Горбатого могила исправит
Телефон оповестил в очередной раз о новом сообщении. Костя сконфуженно прятал его, и старался внимательно слушать Владимира Леонидовича. Шло совещание, работа кипела, а Марина продолжала присылать свои провокационные фото. Геннадий Павлович недовольно косился, в последнее время спецагент Константин был рассеян и чем-то отвлечен, чем-то, или кем-то, но точно не работой. А работа спецагента требует максимального сосредоточения, иначе, как у сапера, одно неверное движение и катастрофа.
Как объяснишь это Марине? Она и слушать не хотела. Если Костя не ответит, начнется настоящая истерика.
"Ты с кем там? — ревностно допытывалась девушка. — С бабой? Говори где, я сейчас приеду!"
Доводы бессильны против логики Марины. Косте проще было согласиться, чем оправдываться.
— Константин! — в который раз обратился к нему начальник. — Мы ждем ваш доклад!
Костя извинился, медленно поднялся и пытаясь вникнуть в происходящее, вернуться на землю, докладывал, пока на втором, служебном телефоне не замаячил сигнал звонка. Спецагент сбился, забыл о чем говорил. Он знал, что если сейчас не ответит будет слушать весь вечер укоры и стенания. Марина будет плакать, в истерике собирать свои вещи, рыдать над чемоданом и всячески обзывать Константина. Он станет как дурак, умолять о прощении, пообещает больше так не поступать. Силой отберет чемодан, бросит вещи обратно в шкаф и до ночи будет успокаивать любимую. И так каждый день, если он сейчас не ответит, она, что вполне вероятно, исполнит угрозу, и вернется в Италию. Марина больше не боится мести Комиссарова, называется — с глаз долой и с сердца вон. Нет реальной угрозы — нет страха.
— Простите, важный звонок, надо ответить.
Владимир Леонидович обескураженно смотрел на подчиненных и диву давался: до чего распустил сотрудников.
Константин, прикрыв рот ладошкой ответил «алло». Всем присутствующим эхом доносился из трубки женский истеричный голос.
— Марина, я сейчас не могу, у нас важное совещание? Какие женщины? Тут одни мужчины? Нет, я не могу по видеосвязи, я на совещании. Марина, прекрати. Марина...
Очевидно же, доводы бессмыслены, ведь это Марина. Геннадий Павлович укоризненно качал головой, Владимир Леонидович очень-очень был недоволен, остальные коллеги посмеивались, хихикали в лацканы пиджаков и смущенно переглядывались: «вот каблук!».
— Константин Викторович, — не выдержал нахальной шутки Геннадий Павлович и просверлил парня взглядом.
Но Константин Викторович полностью находился под властью женских чар, а точнее под властью манипуляций и истерик.
— Простите, я на секунду подключу Марину, — Костя начал заикаться, — Ммарину Анатольевну?
На самом деле это был уже не вопрос, он это сделал.
— Марина, ты ставишь меня в неловкое положение, — прошептал Константин и покрутил телефоном так, чтобы девушка увидела всех сидящих.
— О, здравствуйте, Леонидыч! — говорила она узнав бывших кураторов. — Приветик, Палыч! Всё сидите? Ну сидите. Костя вечером жду дома, попробуй только не явиться!
— Марина, ну пожалуйста, хватит!
— Чмоки-чмоки, пупсик!
Коллеги, которые помладше, не выдержали, рассмеялись в голос.
— Я надеюсь это всё? — Владимир Леонидович выглядел крайне, просто катастрофически, недовольным. — Мы можем продолжать?
— Простите, — мялся Костя, переступая с ноги на ногу, — ну вы же знаете Марину. Она грозится улететь в Италию, не понимает насколько это может-быть опасно.
— Вы закончили или нет? — Леонидыч стал пунцово-красным, он всё думал: как же так, был нормальный парень, подающий надежды агент, встретил барышню, размяк, раскис, одним словом размазня, пупсик.
А "пупсик" собрав всю волю в кулак, тоже пунцовый от стыда, продолжал доклад, боялся встретиться глазами с Геннадием Павловичем. Вот кто настоящий мужик, кремень, ему никакие Марины в работе не помеха. А с ним, с Костей, что-то не так, околдовала его она, ведьма.
Закончив совещание, все разошлись по рабочим местам и как на зло, Геннадий Павлович поставил Костю в наружное наблюдение за важнейшим объектом.
— Как же так! — стонал и канючил Константин. — А как же Марина?
«Ну всё!». Терпение подполковника иссякло, он, что есть мочи, заорал. У Кости даже в ушах зазвенело.
— Капитан! Слушать мою команду: налево и марш выполнять приказ!
— Есть! — Костя пошатываясь поплелся к машине.
Геннадию Павловичу и жалко было парня, и противно смотреть. Он решил вмешаться, всё-таки до встречи с Мариной Константин был отменный кадр.
Марина, как обычно, ничего не делала, то есть была очень занята, восстанавливала сияющую кожу лица с помощью косметической маски, принимала ванну с пеной, напевала песню, дула на искрящиеся пузырьки и ждала любимого с работы. В дверь кто-то позвонил. Девушка удивилась, что-то рано сегодня пупсик вернулся, ключи что ли забыл.
Она быстро избавилась от маски, распустила волосы и в радостном предвкушении открыла дверь. Улыбка исчезла с ее обворожительного лица — на пороге стоял Геннадий Павлович.
— Я думала это Костя! — Марина разочарованно оставила дверь на распашку и пошла в спальню.
— А вы знаете, Марина Анатольевна, — не дождавшись приглашения мужчина зашел в квартиру и закрыл за собой дверь, — меня всегда поражало ваше самомнение.
— Какое еще самомнение? — из спальни спросила она.
— Вы так уверены в своей способности думать.
Марине показалось, что он ее обидел, вот только чем, она понять не могла, поэтому злилась.
— Чего вам? — спросила девушка выглянув из спальни.
Мужчина склонился над ней загадочно улыбаясь. Если бы это был не Геннадий Павлович, а любой другой мужчина, Марина давно бы догадалась, что надо. Но перед ней был совсем не понятный ей тип людей.
— Хотел вам напомнить, Марина Анатольевна, ваш враг, Валерий Комиссаров находится на свободе, и пока достать его не представляется возможным. Не забывайте, лишь здесь, у себя на родине, вы в безопасности. Никто не сможет вам помочь, ступи вы на чужую землю. Поэтому прекратите шантажировать Константина, никуда вы не улетите. Ясно?
Марина надула губки, стала в позу обиженной девочки и отвернулась. С чего это он вмешивается в их отношения с Костиком, она уж сама как-нибудь разберется.
— Марина Анатольевна, повторите: лишь здесь, на родине, я в безопасности.
Она продолжала дуть губы.
— Ну же! — Геннадий Павлович ясно дал понять, что не уйдет, не услышав требуемого.
— Да-да! Я поняла, здесь я в безопасности!
Он удовлетворенно улыбнулся и на ходу добавил:
— Константина сегодня не ждите, он на важном секретном задании.
Подполковник ушел, Марина не знала, то ли злиться, то ли послушаться. Она позвонила Косте, тот как всегда отвечал короткими фразами: «я занят, разговаривать не могу».
Утром он не появился, прислал сообщение: "Еще занят. Когда буду, не знаю".
«Ага! Значит занят? Ну, я тебе покажу!»
Девушка горела желанием отомстить тщедушному бабнику, знает она его задания, небось нашел себе на стороне какую-нибудь потаскуху. А ведь с ней он тоже познакомился на задании, значит и с другой может также.
«Кувыркаются, наверное, там! Вот гад! Бабник! Потаскун! Ну я тебе!»
Марина разбросала вещи Константина по квартире, замочила рубашки в унитазе, разорвала его нижнее белье, продырявила носки, прожгла утюгом штаны. Когда нетронутых вещей больше не осталось, она почувствовала потребность утопить горе в стакане и развеять тоску. Марина собралась и уехала в ночной клуб на всю ночь.
В пять утра следующего дня вернулся Константин со службы. Открыл дверь и обомлел. По квартире прошелся ураган, все вещи разбросаны, клочки ткани валяются повсюду, а Марины нигде нет. Костя не знал, что и думать, боялся предположить, что же тут произошло. Телефон девушки выключен, он в панике сообщил о возможном нападении и похищении Геннадию Павловичу. Тот приказал ничего не трогать и никуда не звонить до его приезда. Приехал и ахнул. Костя принялся строить догадки: «они вломились, их было по всей вероятности двое, Марина сопротивлялась, была драка, но следов крови нигде нет, значит возможно они ее вытащили силой из квартиры и увезли в неизвестном направлении». Геннадий Павлович скептически смотрел и слушал, он заметил странную закономерность — лишь вещи Константина разбросаны, а что ни вещь, то испорчено окончательно. Он поднимал носок за носком, везде отрезанные лоскуты, штаны полусоженные, унитаз забит вещами. Геннадий Павлович открыл шкаф — платья Марины на месте, никем нетронутые. А Костя ходил мрачный как туча и грозился расстрелять в упор всех обидчиков возлюбленной.
— Не спеши с расстрелами, — сказал ему Геннадий Павлович, — всё в порядке с твоей Мариной. Это она характер показывает.
Наконец-то Костя заметил, что лишь его вещи были разбросаны и испорчены. — Да, похоже на мою Марину, — согласно произнес он и стал еще мрачнее.
Ни одного целого носочка, ни одних трусов, даже галстуки порезала, всё искромсала.
Геннадий Павлович собирался уходить, но вдруг резко остановился и сказал:
— А знаешь, что Костя, собирайся-ка ты и езжай в командировку. Мне как раз на севере человек нужен. Заодно и обдумаешь, как дальше жить. Я тебе по-дружески советую, собирайся или останешься без работы.
Последняя фраза прозвучала как ультиматум. Костя растерянно развел руками.
Ну сейчас опять начнет: а как же Марина, а куда Марину, — подумал подполковник. Но вместо этого прозвучало:
— Геннадий Павлович, мне и собирать-то нечего.
Подполковник смотрел на растерянного Константина с пазлами носка в руках, вокруг валялись сплошные лохмотья. Мужчина по-началу негромко, а затем всё сильнее и сильнее хохотал.
— Ничего, по дороге соберешься, — сказал он Косте и ободряюще хлопнул по плечу.
Константин с грустью смотрел на остатки своего гардероба и покидал квартиру, в которой он провел несколько незабываемых месяцев. Хотел было оставить Марине записку, но Геннадий Павлович отговорил его, сказал, что появится — сама позвонит. Он тоскливо закрыл дверь на ключ, пока никто не видел, погладил рукой по двери на прощание и подумал: «да, Марина, и ничего-то с тобой у нас не вышло».