"Прости"
Ещё одно дело было закрыто. Чисто, быстро, без сучка и задоринки - как и любил Сотников. На итоговом разборе все получили похвалу. Начальник даже позволил себе редкую шутку, мол, если бы все отделы работали, как их, то у него не осталось бы ни одного седого волоса. А Гнездилов, конечно, получил свою традиционную "в первую очередь". Он, сияя, буквально вприпрыжку подошёл к Ирине Александровне.
- Ну что, Ирина Александровна, - начал он, понижая голос до полушёпота и принимая свою самую галантную стойку. - Хотел бы отметить ваш вклад. Я-то уж понимаю, кто тут мозг операции. Может, отпразднуем как-нибудь?.. Ну, только вы и я.
Он даже попытался наклониться ближе, но в этот момент, словно по сценарию, рядом оказался Максимов.
- Игорь, иди лучше, масочками своими помажься, а? - спокойно, но с таким выражением в глазах, что Гнездилов отскочил, будто его обдало кипятком.
Ирина чуть прикусила губу от смеха и, посмотрев на Макса, мягко сказала:
- Если ты собирался позвать меня куда-то, то знай - я не люблю рестораны и кафе. Предпочитаю тишину. Лучше дома.
Максимов даже не стал скрывать улыбку:
- Тогда у меня. Вечером.
- Договорились.
Рабочий день подходил к концу. Люди начали расходиться. Максимов, надев куртку, зашёл в кабинет, чтобы забрать Пса. Ирина тем временем стояла в коридоре, ожидая его. Она проверяла сообщения на телефоне, когда вдруг чей-то голос отвлёк её.
- Привет.
Она подняла глаза - перед ней стоял тот самый знакомый. Только теперь с букетом в руках. Красные розы.
- Ты что здесь делаешь? - удивлённо нахмурилась Ира. - И... это всё зачем?
- Я просто подумал, что мы могли бы поговорить. Спокойно. Как раньше.
В этот момент с лестницы начал спускаться Максимов. Он шёл с поводком в руке, а Пёс вальяжно ступал рядом. Но увидев цветы, мужчину и растерянную Ирину, он замедлил шаг.
- Ну, я не буду вам мешать, - хрипло бросил он. - Удачи.
Он даже не посмотрел на неё - просто развернулся и вышел на улицу. В коридоре воцарилась пауза. Все поняли, что что-то пошло не так.
- А что сейчас вообще было?.. - пробормотал Вахтанг, не понимая, что происходит.
Лёша, надевая куртку, ответил тихо:
- А что с Максимовым?
Гнездилов, величественно поправив свою нелепую шляпу и накинув поверх плеча плащ, будто был главным сыщиком века, прошёл мимо всех, бросив через плечо:
- А что тут неясного? Наш Максимов влюбился. А Ирина просто решила, что он - дебил.
И ушёл. Торжественно. С пафосом.
Ирина стояла в коридоре, сжимая букет. На глазах застыл вопрос - почему всё так вышло.
.....
...Она резко повернулась к своему старому знакомому, без лишних слов сунула букет ему в грудь.
- Это ни к чему. Уходи, - сказала она, почти прошептала, не глядя ему в глаза.
Он остался стоять с цветами в руках, растерянный и озадаченный, а Ирина уже выбежала за дверь. Она не оглядывалась. Просто бежала вниз по ступеням, по крыльцу, по мокрому асфальту двора. Ветер бил в лицо, дыхание сбивалось, но она не останавливалась. Губы дрожали - не от холода, а от того, как всё пошло не так.
Максимов стоял у машины, закрыл багажник, в котором Пёс уже занял своё привычное место, и повернул ключ зажигания. Ирина вылетела за угол, как раз когда его машина начала медленно разворачиваться.
Она увидела его.
И он - её.
Но он не вышел. Не позвал. Не подал даже вида. Только короткий взгляд, быстрый, как вспышка. В нём - холодное непонимание и боль, которую он не собирался показывать.
Машина выехала со двора, скрывшись за поворотом.
Ирина остановилась. Не добежав. Не догнав. Слов всё ещё не было. Букета - тоже. Но внутри было что-то гораздо тяжелее. Тяжелее, чем объяснение. Тяжелее, чем оправдание.
Она просто стояла посреди пустеющего двора, пока ветер рвал пряди волос, а вечер надвигался всё гуще.
***
Квартира была тиха. За окном моросил дождь, мягко постукивая по подоконнику, словно кто-то хотел пробиться в её уединение. В комнате почти не горел свет - лишь тёплое, тусклое сияние лампы отбрасывало мягкие тени на стены. Ирина сидела в кресле, закутанная в серо-бежевый плед, с бокалом вина в руке. Красное, сухое. Она редко пила - в основном в такие вот вечера, когда всё внутри будто пульсировало тревогой, когда слова не хотелось говорить вслух, а мысли не прекращали звучать в голове.
Прошло полгода с того момента, как она оказалась в Киеве. Полгода в новом отделе, среди чужих тогда людей, улиц и привычек. А теперь? Она знала каждый поворот в здании, знала, у кого какая кружка, кто как пьёт кофе, кто всегда опаздывает на пять минут. Она влилась. Она стала частью этой команды. И всё это было бы не таким важным... если бы не он.
Максимов.
Она провела пальцем по краю бокала и опустила взгляд. Почему всё получилось так нелепо? Почему он уехал, не сказав ни слова, даже не дав ей объясниться? Почему она позволила этому моменту разрушить то, что между ними начало медленно, осторожно, почти незаметно, но так живо выстраиваться?
Старый знакомый - она даже не вспоминала о нём. Да, она его тоже обидела. Просто оставила, просто ушла, не объяснив, не глядя в глаза. Но не потому, что хотела быть жестокой. А потому что всё внутри было занято другим. Максимовым.
Да, он был старше. Серьёзно старше. Более сдержанный, более грубый в выражениях, не всегда мягкий. Иногда резкий, иногда даже отчуждённый. Но это были его стены. А она - за эти полгода - научилась их читать, как шрамы на теле. Его привычки, фразы, интонации, взгляды, движения рук - она знала их все. И всё это вызывало у неё не раздражение, не усталость, а почти что... тепло. Как будто всё в нём было правильно. Свое. Её.
Она сделала глоток вина. И вновь вернулась к одной и той же мысли: она больше не сможет смотреть на кого-то так, как смотрит на него. Не сможет искать чью-то улыбку в толпе, ждать звонка.....
Он стал её привычкой. Не навязчивой - нужной.
***
«Господи, - подумала она, прикрывая глаза, - как же мне тебя сейчас не хватает».
***
Максимов сидел в полумраке своей квартиры, в просторном, но непривычно тишайшем зале. На столе стояла тарелка с яичницей, которую он приготовил ещё час назад - холодная, неаппетитная, как и весь сегодняшний вечер. Пёс мирно лежал на диване, изредка пошевеливая ушами, словно пытался уловить настроение хозяина. Телевизор был выключен. И это было странно.
Максим всегда включал что-то на фоне - новости, спорт, документалки - неважно. Просто чтобы не слышать этой звенящей тишины. А сейчас... даже не захотел. Даже не заметил, как всё это погрузилось в беззвучие. Он просто сидел, уставившись в одну точку, будто в ней был весь смысл мира. Или, наоборот, его отсутствие.
Он никогда не боялся одиночества. С детства привык к нему. После развода - тем более. Привык быть один, сам с собой, с псом, с делами. Но в последние полгода это ощущение как будто растворилось, исчезло. И вот теперь оно вернулось. Только не как старый знакомый, а как пустота, режущая изнутри.
Он думал о себе. О том, какой он есть на самом деле. Вспыльчивый. Упрямый. Иногда жесткий. Часто несдержанный. Не умеющий говорить «извини» вовремя. Не умеющий ждать. Ревнивый. Закрытый. Молчаливый.
Он знал, что ему 37. И знал, что вряд ли изменится. Вряд ли станет другим, мягким, гибким, романтичным. Он слишком долго жил в броне, чтобы теперь вдруг сбросить её. Но с ней... с Ириной... ему хотелось попытаться. Хотелось стать хотя бы немного другим.
Он думал о том вечере. Как обещал, как почти с нетерпением предложил: «Поехали ко мне, поужинаем, просто посидим». Она согласилась. Улыбнулась. А потом - всё пошло как-то не так. Этот тип с цветами, этот момент в коридоре, её взгляд, её замешательство. И он сам. Он же даже не дал ей объясниться. Просто ушёл. Как пацан. Как обиженный мальчишка.
И теперь он понимал, что, возможно, ошибся. Что, может быть, всё было не так, как казалось. Что Ирина ничего не планировала. Но его упрямство, его обида, его привычка решать всё резко, отрубить одним движением - сыграли своё. Он просто ушёл. Промолчал. И теперь вот сидел здесь, с яичницей, которую уже даже пёс не просил.
Он вздохнул. Закрыл глаза и уткнулся лбом в ладони. Всё было чертовски глупо. Неправильно. И внутри - пусто.
Он скучал. Не просто скучал - ему не хватало её до ломоты. Хотел бы сейчас просто услышать её голос, просто сказать: «Прости. Я идиот». Хотел бы прижать к себе. Не говорить - просто держать, ощущая, что она рядом. Что она не ушла. Что всё ещё можно исправить.....
***
В этот момент раздался звонок в дверь. Он встал с тяжёлым вздохом, не ожидая никого. Кто мог прийти в такое позднее время? Когда он открыл дверь, перед ним стояла Ирина. Её глаза горели, а дыхание было прерывистым. Она была красной, вся словно переполнена каким-то внутренним волнением, как будто пыталась сдержать бурю, которая вот-вот прорвётся наружу.
Максимов застыл. Он даже не успел ничего сказать, как Ирина, не раздумывая, шагнула вперёд и, не произнеся ни слова, поцеловала его. Это было не просто нежное прикосновение губ - это был поцелуй, полный напряжения, страсти и эмоций, которые они оба не могли выразить. Ирина не ожидала его ответа, но её губы буквально растворились в его, и она почувствовала, как он отреагировал - сначала с удивлением, но потом всё, что было внутри, вырвалось наружу.
Максимов крепко обвил её руками, прижимая её к себе. Тело Ирины мгновенно отозвалось на его прикосновения. Их тела встретились, и это было так естественно, как если бы они оба давно ждали этого момента. Поцелуи становились всё более горячими, дыхание учащалось, и между ними начинала пульсировать искра, которая сжигала все сомнения.
Не произнесённые слова всё ещё висели в воздухе, но они уже не имели значения. Он чувствовал её так близко, её тепло, её запах, её волнения, которые они оба так долго скрывали. Он нежно провёл рукой по её спине, глубже притягивая её к себе, а она ответила ему с такой же страстью. Он не мог оторваться от неё, его руки стали нетерпеливыми, они исследовали её тело, как если бы он не мог насытиться.
Когда поцелуи становились всё более страстными и её руки сжимали его плечи, он не выдержал. Он поднял её, его руки крепко удерживали её в своих объятиях, и, не выпуская из рук, он перенёс её к дивану. Его губы продолжали искать её, с каждым поцелуем она становилась всё ближе, как если бы он хотел полностью раствориться в ней.
Мгновение за мгновением они продолжали быть друг в друге, теряя счёт времени. Ирина чувствовала, как всё вокруг растворяется, когда он прижимает её к себе. Их тела говорили на своём языке, и каждый прикосновение становилось всё более страстным, а каждый поцелуй - ещё более желанным.
Эта ночь дарила им только лучшие чувства,они наслаждались друг другом...и были невероятно счастливыми.