Новые версии
— Кирилл! Кирилл!
Кирилл с трудом поднял тяжелые веки.
— Вставай, сынок, — тряс его за плечо отец.
За окном серело утро, струились капельки дождя по стеклу. На часах было восемь. Кирилл с трудом поднялся, он так и спал в одежде, сломанная рука затекла, голова болела, и вспоминался обрывками странный сон.
В столовой остывал завтрак и свежий кофе. Вся семья была в сборе, готовая обсудить прочитанную прошлым вечером чужую жизнь.
Первым заговорил отец:
— Даже не знаю, что сказать.
Он выглядел озадаченным, мужчина сорок лет отдавший службе, дослужившись до звания генерала, человек со стальными нервами, гений, был растерян и задумчив после прочитанного.
— Я бы посоветовал показать записи психиатру, или психологу. Может-быть специалист определит где правда, а где вымысел.
— Думаешь, дневник — это выдумка?
Максим Геннадьевич наверняка ничего не знал.
— Возможно часть правда, а часть фантазия. Почему я так думаю? Потому что, если бы Павел действительно существовал, он бы узнал эту женщину. А все Павлы ответили отказом. Но это лишь мое предположение, я сильно сомневаюсь на счет реальности последних событий описанных в дневнике. Думаю, что Комиссаров действительно относился к ней по-скотски, но ее не убивал. Хотя у твоей мамы совершенно другая версия.
Кирилл с любопытством посмотрел на мать, интересно, что думает человек, не имеющий ни малейшего отношения к полиции, так сказать, человек с чистым разумом и совестью.
Мария Владимировна с энтузиазмом выложила, как на духу свою версию событий.
— Я тоже думаю, что Комиссаров девушку не убивал, так как любит ее безумно. А вот любовника он убил, уже давно. Думаю он это сделал здесь, на родине, как только тот вернулся.
— А как же письмо? Кто-то тогда ответил?
Отец многозначительно кивнул, мол, готовься сынок, сейчас мама выдаст.
— Ответил Дружинин Павел. Но кто тебе сказал, что имя в дневнике указано настоящее? Может-быть его зовут совсем не Павел. А ты изначально пошел по ложному следу.
— Все имена в дневника совпадают с именами реальных людей, а один лишь Павел придуманное имя? — ошарашенно спросил Кирилл, мать по правде говоря, сбила его с толку своими умозаключениями.
— Именно, — сказала она подняв указательный палец вверх. — А к тебе явился друг убитого, ну или брат.
Кирилл беспомощно смотрел на папу, в голове не укладывалась новая версия событий. Максим Геннадьевич пожимал плечами, он умывает руки в этом деле.
— Как говорится, без сто грамм не разберешься...
Он потянулся к графину, но встретил укоряющий взгляд жены, обиженно вернулся на место.
Теперь Кирилл еще больше запутался, видимо не надо было показывать дневник.
— Не надо исключать еще следующий вариант, — заговорил отец: — Комиссаров мог припугнуть настоящего Дружинина, и тот вместо себя прислал знакомого.
— Нет, я почти уверена, Комиссаров убил настоящего любовника девушки, а ее похитил.
— Так, всё хватит! — не выдержал Кирилл, его мозг готов был взорваться. — Вы меня совсем запутали.
Ему на секунду стало стыдно, он никогда не повышал голос на родителей, но теперь их послушный сын сильно изменился, стал несдержанным и нервным. Дальше ели молча, Мария Владимировна умная женщина, знала, когда надо остановиться и не мешать, ушла мыть посуду. Максим Геннадьевич потягивал кофе, и наконец оставшись наедине с сыном, мог откровенно говорить. При матери он так не мог, она вчера была слишком взволнована. Он не заметил, как женщина подкравшись со спины, читала, то что нельзя было читать. Мария Владимировна невероятно впечатлительна, история несчастной незнакомой девушки поразила ее до глубины души. Максим Геннадьевич с трудом заставил ее выпить успокоительное и лечь спать, женщина порывалась бежать в полицию, писать самому Президенту, в общем, делать хотя бы что-нибудь, ведь нельзя допускать подобное беззаконие, преступник бегает на свободе, девушку так и не нашли. Как можно? Где справедливость? Покуда богатые будут творить, что хотят? И еще много-много чего выкрикивала в возмущении женщина. Пока Максим Геннадьевич, как всегда, спокойным и уверенным голосом не сказал жене:
— Маша, прошу тебя ложись спать. Мы с Кириллом сделаем всё возможное.
Максим Геннадьевич искренне хотел помочь разобраться в этой истории. Он видел, как важно расставить все точки над «и» для Кирилла.
— Вот что, — заговорил отец откровенно, — единственный, кто сможет пролить свет на эту темную историю сейчас скрывается. И я имею ввиду не Комиссарова, его забудь, теперь им заняты куда более важные люди. Я о человеке, назвавшимся Павлом. Найдешь его и станет всё понятно. Но не сейчас. Вылезешь, наделаешь шума, больше не простят — посадят. Как только всё закончится, тогда сможешь отыскать его.
— Как понять, когда закончится?
— О, это проще простого. Как только твой непосредственный начальник, Петр Иванович, вызовет тебя на разговор, и не важно чем решиться, уволят тебя или оставят, как только он вызовет тебя, заговорит с тобой о дальнейшей судьбе твоей, считай, закончилось. А сейчас сиди тихо, останешься у нас.
Отец окинул взглядом изможденного сына.
— Тебе надо отъесться и отоспаться, Кирилл, ты уже на человека не похож.
Кирилл всегда был послушным, он останется, иначе просто напросто умрет от нервного истощения.