрыв глаза, вцепившись в него, будто боялась, что если ослабит хватку - проснётся, и это окажется сном.

Дорога уходила вперёд, расчерченная жёлтыми линиями фонарей. Город остался позади, а вместе с ним - отчий дом, крики, боль и запреты.

Владимир вёл мотоцикл уверенно, но она чувствовала напряжение в его теле.

- Ты дрожишь, - прокричал он через шум ветра.

Она хотела сказать, что всё в порядке, но знала: он не поверит.

- Немного, - призналась она.

- Потерпи. Скоро остановимся.

Они выехали за город. Лесные тени мелькали по краям дороги, воздух стал холоднее, чистее. Где-то вдалеке мерцали редкие огоньки - может, деревня, может, чей-то загородный дом.

Через полчаса он свернул на обочину, заглушил двигатель.

- Спустись, тебе нужно размяться, - сказал он, слезая с мотоцикла.

Снежана послушно спрыгнула, но ноги тут же предательски подогнулись. Он мгновенно подхватил её.

- Тебе плохо?

- Нет, просто... - Она провела ладонями по лицу. - Всё произошло так быстро.

- Я знаю. - Он присел рядом, обхватил её ладони, согревая их в своих. - Но ты справишься.

Она взглянула на него, в его глаза - зелёные, уставшие, но полные решимости.

- А если он найдёт меня?

- Ты теперь со мной, - его голос был твёрдым. - Никто тебя не тронет.

Она кивнула, и он осторожно привлёк её к себе. В этот момент все тревоги отступили.

- Нам нужна гостиница, - сказал он, убирая прядь с её лица. - Я не дам тебе замёрзнуть тут.

Она только кивнула, и он снова помог ей сесть на мотоцикл.

Спустя ещё сорок минут пути они нашли маленькую придорожную гостиницу. Владимир остановил мотоцикл, заглушил мотор и слез, помогая ей спуститься.

- Ты точно хочешь остаться здесь? - спросил он.

- Мне всё равно, где. Главное, что рядом ты.

Он сжал её руку и кивнул.

Они вошли внутрь. Администратор - пожилая женщина - удивлённо подняла брови, но ничего не спросила. В девяностые это было очень безбашенно, неженатая пара вместе ночуют.

- Нам один номер, - твёрдо сказал Владимир.

Ключи упали на стойку с лёгким стуком.

- Третий этаж, 12-й номер, - буркнула женщина.

Поднявшись наверх, он пропустил её в комнату. Маленькая, но уютная: кровать, старый комод, шторы с цветочным узором.

Как только дверь закрылась, Евелина поняла, насколько устала.

- Хочешь в душ? - спросил он.

Она кивнула.

- Тогда иди. Я пока найду что-то поесть.

Когда она вернулась, укутавшись в полотенце, Владимир уже сидел на кровати.

- Вот, держи, - он протянул ей бутерброд.

Она взяла его, но ела медленно, задумчиво.

- О чём думаешь?

- Отец. Он не простит.

- Он должен понять, что ты не вещь.

Она вздохнула и легла, отвернувшись к стене. Через минуту ощутила, как он сел рядом, лёг, обнял её за плечи.

- Всё будет хорошо, - тихо прошептал он.

И впервые за весь день она действительно в это поверила.

Снежана чувствовала, как тепло его тела согревало её, пока она лежала рядом, слушая его дыхание. Её пальцы невольно рисовали узоры на его предплечье, а он, казалось, ловил каждый её жест, каждое движение.

- О чём думаешь? - его голос был хриплым, но мягким.

Она повернулась к нему лицом, её пальцы остановились на его ладони.

- О нас. О том, что теперь будет.

Владимир улыбнулся, чуть коснувшись её щеки.

- Теперь всё будет правильно. Мы будем вместе, без страха.

- Ты правда так думаешь?

- Я это знаю.

Она глубоко вдохнула, впитывая в себя его уверенность.

- Я люблю тебя, Володя...

Его взгляд стал мягче, он провёл рукой по её волосам.

- Я люблю тебя сильнее, чем могу выразить словами.

Она не успела ответить - его губы накрыли её, и в этом поцелуе было всё: нежность, обещание, страсть. Она почувствовала, как мир сужается до одного момента - их двоих, этой ночи, этого выбора.

Когда они отстранились, Снежана прижалась к его груди, слушая размеренный стук его сердца.

- Завтра утром мы идём венчаться, - тихо сказал он, поглаживая её спину.

Она резко подняла голову.

- Что?

Владимир усмехнулся, но его глаза оставались серьёзными.

- Мы уже взрослые. Я не хочу ни минуты жить без тебя, и я не позволю никому нас разлучить. Завтра же мы станем мужем и женой.

Снежана моргнула, переваривая услышанное.

- Но... - она запнулась, - а если отец узнает?

- Узнает. Но будет поздно.

Она улыбнулась. Смело. Решительно.

- Тогда да. Завтра же.

Владимир снова притянул её к себе.

Девушка повернулась к нему, её пальцы всё ещё рисовали невидимые узоры на его ладони.

- А как же ЗАГС? - спросила она, немного задумчиво.

Владимир усмехнулся, приподняв бровь.

- Этого недостаточно, - ответил он, проводя рукой по её волосам. - Поэтому через месяц всё будет. Свадьба, документы, кольца - всё, как ты захочешь.

Она улыбнулась, её сердце дрогнуло от этих слов.

- Правда?

- Конечно. Я же сказал, что теперь всё будет правильно.

Она крепче прижалась к нему, чувствуя его тепло.

- Спасибо, Володя...

- Мне не за что. У нас будет сын, - вдруг сказал он, поигрывая её пальцами.

Снежана хмыкнула.

- Уже решил?

- Владислав Владимирович. Настоящее имя для настоящего мужчины Сперанского.

Она рассмеялась, но в глазах её блестело счастье.

- А если дочка?

- Эмма.

- Эмма Владимировна... Звучит красиво.

- Она будет похожа на тебя. Самая прекрасная девочка на свете.

Снежана вздохнула и закрыла глаза.

- Я счастлива, Володя...

- Теперь всегда будешь.

- Спи, моя девочка. Завтра нас ждёт

Он поцеловал её в макушку, а она закрыла глаза, впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему защищённой.

Барсова лежала, уткнувшись носом в его плечо, и лениво водила пальцем по его груди. Владимир, с закрытыми глазами, чуть улыбался, наслаждаясь моментом.

- Ты осознаёшь, что тебе двадцать восемь, а мне всего двадцать четыре? - лукаво протянула она, поднимая голову и глядя на него с хитрой улыбкой.

- Осознаю. И что?

- Старичок, тебе бы уже на покой, а ты меня похищаешь.

Он фыркнул, приоткрыв один глаз.

- Да я в лучшей форме, чем твои сверстники, крошка.

- Да-да, - протянула она, чуть прищурившись. - Скоро начнёшь жаловаться на спину, седина появится...

Владимир резко перевернул её на спину и завис над ней, ухмыляясь.

- А вот за это придётся ответить, Барсова.

- Сперанская, - шепнула она, улыбаясь.

Он на секунду замер, потом довольно кивнул.

- Вот теперь звучит правильно.

Она провела пальцами по его щеке, заглядывая в его тёмные, зелёные глаза.

- Ты мой мужчина, - тихо сказала она.

- И навсегда, - ответил он, мягко касаясь её губ.

В комнате было тихо, только изредка слышалось, как за окном проезжали машины. Она вздохнула, с улыбкой вспомнив прошлое.

- Помнишь, как мы впервые встретились? - спросила она, лениво рисуя узоры на его ладони.

- Конечно, - усмехнулся Владимир. - В библиотеке. Ты тогда смотрела на меня так, будто я не должен уметь читать.

Она фыркнула, приподняв голову:

- Ну извини! Ты просто выглядел... не как человек, который добровольно возьмёт книгу в руки.

- А ты, значит, прямо библиотечная фея, да?

- Да! И вообще, я тогда думала, что ты скажешь что-то грубое, а ты...

- А я взял и очаровал тебя с первой же минуты, - ухмыльнулся он, притягивая её ближе.

- Очаровал? - она хмыкнула. - Да ты меня только бесил сначала.

- А потом?

Она улыбнулась, покачала головой и прижалась к нему.

- А потом влюбилась.

Владимир погладил её по волосам и усмехнулся:

- А помнишь тот танец? Когда я просто вытеснил твоего кавалера?

Снежана рассмеялась, вспоминая.

- Это было так нагло! Ты даже не спросил моего согласия.

- Конечно, нет. Я же знал, что ты в итоге всё равно согласишься.

- Ах ты... - она легонько стукнула его по груди, но тут же замерла, когда он прижал её к себе и шепнул:

- Ты моя с первого дня, Барсова... ой, прости, Сперанская. Завтра же женимся.

Снежана улыбнулась и закрыла глаза.

- Да, мой Сперанский.

Снежана уютно устроилась рядом с ним, прижимаясь к его тёплому плечу. Она ещё пыталась бороться со сном, но усталость брала верх. Её дыхание становилось медленнее, а веки тяжело опускались.

- Спи, моя девочка, - тихо произнёс Владимир, проводя пальцами по её волосам.

Она чуть вздрогнула, когда он поцеловал её в висок, но тут же расслабилась, глубже зарываясь в его рубашку.

- Володя... - пробормотала она сквозь сон.

- Я здесь, милая, - его голос был низким, спокойным.

Он смотрел, как она медленно погружается в сон - её губы приоткрыты, длинные ресницы слегка дрожат, а пальцы всё ещё цепляются за рукав его футболки. Такой трогательной, такой родной он никогда её не видел.

«Она моя», - промелькнула мысль.

Владимир мягко провёл рукой по её спине, наслаждаясь этим моментом. Он никогда не думал, что может испытывать такое счастье, просто наблюдая, как засыпает любимая женщина.

- Ты даже не представляешь, как я тебя люблю, - тихо шепнул он, но она уже спала, глубоко и спокойно, доверчиво прижимаясь к нему.

Он закрыл глаза, чувствуя, как его сердце бьётся в такт с её дыханием. Владимир поцеловал её в лоб, и вскоре они уснули, сплетая пальцы, с улыбками на лицах. Завтра всё изменится. Завтра начнётся их новая жизнь

Утро настало мягко, будто не желая нарушать их покой. Солнечные лучи скользили по комнате, пробиваясь сквозь тонкие занавески. Снежана зашевелилась, медленно открывая глаза. Первое, что она увидела - его.

Владимир лежал рядом, уперев голову на согнутую руку, и внимательно смотрел на неё, с лёгкой улыбкой.

- Доброе утро, моя девочка, - его голос был низким и немного хриплым после сна.

Она потянулась, зарываясь лицом в подушку.

- Доброе... - пробормотала, потом приподнялась на локтях и с подозрением посмотрела на него. - А ты чего не спишь?

- Как я могу спать, когда рядом со мной такая красота? - он лениво провёл пальцем по её плечу.

Она закатила глаза, но почувствовала, как щеки заливает тепло.

- Володя...

- А?

- Какой сегодня день?

- День, когда ты станешь моей навсегда, - он подмигнул и сел, с улыбкой подавая ей лёгкое белое платье в цветочек, а рядом с ним белый пиджак.

Снежана моргнула, переводя взгляд с него на платье.

- Это что?..

- В чём пойдёшь на венчание, а через неделю возьму тебе другое платье в ЗАГС - он улыбнулся, но в его взгляде сквозила серьёзность.

- Мы правда это сделаем?.. Уже сегодня? - она осторожно провела пальцами по ткани.

- Конечно. Ты же не хочешь передумать? - его брови взлетели вверх, но в глазах читалась уверенность.

Она усмехнулась, встряхнув платье.

- Нет, конечно. Просто... это так быстро.

- Так надо, моя девочка, - он привлёк её к себе, целуя в макушку. - Долго я тебя ждать не собираюсь.

Она прижалась к нему, улыбаясь.

- Ты уверен, что готов связать свою жизнь с такой... молодой и строптивой особой, как я?

- О, ещё как, - он рассмеялся. - Ты моя, Барсова. И сегодня станешь Сперанской.

Её сердце дрогнуло от этих слов. Она знала - назад дороги нет. Да она и не хотела возвращаться.

Снежана стояла перед зеркалом, поправляя лёгкое белое платье в цветочек. Оно было простым, но воздушным, лёгким, словно созданным для неё. В отражении она видела, как Владимир, опершись на косяк двери, наблюдает за ней с неизменной ухмылкой. Затем она надела сверху пиджак.

- Прекрати так смотреть, - пробормотала она, пряча улыбку.

- А как мне ещё смотреть на свою невесту? - он подошёл ближе, наклонился и шепнул у неё у самого уха: - Ты потрясающая.

Она хихикнула и игриво толкнула его в грудь.

- Так, хватит! Нам же ещё успеть в церковь.

- Да, да, - он закатил глаза, но тут же ловко притянул её к себе за талию. - Ты точно не передумала?

Снежана заглянула в его тёмные глаза, полные нежности.

- Никогда.

Он усмехнулся.

- Отлично. Тогда поехали.

Храм был небольшим, но уютным. Полумрак, запах воска и благовоний, отражение свечей на старинных иконах. Сердце Снежаны колотилось так сильно, что, казалось, его мог услышать весь зал.

Когда священник начал обряд, она почувствовала, как Владимир сжал её руку.

- Всё хорошо, малышка, - тихо сказал он.

Она кивнула, стараясь скрыть волнение.

Они обменялись кольцами, произнесли клятвы, а когда священник объявил их мужем и женой, Владимир с лёгкостью притянул её к себе и прошептал:

- Теперь ты официально моя, Сперанская. А через пару недель уже в документах.

Снежана рассмеялась сквозь слёзы счастья.

- Твой. Только твой мужчина, - добавил он, целуя её.

Где-то в стороне прозвучал лёгкий кашель служителя, но они не сразу смогли оторваться друг от друга.

Когда они вышли из церкви, солнце ослепительно сверкало, словно благословляя их союз.

- Ну что, миссис Сперанская, какие у вас теперь планы? - ухмыльнулся Владимир, помогая ей сесть в машину.

- Для начала... - она наклонилась ближе. - Надо обсудить кое-что.

- Например?

- Наших детей.

Он резко повернул голову, удивлённо приподняв бровь.

- Наших?

- Ну да, ты же сам говорил, что у нас будет сын - Владислав Владимирович.

Владимир рассмеялся и завёл мотор.

- Ну, раз так, готовься. У нас будет и дочка - Эмма.

- Эмма Сперанская... Звучит красиво, - мечтательно сказала Снежана.

- Почти так же красиво, как Снежана Сперанская, - он подмигнул.

Она засмеялась, понимая, что теперь начинается их новая жизнь.

Ночь, после которой нет возврата....

Владимир держал её крепко, касался так, будто боялся, что она исчезнет. После венчания они гуляли по городу, забрали вещи с гостиници и ещё пару вещей купили для нее, а потом ближе к вечеру пошли к нему домой. Его поцелуи были настойчивыми, руки жадными, дыхание горячим. Снежана таяла в его объятиях, сжималась ближе, вжималась в него, доверяясь без остатка.

Её тело было тёплым, податливым в его руках. Владимир с жадностью изучал каждый её изгиб, запоминал, как она трепетала под его прикосновениями. Он медленно стянул с неё платье, покрывая поцелуями нежную кожу. Снежана задыхалась от нахлынувших чувств, цеплялась за него, словно боялась, что он исчезнет.

Её пальцы пробежались по его спине, оставляя огненные дорожки. Их дыхание смешивалось, тела сливались в одном ритме. Она закрыла глаза, готовясь к неизбежному, но...

Они слились воедино, двигаясь в унисон. Волна за волной накатывали ощущения, пока не достигли пика. Владимир сдавленно выдохнул её имя и рухнул рядом, тяжело дыша.

Наступила тишина.

Что-то не так.

Владимир нахмурился. Его движения стали более осторожными, взгляд - напряжённым. Всё было слишком... легко.

Где-то в глубине души вспыхнула тревога. С ней что-то не так? Или она ему изменила? Почему нет крови? Почему акт был слишком лёгкий?

Снежана лежала, улыбаясь, её сердце всё ещё колотилось в груди. Она перевела взгляд на Владимира, но что-то было не так. Он смотрел в потолок, губы сжаты, взгляд тяжёлый.

- Любимый?.. - неуверенно позвала она.

Он молчал.

- Всё хорошо?

Тишина.

Его пальцы сжались в кулак.

- Ты... - его голос прозвучал глухо. - Ты мне лгала.

Она замерла.

- О чём ты?

- Снежана... - его голос прозвучал хрипло, почти шёпотом.

Она не ответила, лишь прижалась к нему крепче, скрывая лицо в его груди.

Но он уже понял. В груди будто что-то оборвалось. Медленно, не желая верить, он отстранился и посмотрел ей в глаза.

- Почему?.. - в его голосе было слишком много всего: боль, непонимание, гнев.

Он резко сел, опустил взгляд на неё.

- Ты не была девственницей.

Сердце Снежаны пропустило удар.

- Что?..

- Ты прекрасно слышала, - его глаза сузились. - Ни крови, ни сопротивления. Всё было слишком... легко.

Она побледнела.

- Вова...

- Кто это был? - резко спросил он, всматриваясь в её лицо.

Она сглотнула, внезапно почувствовав себя маленькой и беззащитной.

- Я... Володя... Я не хотела...

Его пальцы сжались сильнее.

- Ты что, спала с кем-то другим?!

- Нет! - закричала она, слёзы навернулись на глаза.

- Тогда почему ты молчала?!

Её дыхание сбилось.

- Я... я боялась... Думала, если скажу, ты... ты меня бросишь...

Владимир молчал. Скулы сжались, челюсть дрожала от напряжения.

- Кто это сделал?

Она отвела взгляд, сжимая простыню.

- Снежана, кто?!

Она прикрыла лицо ладонями.

- Это было не по моей воле...

Он вздрогнул.

- Чёрт... - он встал, провёл руками по волосам. - Твой отец... он ведь знал. Вот почему был зол.

Снежана молчала.

Владимир нервно рассмеялся.

- Ты лгала мне в глаза. "Ты моя, Снежана. Только моя." Я всегда говорил тебе это! Если бы ты ушла от меня - это другое! Но ты...

Он развернулся, его глаза вспыхнули яростью.

- Володя милый, пожалуйста...

Резкий звук удара эхом разнёсся по комнате.

Снежана упала на кровать, ошеломлённо схватившись за щёку. Глаза расширились от шока.

Владимир тяжело дышал, смотрел на неё с болью и злостью.

- Убирайся, - выдохнул он.

- Володь...

- Вон! - рявкнул он, распахивая дверь.

Слёзы текли по её лицу.

- Ты... правда меня выгоняешь?

Он посмотрел на неё с ледяным взглядом.

- Да.

Она сдавленно всхлипнула, натянула на себя его рубашку, дрожащими руками собрала свою одежду и вышла.

Дверь захлопнулась за её спиной.

Тишина.

Она сделала шаг вперёд, не зная, куда идти. Главное - подальше отсюда.

Она шла по тёмной улице, дрожа от холода и предательства, сжимая в пальцах края его рубашки. Дождь моросил, пропитывал тонкую ткань, но ей было всё равно.

Каждый шаг отдавался в груди тупой болью.

"Я ведь верила... Я ведь любила..."

Она сама не заметила, как свернула к дому подруги.

Но, стоя у её двери, вдруг поняла: ничего не изменит то, что произошло.

Владимир предал её.

Он, её самый родной, самый любимый человек.

Она зажмурилась, и перед глазами вспыхнул образ сирени.

Сирени, которая только-только распустилась в первых лучах весеннего солнца.

Как и её любовь.

Нежная, чистая, согретая теплом.

Но внезапно налетел холодный ветер, и снег снова лёг на землю, хрустящий и беспощадный.

Как его злость.

Её любовь, как ранняя сирень, была обманута этим мимолётным теплом. Она раскрылась слишком рано.

А потом пришли морозы. И убили её.

Слёзы обожгли щёки. Она всхлипнула и сжала пальцы, словно пытаясь удержать то, что уже нельзя вернуть.

Сломанная сирень.

Сломанная любовь.

Она закрыла глаза, вслушиваясь в стук дождя.

И только одно слово звучало в голове.

Почему?"

Дверь открылась почти сразу.

- Снеж?! - подруга ахнула, увидев её.

Мокрая, бледная, с покрасневшими глазами. Губы дрожали, пальцы сжимали рукав рубашки, которая уже давно прилипла к телу.

- Что случилось?!

Но Снежана не могла говорить. Она лишь качнула головой и шагнула внутрь.

Тёплый свет в квартире ударил по глазам. Подруга быстро захлопнула дверь, схватила её за руки, повела в гостиную.

- Ты дрожишь! Сейчас принесу полотенце и сухую одежду.

Она ушла в спальню, оставив Снежану одну.

Та медленно опустилась на диван. Сердце всё ещё билось глухо и неровно.

Она закрыла лицо руками.

Перед глазами вспыхнули сцены этого кошмара: его крики, боль, его голос, полный ярости...

"Ты мне лгала!"

"Ты была с кем-то ещё?"

"Я верил тебе!"

А потом удар.

Её губы сжались.

Он не поверил. Не услышал. Не захотел услышать.

Слёзы снова потекли.

- Вот, держи, - подруга протянула ей полотенце и мягкую футболку. - Давай, снимай это, а то заболеешь.

Снежана молча кивнула и пошла в ванную. Тёплая вода смыла холод, но не боль. Она долго смотрела на своё отражение. Глаза были пустыми, губы пересохли.

Она вышла, переоделась и снова села на диван.

Подруга поставила перед ней чашку чая.

- Пей.

Снежана взяла чашку, но даже не чувствовала вкуса.

- Теперь рассказывай, - голос подруги был мягким, но настойчивым. - Что он сделал?

Снежана молчала. Но когда подруга сжала её руку, она не выдержала. Рассказала всё.

С каждым словом сердце сжималось всё сильнее. Подруга слушала молча. Но когда Снежана закончила, в её глазах уже пылала ярость.

- Он... он... - она сжала кулаки. - Какая же сволочь!

- Я... я не знаю, что делать, - прошептала Снежана. - Мне больно... Я его...

Она не смогла закончить. Подруга крепко обняла её.

- Ты у меня останешься. Ты не одна.

Снежана кивнула, уткнувшись в её плечо.

В ту ночь она долго не могла уснуть.

Только под утро, когда первые лучи солнца пробились сквозь шторы, её веки наконец закрылись.

Но даже во сне она видела сирень. Сломанную. Хрупкую. И сильный холодный ветер.

Она лежала, свернувшись калачиком, вжавшись в прохладную подушку. Комната была окутана полумраком, лишь бледные лучи луны скользили по полу, словно тихие свидетели её боли. Веки дрожали, слёзы продолжали катиться по щекам, оставляя солёные дорожки на коже. Тело ломило, но больше всего болело внутри.

Владимир... Её Владимир... Слова, которыми он её обзывал, будто ножом резали по сердцу. Они резонировали в сознании, оставляя раны глубже, чем любое предательство.

«Ты врёшь мне!»

Она вздрогнула, вспоминая, как злоба вспыхнула в его глазах. Он кричал, когда её тело предательски сдалось под ним, приняв его слишком легко. Слишком свободно.

- Ты была моей! Только моей! - гремел его голос в голове.

Голова кружилась, ком подступил к горлу. Её рвало, но даже после этого не наступало облегчение.

Она была одна. Совсем одна.

- Он не поверил мне... Он... не поверил... - прошептала она, чувствуя, как горло сдавливает новая волна слёз.

За окном скрипела старая ветка. Как та самая ранняя сирень... Она вспомнила её: маленькую, тоненькую, с белыми цветками, которые распустились слишком рано, обманувшись первыми тёплыми лучами солнца.

А потом пришёл неожиданный холодный снег.

Ранняя сирень погибла, потому что поверила, что весна наступила. Открыла лепестки, а потом застывший мир просто уничтожил её.

Как и её.

Хрупкая. Ломкая. Любовь её согрела, а потом растоптала.

Слёзы текли, заливая щёки. Грудь то стягивало, то сжималось в конвульсиях от рваного дыхания. Руки тряслись. Всё тело стыло в липком страхе.

Она слышала, как подруга шептала ей что-то успокаивающее, гладила по голове. Но это не помогало. Она была сломана.

«Ты не та, кем мне себя представляла...»

Его голос... такой любимый, такой родной... стал таким ледяным и полным отвращения.

Он видел её вчера ночью. Чувствовал её. Ощущал, что не она ему «отдалась», а кто-то другой отнял у неё это право.

Но почему он не поверил? Разве он не должен был почувствовать? Ведь они были связаны...

Сломанная сирень...

Сколько раз он дарил ей эти цветы, уверяя, что она так же прекрасна и нежна?

А что теперь? Кто теперь возьмёт на руки сломленную сирень?

Она больше не плакала. Просто сидела, вцепившись пальцами в колени. Глаза её стали пустыми, а сердце... Сердце, кажется, больше не билось.

Две недели. Четырнадцать дней. Триста тридцать шесть часов.

Каждый миг был пыткой. Бесконечная боль. Ком в горле, слёзы, которые текли без остановки. Снежана теряла сознание, её постоянно тошнило, руки дрожали, сердце болело.

Она считала, что уже выплакала все слёзы, но нет... они всё капали и капали, обжигая кожу солёными дорожками.

Она сжималась в комок, сидя на полу в темноте. На ней была тонкая ночная рубашка, и она дрожала от холода. Или от пустоты внутри.

Боль... Она была повсюду. В её сердце, в теле, в мыслях.

Раньше он держал её за руку, гладил по волосам. Её мир был его дыханием. А теперь... теперь только холодная постель и тишина, которая резала по живому.

- Снеж, ну ты издеваешься?! - подруга закрыла холодильник с грохотом. - Ты даже не прикасаешься к еде!

- Не хочу, - тихо ответила она, упрямо глядя в одну точку.

- Да ты видела себя? Боже, да посмотри хоть!

Но Снежана и так знала, что там, в зеркале. Серые, потухшие глаза, впалые щёки, губы покрытые трещинами... Когда-то она была сиренью. Цветущей, ароматной, живой... Теперь - просто сломанный, засохший побег.

Она сидела у окна в тонком халате, обняв себя за плечи.

Бессонные ночи делали своё дело. Иногда она засыпала, но только на несколько минут. Всё тело содрогалось от усталости и горя, но разум не давал заснуть.

Каждый раз, когда она закрывала глаза, она слышала его голос.

- Ты была моей! Только моей!

Где-то в груди раздавался щелчок, и новая волна боли накрывала её.

Иногда ночью она просыпалась, в панике ощупывая постель рядом, в надежде найти его там. Но там была только пустота.

А потом стало ещё хуже.

Сперва она подумала, что просто измождена. Но головокружение стало её преследовать. Тошнота не проходила ни на секунду. Иногда она вставала посреди ночи и металась в туалет, не понимая, что с ней.

А потом... когда от усталости и голода она вдруг упала в обморок прямо у подруги в ванной, всё стало понятно.

- Снежана, ты меня слышишь? - подруга хлопала её по щекам. - Ты как? Очнись, слышишь меня?

Глаза было сложно открыть, тело казалось ватным. Горло сдавило, но её заставили выпить воды. Холодной, как лёд.

- Что со мной... - простонала она, ощущая, как стучит в висках.

- С тобой то, что ты два дня не ешь. Меня это пугает, Снежана...

- Просто... не могу, - хрипло пробормотала она.

И вдруг резкий толчок внизу живота.

На секунду ей показалось, что это снова приступ, но затем он повторился.

Она замерла.

Потом судорожно потянулась к телефону. Считала дни. Вычисляла. Вспоминала. Ей стало так страшно, что она зажмурилась, боясь это осознать. Но правда уже всплывала.

Это невозможно. Нет. Не может быть.

Слёзы хлынули с новой силой. Она бережно провела ладонью по животу, чуть выгибаясь от боли. Не может быть... Как?

Она не сразу осознала, что плачет. Слёзы текли сами по себе. Невозможно было дышать.

Она беременна? От него. От человека, который ударил её. Который выгнал её. Который её не любит.

Снежана сидела в маленьком кабинете врача, обхватив руками живот. Казалось, что холодный воздух клиники пробирался под кожу, заставляя её дрожать, но не от страха - от осознания. В голове пульсировало только одно слово: беременна.

- Срок три недели, - тихо сказала врач, глядя в монитор УЗИ. - Судя по состоянию, аборт в вашем случае очень опасен. Организм сильно ослаблен.

Снежана кивнула, но вряд ли услышала хоть слово. Она смотрела на экран. Крошечное пятнышко... совсем крошечное, но уже живое.

«Твой сын, - прошептала она про себя, - Наш сын...»

От этих мыслей закружилась голова. Выйдя из кабинета, она закрыла глаза и сжала кулаки.

Она не скажет ему. Не скажет.

Зачем? Чтобы услышать, что ребёнок не от него? Чтобы снова увидеть эту злость в глазах, снова почувствовать удар?

Но Владислав... её мальчик... Разве он заслуживает такой судьбы?

- Ты вся трясёшься, - сказала подруга, подхватывая её под локоть.

Снежана помотала головой.

- Ты плохо выглядишь. Бледная как полотно... Снеж, может, стоит сказать ему?

Снежана зажмурилась. Сказать? Если он не поверит?Если бросит? Или, может быть... Если не бросит?

Она коснулась живота ладонью и вышла из клиники, оставляя за собой аромат сирени.

Снежана брела по улице, кутаясь в легкую кофту, хоть на улице и было тепло. Ноги заплетались, перед глазами все плыло, но она упрямо шла вперёд, держась за живот.

Подруга встретила её на пороге и сразу ахнула:

- Ты в порядке?

- Не знаю... - прошептала Снежана.

И тут её ноги подкосились.

Она даже не успела понять, как оказалась в объятиях подруги. Голова закружилась, перед глазами поплыли цветные пятна, и в следующий миг - темнота.

Когда она очнулась, подруга сидела рядом, сжимая её ладонь. В глазах подруги стояло беспокойство, губы поджаты. На тумбочке - стакан воды и какие-то таблетки.

- Снеж... - мягко позвала подруга. - Я сходила с тобой к врачу. Ты ничего не помнишь?

Снежана слабо помотала головой. В висках стучала боль.

- Тебе нельзя делать аборт. Твой организм сейчас не выдержит. Но сказали что малыш здоровый и хорошо растёт.

Снежана только вздохнула.

- Ты рада? - Подруга присела рядом, погладила её по плечу.

- Не знаю, - прошептала она. - Мне страшно.

- Ты скажешь ему?

Тишина.

- Он не поверит. Он уже не верит. Он выгнал меня, Аня. Он ударил меня.

Подруга тяжело вздохнула.

- Ты же его знаешь. Он любит тебя. Просто он... не смог справиться с этим.

- Любит? - Глаза Снежаны засверкали от слёз. - Любит? Так, может, ему стоило хотя бы выслушать меня?!

Подруга замолчала. Конечно, она понимала, что у Снежаны было слишком мало шансов. Слишком мало...

- И что ты будешь делать?

Снежана глубоко вдохнула.

- Верну его. Любой ценой. Ради нас. Ради Влада...или Эммы.

В её глазах снова появился огонь. Она сжала кулаки и вытерла слёзы.

Если её любовь как сирень... пусть даже и сломанная... но неужели она не сможет расцвести заново?

Она сожмёт эту боль в кулаке. Ради себя. Ради них.

Ради сына или дочери.