21
Удивительной красоты роза так и осталась стоять на прикроватном столике в спальне, а Селеста предпочла запереться в библиотеке. Лучший способ выбросить из головы мысль о зарождающейся в сердце влюбленности и мягких губах Тристана — погрузиться в книги. Попробовать найти выход из поместья.
Быть может, подумать о возможности связаться с родителями. Пусть ни одна из этих мыслей и не отзывалась нежным трепетом в душе.
Лениво перелистывая одну страницу старого справочника по истории за другой, Селеста изо всех сил старалась отвлечься на текст, но с трудом разбирала мелкие витиеватые буквы. Книга оказалась не просто старая — древняя, будто в те времена о печати и не слышали. И таких здесь не меньше десятка, а если забраться поглубже, то можно найти и сотню. Как-то раз Селеста застряла в библиотеке часа на три, но тогда лишь пробежалась глазами по бесконечным стеллажам, разобрала старые новостные брошюры. И те, честно говоря, новизной не отличались. Большинству было не меньше ста лет, а однажды она заметила одну из первых брошюр, датированную аж 1630-м годом.
Сколько всего можно было здесь найти, как много выяснить! Наверняка где-то на полках притаились старые церковные книги и трактаты о связи. Или книги времен гонений на ведьм. А то и подробная история семьи Альварес и загадочной стычки герцога с королевой Анной Первой. Но сейчас Селеста и подумать об этом не могла. Внутри нее бушевал и грозился снести все на своем пути ураган.
Ураган по имени Тристан.
Селеста с шумом захлопнула книгу, в воздух поднялось небольшое облачко пыли и осело на покрытый лаком дубовый стол. Рядом с Тристаном сердце билось чаще, временами перехватывало дыхание, а в душе то и дело распускались цветы такие яркие, каких не встретишь даже в королевской оранжерее.
К слову о цветах: забыть подарок на собственный день рождения Селеста тоже не сумела. Ни цветы, ни свой единственный настоящий поцелуй. Господь, стоило восстановить в памяти то волшебное мгновение за завтраком, как сердце в груди замерло. Никогда она не подумала бы, что поцелуи могут быть такими удивительными.
И не только поцелуи. Хотелось ей того или нет, при одной мысли о Тристане все внутри переворачивалось. И дело тут было вовсе не в посланном господом испытании, даже не в связи — Селесте просто нравилось быть рядом. Нравились его полуулыбка и и привычка пренебрегать манерами. Нравился запах амбры и дыма. Нравились его карие глаза, похожие на бездонные омуты. Рядом с ним она готова была выдержать любые испытания, будь они посланы господом или отцом.
Лишь мысль о родителях и привела ее в чувство. Пока она сидит в старом поместье, они сходят с ума от горя и ищут ее по всему королевству. Быть может, им помогает Себастьян — вот уж кто настоящий обманщик, и приметил это еще отец. Раскусил его сразу же, а Селеста, наивная душа, до последнего верила и ему, и Тристану. До последнего защищала.
Точно как делала и сейчас. Недовольно покачав головой, она оттолкнула невысокую стопку книг в сторону и бросила короткий взгляд на так и оставшуюся лежать внизу новостную брошюру столетней давности.
«Королева Анна дает новый бал в поместье герцога Тристана Альвареса». Несколько раз Селеста обвела взглядом заголовок, но так и не сумела поверить собственным глазам. Из головы разом вылетели мысли и о неуместных чувствах, и о несчастных родителях. Королева Анна Первая умерла сотню лет назад! А Тристан сам заявил недавно, что ему всего двадцать три года. Господь, какие же глупости лезут в голову. Его могли назвать в честь деда или даже отца — кто знает, что за традиции в семье Альварес.
Нет, стоит еще хоть пару минут просидеть в библиотеке или зарыться в старые газеты, как она придумает еще с десяток историй и станет похожа на миссис Кобблпот, какой только волю дай — заговорит зубы любому. Удивительно, как та не назвала поименно всех бримстоунских ведьм на последнем званом вечере. Тогда Селеста с удовольствием послушала бы, а сейчас и думать об этом не желала. Нет и не было никаких ведьм. Никакой магии. На все воля господа, и если чудеса и случаются, то только с его легкой руки.
И все, что происходило в поместье Альварес — тоже. Вовсе не Тристан держал ее здесь уже второй месяц, он и сам такой же узник обстоятельств. До чего ей хотелось бы видеть его почаще.
Ох и неуместные же мысли лезли в голову.
Когда Селеста спустилась в столовую, ужин уже подали: традиционное мясное рагу с овощами, экзотические фрукты и изысканное вино. В отличие от Тристана, она к алкоголю не притрагивалась, но то и дело украдкой поглядывала, как истинный подносил к губам бокал. И не догадывалась, что он видел каждое ее движение, следил за каждым шагом и оттого так саркастически улыбался.
Селеста же предпочитала уткнуться в тарелку и сделать вид, что ее невероятно увлекла нарезка мяса столовым ножом. Вот только кусок в горло не лез, да и солоноватого вкуса рагу не чувствовался — казалось, она перекатывала во рту куски мягкой резины. Не тай мясо во рту, Селеста глотала бы его не жуя.
Господь, до чего же сложно оказалось решиться на простой разговор. Напомнить Тристану о его обещании, а то и потребовать исполнить его. Протянуть ему руку и сказать, что она наконец готова ему довериться. Совсем чуть-чуть, и вовсе не потому, что в его присутствии у нее тряслись колени и дрожал голос. Вовсе не потому, что связь не давала ей взглянуть на него как на обычного человека.
Тристан Альварес — второй или третий, пусть хоть десятый, — всегда будет для Селесты особенным.
Возлюбленным, как она и называла его когда-то. Глупо отрицать, что она влюбилась в него — в удивительного человека из своих снов, манерного и эксцентричного молодого герцога.
Но поговорят они об этом как-нибудь потом. Когда она наберется смелости и сама к нему потянется.
Сейчас же стоило напомнить ему наконец о матушке и отце.
— Я бы хотела послать весточку родителям сегодня же, если это возможно, — выдавила из себя Селеста, отложив наконец вилку и нож в сторону.
— Возможно. Но боюсь, пташка, ты воображаешь себе слишком многое, — улыбнулся Тристан, а затем поднялся из-за стола, подошел к Селесте и галантно протянул ей руку. Приняла она ее не сразу. — Но я тебя научу. Пойдем, нам понадобится зеркало.
— Здесь же везде зеркала, Тристан. В каждой комнате висит по одному, а то и по два, а в коридорах их иногда даже больше, чем портретов.
— Мой дед был без ума от зеркал. Но нам понадобится зеркало покрупнее. То, что в холле, отлично подойдет. И расслабься, пташка, прошу тебя. Я не колдун и не свожу тебя с ума магией, это просто особенной нашей связи — она крепнет с каждым днем, и никуда тебе от этого не деться.
— В магию я не верю. Это все сказки.
— В самом деле? И кто же запер нас здесь, пташка, напомни мне? Сам господь бог?
В длинном коридоре горели десятки небольших масляных ламп, из-за чего мрачные лица на портретах вновь показались Селесте зловещими. Она гордо вздернула нос и двинулась вслед за Тристаном, всеми силами стараясь уловить хоть одну его мысль. Но чувствовала лишь холодное спокойствие и легкое веселье. Никакого уважения к тому, кто даровал ему такое чудо, как связь.
Отец с ума бы сошел, услышь такое из уст истинного дочери.
— Да. И он хочет, чтобы мы вместе нашли выход из этого поместья. Потом, быть может, мы могли бы оправдать тебя в глазах королевы. Ты не должен отвечать за грехи деда, даже если он и впрямь приложил руку к убийству королевы Анны Первой.
Тристан криво ухмыльнулся и крепко сжал руку Селесты, но не произнес больше ни слова. Они брели вдоль галереи, пока не вышли наконец в холл. Сегодня там горели огромная хрустальная люстра и несколько старомодных канделябров, и казалось, что королевский бал можно было бы устроить прямо здесь. Лорды и леди в изысканных нарядах кружились бы в танце у лестницы, а сверху на них взирали бы хозяева вечера: старый герцог Альварес и королева.
А может быть, Тристан и Селеста.
Господь, о чем она только думала! Селеста мотнула головой и ускорила шаг, желая добраться до зеркала и заняться наконец делом. Рыжие волосы выбились из аккуратной прически и спадали на лицо. Поправила она их жестом нетерпеливым и неаккуратным, совсем недостойным леди и уж тем более — хозяйки какого-нибудь бала.
— Не нервничай, пташка, — тихо сказал Тристан, склонившись к ней поближе, и его губы почти касались ее уха. Вот уж что по-настоящему недостойно! Но по телу побежали предательские мурашки. — Что ты видишь в зеркале?
— Роскошный холл поместья Альварес. Здесь светло как днем, и мне кажется, что статуи у парадных дверей смотрят на меня с осуждением.
Селеста потупилась и опустила взгляд на светлый мраморный пол. С языка слетала одна глупость за другой, чего доброго к концу вечера она ляпнет что-то такое, отчего даже у такого спокойного и терпеливого человека, как Тристан, волосы встанут дыбом. Быть может, он даже разочаруется в ней.
— Чудесно. — Он опустил ладони на ее перетянутую корсетом талию и подошел на шаг ближе. — А теперь представь любую комнату в вашем имении. Представь родителей, попробуй угадать, чем они сейчас занимаются. И ни на мгновение не отводи взгляд от отражения.
— Если отец увидит...
— Тише, пташка. Лорд Хагнифорд ничего не увидит. Увидеть его сможешь только ты — если действительно захочешь.
И хотя стоило бы ударить Тристана по рукам, отодвинуться в сторону или хотя бы густо покраснеть, как всякая приличная девушка, Селеста внимательно вгляделась в отражение богато украшенного холла и представила скромное убранство имения Хагнифорд. Представила столовую, где наверняка ужинали сейчас родители. Представила Анжелику с подносом и угрюмого повара Джеймисона, выглядывающего из кухни, чтобы проверить, не пора ли выносить десерт.
Медленно хрустальная люстра превратилась в тусклую масляную лампу, а на месте парадной лестницы вырос массивный дубовый стол. И вот Селеста заметила силуэты родителей: матушку в темно-красном чайном платье и отца в черном сюртуке. Губы его были плотно сомкнуты, а вилку он держал с таким напряжением, словно мечтал погнуть или поскорее воткнуть в столешницу. А вот и Анжелика! Убрала тарелки со стола и поставила перед родителями небольшие креманки с пудингом.
Господь, как хотелось бы оказаться там хотя бы на мгновение. Хоть на одну секундочку!
— Матушка! Отец! — Селеста повысила голос и едва не прижалась к зеркалу.
Но родители не отозвались, не заметили ее, хотя в столовой имения точно висело зеркало — большое зеркало в резной раме, дедушка давным давно привез его из столицы. Вот, значит, что имел в виду Тристан, когда говорил, что отец ничего не увидит.
Все это — простой отголосок. Быть может, это даже не сегодняшний их ужин, а один из предыдущих. Неужели она видела все это лишь благодаря силе их с Тристаном связи? Но хоть на мгновение обернуться, чтобы спросить, Селеста не решилась. Лишь с трепетом смотрела на родителей сквозь мутную пелену слез.
Тристан с нежностью смахнул слезинки с ее бледной кожи.
— Все хорошо, пташка.
— Да, — тусклым голосом отозвалась Селеста. — Прошу, дай мне еще немного понаблюдать за ними.
Только спустя несколько мгновений она приметила за столом незнакомого молодого человека. Он сидел по правую руку от отца, на стульях, куда обычно сажали в имении дорогих гостей. Его светлые волосы свободно спадали на плечи, одет он был в форменный гвардейский сюртук из синего бархата, а выражение лица состроил такое скорбное, будто явился в имение сообщить весть о чьей-то кончине.
Быть может, о кончине Селесты. У нее сердце кровью обливалось при одной лишь мысли об этом.
— Да, лорд Хагнифорд, все именно так. В королевской гвардии считают, что вашу дочь обманул и похитил потомок герцога Альвареса. Представился ей чужим именем и пудрил ей мозги несколько месяцев, оттуда столько недомолвок, — произнес молодой человек до боли знакомым голосом, но Селеста никак не могла вспомнить, где же его слышала.
— А как же связь? Господа не обмануть фальшивым именем, — прохрипел отец и с силой грохнул кулаком по столу.
Вилка отскочила в сторону и упала на пол. Анжелика спешно подняла ее и скрылась за неприметной кухонной дверью. Да, отцу никогда не нравились слуги, что лезли не в свое дело.
— Связь бывает жестока, лорд Хагнифорд. И если Селеста обречена оставаться рядом с этим человеком... Что ж, когда его поймают, ее ждет та же участь. Если только она не решит от него отречься. Или же если он не навредит ей до того, как мы их найдем.
— Селеста не откажется от связи, она глубоко верит, и я не могу ее в этом винить.
— Мы сделаем все возможное, чтобы спасти вашу дочь, лорд Хагнифорд. Слово капитана королевской гвардии. Но обещать я ничего не могу — заставить ее мы не сможем.
И молодой человек поднялся из-за стола, вежливо кивнул матушке и склонил голову перед отцом, а затем неспешно вышел из столовой с горделиво выпрямленной спиной. Господь, сам капитан королевской гвардии! Но он же нагло лгал отцу — никогда Тристан не притворялся Себастьяном, наяву с ней встречался совсем другой человек.
Да и голос его не давал покоя. Где же она его слышала?
— Твой дорогой Сильвестр никак не угомонится, — тихо сказал Тристан и крепко прижал Селесту к себе, да так, что у нее едва не перехватило дыхание. — И готов настроить против меня даже твоего отца, пташка. А ведь ему, как бы ни старался, в поместье не попасть.
— Что?.. — Она обернулась на мгновение, да так и замерла, приоткрыв рот. Боже, вот чей это голос — Себастьяна, что встречал ее под сводами городской церкви на главной площади и на летнем фестивале! — Нет, Тристан, этого не может быть. Он же на него совсем не похож! Себастьян носил темные волосы и в чем-то напоминал тебя.
— И что же, пташка, часто ты видела мое лицо во сне, пока мы не встретились наяву? — спросил он вкрадчиво, прижавшись своим лбом к ее.
— Нет, — прошептала Селеста в ответ.
Лицо Тристана всегда оставалось в тени. Если подумать, она сама же и подмечала, что черты его лица тоньше и изящнее, чем у Себастьяна, что он двигался и держался совсем по-другому. Господь, нет, это все глупости! Но Селесту уже колотило от волнения, дыхание участилось, и хотелось ей лишь одного — утонуть в объятиях Тристана.
Тристана, который, быть может, и вправду ни разу ей не врал.
— Ты же и сама все понимаешь, пташка.
Разве капитан королевской гвардии не нашел бы способ придать волосам другой цвет? Чем он хуже тех модниц, что носили парики? Или тех, что красили волосы порошками из Индии? Боже, какая же она глупая! Из глаз вновь брызнули слезы, и Селеста сама прижалась к Тристану всем телом, уткнулась носом ему в шею и полной грудью вдохнула такой родной уже запах амбры и дыма.
— Зачем ему врать? — шептала она между всхлипами. — Для чего это все?
— Потому что рано или поздно они до меня доберутся. И до тебя, пташка, тоже. И им нужен будет повод. — Тристан с нежностью гладил ее по волосам, и его прикосновения впервые казались не только приятными, но и правильными. — У нас с Себастьяном свои счеты, но ненависть королевского двора к Альваресам не описать словами. И королева ни перед чем не остановится.
Да что сделала королеве младшая дочь почти разорившегося лорда? Чем ей не угодил внук старого герцога? Королева Анна Первая жила сто лет назад, давно пора забыть эту историю. Изнутри поднялись возмущение и знакомое желание сопротивляться. Как когда-то Селеста противилась браку и стремлению отца выдать ее за первого попавшегося лорда, а теперь собралась воспротивиться самой королеве.
Господь всегда стоял над ними всеми. И именно господь крепко-накрепко связал их с Тристаном друг с другом.
Господь и чувство — настоящее, сильное. Еще не любовь, но уже точно не влюбленность.
Проглотив слезы и вскинув голову, Селеста несколько долгих мгновений смотрела в глаза истинного, а потом потянула его на себя за воротник сюртука и поцеловала так, как он целовал ее в день рождения. Крепко и глубоко. И пусть ее поведение недостойно леди, пусть за ними охотился весь королевский двор, пусть они оказались заперты в старом поместье. Пусть.
В горячих объятиях Тристана она наконец почувствовала себя на своем месте. И так все и должно быть.