Лживая Истина

(С): Ну и че с ебалом?
(Д): С Санчезом отношения выясняли.

Джаст и СекБи сидели на кухне. У обоих чай уже остыл, они толком и не притронулись к кружкам. СекБи внимательно слушал то, что рассказывал Джаст, не перебивая, хотя многое хотел прокомментировать. Сам черт рассказывал это с мертвыми эмоциями, через не хочу произносил каждое предложение. Хотя монолог был не такой долгий он почти подробно описал как они подрались с блондином. Ящер чувствовал, как ему тяжело все это говорить, поэтому молча слушал, стараясь не смотреть на него, ненароком ставя в тупик.

(С): Ахуеть.
(Д): ....
(С): М-да, Джаст. Ну я вахуе конечно.
(Д): ...
(С): Ты серьезно решил подраться с чуваком, у которого навыка боя больше чем у тебя?
(Д): А что ты мне предлагаешь делать? Он первый начал!
(С): Так ебать. А ты вроде умный. Поговорить не?
(Д): Ты думаешь я не пробовал?
(С): Хуево пробовал.
(Д): Спасибо за поддержку, друг.
(С): Да ладно тебе, я ж это.. Ну короче не хотел.

И вправду. Даже то молчание, что между ними было ни как не могло сравниться с той молчаливой мелодией, которая окружала Альфедова. Очень разные люди. Комфортно с каждым по-разному.

(С): Знаешь, мне перед Альфедовым извиниться надо.
(Д): Мне тоже.
(С): А ты тут причем? Он же не знает, что ты помогал.
(Д): Подожди. Стой. Ты? Извиниться? Ого.
(С): Ну ебать, что значит "ого"? Я по-твоему мудак какой-то?
(Д): Нет, что ты.
(С): К твоему сведению, я, скорее всего, больше всего виноват в этой ситуации.
(Д): В каком плане?
(С): Хаос сказал, что тот динамит, что мы расставляли на базе Альфедова вовсе был не его, а Блса.

СекБи быстро протараторил, не смотря на собеседника. Оба молчат, не знают что сказать. У одного взволнованное лицо: ящер смотрит в кухонное окно, не хочет даже сталкиваться со взглядом Джаста. После разговора с Хаосам СекБи понял, что он сильно сглупил — не проверил расстановку динамита кисточкой на наличие следов. Сразу обвинил Альфедова с сухими доказательствами. Еще и при этом не стал слушать снеговика, что пытался ему прояснить хоть что-то. Некогда гордый ящер сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Сам выставил себя умалишенным злодеем.
Обратно ничего не вернуть, постройки уже были известны, динамит расставлен, а братские отношения с Альфедовым давно на нуле.

(Д): То есть из-за твоей глупости я сейчас в таком положении?
(С): Так, ну во-первых мы вместе ставили динамит, ты тоже мог посмотреть кисточкой нп наличе следов. А во-вторых, блять, мне самому надо думать как извиниться перед ним. Хуйню сделал, признаю.
(Д): Он.. Игнорит тебя?
(С): Дня два уже. Дома его нет, где искать — хуй его знает.

Джаст тоже не знает где он. Это пугает. Он может быть везде: у Санчеза, у Верстании, под покровом Блса и вообще Ямакси. Даже у Фарадей. Хотя подозрения падали больше на Альцеста. Всегда, когда у снеговика были проблемы, он шел именно к нему.

Раньше черт считал, что Альфедов трус: прячется за спиной его защитников, что и выглядело более правдоподобно. Сейчас же он понимал иное.
Альфедов никогда не просил помощи беспричинно. Что к нему, что к Альцесту, что к другим жителям острова он обращался редко и по делу. Где-то стекла купит, где-то редстоун спросит, пироги купитьэ. Но Джаст никогда не слышал и не видел, чтобы Альфедов обращался к кому-либо с проблемами, которые были между ними сейчас.
Он заставил Альфедова выйти из его зоны комфорта. Это глу́шно било по душе.

(С): Ладно, предлагаю хуй забить. Сам потом как-нибудь на люди появится мы и поговорим нормально.
(Д): Нет.
(С): Че нет?
(Д): Он со мной не захочет говорить.
(С): Это с какого перепугу?

Джаст мнется. Рассказать ли ящеру, что черт стал прямым инициатором развала их планов? Он вряд ли будет рад услышать о временном сожительстве, о том, что Джаст обратился именно к Альфедову за шерстью и.... Вообще обо все.
Но он с ним в одной лодке. Стоит ли и это игнорировать?

(Д): Альфедов.. Жил здесь.

СекБи плавно повернул голову к Джасту. Миндальные глаза округлились, словно увидели что-то невозможное. Он комично открыл рот, полностью показывая, что явно ожидал все, но не это. Он нервно рассмеялся от неожиданности.

(С): Хах, блять. Ты меня разыграть решил, чудик?
(Д): ...

Джаст молчал. Ничего не говорил. Его настроение стало более потухшим и безжизненным. То, что он сказал для ящера была предполагаемая шутка, но по тому, как черт отнесся к собственным словам — показывало серьезность всей ситуации.

(С): Подожди. А как это произошло?
(Д): Я.. Там сложно.

Ящер смотрел на него. Пристально. Под этим взглядом не хотелось вообще что-либо говорить. Он знал, что его осудят, уже слышал крики и маты в свою сторону, что он сделал не так. Но сейчас это было не важно. Единственной целью Джаста, что висела перед глазами, хотя бы раз поговорить с Альфедовым. СекБи может этому поспособствовать.

(С): Если не хочешь говорить, то забе-
(Д): Я брал у него шерсть. Взамен я.. Мы должны были предоставить ему что-то. В итоге после договорились, что я беру его шерсть, а он, пока не очистит дом — у меня живет.
(С): Чего нахуй? Джаст, ты либо мне ссышь в уши, либо пиздиж красиво.
(Д): Он увидел мои записи с планами розыгрышей над ним.
(С): Подожди, ты не рофлишь? Типо он реально тут жил?
(Д): Он ушел. Я не могу связаться с ним.
(С): Ахуеть. Ахуе-еть! И я его ни разу не видел?

СекБи уже бродил по кухне наматывая круги. Он молча обдумывал все то, что услышал. Джаст поставил локти на стол и уперся в ладони головой. Поникшее состояние никуда не ушло. Он еще держался. Держался не показывать слезы, свои душераздирающие эмоции.
Молчание часто разрушали маты СекБи. Он еще не отошел от шока, что под его носом Альфедов буквально все слышал. А если и не все, то точно половину. Все из разговоров с планами и их реализации давно были у "жертвы" на слуху. Это только усугубляет положение. Простых "извини, попутал" точно будет мало. Да и сам, зная столько, СекБи не захотел бы разговаривать ни с кем.

(С): И как долго он вообще должен был тут жить?
(Д): ...
(С): Ну все, он теперь и подавно не захочет даже находиться на одной планете с нами!
(Д): ...
(С): Нет, ну с другой стороны — одной проблемой меньше.
(Д): ...
(С): А если так посмотреть, то проблем стало больше. Джаст, это пизда. Хотя-я-я.. Мы можем сказать, что это за твой магнит. Верно?
(Д): ...
(С): Верно. Все, решено!
(Д): СекБи.
(С): Да, хуевая отговорка, но что поделать. Других идей нет.
(Д): Секб-
(С): Ладно, можем приписать еще что-то.
(Д): Секби!
(С): Да что?!
(Д): ...Я люблю его.

Он произнес это тихо. Очень тихо. Руки сжали волосы, словно хотели выдернуть их. Глаза зажмурились. Минута тишины. Каждая секунда в ней  только пугала. Пугала, что собеседник молчит. Пугало, что собственные мысли скребут душу и мозг. Пугало, что он это осознает. Уже второй раз он это сказал вслух. Впервый раз говоря себе, второй — говоря другому. И каждый раз, когда он это произносит он сам не может поверить.

Секби стоит. Молча. В шоке. Глаза смотрят на черта, сейчас он был уверен, что это не шутка. То, как он это сказал СекБи слышал. Слышал этот усталый голос, тон с надеждой. Его личное осознание.
Не нарушая молчания он подходит к Джасту и ложит руку ему на плече. Он смотрит на него с грустью в глазах.

(С): Мне жаль.

Лишних слов не надо было, чтобы понять о чем он. И Джаст понял.
Не хотел. Не хотел признавать, не хотел слышать, не хотел понимать это. СекБи жалко не за его ругань, не за плохую поддержку. Нет. Джаст прекрасно понимал про что это.
И это окончательно добивает его стойкость.
Джаст сжимает руки в кулаки, когда осознает, что ситуация окончательно вышла из-под контроля. Его глаза наполняются слезами, губы дергаются, и через мгновение он не сдерживает рыдания — глубокие, пронзительные всхлипы, которые отражают всю тяжесть безысходности. В этот момент он понимает, что невозможно будет наладить отношения с Альфедовым, что мосты уже сожжены, а шанс исправить все утерян может быть на всегда. Сложно или же невозможно будет вернуть все обратно, что уже говорить на что-то большее.
Рука друга как полное молчаливой поддержки жест. Он не пытается говорить или утешать словами, его взгляд говорит о понимании и принятии, давая Джасту почувствовать, что он не один даже в самый тяжелый момент. Но для Джаста единственный способ успокоиться сейчас и понять, что он не один это — разговор с Альфедовым.

Мысли на острове материальны. Некогда проскакивало это понимание, на что неизвестные сущности ответили необычным образом: "возможно". Это можно по-разному трактовать в своем понимании. Кто-то придерживается того, что всевышние существа или даже Боги слышат желания и исполняют их поочередно. Другие — равняют это высказывание как "если долго мучаться, что-нибудь получится".
Джаст не относил себя ни к одним, ни к другим. Он вообще игнорировал любую позицию относительно к этой фразе.
Но чудо всегда случается. И всегда оно неожиданное.

***

Джаст и СекБи сидели в рабочем помещении. Ящер пытался придумать или найти способ связаться с Альфедовым, дабы все разногласия разрешить. У Джаста мозги не работали. Он пытался поддержать какую-нибудь задумку, но в итоге выходила нелепица.
Листая мессенджер он наткнулся на до боли знакомый чат.

Глупая и забавная аватарка Альфедова. Она больше не была серой. На ней был как и прежде Альфедов с высунутым языком, где на заднем фоне мелькал Клайд, готовый кинуть в снеговика праздничный торт.

Сразу вспомнилось, как еще будучи в более-менее нормальных отношениях со всеми жителями острова они праздновали день рождения Альфедова. Праздничные салюты, которые подготовил Пилигрим, украшения, которые готовили вместе Кэтрин и Ники и гигантское застолье, половину из которого сделал Джаст.
Он с теплом на сердце вспоминает, как они с Альфедовым вместе готовили еду для его дня рождения. Многое осталось в памяти: как снеговик вовсе не умел пользоваться  ножом и часто себе резал пальцы, как Джаст путал соль с сахаром, ведь у снеговика на кухне они были  в одинаковых судочках, как черт втихаря вставлял в волосы друга луковые кольца, а тот слезился и пытался понять почему. Тогда между ними еще была дружба, они находили радость в совместном приготовлении блюд, смеялись и обсуждали планы. Это было время простых, но искренних моментов, когда каждое действие от нарезки овощей до украшения стола — наполнялось заботой и вниманием друг к другу. Сейчас, несмотря на то, что они уже не общаются, эти воспоминания остаются для Джаста особенной частью прошлого, согревающей душу и напоминающей о тех теплых отношениях, которые когда-то связывали их. Это было безумно тепло.

И сейчас точно такое же тепло разливалось по телу. Мурашки. Он видел, как ему печатают. Видел кто. Дыхание затаилось, замерло. Все в округе стало не важно.
Пришло сообщение. Он его ждал. Сам того не замечая он сразу же нажал на него и открыл чат.

Alfedov

>Нам нужно поговорить.

У джаста дрожали руки. Сильно дрожали. И вся эта дрожь  охватила Джаста с ног до головы, когда он увидел сообщение от Альфедова — человека, по которому он  болезненно тосковал. Сердце забилось сильнее
Плотность эмоций переполняла разум и вместе с этим пришла необъяснимая, почти ошеломляющая радость. Он был уверен, что тот никогда не свяжется с ним. Но теперь, когда Альфедов сам ищет контакт, эта неожиданность переворачивает все внутри — надежда и волнение смешиваются, вызывая неконтролируемое волнение. Этот момент словно подтверждает, что, несмотря на расстояние и молчание, связь еще жива, и шанс на разговор — реальность, которой Джаст так долго ждал.

Да, Конечно.
Где?
Сегодня?

>Да. Через час у дома Хайди.

Хорошо, я понял.

Хотелось еще что-то написать, поговорить немного. Уловить и держать этот момент общения. Но Альфедов вышел из сети.
Он смотрит на время, четыре часа вечера.

(С): Ало, чушпень, ты вообще слушаешь меня?
(Д): СекБи. Потом, просто потом!

Джаст подскакивает с места и в попыхах складывает бумаги на столе в неровную стопку.

(С): Да тише ты! Че случилось?
(Д): Он написал. Через час встретимся.
(С): Кто "он"? Альфедов?
(Д): Да!
(С): Тогда я тож-
(Д): Нет. Я... Я думаю это разговор чисто между нами.
(С): Оу. Ну, да. Верно. Держи на связи.

Ящер взял бумаги из рук Джаста, показывая, что тут разберется сам. Черт одобрительно кивнул и быстрым шагом вышел из рабочего помещения. Он весь в пыли. Нужен душ, нормальная одежда, волосы в порядок привести, умыться холодно водой.
Он срывается на бег, неуклюже цепляется за углы стен собственного дома.
Радости не было предела, а если и был то давно проломлен. Надежды становилось все больше, шансы все росли. Все существующие проблемы сейчас казались

мелочью.

***

А

льфедов сидел на кварцовых ступенях у костра. Рядом стоял Санчез, бродивший рядом. Блондин явно был на нервах и не очень рад тому, что он сейчас здесь. Точнее, что Альфедов решил назначить встречу.

(А): Ты сейчас здесь всю траву протопчешь.
(С): Да похуй, какая разница если Хайди уплыл все равно.
(А): Ну, дом-то его здесь до сих пор.

ХайдиШарк. Человек который был для Альфедова идеализован. Юмор, внешность, харизма, ум — все это сложно совместить в одном человеке, но для снеговика  акулоподобный был всем перечисленным. Они редко общались, очень редко, но с ним было приятно проводить время. Активный человек, с которым в воздухе никогда не висела неловкость и натяжение. Жаль, что сейчас с ним невозможно встретиться. Этот человек, как путешественник по морям и океанам, невообразимым образом смог выбраться за пределы зоны острова, не получая дефектов или дезориентации над собственным телом. Он мало что успел здесь построить. Его забавная гигантская статуя и обгоревший пару раз дом единственное, что осталось во имя памяти этого человека. Но мореплаватель всегда останется в сердце, есть же шанс, что они еще встретятся.

(С): Слушай, Альф, тебе не обязательно с ним разговаривать.

Санчез сел на корточки перед Альфедовым, убирая с колен друга пепел от горевшего костра.
Альфедов сидел полностью расслабленный. Вытянул ноги вперед, руки скрестил на груди, а голову облокотил о забор, приделанный к ступеням кварца
Выглядел он спокойно, но неверно стучащий по коже палец показывал его напряжение.

(А): Сань, все в порядке. Нам еще хуй знает сколько здесь быть, а с ними уживаться надо.
(С): А потом тебе еще понаделают хуйни всякой в доме.
(А): Не думаю, что у них сейчас на это есть силы.
(С): У нас и так есть

план,

мы можем придумать что-нибудь иное, нежели встречу с этим уродом!
(А): Я.. Санчез, я думаю нам с ним нужно поговорить.
(С): Нет, мне нужно вступить в Ямакаси чтобы ебпнуть каждого из ГНДР. Они только рады будут лишней пизды дать им!
(А): Мне кажется они пизды только и ждут.

Парни рассмеялись. Задорно, легко. В мгновение забыли, что сейчас будет. Но резко вспомнили, когда вдалеке послышался ускоренный шаг.
Блондин

поднялся.

Альфедов согнул колени и нагнулся вперед. Он перебирал пальцы, нервно, судорожно.
Вышел образ Джаста. С морыми, не до конца высушенными волосами, волнительным взглядом и небольшой отдышкой. Он явно торопился, хотя не опаздывал.

Увидев блондина взгляд черта недовольно направился на него. Он встал на месте, за костром. Смотрел то на одного, то на другого. До тошноты не хотелось видеть Санчеза здесь. Не хотелось видеть Санчеза с ним.
Пугало, что Альфедов и голову не повернул в его сторону.
Санчез так же с недоверием и нахальной усмешкой смотрел на Джаста.

(А): Иди. Разберемся.

Оба парня знали, что одного прогоняют, другого приглашают. Черта это не обрадовало, только больше опасений прибавило. Тон снеговика был далеко не радушный.

Джаст медленно шагнул в его сторону, наблюдая за Санчезом. Тот так же недовольно смотрел в ответ, но позже его лицо лишь победно улыбнулась. Он положил руку на волосы Альфедова и потрепал в разные стороны. Тот и не шелохнулся.
Мерзко. Больно. Противно. Было неприятно, что Санчез до него касается так же спокойно, как когда-то делал это сам Джаст.
Блондин обернулся и ушел, махая в знак прощания.
Он выглядел слишком

довольным.

Почему?

(Д): Альфедов, как ты?
(А): Я думал ты не любишь драки.

Игнорирует. Берет инициативу диалога на себя. Он имеет на это право. Сейчас он имел право на все.

(Д): Он первый начал.
(А): Десткий ответ.
(Д): Ну что поделать? Он сам ребенок.

Джаст сел в метре от снеговика. Даже на таком расстоянии он слышал витающие в воздухе нотки аромата ягод и ванили.
Это не было похоже на него. Альфедов всегда пах как голубая лагуна и снежинка. Хотя какой запах у снежинок? Он мог лишь представить.
Альфедов был одет в широкую футболку с принтом из какого-то аниме. Это точно не его. Костюмные штаны и лежащий между парнями пиджак принадлежали ему, но не кофта. Подобным увлекается лишь...  Санчез.
Неприятно. Очень неприятно. Насколько они успели сблизиться, раз он носит его одежду?
Брови Джаста напряглись, он переплел пальцы рук в замок, нервно потирая кожу.

(Д): А я погляжу вы не плохо поладили.
(А): Ты хочешь обсудить Санчеза или нас?
(Д): Нас..? А-. А в нас что?
(А): Ты-.. Мне очень дорог, Джаст.

Такое начало было неожиданно. Он не нашел, что ответить. Он молчал, смотрел на лицо Альфедова. Тот смотрел на костер. В темени вечера, что рано темнел, его кожа было словно последний луч белого чистого света. На ней красиво растекался оранжевый проблеск от костра. Правда вот, черные глаза были мертвыми. Будто снеговик был снеговиком. Не живым.

(А): Мне дорог Джаст.
(Д): Альфе-
(Д): Не ты, а Джуст.

Джуст. Эхом разносится в голове лишь одно слова. Потом прибавляются и другие.
"Не ты. Джуст."
Но он же Джаст, верно? Он все тот же Джаст, все тот же Джуст.

(Д): Ты мне безумно дорог. Очень.
(А): Ага. Верю.
(Д): Нет, послушай. Я правда тебя очень ценю, ты мне  дорог  как никто другой.

(А): Не неси хуйню.
(Д): Альфедов, я серьезно. Я скучал по тебе, скучал по всем тем моментам, которые мы пережили!
(А): То есть ты сейчас на полном серьезе, после всех своих мерзких поступков, что ты совершил, сейчас говоришь мне это!?
(Д): Альфедов, я понимаю как это выглядит. Просто послушай!

Он молчит. Джаст воспринимает это как шанс. Он будет цепляться за него всеми силами.
Черт вскакивает и хватается одной рукой за грудь, срывая голос он душераздирающе пытается доказать свою искренность.

(Д): Да, я поступил как полный гандон, как настоящая мразь, да! Но я осознал это, понимаешь?
Альфедов, я хочу загладить свою вину. Мне правда с тобой хорошо.

(А): ...
(Д): Да я наделал столько хуйни, что сейчас все мои оправдания наверняка тебе ничего не стоят. Но я клянусь, дай мне шанс доказать что мои слова сейчас настоящие.
(А): ...
(Д): Дай мне доказать. Прошу!
(А): ...
(Д): Ты мне нравишься... Я-.. Я люблю тебя..
(А): Ну вот и что ты хочешь чтобы я тебе ответил? Что!?

Спокойное выражение Альфедова пропадает с его лица. Глаза полные ярости и ненависти. Но в них до сих пор где-то далеко есть надежда. Пальцы раскрыты, сейчас он смотрит на него.
Для Джаста он так же красив. Он восхитителен.

(Д): Я.. я не знаю. Скажи, что не ненавидишь.
(А): Не допускай, что мы сможем все начать снова.
(Д): Да просто дай мне шанс! Как я тебе докажу, если ты не хочешь даже пытаться со мной поговорить!?
(А): Очнись, блять! Ты не Джаст. И никогда здесь им не был.
(Д): Да какого черта ты вообще так считаешь?!
(А): Да потому что ты замерз! Заледенел до смерти!
(Д): Но я же оттаял? Стою тут. Перед твоими глазами.
(А): Ты не существуешь. Весь этот остров блядская иллюзия! Очнитесь, вы здесь заперты как крысы!
(Д): Хочешь сказать мы все твое воображение?
(А): Я... Это сейчас важно?
(Д): Нет. Просто тогда получается, что моя любовь к тебе — это лишь твое личное желание.

Грубые слова. Черт не понял сам, что сейчас сказал. Такая рандомная фраза из таких же рандомных слов. В них нет сути.
Но для Альфедова есть.
Для него слова Джаста — не просто чушь. Это полный абсурд. Он воспринял их как упрек, что это Альфедов виноват во всем, что происходит.
Джаст читал это по его взгляду. Читал, что он понял это всерьез.

(Д): Альфедов. Я сказал бред, забудь.
(А): Я никогда не пойму что движет тобой. То даешь мне смысл жить. Возвращаться домой в надежде увидеть тебя там настоящим. То убиваешь ложью.

Он медленно встает со ступеней. Снова смотрит на костер. Лицо хмурое, потухшее. Полное непонимание и отвращения.

(А): То внушаешь о том, что не вмешаешься, то вмешиваешься и добавляешь от себя самые уебищные поступки.
(Д): Послушай. Я молю, просто послушай! Я знаю, что поступил как последний мерзавец. Знаю! Я хочу это исправить!
(А): Это ты послушай. Я ценил тебя как второго себя. Я видел в тебе самого важного и близкого человека. И даже когда все шло по пизде я доверял тебе! Доверял когда сомневался!
(Д): Альфедов, я-
(А): Ты просто патологический лжец, Джаст!
(Д): Верь, мне теперь не зачем лгать!

Тихо. Тихо в округе. Внутри у обоих шторм, буря. Перемешанные чувства и эмоции.

(А): У нас с тобой ничего не получится. Я это знаю заранее.
(Д): Клянусь-
(А): Ни дружбы, ни братстваа. Ни тем более любви, Джаст!
(Д): Я-
(А): Ты мне разбил сердце и душу сотни раз. За один день.
(Д): ...
(А): Ты ведь хотел сделать мне больно? Чтож: смотри!
(Д): ...
(А): Рад, что я шугаюсь всего? Рад, что я падаю в панику? Рад, что я не вижу в вас ... Вас!
(Д): Нет.
(А): Вот именно, Джаст. Вас — нет. И нас — нет.

Альфедов тянется к пиджаку и забирает его со ступеней. Он молча разворачивается и уходит. Без прощания. Для него этот разговор окончен.

(Д): Ну да, давай. Беги к чертям собачьим! Ты же только так и можешь. У тебя же нет личных мозгов, всегда прячешься за кем-то и как подстилка готов примкнуть к кому угодно во имя собственной безопасности. Для тебя же все пережитые нами моменты ничего не значат, раз ты все их так легко отбросил!

Придурок. Эмоции взяли вверх. Он снова проиграл, но уже самому себе. Джаст даже не понял как смог составить все это. Как он посмел сделать виноватым его. Черт моментально перекрыл своей рукой рот, удивленно вздохнув. Он не хотел  это говорить.

(Д): Блять.. Нет. Стой подожди!

Альфедов остановился. Он смотрит. На него.

Ненависть. Это ледяное чувство.
Оно не выбухивает в крике, оно прибывает как хладнокровный приговор. Джаст  чувствует, что вся мягкость внутри  Альфедова застыла; уважение исчезло, оставив на его месте чистую вражду. Мысли становятся острыми инструментами: он просчитывает шаги, отделяет эмоции от цели, готовит ответ, лишенный жалости. Внутренне эта уверенность — этот человек больше не достоин доверия, он враг, и с ним следует расплатиться словом, поступком или полным игнором. Тот поступок затаил обиду — глубокую, болезненную рану. А эти слова сжигают последние остатки свзяей.
Это предательство. То, что было тесным и доверительным, обернулось унижением. Сначала холод, затем тупая боль, которая не уходит.
Они возвращадтся к этому эпизоду снова и снова, заучив детали: взгляд, слово, прикосновение, которое превратилось в ловушку. Обида держит в памяти факты, придает им вес и превращает их в моральный счет, который нельзя списать. Моральный износ. Моральное убийство.

Разочарование стало падением на пустую землю ожиданий. Тот человек, которому верил, оказался самым мерзким человеком в жизни. Чувство неловкости охватывает не только поступок, но утраченную веру в прошлое: воспоминания окрашиваются в серый цвет, идеалы кажутся наивными. Это холодное отчуждение. Он перестает ждать  того, что когда-то ожидал, и начинает видеть простую, уродливую правду. Правду, что пытались скрыть еще более извращеным способом.

При виде Джаста Альфедову становится тошно, он инстинктивно отступает; лицо отворачивает, руки дрожат, вкус горечи во рту. Моральное отвращение. Это окончательное решение: "Я не хочу иметь с ним ничего общего. Я не хочу знать о его существовании. Я не хочу помнить ничего, связанное с ним. Я не хочу слышать что-либо, что в итоге дает воспоминания о нем".

Это граница, через которую нельзя переступить.
Он окончательно понял, что отдал свою привязанность не тому.
Все, что он хочет — найти возможность все забыть.

(А): Я сожалею, что именно с тобой разделял эти моменты.

Альфедов ушел.
Джаст стоит один. Кромешную тишину нарушает начинающийся дождь. Костер тухнет от падающих капель воды.
Черту все равно на погоду. Он смотрел на то место, где только что было лицо Альфедова.
Джаст окончательно все испортил.
В кармане визжал телефон. Он это не слышал. Он ничего не слышал, кроме падающих слез с его щек.

Дыхание рвет легкие. Глаза настолько слезятся, что он ничего не видит. Он не в силах победижать за ним. Не в силах крикнуть что-нибудь.

Ни одного лепестка в ромашки.