01:16
Я вошла в студию Трэвиса, чувствуя, как с плеч спадает огромный груз. Маска, которую я носила последние часы, сползла, обнажив усталость и истощение. Трэвис встретил меня у двери, его лицо было серьезным. — Как ты? — спросил он, протягивая мне стакан воды.
Я сделала несколько глотков. — Выжата как лимон. Но у нас все получилось. Он все сказал.
Трэвис кивнул. — Я все слышал. И видел. Ты большая молодец, Тиша. Справилась блестяще. Ни единого прокола.
Он провел меня к своему компьютеру. На экране мелькали какие-то графики и спектрограммы. — Я уже начал чистку записи. Убираю фоновые шумы, усиливаю голос Лареза. Сейчас у нас есть чистое, четкое признание. Аудио и видео. Это неоспоримые доказательства.
Я присела рядом, наблюдая, как он работает. Голос Лареза, полный самодовольства и цинизма, теперь звучал отчетливо, лишенный того бархатного обертона, который он так умело использовал. Его слова о "доработках" машины, о "неудобном" Крауле, о моей "покорности" – все это было зафиксировано.
— Что теперь? — спросила я, когда Трэвис закончил. — Полиция?
Трэвис повернулся ко мне. — Полиция – это следующий шаг. Но не сейчас. Если мы пойдем туда прямо сейчас, Ларез узнает, что у нас есть запись. И он может предпринять ответные действия. Например, попытаться запугать свидетелей, подкупить кого-то, или, что хуже, сделать что-то с Краулом.
— Что ты имеешь в виду? — моё сердце сжалось.
— Он изолировал Краула в больнице. Значит, он хочет контролировать информацию. Пока Краул не оправится и не сможет сопротивляться. Нам нужно прорваться к нему. Предупредить его. И заручиться его поддержкой. С его показаниями и нашей записью, Ларез уже не отвертится.
— Но как? — я вспомнила неприступность приемного отделения. — К нему никого не пускают.
— Нам понадобится нестандартный подход. — Трэвис улыбнулся. В его глазах загорелся огонек азарта. — У меня есть знакомая медсестра. Она работает в ночную смену в этой больнице. Она не знала о деле Краула, но она кое-что мне должна. И она не терпит несправедливости.
— Ты думаешь, она поможет?
— Если я правильно ее знаю, то да. Она сможет дать нам нужный пропуск или провести нас незаметно. Но это риск, Тиша. Если нас поймают, будут проблемы.
— Я готова рисковать, — твердо сказала я. — Мне нужно поговорить с Краулом. Он должен знать правду.
Трэвис кивнул. — Хорошо. Тогда начнем подготовку. Медсестра выходит на смену в полночь. Это наше окно. К этому времени в больнице будет меньше всего персонала и посетителей.
Следующие несколько часов мы провели, разрабатывая план проникновения. Трэвис рисовал схемы больницы, отмечая служебные входы, коридоры, которые редко патрулируются. Он объяснял, как пройти через разные зоны, не привлекая внимания. Мы продумали легенду: "сотрудники по обслуживанию медицинского оборудования".
— Вот это, — Трэвис протянул мне темно-синий комбинезон. — Надень это. И вот это – бейдж. Там нет твоей фотографии, но есть вымышленное имя. Старайся не поднимать голову, если кого-то встретишь. Веди себя уверенно, но незаметно.
Я надела комбинезон. Он был немного велик, но это только добавляло правдоподобия образу технического работника. — Что мы скажем Краулу? Он не доверяет никому.
— Ты скажешь ему правду, Тиша. Все, что ты знаешь. О Ларезе, о его признании. И ты покажешь ему часть записи. Пусть он убедится, что ты на его стороне. Он должен понять, что ему нужна помощь. И мы здесь, чтобы ему помочь.
Напряжение росло с каждой минутой. Всю нашу подготовку я чувствовала себя как в тумане, но когда часы пробили полночь, и мы вышли из машины у служебного входа в больницу, реальность ударила с новой силой.
Служебный вход был неприметным, освещенным лишь одной тусклой лампочкой. Мы постучали. Дверь приоткрылась, и показалось лицо женщины в медицинской форме. — Трэвис? — она шепнула. — Вы вовремя.
— Привет, Рони. Это моя коллега, — Трэвис кивнул на меня. — Мы пришли по делу Фларова.
Рони взглянула на меня, затем на Трэвиса. В ее глазах читалась настороженность, но и решимость. — Хорошо. Заходите быстро. Я не могу долго держать дверь открытой. Я ждала вас.
Мы проскользнули внутрь. Запах медикаментов ударил в ноздри. Коридоры были пусты. — Он в палате 307. — Рони показала нам направление. — Третий этаж. Я отвлеку дежурного. У вас есть минут пятнадцать, не больше. Потом могут начаться обходы. Удачи.
Она повернулась и пошла в другом направлении. Мы с Трэвисом двинулись по коридору. Наши шаги гулко отдавались в тишине. Каждый поворот, каждая открытая дверь заставляли сердце замирать. Я чувствовала, как потеют ладони.
Мы поднялись на третий этаж. Коридор был еще более тихим. И вот она – палата 307. Дверь была чуть приоткрыта.
Трэвис посмотрел на меня. — Твоя очередь, Тиша. Помни, он не доверяет. Но ты должна пробиться к нему. Удачи. Я буду ждать у двери.
Я кивнула, глубоко вдохнула и толкнула дверь.
Палата была погружена в полумрак. Свет ночника у кровати едва освещал комнату. На кровати лежал Краул. Его лицо было бледным, под глазами залегли тени. Но он не спал. Он смотрел в потолок, и в его взгляде была такая безнадежность и опустошенность, что мое сердце сжалось.
Он повернул голову на шум, и его глаза, привыкшие к темноте, сфокусировались на мне. Он прищурился. — Кто здесь?
Я сделала шаг вперед, сняла бейдж и откинула капюшон комбинезона. — Краул... это я. Тиша.
Его глаза расширились от удивления, а затем в них вспыхнула искра недоверия и даже раздражения. — Тиша? Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала? Я же никого не принимаю.
— Я знаю, — я подошла ближе к кровати, но остановилась на расстоянии. — Я знаю, что ты никого не принимаешь. И знаю, почему.
Его взгляд стал настороженным. — О чем ты?
— Я знаю о твоей аварии, Краул. И я знаю, что это было не просто несчастный случай. Это подстроил Ларез.
На его лице мелькнуло такое сильное выражение шока, что я поняла – я попала в точку. — Ларез? — прошептал он. — Но как? Зачем?
— Потому что ты был ему конкурентом, — я говорила быстро, но четко. — Он признался мне. Что он подстроил аварию. Что он хотел убрать тебя с дороги. И что он использовал меня, чтобы отвлечь тебя, чтобы ты не мог заметить подвоха.
Я достала телефон и включила запись, понизив звук, чтобы было слышно только нам двоим. Голос Лареза, чистый и ясный, начал звучать в тишине палаты. Его слова о "доработках" машины, о "неудобном" Крауле, о его планах по присвоению проектов.
Краул слушал, его глаза расширялись с каждой фразой. Лицо становилось то бледным, то пунцовым от гнева. Он сжал кулаки. — Не может быть... — прошептал он, но в его голосе слышалась не уверенность, а ужас узнавания. — Я подозревал. Но не Ларез...
— Он очень хитер, Краул, — я выключила запись. — Он притворился моим другом, моей опорой, чтобы оттолкнуть меня от тебя. Он упивался своей властью. Но теперь у нас есть доказательства. Трэвис и я. Мы хотим помочь тебе.
Краул смотрел на меня, и в его взгляде медленно разгоралась искра надежды. Но одновременно и боль, и предательство. — Значит... ты не такая, как я думал? Ты не просто...
— Нет, Краул, — я покачала головой. — Я здесь, чтобы помочь тебе. Я готова пойти до конца, чтобы Ларез ответил за все, что он сделал. Но мне нужна твоя помощь. Твои показания. И твое доверие.
Он тяжело вздохнул, и это был не просто вздох, а стон, полный боли и облегчения. — Доверие... Я думал, что мне больше не доверяю никому. Но ты пришла сюда. Подвергла себя опасности.
Он медленно протянул руку, и я взяла ее. Его ладонь была теплой, несмотря на его бледность. — Спасибо, Тиша. Спасибо, что пришла. Я все расскажу. Я все помню.
В этот момент за дверью послышались шаги. Трэвис тихонько постучал. — Нам пора, Тиша, — прошептал он. — Обход.
Я быстро убрала телефон. — Мы вернемся, Краул. Как только все будет готово. Но тебе нужно быть осторожным. Ларез знает, что мы знаем.
Краул кивнул. В его глазах появилась новая решимость. — Я понял. Берегите себя.
Я быстро вышла из палаты, и Трэвис тут же закрыл дверь. Мы проскользнули по коридору, едва не столкнувшись с медсестрой, которая, видимо, отвлекла дежурного. Она кивнула нам, и мы быстро покинули больницу тем же служебным входом.
На улице был холодный ночной воздух, но я чувствовала себя так, словно внутри меня разгорелся пожар. Мы прорвались. Мы донесли правду. И Краул теперь был с нами.
Теперь у нас были и доказательства, и показания. Игра перешла на новый уровень.