Побочный эффект

Кира ненавидела каждый вечер, который проводила не с Виолеттой, как обычно бывало, а за написанием дипломной работы. Ей стоило заняться этим ещё с начала года, когда кураторы могли помочь и посоветовать в лишний раз с информацией, однако она весь этот момент выбирала что-то другое.

Было легче в лишний раз отдохнуть, нежели заняться важным делом. Посмеяться с испуганных взглядов однокурсников, которые бегали за своими кураторами и в очередной раз спрашивали хоть какую-то информацию.

Теперь же смеялись над Кирой. Только не однокурсники, а сама судьба, которая мало что поиздевалась над ней, так еще и продолжала это делать по сей день. Старается сосредоточиться над тем, как бы всю информацию скомпоновать во что-то здравое, а в голове лишь злоба.

Нужно сдать уже через полтора месяца готовый вариант вместе с практической работой и устной частью. При этом из всего она имела только мизерную часть, ведь взяться за голову она так и не решилась, думала все будет намного проще.

Сколько их не пугали, Медведева только махала рукой с искренней иронией, ведь в одиннадцатом классе пугали их так же.

Захлопывает в очередной раз ноутбук, ведь слова в голове просто не укладываются в предложения. У неё вместо диплома выходило полное разочарование, ведь от Киры явно ждут большего. Одна из лучших учениц, по крайней мере, в пример её ставили до четвёртого курса всегда. Работы сдаёт вовремя, любая сдача на высшем уровне, а тут просто пропустила момент того, когда стоило начать действовать.

— Сука, — вычеркивает ручкой вновь ненужную ей информацию.

Лист бумаги уже скорее выглядел как пожеванная туалетная бумага, на нем не было ничего того, что могло бы привести Киру к нужной мысли. Разгорается в ней застывшее чувства раздражения и полного отвращения ко всему. Славилась тем, что всегда умела правильно распоряжаться своими эмоциями, а теперь в ней это просто переклинило.

С каждым днем любой вздох мог вывести из равновесия. Она ненавидела курсовую, учёбу и всех, кто находился с ней в высшем учебном учреждении. Сборище лицемеров, которым хотелось иногда просто прописать, хоть и относились к ней все с уважением. Вот только она никого там кроме Вилки не уважала, все вели себя, будто считались значимыми персонами.

Чего же тогда каждый из них добился?

А чего смогла добиться она за все это время?

Рвёт лист пополам, ведь ожидания свои вновь не оправдала. Кира была такой же непримечательной, как и все. А всё равно продолжала судить каждого в своей голове, будто у неё есть на это право.

— Кир, отдохни немного. Ты уже весь вечер над дипломом сидишь, поэтому не пишется ничего, — чувствует, как по футболке пальцы бегают, а после Ви замирает на месте, обхватывая Киру мертвой хваткой за талию.

Чувствует, как та кладет свою голову ей на плечо, тем самым успокаивает взбунтовавшиеся эмоции. И вправду становится легче. Кире всегда было намного спокойнее с Малышенко, ведь Виолетта умела правильно подобрать слова. А руки у неё волшебные, которые могли пустить по всему телу мурашки, когда она прикасалась в очередной раз к ее телу.

Они уже вместе несколько недель, однако Кира до сих пор частенько чувствовала сильный за шквал чувств, когда Виолетта в открытую приближалась к ней и прижималась что есть силы. После такого следовал огромный штурм всего внутри и обычное молчание в настоящем времени.

Ведь даже такую мелочь полностью выразить она не может.

Да и нужным не видела, если говорить честно. Виолетте совсем не стоило повторять о своих чувствах, чтобы та и так знала, что они имеются. Этому подтверждение было то, что изредка, однако засыпали они вместе. И, обычно, каждая такая ночь была спокойной и без каких либо галлюцинаций.

Теперь же Кира только обеими руками хватается за Виолетту, дабы обнять её в ответ, при этом не поднимаясь со стула. Проводит вдоль рук цепких, словно гладит. Ей нравится внимание со стороны Виолетты. Оно казалось особенным и совсем иным.

— Думаю, ты права. Если бы я время не проебала до этого, то сейчас бы уже как остальные занималась только доработками.

Не нужно было даже смотреть за спину, чтобы почувствовать, как Виолетта в замешательстве свела брови вместе. Потому что в этом вопросе взгляды их расходились. Ви каждый раз утверждала, что любому человеку необходимо свое время на работу. Кира же считала, что все дело в её лени и будет так думать дальше.

Ведь если бы сразу взялась, то и вправду ничего бы из всего не было. Отрицать подобное даже не старалась, как бы ей не хотелось поверить в слова, что это всего лишь обстоятельства так сложились. Никто Кире не запрещал подумать об этом раньше, жаль только, что и она сама не додумалась ухватиться за диплом с сентября.

— Остальные пусть хоть сальтуху с крыши прыгают, тебе какая разница? — эти слова всегда говорила обычно Медведева.

Ничего и не изменилось, ей до сих пор было откровенно плевать на остальных, тем не менее сравнивала успехи себя и других неоднократно. Только вот для чего?

Сама ведь постоянно твердила той же Николь, что каждому человеку не угодить.

Сама повторяла из раза в раз, что невозможно быть как все, ведь в любом человеке присуще свои качества и необходимое время для познавания мира.

И все же не зря она это делала, ведь Ника всегда была той, которая будет подстраиваться под каждого. Любой человек, которого она встречала впервые, вскоре подмечал, какая же Николь идеальная. Только Кира видела, что Фадеева настоящей не была. Её волновало мнение окружающих, вот почему Кире не хотелось становиться такой же. Ведь если гнаться за другими, то потеряешь себя, что с подругой и произошло в скором времени.

Теперь слова Виолетты имели огромный смысл. Точнее они всегда его имели, теперь же просто дали понять, что Кира слишком сильно давит на себя. Возможно именно по этой причине ничего не выходило, раз она и вправду за все это время не смогла собраться и написать больше нескольких страниц.

— Ладно, убедила, — оставляет лёгкий поцелуй на щеке Виолетты, она была ей благодарна.

Чувствует, как Малышенко тут же прижимается носом ей в шею, чтобы скрыть на лице образовавшуюся улыбку. Ведь Кира взяла и просто поцеловала её, без каких либо вопросов и препятствий. Она то думала, что такого не бывает, однако Кира видимо её знала уже слишком хорошо. Особенно успела понять, что такое ей чертовски нравится.

По груди расплывается что-то, кажется еще миг и от туда вылетит сердце, пока она просто сжимает руки крепче на талии Медведевой и приглушенно посмеивается в шею, из-за чего вызывает по телу мурашки.

— Кир, пошли прогуляемся. Жарко как-то, — ей и вправду стало жарко, от чего решила, что было бы неплохо вместе пройтись и заодно отпустить то чувство, которое сжимало все внутри и заставляло Виолетту выпасть из реальности.

Всего-то легкий мазок по щеке, в ней не должна быть такая буря из-за обычного действия. Поэтому старается заглушить, пока Кира в ответ на это усмехается и достает им из шкафа легкие куртки.

Вскоре вместе выходят из стен общежития, перед этим заодно обсудив все самые важные вещи с Марией Павловной, которая смогла отпустить их со спокойной душой прогуляться, ведь рядом будет Виолетта. От чего-то женщина была уверена, что только рядом с Ви Кире не грозит ничего. Никаких клубов, пьянок или чего похуже. Тем более если учитывать, что та в последнее время находилась всегда не в самом лучшем расположении духа. Было видно, как рядом с Вилкой она словно преображалась и начинала хотя бы улыбаться и вновь шутить.

Ветер старательно откидывает волосы в сторону, пока они обе незаметно сцепляют свои руки вместе, не придавая этому действию особого значения. Кира только несколько раз оглянулась по сторонам, дабы во тьме не затерялся какой-то прохожий, который мог бы увидеть неоднозначные взаимоотношения между девушками.

— Знаешь, я заметила в последнее время, что с тобой и вправду происходит что-то странное, — неуверенно заводит разговор, направленный уже на более серьезные вещи.

Ведь Ви не слепая, видит, что все начало меняться. Не только между ними, но и с Кирой происходили необъяснимые вещи. Виолетта до последнего старалась закрывать глаза и делать вид того, что все как раньше. Однако больше нельзя было молчать, ведь после может быть уже поздно.

— Ты о чем? — делает полную видимость того, что не понимает абсолютно ничего, хоть и сразу улавливает, к чему может прийти их диалог.

Была готова, не так сложно догадаться, что с её постоянными перепадами настроения, приходами в самое время закрытия или же опоздания, а также стабильная сонливость, или же наоборот его отсутствие, Виолетта не пропустит так легко. Прекрасно замечала, что та уже неоднократно хотела завести об этом тему, но никак не решалась.

Видимо до последнего старалась отложить, дабы не попадать под горячую руку. А она могла, ведь и вправду творилось то, что даже сама Кира особо объяснить не могла для самой себя. Понимала лишь то, что многое из этого может быть последствиями её употребления.

И даже с системным принятием, постоянными проблемами по учебе и работе, она все же продолжала скрывать это от любимого человека. В голове только оправдывала тем, что это своеобразная помощь Виолетте, ведь без этого она себя чувствовала явно не лучше. А так каждая оставалась в каком-то своем плюсе. Ви не волновалась, а Кира могла хоть временно, но жить в свое удовольствие.

Когда это закончится теперь ей не хотелось предполагать.

Кира подсела, но почему-то это даже нравилось. Ведь вместе с наркотиками начинала понемногу обретать краски.

Возможно для этого у неё была Виолетта, которая дарила не менее феерические эмоции, однако и она со временем становилась для Медведевой как отдельный наркотик. Ведь она любила её так же сильно. Буквально зависела от того, что та была постоянно рядом.

— Я старалась ничего не говорить, но тебе все же стоит провериться у врача. Ты разве не замечаешь, что у тебя здоровье начинает просто улетать? За последнее время у тебя слишком часто бывают проблемы как в ментальном плане, так и в физическом, — сжимает руку Медведевой крепче.

Словно боится, что уже через секунду та испарится куда-то, или же вновь вспылит. Хоть на Виолетту она злилась редко, однако такое все же случалось, в особенности когда вновь проводила весь день в кровати и просыпалась, чтобы сходить в уборную.

Боится за неё, как за саму себя. Хочет свет подарить, но Кира только сильнее уходила во тьму. Лишь в самых редких моментах наступало спокойствие. Удивительное, но все же такое приятное.

От которого Ви начинало казаться, будто все становится на свои места.

— Я просто летать люблю, — тихо посмеивается, от чего получает пинок со стороны Виолетты.

Раньше всегда понимали друг друга шутки, точнее так было до сих пор. Любой серьезный разговор мог перейти просто в смех и каждая из них не жаловалась на это. Теперь же так просто Кире было не уйти, ведь по одному серьезному взгляну и недовольному закатыванию глаз, можно было понять, что Виолетта настроена и вправду серьезно.

Ей на самом деле хотелось услышать правду, не очередные шутки. Тут уже схема сработать не могла, за счет которой Кире как раз таки удавалось до сих пор скрывать свои незаконные действия.

— Ладно, Вил, послушай, — поворачивает её лицом к себе и после слегка давит на плечи, дабы та присела на скамейку. Не хочет говорить, пока они так близко и смотрят друг другу четко в глаза. Хочется скорее держать легкую дистанцию, дабы говорить было проще. — У меня последний год в универе, ты и сама знаешь. Поэтому мне не по себе, это большая ответственность и мне не легко. Но я не хочу никакой помощи со стороны врачей или психологов. Сейчас совсем не до того, чтобы тратить время на подобное. Осталось совсем немного, но потом я схожу и проверюсь, — надеется, что убедить смогла.

Опускает взгляд на шатенку, которая все это время и вправду внимательно слушала её и старалась вникнуть во всё происходящее. Кира выговаривалась редко, точнее практически никогда. Застать момент, когда та решалась и открывала свою душу было практически невозможно. Однако, когда это происходило, Виолетта не упускала ни единой детали, при этом чувствуя в душе ликование.

И вновь, даже с особой сложность, Медведева смогла сказать те слова, которые Ви было важно слышать. Тем более подтвердить то, по какой причине все это происходило.

— Я переживаю за тебя, — голос слегка вздрагивает, пока она старательно пыталась это скрыть.

Но мимо Киры ничего не прошло, от чего она нагнулась, ухватившись по обе стороны за плечи девушки, чтобы взглянуть той в лицо.

— Кис, все будет хорошо, ладно? — пробегается взглядом по всему лицу, будто в очередной раз старается запомнить каждую деталь.

При свете тусклого фонаря, легкого ветерка и таких зеленых глаз, она словно была по-особенному прекрасна. Такой очаровывающей, будто манила и заставляла выдерживать взгляд до самого конца. Теперь не было желания от нее отходить.

— Пообещай мне, что после всего ты сходишь и проверишься, — поджимает нервно губы, в надежде услышать нужный ей ответ.

— Обещаю, — с легкостью произносит в ответ Медведева, ведь ради неё готова была пойти даже на такое.

Хотелось только, чтобы Вилка была счастлива, чтобы в ней видела опору и не сомневалась ни секунды. А еще хотелось слегка приблизиться, чего она так и не могла позволить себе сделать. Просто вглядывалась в глаза, словно в них находился целый космос. И совсем случайно опустила взгляд ниже, после чего пульс начал учащаться.

Он словно бил тревогу, ведь сейчас её действия все еще казались непозволительными. Даже когда встречаться начали, что-то в Кире повторяло, что Малышенко лучше в лишний раз не трогать. Вот только ей хотелось. Ближе быть, в эмоции окунуться. Рядом с ней желание быть другой.

Виолетта уже просто молчит и ждет. После чего ей надоедает и она опускает свои руки на шею Киры, дабы притянуть ее ближе к себе и сократить расстояние.

— Или целуй, или перестань на меня так смотреть, — облизывает пересохшие губы, пока смотрят на нее более пристально.

Как же от этого начинало все кружиться и пьянить. Ви никогда не пила, однако могла признаться, что чувствовала себя так, словно до этого выпила самый крепкий алкоголь. Она с улыбкой прикрыла глаза, пока в душе уже все кричало, дабы момент этот настал.

Ведь ей уже девятнадцать, а близость такая впервые. И она уже чувствует, как же ей хочется, чтобы Кира перестала думать и начала действовать. Даже если сделает это недалеко от их общежития.

Медведева еще несколько раз старается обдумать, стоит ли. Но её все сбивает с толку. Слова Виолетты не позволяют отпустить и продолжить гулять, словно ничего не было. Она сделает это.

Пренебрегая всеми моралями, ладони перебегают на затылок Малышенко и она, ни секунды не медля, впивается губами к чужим, от чего они вместе заваливаются на спинку скамейки и Кире приходится опереться ногой. Кажется в тот момент в ней все умерло и переродилось. Готова была поклясться, что за все свои отношения до этого, ей еще никогда не хотелось так сильно поцеловать кого-то. Для Киры всегда это было чем-то обычным, однако с Виолеттой все обретало смысл и цену.

Ведь сама Виолетта была просто бесценна.

Каждый вдох, который она делала лишь для того, чтобы не задохнуться из-за нехватки воздуха, каждый неуверенный мазок языком по потрескавшимся губам Медведевой. Все это заставляло вместе медленно взлетать, пока внутри все наоборот падает, словно сейчас они катались на американских горках.

Ей не хотелось торопить события и заходить слишком далеко, однако Кира оставляет еще один легкий укус, который тут же словно залечивает быстрым мазком и опускается ниже. Под одобрительный всхлип Виолетты, она все же медленно тянет дорожку по шее, от чего та ухватывается за её воротник куртки крепче и втягивает свежий воздух поглубже, чтобы из уст не вырвался ни единый звук.

Чувствует, как в кармане начинается вибрация, однако Ви старательно игнорирует, тянется обратно за поцелуем, чтобы ни в коем случае не останавливаться. Она была уверена, что даже если сейчас произойдет что-то ужасное, просто не заметит этого. Вокруг неё будто все изменилось в один момент, а сердце решило станцевать самбу, то замедляясь, то ускоряясь.

Кира все же медленно отодвигается, приподнимая её за подбородок, чтобы в очередной раз взглянуть в затуманенный взгляд Виолетты.

— Нам стоит остановиться, Вил, мы на улице, — шепчет ей так приятно, приближаясь к уху и вновь заставляя Виолетту сжать губы в одну тонкую полоску.

— Как же похуй, — вибрация в кармане прекращается, пока она вновь открывает глаза и пробегается глазами по такому привычному спокойному взгляду Киры.

У неё всегда было одно выражение лица, смятение показывало лишь то, что щеки её успели слегка покраснеть, чего быть не могло, ведь на улице совсем не холодно в последнее время.

Когда вновь слышит поступающий звонок, она недовольно убирает руку и достает мобильник, на котором, словно по иронии судьбы, было выведенно такое ранее любимое, однако ненавистное имя.

Девушка напротив сразу же заметила изменения, поэтому в ответ убрала руки и села рядом на лавочку, ведь больше ничего могла даже не ждать. И пока Ви слушала собеседника по телефону, Кира старательно скрывала улыбку, которая так хотела показать, насколько же она была счастлива. Перекручивала момент в голове и медленно прикрывала глаза, чтобы не выдать себя с потрохами.

— В смысле? Что случилось? — повышает голос, выводя Медведеву из своих раздумий.

Та в секунду поворачивает голову, рассматривая Виолетту, которая с ужасом держала руку возле рта. Становится страшно, становится противно и печально. Ведь об этом сообщала именно Сева. Она надеялась узнать об этом первой, однако в очередной раз убеждалась, что не была на первом месте для родного человека.

Голос начинает пропадать, просто потому что слов набраться не может. По груди проезжает чувство полного отчаяния, пока Ви подрывается с места, уже намереваясь бежать.

Вот только куда бежать?

От этого смысла не было, могла лишь слушать все то, что озвучивала ей по телефону Белякова, а после скинуть трубку и уставиться на Киру. Та не понимает ничего, однако медленно поднимается со скамейки и ухватывает за плечи, пока на изумрудных глазах копится хрусталь, а внутри что-то разбивается.

— Эй, красотка, что случилось? — она заглядывает в неё, словно старается оживить и вывести из тревожного состояния.

Виолетта набирается сил, чтобы взять ситуацию в руки и тихо сказать:

— Мама в больнице.

***

Она сходит с пирона и оглядывается по сторонам, вновь ощущая не себе совсем иной воздух. Виолетта в Нижнем, хоть и была уверена, что вернется не скоро. Просто села рано утром на первый поезд и попрощалась с Кирой, которая была готова поехать вместе с ней, несмотря на учебу. Однако это были её проблемы, хотела достойно сама приехать и разобраться во всем.

Присутствие Киры возможно и могло бы помочь держать себя в руках и как можно быстрее пойти на поправку после полученной информации. Тем не менее что-то ей подсказывало, что в любом случае делать так лучше не стоит. А Медведева все прекрасно смогла понять, когда она ей объяснила все и пообещала, что после обо все расскажет.

В университет уже было подано заявление на академ в связи с семейными обстоятельствами, которое она послала тем же вечером, как только успели вернуться в общежитие. Теперь же оставалось лишь одно: встретиться с Севой и съездить вместе в больницу, чтобы узнать все то, что произошло с матерью и какой итог их ожидает.

Особо и не помнит, о чем ей рассказывала Севастиана по телефону, кажется именно в тот момент она уже успела уйти далеко в свои мысли и даже не стараться расслышать что-то конкретное.

На телефон поступает уведомление, после чего Виолетта натыкается взглядом на девушку с длинными каштановыми волосами, по которым она так сходила с ума долгое время. Теперь же рядом находится было не особо комфортно. Даже когда Сева неуверенно подошла и улыбнулась, словно они старые знакомые.

Обе знают, что Виолетта на это в ответ не улыбнется.

— Я уже вызвала такси, так что поехали сразу в больницу, тетя Елена тебя уже ждет. Я ей сказала, что ты приедешь, — голос её стал значительно тоньше, так бывало лишь при особом волнении или стрессе.

Малышенко закусила щеку с внутренней стороны и согласно помотала головой, не изъявив желания связать хоть несколько слов. Все же она ошиблась, Киры и вправду рядом не хватало. Без неё было совсем непонятно, что делать и куда двигаться, будто Ви все еще маленькая и теперь осталась одна в огромном городе со своими личными страхами.

Даже не сказать, что внутри было особое переживание за маму. Что-то в ней все еще говорило, что даже при таких обстоятельствах Виолетта ничем перед ней не обязана. Угнетало больше всего то, что внутри так же продолжала душить обида, даже если осознает возможный плачевный исход.

— Что с мамой? — более жестко произносит, раньше бы ни за что себе не позволила так общаться с Севой.

Не помнит, когда вообще могла так отстраненно чувствовать себя. Ей не хотелось больше слушать Севу, не хотелось позволять помогать её семье. Однако знает, что прогнать просто так не может. Ведь даже со всеми их конфликтами, она помогла матери, ведь её дочь находилась слишком далеко. И, раз так, то ей стоило бы все же иметь хоть какую-то благодарность за то, что даже сейчас не вела себя как дрянь, а продолжала быть какой-никакой опорой.

Видимо Севастиана слишком привыкла к тому, что её основной семьей всегда были они. Даже если Виолетте это не особо нравилось, она все же решила придержать язык за зубами.

— Сердечный приступ, если будет еще один раз, то может больше не выжить.

Слышала раньше о том, что у мамы проблемы с сердцем. Насколько помнит — это было у них по семейной линии, передавалось из поколения в поколение. Только Виолетте не передалось, что казалось особо странным. Однако мама не редко на эту тему подшучивала, ведь у каждой из них были разные болячки.

А после вспоминает первый сердечный приступ мамы, когда на дворе было уже темно, а календарь показывал две тысячи девятнадцатый год. Тогда она впервые не спала ночью, потому что плохо было другому человеку. Провела всю ночь возле койки мамы, в надежде на то, что больше подобное не повторится.

Выписали тогда её вполне быстро, лишь попросили заполнить некоторые бланки и учесть то, что такой случай может закончится в следующий раз летальным исходом.

— Как ты узнала об этом? — последний вопрос.

Единственное, что её волновало больше всего. Сева в миг слегка покраснела и отвела глаза в сторону, видимо не желая раскрывать всю правду. Однако Виолетте уже и говорить ничего не стоило, она и так смогла понять, что это могло значить. Ведь позвонить женщина в любом случае не смогла бы сама, будучи в таком состоянии.

— Я поняла, можешь не говорить, — тут же позволяет девушке спокойно выдохнуть и сесть на переднее сидение такси, за которым ждал их незнакомый мужчина и обвел глазами пассажиров, прежде чем спросить адрес.

Обе молча переглянулись, словно пытались узнать, кто будет озвучивать нужное место. И так же молча Виолетта отвела глаза в сторону окна, ведь все это ей было не интересно. Скрывала за массивной курткой дрожащие руки, когда уже заходила в здание больницы и рассматривала все вокруг, будто до этого не бывала здесь раз десять минимум.

Что-то в ней вызывало чувство ностальгии, когда они вместе прошли к регистратуре и встретились глазами с молодой медсестрой. Как бы то ни было, ничего не менялось. Сколько раз здесь была, однако что-то всегда заставляло почувствовать, что даже спустя множество лет здесь не изменится от слова ничего.

— Здравствуйте, где палата Елены Малышенко? — словно по заученной стратегии говорит, хотя в больнице чаще всего была из-за своих проблем.

Девушка видит её пылкий настрой и тут же начинает пробивать по базе данных, совсем позабыв перед этим спросить, кем Виолетта является. Сразу видно — интерн. Не опытна совсем, раз даже основа выходила не так уж хорошо.

К той подходит уже более пожилая женщина и тут же заглядывает в монитор, чтобы проверить, правильно ли подопечная работает.

— А вы, собственно говоря, кем являетесь? — взор сквозь оправу узких очков.

Такой холодный, медсестра вмиг переводит злой взгляд на молодую девушку, которая заметно съеживается. Виолетте было её даже слегка жаль.

— Дочь. Виолетта Малышенко, — протягивает заготовленный паспорт на стойку. — Эта девушка со мной. Она помогала, так что имеет право на посещение.

Теперь уже строгие глаза направляются в её сторону. То ли медсестра была сегодня явно не в духе, то ли её в принципе уже давно все достало. Заметно, что со своим стажем общаться с людьми ей было крайне невыносимо.

— Не указывайте мне, кто имеет право, а кто не имеет, — свободной рукой берет паспорт Виолетты и пробегается по тексту, прежде чем закинуть обратно. — Посетить сможете только вы. Ваша подружка рядом права на посещение не имеет, так что ей придется подождать за дверью. Палата двести восьмая.

Сева расстроено глянула на неё, словно пыталась попросить, дабы та постаралась убедить медсестру впустить их двоих. Малышенко же было не так интересна эта авантюра, она явно приехала не спорить с врачами. Так что просто пожимает плечами и просит остаться, пока она поднимется на нужный этаж и посмотрит, в каком была состоянии на данный момент её мама.

На удивление, спорить с ней Белякова не стала, хоть раньше вполне бы поступила именно так. Видно, что осторожничает рядом с Виолеттой, значит все еще каплю вины чувствует. Подобное радовало, хоть Ви и не была злорадным человеком. Однако ей все же хотелось, чтобы та чувствовала вину.

Ей выдают длинный халат, после чего говорят время посещения и пропускают внутрь. Мать медленно поворачивает голову, разглядывая в дверях фигуру Виолетты, которая все еще мялась возле входа и не хотела никак протий внутрь. Оказывается видеть это она все же была не готова. Знала уже о том, как все происходит, а все же от исхудалого и уставшего взгляда мамы хотелось закрыть лицо и больше никогда не открывать глаза.

Только сейчас до подкорки мозга начало доходить, где она находилась и что произошло. Елена выдавила измученную улыбку, узнав в ней свою дочь.

— Мам, ты как себя чувствуешь? — хотела бы сейчас, как обычно показывают в фильмах, украсить стол фруктами и цветами. Однако вместо этого она держит на плече сумку и медленно присаживается рядом с раскладушкой.

Возле них пищит аппарат, вместе с этим весит много трубочек и одна единственная капельница. Ладонью укрывает мамину, когда та в ответ сжимает их руки вместе, в знак того, что Ви видеть она рада.

Только от этого становилось приятно. Ведь мама её и вправду ждала.

— Все хорошо. Я полежу пару дней и потом меня выпишут, — видимо успокоить хочет.

Виолетта хотела бы начать ругаться, знает ведь, что женщина не соблюдала необходимую диету и не проверялась до этого, чтобы повторного случая не было. Относилась, в общем то, достаточно халатно, хоть она и не раз говорила о том, что это ни к чему хорошему не приведет.

Теперь же смысла уже говорить не видит, даже если разрывает от обиды, потому что все это предотвратить можно было. Однако все и так произошло, на данный момент стоило только постараться, дабы больше такого не было. Ведь знает только одно — в следующий раз это может быть последний.

— Почему ты совсем не следишь за собой? А вдруг это был бы последний раз? — от своих же слов вдруг становится колко.

Хочет сдержаться и не показывать слез, ведь на данный момент ничем хорошим это все равно не закончится.

Не может.

Хочет, но не может, ведь она уже устала, словно эта ситуация стала для неё последней каплей. Самой последней.

По палате проносится всхлип, пока Елена молча наблюдает за этим, не стараясь даже минимально подбодрить её. Той словно не важно, что чувствовала Виолетта по этому поводу. Она лишь слушала и ждала момента, когда Ви перестанет пускать сопли и возьмет себя в руки.

Ждет со стороны мамы хоть каких-то слов, но даже сейчас она спокойна и отстранена от нее, как это было и раньше. Теперь уже те слова, которые она сказала на Новый год вдруг потеряли вес. Ведь ничего на деле не изменилось, до сих пор Виолетта считалась пустым местом.

Поэтому пересиливает себя и встает со стула, на прощание взглянув вновь на умиротворенное лицо матери. Та не смотрит в ответ, хоть и заметно, что даже в её глазах проскальзывает грусть.

— Я заеду к тебе завтра, отдыхай, — и даже если сложно, она покидает палату.

Потому что понимает, что на данный момент это был самый правильный поступок.

А в груди появляется чувство, что она все же зря приехала.

***

По дому постоянно проносятся всхлипы и вскрики, Сева наблюдает за этим и тихо поглаживает Виолетту по спине, дабы та могла пережить и прийти в сознание. Знала бы только, что теперь Ви никто не мог привести в чувства, одна Кира. Она привыкла уже, что только блондинка своим голосом словно прогоняла все то, что происходило у неё в голове.

Теперь её рядом не было, от чего чувствовалось это ещё более паршиво, чем то, что утешала её по факту бывшая. Вела себя так мило и с добротой, что аж становилось тошно, будто на вкус её забота — приторная и вязкая конфета. С себя старается руки её убрать, хоть и не особо что-то понимает. Просто чувствует эти прикосновения и хочет от них избавиться. Пока Севе на это видимо не было никакого дела.

Она все ещё продолжала своим тоненьким голосом пытаться вывести Ви из обостренного состояния, чего сделать так просто не сможет. Даже если та будет готова станцевать перед ней, дабы все закончилось.

Этот ад не прекратится никогда.

— Вил, давай я помогу встать и ты ляжешь в кровать, — эту фразу она говорит уже не первый раз.

А все, потому что Малышенко её не слышит. Помимо Севастианы кричит множество голосов. Повествуют ей о том, что кинули её, оставили одну. И вновь этот едкий смех, от которого у Виолетты скоро перепонки в ушах лопаться начнут. Настолько они были омерзительны для неё.

Сидела на грязном ковре и как змея крутилась, все никак не могла найти хоть какую-то позу, дабы голоса вновь ушли на покой. Даже когда в очередной раз вытерла слезы и вскрикнула от сильной боли в голове, те мучили её до последнего.

После чего её уже тащат, видимо делала это Сева, которая аккуратно после уложила в кровать и просидела рядом до самого последнего всхлипа Виолетты. Убирала слипшиеся волосы с лица, поглаживала по руке. До последнего ждала, пока той станет лучше. А когда стало, Ви открыла уставшие глаза красного оттенка и пожелала спокойной ночи, прежде чем повернуться лицом к стене и уснуть.

Даже после этого отходить от неё не стала. Ещё какое-то время сидела на корточках и смотрела за спящей Виолеттой, как будто мечтала, чтобы та проснулась и обняла её, как это было раньше.

— Спокойной ночи, — шепчет, даже если смысла не было. Ей пожелали это ещё полчаса назад.

Теперь каждое её слово уходило в никуда и никогда не смогут быть адресованы шатенке. Не думала, что от единственного её вида станет настолько плохо. Напоминала ей о том, как в прошлом вместе время проводили. И вновь одним своим взглядом возвращалась во времена, когда эти глаза рассматривали её с огромной любовью и доверием.

Не любила, однако потерять совсем не хотела. До сих пор винила себя, ненавидела.

Потому что и вправду потеряла из-за своей глупости.

Укрывает получше одеялом, прежде чем выйти из комнаты и зайти на кухню, чтобы провести очередную ночь бодрствуя. Заваривает растворимый кофе, дабы прожечь себе все лёгкие и перестать уже задыхаться от нахлынувших чувств.

На глаза падает мобильник Виолетты, когда тот начинает вибрировать на столе, а на дисплее отображается имя. То самое, которое Сева не любила раньше слышать. И рядом с ним было одно красное сердечко, от чего все её подозрения в миг подтвердились.

Проводит пальцем медленно и подносит к уху, прежде чем услышать грубый, но при этом обеспокоенный голос девушки.

— Вилка, ты чего на звонки не отвечаешь? Я уже думала, что случилось что-то, — некоторые фразы показались слегка несвязными, от того, насколько быстро произносит их Медведева.

Однако на лице Севы появилась улыбка, которую она тут же решила скрыть. Оказывается вот, чего Виолетте больше всего хотелось. Девушку, которая будет как Кира беспокоится и названивать, лишь бы быть уверенной, что все в порядке.

А она то об этом даже не догадывалась, ведь изначально эгоистично думала лишь о своих желаниях.

— Кир, Виолетта сейчас спит. Ей было недавно плохо, поэтому я уложила её в кровать, чтобы она отдыхала.

Между ними происходит тишина. Длительная, при которой каждая из сторон думает о своём. Пока Сева ждёт реакции, Кира закрывает глаза и сжимает свободную руку в кулак, тут же узнав в этом голосе Севу.

Ей хотелось бы знать, что та забыла вместе с Малышенко и по какой причине Виолетте стало плохо. Хоть и подозревает, это было слишком очевидно.

Злиться от того, что она все же провалилась. Когда узнала, что Вилке было плохо, а она пропустила этот момент.

И вспоминает свои мысли в день, когда сошлись. Обещала себе, что больше никогда не отпустит Ви. Что будет рядом и всегда помогать и оберегать от всех невзгод.

— Что ты делаешь в доме Виолетты? — по сердцу проезжает полоса, словно удар по самому больному месту.

— Я помогала Виолетте успокоиться, — ещё раз повторяет для неё, будто Кира и так этого не смогла расслышать.

Знает, что это правильно, а что-то все же продолжает заставлять её испытывать чувство раздражения и злости. Даже не знает на кого, на Ви, потому что та сама её убедила не ехать. На Севу, которая, явно попутала что-то, раз решила, что может отвечать с телефона её девушки. Или же на себя, потому что не смогла уберечь.

— Ты её бывшая, с какого хуя мне тебе верить вообще? — голос её наполняется хрипотцой.

Говорит с явным презрением, внутренней ревностью. От чего Сева тихо делает смешок, ведь раньше все было как раз таки наоборот.

— Кира, не злись. Я так понимаю, что ты уже смогла завоевать сердце Виолетты? А, впрочем, послушай. Я помогала Виолетте, знаешь почему? Потому что ей нужен был кто-то рядом, ведь ей было плохо. А раз тебя по какой-то причине нет сейчас с ней, то помогать буду я, — начинает слегка язвить, однако попадает прямо в цель.

Кира тут же опускает глаза в пол, чувствует укол совести. Сева словно смогла озвучить то, что волновало Медведеву на данный момент больше всего.

Даже не целилась, а уже может получить стоочковый, ведь такую вину Кира уже давно не чувствовала. И как бы ей не хотелось тут же выключить трубку и поехать в Нижний, делать она этого не стала.

— Думаю не твоё дело, вместе мы или нет. Ты сама её бросила и опустила ниже плинтуса. Может сейчас я не рядом, зато помогала явно больше, чем ты ей за все эти два никчемных года. Классно было поиграться над чувствами другого человека, а потом оправдывать свой глупый поступок тем, что ты просто заботилась? — добивает в ответ.

Они словно обе стоят друг напротив друга с винтовками и выжидают момент, когда кто-то пробьет сильнее и больнее. Каждая знает, что далеко это не зайдёт. А все равно продолжают вести диалог, обвиняя друг друга и указывая на ошибки.

— Тебе меня судить? Раз ты такая ахуенная, тогда почему я тебя здесь не вижу? — и тут же Кира от злости что-то шумно откидывает от себя, пока Белякова понимает, что смогла задеть. — Может я и сделала хуйню, но помимо этого я помогла её матери, а потом и самой Виолетте. Пока ты сидишь в своём Питере и ждёшь хоть одной весточки.

Злость.

Медведева не выдерживает, ведь Сева говорит настолько правильные и очевидные вещи, которые признавать совсем не хочется. Она сбрасывает трубку и тут же поднимается с постели, хватаясь за распущенные волосы.

Взгляд бегает по комнате, дабы ухватиться хоть за что-то и с силой швырнуть в стену, чтобы ярость эта внутри могла хоть немного угаснуть.

Однако ничего не находит, кроме как один спасательный пакетик в ящике шкафа, который ещё несколько раз прокручивает в руках. Не уверена, что делать это стоит, тем не менее выхода не видит.

И чтобы больно не было, чтобы слова все забыть к чёртовой матери, она высыпается себе дорожку.

Ведь только так она видела дорогу дальше.