Море любви

Сонечка очнулась не сразу, долго лежа с закрытыми глазами, будучи ничем, никем. Это ощущение пустоты, которую она из себя представляла в тот момент, ей нравилось, потому что в нем от нее не требовалось никакого движения или проявления воли. Она могла пролежать так, кажется, целую вечность. Конечно, ее пугало ощущение холода, обдувающего лицо, и одежды, странной и непривычной на ощупь, будто бы чужой. Но думать об этом было бы слишком тяжело, пока она лежала и существовала где-то вне пространств, вне миров.

Вообще, мысли о чем-либо становились слишком сложными после того, что Сонечка пережила за последнюю ночь (последний день? вечер? случилось ли это что-то в реальности в недавнем времени, в прошлом, или вовсе прошедшим днем?). Она уже не понимала, где реальность, где сон, а где плоды ее фантазии. Она даже и не знала уже, являются ли ее видения о райском отпуске таковыми, или когда-то происходили на самом деле. 

Сонечке хотелось, чтобы все происходящее сейчас оказалось никак не относящимся к ней самой. Самым верным способом прочувствовать это отрицание стало бы возвращение в то, что она могла бы назвать и воспоминаниями, и реальностью. Это было так просто – поддаться искушению и вернуться к эмоциям, которые делают ее счастливым человеком, пускай, после ухода, и приносят боль. Она держалась за яркие образы очень долго, до последнего усилия, пока слезы снова не полились из глаз, заставляя их приоткрыться.

На этот раз Сонечка очнулась не дома. Шок от осознания показался настолько сильным, что едва не раздавил ее рассудок вдребезги прямо там, в этом холодном, неизвестном ей месте, в котором она теперь находилась. Через некоторое время, однако, она смогла взять себя в руки и осмотреться. Слезы почти остановились, но соленые дорожки на щеках причиняли боль, поскольку на улице оказалось достаточно холодно. Она вытерла лицо тыльной стороной ладони и заметила, что на ней – теплая зимняя куртка-пуховик, которую она давно уже не надевала.

"С периода старшей школы" – подумала Сонечка и поежилась. Это была наименьшая из нынешних проблем, но неприятные воспоминания все же колыхнулись где-то в глубине желудка. Она предпочла не думать о том, что выбросила, а где-то и сожгла все вещи, связанные с тем периодом жизни, сразу же по его завершении. И случилось это долгие годы назад. 

Итак, Сонечка находилась на улице, как она сразу и поняла – в парке. И она вспомнила это место, как только рассмотрела все хорошенько: позади лавочки, лежа на которой девушка очнулась, находился фонтан с необычной статуей посередине. Именно на эту статую в студенческие годы, в один из счастливых дней осени, упал ее взгляд. И именно тогда она подумала о том, что запомнит проходящую осень навсегда, в момент размеренной прогулки с человеком, который когда-то значил много для нее. Она, впрочем, тоже значила для той девушки много. Но это было тогда.

"Как много лет прошло, а я, кажется, не изменилась".

Столь подходящая для промышленного города статуя в виде рабочего, держащего на плечах шар планеты, зацепила ее взгляд в тот день, когда она была счастлива. Теперь Сонечка снова смотрела на фигуру человека, держащего на своих руках не только собственную жизнь, но и весь мир. Сам этот вид позволил ей стать немного сильнее, почувствовать, как к ней возвращается самообладание и разум. Она не то чтобы смогла снова в полной мере осознать свой рассудок. Но теперь хотя бы получилось подняться на ноги и отправиться куда-то, чтобы создалась хотя бы иллюзия движения навстречу решению текущих проблем.

Сонечка прошлась по парку, который, в противовес воспоминаниям студенческих лет, зимой превратился в серое обиталище обглоданных деревьев. Этот контраст неприятно поразил ее, хотя тут и там встречались места, отмеченные особенно приятными моментами того времени.

Через какое-то время после размеренной, внимательной прогулки, в душе девушки стал зарождаться диссонанс. Он заставлял ее сознание отделять настоящее от прошедшего. Она почувствовала, что в ее голове два мира отделяются друг от друга, однако неприятным было осознание того, что два параллельных отображения окружающего оказывались слишком контрастными, даже противоположными по смыслу. Она видела их оба, пока смотрела по сторонам: они заставляли иву, стоящую перед рекой, цвести яркой зеленью с переливами золота от солнца, а обрубленный тополь, попавшийся по пути, чернеть зимним остервенением. 

Одно отображение в ее голове, обозначающее настоящее, окрашивало мир в серые тона. Второе, через которое ее прошлое стучалось в окно, обливалось салатовыми красками начала лета, которых она даже никогда не видела в этом парке, потому что бывала здесь всего пару раз, даже в студенческие годы.

Внезапно Сонечка задалась вопросом, способна ли она окрасить окружающий мир в те цвета, которые ей хотелось бы видеть самой. В яркие - зеленые, золотые, летние? Способна ли она на это? Возможно, все что нужно, это протянуть руку, указать на объект, который кажется неоправданно скучным, бессмысленным. Который она, хотя бы и для себя самой, могла бы назвать особенным, ярким или красивым. Возможно же, что она была слишком слаба для такого. Засомневаться в себе ничего не стоило.

Сонечке не удалось развить эту мысль. Произошло что-то, что заставило ее вернуться на грань помешательства, если только возможно было бы определить эту грань для ее текущего состояния.

Она услышала его шаги раньше, чем успела всмотреться вперед, поскольку ее взгляд был обращен влево, к реке. Она узнала бы его семенящие, едва слышно царапающие когтями по асфальту шажки среди гвалта самого переполненного людьми и машинами города. Сонечка повернулась и увидела его. Это был ее Фрэнки, без сомнений. Черного цвета лохматый, большой пес. Белое пятно на левой лапе не оставляло сомнений, хотя она, конечно, и без того могла бы узнать его, лишь единожды взглянув тому в глаза. Он семенил рядом с женщиной, лица которого она не смогла сначала рассмотреть. Но на женщину ей было все равно. 

Одна мысль могла стучаться в голове: Фрэнки, ее самый лучший друг, наконец к ней вернулся! Они будут снова вместе, и весь окруживший ее в последние дни кошмар наконец-то рассеивается.

Поверить? Нет, этого не стоило делать, по крайней мере, не так резко и внезапно. Пес прошел мимо, ведомый на поводке женщиной, лишь мельком поведя взглядом где-то по области ботинок Сонечки. Она встала в ступор и некоторое время лишь смотрела прошедшим вслед, однако потом что-то сорвалось в ее груди и она, плача, побежала за ними.

– Фрэнки! Малыш, иди ко мне. Это я, это я!..

Она упала перед ним на колени, рыдая. Ее пес, лишь слегка вильнув хвостом, положил лапу ей на руку, будто выученный этой команде. Не рыча, но и нисколько не радуясь. Это была ее собака, но ее Фрэнки никогда, никогда не давал ей лапу, сколько бы она ни просила его, хотя блестяще выполнял иные команды, которым она его обучала. Она всегда считала, что он так демонстрирует свой упрямый характер.

– Девушка, вы в порядке?

Сонечка, которая после нескольких мгновений потрясения осталась полностью опустошенной, подняла взгляд. Конечно же, это была она. Ее давняя подруга студенческих лет, той осени, которая, кажется, тоже решила ворваться в текущую реальность и сломить Сонечку до конца. Девушка все еще, по всей видимости, жила в этом городе, работала. Возможно, делила свою жизнь с очередной или, напротив, давно знакомой женщиной. Сонечка всматривалась в нее и не слышала, что та говорит. Строгое, но элегантное черное пальто, длинные волосы, которые она тогда носила короткими... Черты лица стали отточенными, куда более выразительными. Идеальный макияж. Кольца, конечно, на руке нет.

– Извините. Я потеряла собаку несколько дней назад, и ваша показалась мне похожей. Я обозналась. Всего хорошего.

Сонечка поднялась на ноги и, уткнувшись взглядом в ноги, быстро пошла прочь, почти бегом. Женщина еще несколько раз попыталась окликнуть ее, но потом также пошла своей дорогой. Сонечка знала, что давняя знакомая не вспомнила бы ее, и ей не нужно было пытаться это узнать, поговорить с ней. Важным было не тратить остаток душевных сил.

Ключей в карманах она не нашла. Сонечка предполагала, что уже и не сможет, и что отправься она домой, в город, до которого отсюда требовалось добираться несколько сот километров – она, в конце концов, увидит, что в ее квартире живет чужая семья. Ей пришлось бы ночевать на улице, смотря, как в ее окнах загорается свет. Она не выдержит этого.

Оставалось последнее: звонок матери, с которой они были в ссоре уже более пяти лет и общались только по праздникам. С натяжкой, большим усилием, но все же общались, и потому это был единственный человек, к которому она могла обратиться теперь. Сонечка не могла оставаться в одиночестве больше, ей срочно нужна была помощь, на которую она не могла рассчитывать ни от кого в этом мире более. Брат просто не взял бы трубку, она это знала. Узнав, кто она, он перестал с ней общаться практически сразу, на следующий же день после разговора. Так же, как и отец.

"Вы всегда были гребаными консерваторами, ублюдки", - она могла бы сказать им сейчас все, что угодно. Даже плюнуть в лицо.

Контакты в смартфоне остались все теми же, и, набрав матери, Сонечка присела на ближайшую скамейку, чтобы не оступиться от волнения.

– Алло? Да?

– Мама, ты помнишь... Можно мне приехать к тебе?

На несколько секунд в трубке воцарилось молчание. Сердце стучало, как проклятое.

– Да, приезжай, конечно. У тебя что-то случилось?

Толика волнения звучала в голосе матери сейчас, вместо вечно транслируемой маски безразличия. Но не это заставило Сонечку снова едва не расплакаться, а узнавание, на которое она уже не рассчитывала. Не могла надеяться. Мир рушился, но единственный теперь родной человек заставил ее поверить в то, что есть место, где ее ждут любят. Где ее помнят.

– Нет, все в порядке. Мам, я люблю тебя. Спасибо. Я приеду завтра.

Сонечка добралась до железнодорожного вокзала за несколько часов. Уже наступил вечер, но нужный рейс до города родителей отправлялся совсем скоро. Денег на карте не оказалось, но она смогла расплатиться за билет наличными, которые давно не носила, но которые нашлись в старой куртке. Хватило суммы, однако, только на плацкарт. Она вспомнила, что наличными многие все еще расплачивались в период ее учебы в школе.

Она устроилась в своем кресле у окна с мыслью, что впервые за многие годы возвращается домой. Держась за это осознание, Сонечка смогла немного успокоиться. Иронично, но ее семья теперь жила в приморском городке. Она позвонила матери и попросила ее, чтобы та оплатила ей машину от вокзала до их дома, поскольку денег уже не осталось. Все было в порядке, сегодня можно было уже ни о чем больше не волноваться.

Сонечка знала, что сможет проспать весь путь. И, конечно, что в течение дороги будет возможность погрузиться в исцеляющее на время видений забытье. Это тянуло ее к себе с того момента, как она снова увидела Фрэнки на улице, потому что реальность c тех пор снова стала невыносимой. Теперь же она снова могла окунуться в мягкие объятия солнца с удовольствием и благодарностью. Как она ждала этого!