Охотник за сновидениями

Януш остался. Идти ему, действительно, было некуда. Нелегально покинув страну, он растворился в одном государстве, но так и не появился в другом. Теперь он стал человеком-призраком, который существовал наяву, но не присутствовал ни в одной базе данных. Только сейчас его это совершенно не заботило. Все, что ему было нужно, это опомниться после пережитого и найти в себе силы жить дальше.

Понемногу Януш приходил в себя. Живя под крылом этой доброй, заботливой женщины, он понемногу оттаивал, так же как вековые льды неизбежно тают под теплыми лучами весеннего солнца. Он свыкся со своим положением. Хочешь ты этого или нет, но если ты находишься в самой жуткой, противоречащей любому здравому смыслу ситуации, но она продолжается долгое время, в конце концов, она становится для тебя нормой. Так случилось и с Янушем. Ему по-прежнему снились кошмары. Но теперь, как бы это дико и страшно ни звучало, это стало для него нормой. Он больше не кричал по ночам. Мало-помалу он научился справляться с надвигающимися на него ночными призраками. Когда его с головой накрывал дикий, неуправляемый страх, где-то в глубине сознания возникало четкое понимание, что все это нереально, и это осознание помогало ему успокоиться и пережить очередную долгую ночь.

Он жил у пани Саши чуть более двух недель, но за это время так ни разу и не вышел из дома. Натерпевшись от людей, он не хотел встречи с ними, поэтому не спешил покидать свое убежище. Закрывшись в стенах этого дома, он не желал прерывать свое добровольное заточение. Здесь он чувствовал себя в безопасности, будто бы по периметру этих стен очертил невидимые границы, которые не пересекал сам и встал бы грудью на их защиту, если бы кому-то пришло в голову их нарушить.

Но время лечит. Спустя какое-то время Януш решился-таки выйти на улицу. Сделав круг по двору, он зашел в сарай. Среди хранящихся там различных инструментов и кучи нужных и ненужных вещей, он увидел старенький велосипед. Обрадовавшись находке, Януш вытащил его во двор. Присев на корточки и осматривая со всех сторон, он пытался разобраться, есть ли хоть малейшая возможность вернуть его к жизни, когда за его спиной раздался полный удивления голос:

— Батюшки ты мои! Ты кто ж такой будешь?! И откуда в наших краях взялся?

Януш резко обернулся на звук. Прямо перед ним стоял старенький дедок, улыбающийся широкой улыбкой и с любопытством его разглядывающий. Вид у деда был такой добродушный, что Януш забыл об осторожности и посмотрел ему в глаза. Тотчас улыбка сползла с лица деда. Не сводя с Януша испуганных глаз, он начал отступать назад, мелко крестясь:

— Свят-свят-свят!

Януш поспешно отвернулся. На глаза навернулись слезы. Не выходя из своего убежища и не видя реакции людей, он уже забыл, каково это сознавать, что к тебе не испытывают никаких чувств кроме страха. Общаясь все эти дни с пани Сашей, которая относилась к нему как к обычному ребенку и не проявляла ни малейшей неприязни, он почти поверил, что снова стал нормальным. Ему даже начало казаться, что он ничем не отличается от других, и все, что с ним произошло, не более чем недоразумение. И вот сейчас один единственный взгляд вернул все к отправной точке, погружая в суровую реальность.

На крыльце показалась Александра Кузьминична. Бросив взгляд на пятящегося назад деда и закрывшего руками лицо Януша, она вмиг сообразила, что произошло. В два шага оказавшись рядом с Янушем, она закрыла его собой и устремила на деда недобрый взгляд.

— Принесла тебя нелегкая с утра пораньше! И чего не спится тебе, а?!

Шепнув Янушу что-то на ухо и пронаблюдав, как он послушно пошел в дом, женщина подошла к забору, возле которого крутился любопытный дед. Распираемый любопытством, учуяв редкую возможность услышать новость, выходящую за пределы обыденной деревенской жизни, он был похож на маленькую собачку, которая уже почуяла лакомый кусочек, и теперь готова на все, чтобы получить свою порцию счастья во что бы то ни стало. Повиснув на заборе, он не сводил с женщины пытливых глаз.

— Слышь, Кузьминична! А это кто?

— Племянник, - не моргнув глазом соврала она. — Внучатый.

Дед хитро прищурился.

— Это откуда у тебя вдруг племянник взялся?! Сколько лет бок о бок живем, никогда ни о каком племяннике не слышал.

Женщина смерила деда с ног до головы холодным взглядом.

— А я тебе докладывать про всю свою родню должна? Со стороны зятя это родственник. Еще вопросы есть?

Судя по неугасающему блеску в глазах деда, вопросы у него были. И не один. Придвинувшись вплотную к Кузьминичне и понизив голос до шепота, дед опасливо прошептал:

— А чего он у тебя жуткий такой?

Не сводя с деда сверкающих гневом глаз, Кузьминична медленно, тщательно выговаривая каждый слог, произнесла:

— Жуткий здесь только один человек. Это - ты. А он нормальный.

— А с глазами у него что? - не унимался дед. Глаза-то у него явно ненормальные. - Дедок поежился. — Нечеловеческие какие-то.

— Болезнь у него глазная, - самозабвенно врала Кузьминична. - Врачи ему покой прописали. Вот и привезла его сюда, подальше от людских глаз. Так вот ведь беда! Ты нарисовался! - Женщина железной хваткой взяла деда за воротник. — Митрич, предупреждаю тебя. Если ты мне пацана обидишь, я тебя в асфальт закатаю. - Она тряхнула дедка так, что его голова мотнулась из стороны в сторону. — Понял меня?

Митрич испуганно моргнул.

— Да понял, понял!

Кузьминична ослабила хватку, выпуская деда. Судорожно сглотнув, он поправил воротник. Инстинкт самосохранения подсказывал, что пора убираться подобру-поздорову, но любопытство взяло верх.

— А как племянника-то звать?

Женщина нетерпеливо выдохнула:

— Януш. У тебя всё или будут еще вопросы?

Решив больше не испытывать судьбу, дед помотал головой. Еще раз заглянув в окна, словно пытаясь высмотреть в них загадочного племянника, но так никого и не увидев, дедок повернулся и поспешил ближе к дому.

На следующее утро, едва проснувшись и наскоро позавтракав, Митрич поспешил к дому Кузьминичны. Он чувствовал себя так, как чувствует себя мальчишка, когда в его никому неизвестный, Богом забытый городишко, вдруг неожиданно приехал заезжий цирк-шапито. Подгоняемый любопытством, он изо всех сил семенил к дому Кузьминичны и через несколько минут уже отирался возле ее забора. Януш, как и вчера, сидел у сарая, осматривая велосипед, и безуспешно пытался вернуть на место слетевшую цепь. Увидев его, дед чуть ли не подпрыгнул от радости.

— Ну, здравствуй, Януш!

Януш осторожно повернулся. Узнав вчерашнего посетителя, он, не поднимая глаз, вежливо, но без всякого энтузиазма ответил:

— Джень добры, пан.

— Эээээ...., - разочарованно протянул Митрич, - так ты по-русски вообще не говоришь, что ли?

Януш отрицательно мотнул головой. Признаваться, что он знает русский, не хотелось. Людям он не доверял и общаться с ними не хотел, а незнание языка предоставляло отличную возможность моментально свести любые разговоры к нулю. Но, вопреки ожиданиям Януша, дед даже не собирался убираться восвояси. Окинув опытным глазом слетевшую цепь и оценив неумелые попытки Януша, он со знанием дела покачал головой.

— Нет, милок. Так у тебя ничего не получится.

Он взял с земли гаечный ключ, ловко подкрутил пару гаек на колесе, поставил велосипед перед Янушем и сделал приглашающий жест.

— Ну вот. Пробуй.

Януш недоверчиво взял из рук Митрича велосипед, осторожно сел на него и сделал пару кругов по двору. Велосипед работал как часы. Подъехав к деду, Януш посмотрел на него и улыбнулся:

— Дзэнкуе.

Дед почесал затылок.

— Это спасибо что ли? Ну, так ты обращайся, если что. - Дедок тоже смотрел на Януша и улыбался. В упор рассматривая его черные глаза, он похлопал его по плечу и наконец произнес: - Знаешь, если присмотреться, не такой уж ты и страшный.

Януш еще раз улыбнулся. Ему очень хотелось чем-то отблагодарить деда, но, к сожалению, у него ничего не было.

На пороге дома показалась Кузьминична. Увидев Митрича, она нахмурила брови.

— Опять ты?! Тебе что, медом здесь намазано?!

Митрич поспешно выскочил за забор.

— Ну, что ты злишься опять! Я как лучше хотел. Вон, велосипед племяннику твоему починил.

Увидев радостного Януша, довольно разъезжающего на нем по двору, она смягчилась.

— Ладно. Прощу на этот раз. - Она взяла в руки топор, поставила чурбак на колоду и замахнулась. — Но про асфальт ты ведь помнишь, верно? - Топор с глухим стуком расколол чурбак пополам.

Митрич поежился:

— Да помню-помню я.

— Ну, вот и хорошо, - Кузьминична поставила на колоду еще один чурбак, резким движением раскалывая его на части.

Митрич продолжал висеть на заборе и, как завороженный, наблюдал за Кузьминичной. Глядя на нее масляными глазкам, он вдруг залебезил:

— Слышь, Кузьминична! Заглянула бы ты ко мне вечерком на чай, что ли! Скучно поди все время одной-то, а?

Держа в руке еще не расколотое полено, Кузьминична выпрямилась.

— На чай, говоришь?! - Подбрасывая полено в руке, она сделала шаг навстречу дедку. — А тебе не боязно такие предложения мне делать? Женщина я темпераментная! - Она еще раз подбросила полено в руке. — Да еще и вспыльчивая! - С этими словами полено полетело в сторону Митрича и с треском врезалось в забор.

От страха дед побелел и присел на обмякших ногах.

— Ну, что ты! Что ты! - Он чуть приподнялся и взглянул на Кузьминичну поверх забора. — Я же как лучше хотел.

— Будет лучше, если ты со своими предложениями домой отправишься. - Она взяла еще одно полено. — А то, не ровен час, несчастный случай с тобой может приключиться.

— Понял-понял, - примирительно выставив вперед ладони, пробормотал Митрич и засеменил в сторону дома. Отойдя на безопасное расстояние, он обернулся, взглянул на ловко орудующую топором Кузьминичну и мечтательно протянул:

— Ммммм... Огонь - баба!

Все еще не придя в себя от полученного предложения, Кузьминична яростно колола дрова. Внезапно остановившись, она в сердцах отбросила топор в сторону и смачно сплюнула:

— Тьфу ты! Вот ведь кобель похотливый! По молодости ни одной юбки не пропускал. Думала, повзрослеет - остепениться. Да куда уж там! Дед ведь уже, и все туда же! Правду говорят: горбатого могила исправит. - И, все еще негодуя, пошла в дом.

С интересом пронаблюдав развернувшуюся перед ним картину, Януш посмотрел вслед удаляющемуся деду и спрятал лукавую улыбку.

Вечером, когда стемнело, Януш подошел к Кузьминичне.

— Пани Саша, у тебя есть стеклянная банка с крышкой?

— Есть, конечно. Вон, в погребе их целая куча. А тебе зачем?

— Да так... - Януш неопределенно улыбнулся. — Сюрприз хочу сделать.

Спустившись в погреб, он взял банку, деловито проверил, плотно ли прилегает крышка, прихватил свою дорожную сумку и тихонько выскользнул из дома.

Утром Януш отправился к дому Митрича. Дедок сидел на крыльце, подставив лицо солнцу, и сладко щурился. Он был похож на кота, вдоволь наевшегося сметаны, и теперь пребывающего в самом радужном расположении духа.

Януш подошел поближе.

— Джэнь добры, пан!

Митрич нехотя приоткрыл глаза.

— А, это ты. - Старичка выдернули из его томной неги, поэтому он недовольно проворчал: — И вот как прикажешь с тобой разговаривать, если ты по-русски ни черта не понимаешь?! С чего вдруг в такую рань?

Не говоря ни слова, Януш протянул ему банку, плотно закрытую пластиковой крышкой. Внутри, играя всеми оттенками красного, переливалось необыкновенной красоты существо, похожее на диковинное растение. Большой коралловый бутон постепенно расправлял лепестки, превращаясь в алый цветок, лепестки которого постепенно становились ярко-красными. Задержавшись в этом оттенке на несколько мгновений, они медленно сворачивались, плавно перетекая в алый, и наконец вновь возвращались к коралловому.

Митрич завороженно смотрел, не в силах отвести взгляд.

— Это что ж такое будет-то?!

— Откройте, когда будете ложиться спать. - Не сказав больше ни слова, Януш развернулся и зашагал прочь.

Засмотревшись на содержимое банки, Митрич так и не понял, что сейчас Януш с ним говорил на чистом русском.

На следующее утро чуть свет Митрич уже стоял у дома Кузьминичны. Заметив его из окна, женщина вышла во двор. Памятуя о недавнем предложении и все еще не отпустив обиду, она съязвила:

— Люди добрые! Вы только посмотрите! Это откуда же к нам такого красивого дядечку занесло?! - Окинув с ног до головы смущающегося деда, она сменила тон и серьезно спросила: — И что ж это тебя привело вдруг ни свет, ни заря?!

Скосив глаза куда-то в сторону, Митрич стоял, переминаясь с ноги на ногу.

— Слышь, Кузьминична, - он замялся, — мне тут малец твой одну штуку дал. - Он кашлянул и снова отвел глаза. — Спроси его, случаем, у него еще одной такой нет?

Кузьминична подозрительно сощурила глаза.

— А чего сам не спросишь? - Разглядывая переминающегося дедка, она не сводила с него изучающего взгляда.

— Да, спросил бы. Да только по-русски ни бельмеса он.

Кузьминична криво усмехнулась.

— Сам ты ни бельмеса! Ты разговаривать-то с ним пробовал?! Он по-русски лучше тебя объясняется.

Все так же глядя в сторону, Митрич пододвинул к ней стоящую на земле корзинку, аккуратно накрытую чистой салфеткой.

— Я тут принес ему кое-что, - он откинул салфетку. Корзинка доверху была наполнена овощами, свежим хлебом, молоком и яйцами. — Уж, извини, чем богаты.

Глаза женщины распахнулись от удивления.

— Это с чего это ты вдруг расщедрился-то?! У тебя же зимой снега не выпросишь! - Она приложила ладонь ко лбу старика. — Ты случаем не заболел?

— Да здоров я! Что уж мне и о ребенке нельзя позаботиться?!

Кузьминична недоверчиво покосилась на Митрича.

— Это когда это ты о ком-то заботился? - Она отодвинула корзинку в сторону деда. — Да и не бедствуем мы.

Митрич вернул корзинку на место.

— А ты все равно возьми. Покорми мальца своего получше. Вон он у тебя худой какой! - И чтобы закончить этот разговор, развернулся и засеменил в сторону дома.

Уже выйдя за калитку, он обернулся.

— Ты это... Только спросить не забудь! - И поспешно зашагал прочь.

Вернувшись в дом, Кузьминична застала Януша, накрывающего на стол к завтраку. Она поставила тяжелую корзинку прямо перед ним и устремила на него полный любопытства взгляд.

— И как прикажешь это понимать? - Она бросила выразительный взгляд на корзинку. — Что же это ты такого ему дал, что этот скопидомок вдруг так расщедрился?!

Януш пожал плечами.

— То, что он давно хотел, но не мог получить.

Кузьминична усмехнулась.

— А поподробнее!

Януш вздохнул.

— Я бы объяснил, но боюсь, ты мне не поверишь. Слишком уж это неправдоподобно. - Он внимательно взглянул на нее своими черными глазами. — Просто поверь, я не сделал ничего плохого.

Кузьминична улыбнулась и потрепала его по голове.

— Хорошо. Поверю. Но когда-нибудь тебе все равно придется мне все рассказать.

Януш посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом и согласно кивнул.

С этого дня Митрич стал с завидным постоянством появляться у их дома. Вечером, когда становилось темно, он вдруг вырастал у забора, опасливо озираясь по сторонам, и терпеливо дожидался Януша. Получив от него банку со светящимся содержимым, он, все так же озираясь, прятал ее под телогрейку и спешил прочь.

Сначала дедок появлялся один, но все чаще с ним стали приходить незнакомые люди. Так же, как и Митрич, они получали стеклянные банки, что-то быстро совали в руки Янушу и спешили прочь.

В одну из таких сделок за спиной Януша неожиданно появилась Кузьминична. Схватив его за ухо, она с силой развернула его к себе.

— Ты что же это удумал, паршивец! В моем доме наркотиками торговать?!

Скривившись от боли и приподнявшись на цыпочки, чтобы хоть как-то смягчить резь в оттянутом ухе, Януш отчаянно запротестовал:

— Какие наркотики?! Откуда они у меня? Это не то, что ты подумала!

Кузьминична нависла над ним грозовой тучей.

— А что мне еще думать?! Кто все эти люди? Что они здесь делают? - Она не сводила с Януша полыхающих гневом глаз. — Насколько мне помнится, ты обещал все объяснить. По-моему, самое время.

Януш опустил глаза и затих, что-то обдумывая. Наконец он вздохнул и взглянул на Кузьминичну.

— Хорошо. Только обещай, что ты мне поверишь. - С этими словами он повернулся и направился к дому. Обернувшись и взглянув на Кузьминичну, он коротко, но твердо сказал: — Идем, - и, уже не оборачиваясь, решительно зашагал вперед. Женщине ничего не оставалось, как последовать за ним.

Спустившись в погреб, Януш подошел к самому дальнему стеллажу, завешенному плотной тканью. Взявшись за край, он потянул ее вниз. Материя послушно сползла, открывая глазам Кузьминичны картину, которая заставила ее ахнуть. Весь стеллаж от пола до потолка был уставлен стеклянными банками разного размера и конфигурации, внутри каждой из которых помещался маленький светящийся сгусток. Свет, исходивший от них то медленно угасал, то становился ярче, создавая впечатление, что внутри банок мирно спят неведомые живые существа. Яркое разноцветное сияние озаряло темноту погреба, отчего жители банок казались маленькими светящимися светлячками. Зрелище было настолько завораживающее, что Кузьминична застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова.

— Что это? - Только и смогла произнести она, когда чуть пришла в себя.

— Это сны.

Женщина резко повернулась к Янушу.

— Сны значит?! - Ее брови снова сошлись у переносицы. — Ты меня за идиотку держишь?! - Она сделала очередную попытку схватить его за ухо.

Януш резко отскочил.

— Ты обещала поверить!

Пани Саша взяла себя в руки и даже сделала шаг назад. Снова окинув стеллаж с мерцающими светящимися огоньками, она покачала головой.

— Обещала. Но как в это можно поверить?

Януш пожал плечами.

— Есть вещи, которые существуют, независимо от того, веришь ты в них или нет. - Он кивнул в сторону мирно дышащих светлячков. — Это одна из них.

Кузьминична, не отрываясь, смотрела на мерцающие всеми цветами радуги сгустки света.

— Откуда они тут взялись? - наконец спросила она.

Понимая, что фраза прозвучит еще более неправдоподобно, Януш, опасаясь реакции Кузьминичны, на всякий случай сделал пару шагов назад.

— Я их ловлю.

Женщина ненадолго замолчала и наконец задумчиво произнесла.

— Значит, выходит, ты - ловец снов?

Януш кивнул.

— Да. Потомственный.

Пытаясь собрать воедино разбегающиеся в голове мысли, Кузьминична опустилась на стоящую у стеллажа табуретку и схватилась за голову.

— И что же ты с ними делаешь?

— Продаю.

— То есть все эти люди, это – покупатели?

Януш снова кивнул. Он подошел к стеллажу, отодвинул одну из банок и достал небольшую коробку. Вынув пухлый конверт, он протянул его Кузьминичне.

— Вот. Это все, что я заработал. Возьми. Мне они все равно не нужны.

Кузьминична удивленно приподняла бровь.

— С какой стати? Какое отношение эти деньги имеют ко мне?

— Ты хотя бы можешь их потратить. А мне и девать-то их некуда.

Вспомнив, как он жег деньги, чтобы развести костер, Януш вздохнул. Кому, как ни ему, было знать, что при определенных обстоятельствах деньги становятся не более, чем бумагой.

Кузьминична усмехнулась.

— А зачем тогда ты развернул всю эту куплю-продажу?

— Так это не я! - В голосе Януша почувствовалось возмущение. — Это все Митрич. Я и не хотел совсем! Только он уговорил. А теперь они все идут и идут.

— Вот ведь паразит старый! - в сердцах воскликнула женщина. — Ну, я ему устрою!

— Не надо. - Януш усмехнулся. — Когда еще он себя почувствует таким нужным и значимым.

Кузьминична посмотрела на Януша долгим, внимательным взглядом.

— А ты, оказывается, далеко не так прост, как кажешься, – задумчиво произнесло она.

Януш не ответил. Все так же, не говоря ни слова, он направился к выходу. Поравнявшись с Кузьминичной, он молча положил ей на колени пухлый конверт и, не дав ей возможности снова запротестовать, быстро поднялся по лестнице.