Охотник за сновидениями

Разорвав ночную тишину визгом тормозов, машина остановилась в нескольких сантиметрах от Януша. В глаза ударил ослепляющий, яркий свет. Огласив ночную темноту крепким русским словцом, из машины выскочила крепкая, боевая женщина. С угрожающим видом она обогнула капот.

— Ты что же это делаешь, паршивец?! – уже было начала она, но увидев сидящую на асфальте худенькую фигурку подростка с измождённым мертвенно-бледным лицом, осеклась. — Ты откуда здесь взялся? - уже совсем другим тоном спросила она.

Глядя куда-то в сторону, Януш молчал.

— Эй! С тобой все хорошо? – Женщина тронула Януша за плечо, но он снова не ответил. Лишь еще больше отвернулся.

Женщина усмехнулась.

— Интересно получается! Значит, под машины ты бросаться хочешь, а объяснить свое поведение – нет? Ну-ка, посмотри на меня! – С этими словами она склонилась к Янушу, взяла в ладони его лицо и повернула к себе. Все так же, не произнося ни слова, он медленно поднял на нее черные глаза.

Женщина охнула, отдернула руки, отшатнулась и попятилась.

— Господи святый!

Януш поспешно прикрыл глаза рукой.

— Простите, пани. Я не хотел Вас пугать. - Он снова отвернулся и чуть слышно выдохнул: — Просто поезжайте дальше.

— Ну уж нет, милый! Так дело не пойдет! - Женщина взяла себя в руки и теперь была настроена более чем решительно. — Ты здесь откуда? Где твои родители?

Януш опустил голову. Перед глазами промелькнуло лицо падающего в черную яму отца, охватившие дом языки пламени и лежащее на земле бездыханное тело Матеуша. В глазах почему-то нестерпимо защипало.

— У меня больше никого нет! – Януш всхлипнул, и, вдруг, не в силах больше сдерживаться, разрыдался.

Он плакал долго и безутешно, словно вся боль, обида и непонимание, скопившиеся в нем за последние пару месяцев, вдруг неудержимым потоком выплеснулись наружу. Сидя на асфальте и заливаясь слезами, он что-то бессвязно бормотал о гибели отца, о сгоревшем доме, о смерти Матеуша и о людях, которые теперь его боятся. Он был похож на волчонка, голодного, брошенного, одинокого и несчастного, затравленного лишь потому, что имел несчастье в стае собак родиться волком.

Сидя вместе с ним на асфальте, слушая его сдавленные рыдания и бессвязные слова, женщина тихонько гладила его по голове. Понемногу Януш успокаивался и приходил в себя, словно человеческое участие этой незнакомой женщины стало для него живительным эликсиром, давшим новые жизненные силы.

Услышав, что дыхание стало ровным, женщина сокрушенно спросила:

— У тебя действительно никого нет?

Януш помотал головой.

— Совсем никаких родственников?

— Совсем.

Она покачала головой и озадаченно потерла лоб.

— В полицию тебя надо отвезти. Пусть разбираются, что с тобой делать.

Януш невесело усмехнулся:

— А есть смысл? Вариантов у меня немного. Если родных нет, остается только приют. Но там будет только хуже. Дети гораздо более жестоки, чем взрослые. Так что лучше мне не станет.

Женщина вздохнула:

— Тебя как звать-то?

— Януш.

Она потрепала его по голове и улыбнулась.

— По-нашему Ванечка значит. (Прим.ав.: Януш - польская форма еврейского имени Йоханес. Существует в разных языках: русском - Иван, английском - Джон, немецком - Йохан, французском - Жан и т.д.)

Женщина напряженно молчала, что-то обдумывая. На ее лице попеременно отражались то жалость, то сомнение. Наконец, будто решившись на что-то, она быстро поднялась.

— Ну-ка, пойдем.

Подойдя к машине, она начала доставать из забитого до отказа багажника дорожные сумки. Затем открыла заднюю дверь кроссовера и скомандовала:

— Ложись на пол.

Януш непонимающе смотрел на нее.

— Что Вы хотите сделать?

Женщина усмехнулась.

— Забрать тебя с собой. - Взглянув на застывшего в изумлении Януша, она пожала плечами. — Ты же сам сказал, выбор у тебя небольшой. Так что решай, что лучше: ко мне или в приют.

Януш не стал раздумывать. За последние пару месяцев эта незнакомая женщина оказалась единственным человеком, который от него не отвернулся, пожалел и посочувствовал. Останься он здесь, его ждало бы ледяное, пугающее одиночество и неминуемая смерть. Поэтому он поспешно лег на пол между сиденьями. Женщина взглянула на неудобно согнутые ноги и сокрушенно вздохнула.

— Извини, но придется потерпеть некоторые неудобства.

Накрыв его стареньким покрывалом, она поставила сверху выгруженные из багажника дорожные сумки, полностью заполнив все свободное пространство и уставив ими заднее сиденье. Окинув плоды своих трудов критическим взглядом, она деловито поинтересовалась:

— Ты там как?

Снизу раздался глухой звук:

— Нормально.

— Только не вздумай уснуть!

Снизу послышался слабый вздох.

— Об этом можете не волноваться. Мне нельзя спать.

Женщина непонимающе приподняла бровь, но вдаваться в подробности не стала, решив, что с этим разберется потом.

Обойдя машину, она села за руль и взглянула в зеркало.

— Что ж ты делаешь-то?! – обратилась она к собственному отражению, шумно выдохнула и поспешно, будто не давая себе возможности передумать, нажала на газ.

Через полчаса вдали показались огни польско-белорусской границы. Подъезжая к контрольно-пропускному пункту, женщина глубоко вдохнула и коротко бросила Янушу:

— А теперь не шевелиться, не кашлять и не чихать! - Она промокнула салфеткой покрывшийся от волнения испариной лоб. - И желательно не дышать, - чуть слышно себе под нос добавила она.

Машина остановилась перед шлагбаумом. Подошедший сотрудник поста вежливо поздоровался и забрал документы. Проведя первичную проверку и не найдя ничего предосудительного, он поднял шлагбаум и пропустил машину вперед.

Пристроившись за парой стоящих впереди автомобилей, женщина терпеливо ждала. Вид у нее был абсолютно спокойный. Скорее даже безмятежный. Ожидая своей очереди, она беззаботно выстукивала на руле мотив льющейся из динамиков мелодии, и, глядя на ее беззаботное выражение лица, никому бы даже в голову не пришло, что сейчас у нее от страха перехватывает дыхание и по спине предательскими струйками стекает холодный пот. Дождавшись своей очереди, она остановилась на стоп-линии и, прихватив паспорт, уверенной походкой отправилась к окошку для прохождения пограничного контроля. Получив необходимые отметки, она снова села в машину и медленно двинулась вперед. Отъехав от окошка и продвигаясь в зону таможенного контроля, она, не двигая губами, снова предупредила:

— Не шевелись. И не спи.

Ответом ей была тишина. Понимая, что в данной ситуации лучше не издавать никаких звуков, Януш осторожно промолчал. "Смышленый пацан", - усмехнулась женщина.

Въехав в зону таможенного контроля, она снова остановилась. Увидев знакомое лицо, подошедший сотрудник слегка улыбнулся и едва заметно кивнул. Женщина передала ему документы на машину и улыбнулась в ответ. Таможенник начал задавать стандартные вопросы. Невозмутимо глядя ему в глаза, она отвечала со спокойствием, которому позавидовал бы буддистский монах. Ограничившись устным опросом, таможенник поставил печать, пожелал счастливого пути и вернул документы.

Всю дорогу к белорусскому контрольно-пропускному пункту, она пыталась унять дрожь в похолодевших пальцах. Подъезжая к белорусскому пограничному контролю, она уже полностью овладела собой и придала лицу прежнюю безмятежность. Без лишних вопросов получив отметки о въезде в страну, она села за руль и двинулась в зону досмотра автомобилей.

Увидев направляющегося к ней таможенника, женщина, сохраняя на губах беспечную улыбку, в сердцах выдохнула:

— Вот черт! Как назло, самый дотошный попался.

Увидев ее, таможенник широко улыбнулся:

— Доброй ночи, Александра Кузьминична, - он приветливо кивнул. — К дочке ездили?

Женщина улыбнулась в ответ:

— Здравствуй, Николай. К ней, родимой. К кому же еще?!

— Частенько Вы к ней, - молодой человек забрал протянутые ему документы.

Александра Кузьминична согласно кивнула:

— Раз в три месяца выбираюсь.

Уткнувшись в полученные документы, он между прочим спросил:

— А не слишком ли часто?

Женщина пожала плечами:

— В самый раз. Хочу видеть, как внуки растут. - Она усмехнулась. — Со своей работой не заметила, как дочь выросла. Так хоть на внуков посмотрю.

Таможенник понимающе кивнул и приступил к осмотру.

— Что-нибудь запрещенное везете?

— Ты же знаешь, что нет. Зачем спрашиваешь?

Таможенник снова улыбнулся:

— Так порядок такой! - Он окинул взглядом машину. — Багажник откройте, пожалуйста.

Женщина вышла из машины и притворно проворчала:

— И не совестно тебе пожилого человека гонять? Знаешь ведь, что там ничего нет.

Таможенник так же притворно вздохнул:

— Знаю. Но порядок есть порядок.

Обогнув машину, она открыла багажник. Он был абсолютно пуст.

— Видишь? – Она покачала головой. - Только зря бабушку гонял.

Таможенник хохотнул:

— Эта бабушка мне еще фору даст!

Хлопнув крышкой багажника, Александра Кузьминична вернулась и села на водительское сиденье. Таможенник через окно заглянул в салон.

— А это что за сумки?

Женщина оглянулась на расставленные на заднем сиденье баулы.

— Это детские вещи. - Она повернулась, расстегнула молнию на одной из сумок и вытащила пару ползунков. — От внуков остались. Дочь выбросить собралась, а у меня рука не поднимается. Вот, к себе везу. - И она, аккуратно сложив ползунки, вернула их на место.

Таможенник удивленно поднял на нее глаза.

— А в багажник тогда чего их не положили?

Женщина снисходительно покачала головой.

— Так не девочка я уже! Тяжело мне нагибаться-то. А с сиденья все полегче достать их будет.

Таможенник понимающе кивнул. Закончив оформление документов, он шлепнул печать и вернул их владелице.

— Счастливого пути!

Забрав документы, Александра Кузьминична улыбнулась и помахала на прощанье рукой:

— До свидания. Даст Бог, месяца через три свидимся.

Стараясь перевести дыхание, и все еще не веря собственной удаче, она двинулась к выезду с территории пропускного пункта. Подъехав к последней стоп-линии, она притормозила. Увидев знакомые номера, сотрудник поста, приветливо махнул рукой. Сверив все необходимые отметки о пройденном контроле, он вернул документы и открыл шлагбаум, открывая ей путь. Борясь с непреодолимым желанием вдавить педаль газа в пол, женщина медленно тронулась с места. Метров через двести нервы все-таки сдали, и она дала по газам. Двигатель взревел и, набирая скорость, автомобиль рванул в ночную мглу.

Пограничник взглянул ей вслед, покачал головой и усмехнулся:

— Вот ведь лихая тетка!

Отъехав на безопасное расстояние, она остановилась. Выйдя из машины и открыв заднюю дверь, она сняла с Януша нагруженные на него сумки.

— Можешь вставать. Ехать осталось недолго, но тебе лучше сесть по-человечески. А то наверное задеревенел ужу весь.

Януш с трудом поднялся, распрямляя затекшую спину. Послушно сев на заднее сиденье, он уткнулся лбом в окно.

— Можешь вздремнуть пока, если хочешь, - предложила она.

Януш ничего не ответил, только отрицательно помотал головой.

Спустя пару часов, машина остановилась у добротного деревенского дома. Женщина вышла из машины и открыла заднюю дверь.

— Выходи. Приехали. - Взглянув на бледного, измотанного Януша, она добавила: — С сумками завтра разберемся. Не ночью же их таскать!

Януш вышел из машины и в нерешительности остановился, не зная, как вести себя дальше. Дойдя почти до крыльца, женщина обернулась.

— Ты до утра там стоять будешь? Заходи давай!

Януш сделал пару шагов, зачем-то оглянулся, словно ища у кого-то поддержки, но так никого и не увидев, медленно направился к дому. Дождавшись его на пороге, женщина открыла дверь. Взглянув на в нерешительности переминающегося с ноги на ногу подростка, она улыбнулась:

— Не бойся. Тебя здесь никто не съест. - И тихонько подтолкнула внутрь.

Проводив его в комнату, она по-хозяйски распорядилась:

— Ты тут осмотрись пока, а я придумаю что-нибудь насчет еды, - и, оставив Януша одного, скрылась за дверью.

Януш огляделся. Он стоял посреди просторной комнаты, одна из стен которой была увешана старыми фотографиями. Он подошел ближе. Со снимков на него смотрели незнакомые лица, большинство из которых были одеты в полицейскую форму. Заинтересовавшись, Януш медленно двинулся вдоль стены.

Спустя несколько минут, в комнату вошла хозяйка дома. Присев на диван, она внимательно наблюдала за Янушем. Он передвигался вдоль стены и с интересом рассматривал висящие в рамках фотографии. Дойдя до одной из них, он остановился, как вкопанный, и в изумлении широко раскрыл глаза. Со снимка, одетая в форменный китель, на него смотрела еще совсем молодая девушка, в которой Януш без труда узнал свою спасительницу. Не веря своим глазам, он медленно повернулся к сидящей на диване женщине.

— Так Вы из полиции?!

Женщина улыбнулась:

— У нас это называется милиция. - Она поднялась и привычно отрапортовала: — Следователь по особо важным делам, подполковник Никишина. - Забавляясь реакцией потерявшего дар речи Януша, она снова опустилась на диван и добавила: — В миру Александра Кузьминична.

Януш оторопело хлопал глазами:

— Подождите.... Если Вы из полиции, тогда как же Вы.... - Его голос затих, и вопрос повис в воздухе, словно он не решался произнести вслух то, о чем думал.

— Как я могла пойти на преступление? Ты это хотел спросить? - Она пожала плечами. — А что, по-твоему, мне оставалось делать? Бросить тебя на дороге, чтобы ты дождался другую машину? - Она задумалась на минуту и вздохнула. — Закон - это всего лишь свод правил, которые придумали люди для того, чтобы иметь возможность существовать друг с другом. Но кроме него есть еще и совесть. А она, знаешь ли, очень интересная штука! Стоит совершить малейшую оплошность, и она будет напоминать тебе о ней до конца твоих дней. Поэтому на сделки с ней лучше не идти, - она снова вздохнула, — если, конечно, хочешь умереть со спокойной душой.

Помолчав немного, она живо поднялась.

— Ладно. Хватит пустых разговоров. Пойдем-ка лучше поедим. - И, взяв Януша за руку, повела на кухню.

На столе стояла большая, дымящаяся тарелка наваристого борща, возле которой лежали крупно нарезанные ломти хлеба. Питаясь последнее время только тем, что найдет в лесу, Януш уже и забыл, как выглядит нормальная человеческая пища. При виде стоящей на столе тарелки в животе прокатился болезненный спазм и желудок жалобно заурчал. В миг забыв о приличиях и хороших манерах, Януш бросился к столу и накинулся на еду. Не в силах дождаться, когда остынет, он поспешно глотал ложку за ложкой, обжигался, с шумом втягивал в себя воздух, и, утирая выступающие от жара слезы, поспешно запихивал в рот большие куски хлеба. Женщина сидела напротив, смотрела на Януша и сокрушенно качала головой.

— Господи! – Она смахнула навернувшиеся на глаза слезы. — Оголодал-то как!

Подождав, когда Януш утолит первый голод, она осторожно поинтересовалась:

— Я все хотела спросить. Ты откуда так хорошо русский знаешь?

Не в силах оторваться от еды и откусывая внушительный кусок хлеба, с набитым ртом Януш пробубнил:

— Меня Матеуш научил. У него мама русская была. - Перехватив непонимающий взгляд Александры Кузьминичны, он с трудом проглотил до конца не пережеванный кусок и пояснил: - Матеуш - это наш двор.... - Поняв, что "дворецкий" вызовет слишком много вопросов, Януш осекся. — Это мой дедушка, - наконец нашелся он.

От опытного следовательского слуха не укрылась эта заминка, но спрашивать женщина ничего не стала, решив, что всему свое время.

Когда тарелка опустела, Януш отложил ложку и устало откинулся на спинку стула.

— Спасибо, пани Саша.

Женщина удивленно приподняла бровь и улыбнулась.

— Ну, надо же! Пани Саша.... Так меня еще никто не называл.

Януш сидел, не шевелясь. После всех переживаний этой безумной ночи, глаза начали предательски слипаться. Как ни старался он их открыть, они закрывались снова и снова. Видя его безуспешные попытки побороть сон, женщина усмехнулась.

— Иди ложись. Я постелила тебе в соседней комнате.

Януш с трудом разлепил отяжелевшие веки и из последних сил помотал головой. — Мне нельзя спать, - слова давались ему с трудом.

Женщина нахмурилась:

— Уже второй раз от тебя эту чушь слышу! Что значит нельзя спать?! Все люди спят. И животные, кстати, тоже. Или ты инопланетянин какой?

Януш снова замотал головой и тихо попросил:

— Тогда можно я лягу где-нибудь во дворе? Не хочу Вас пугать.

Женщина встала, оперлась руками о край стола и строго посмотрела на Януша.

— Что еще придумаешь?! - Не сводя с Януша строгих глаз, она скомандовала: — Ну-ка марш в кровать, пока я тебя силком туда не затолкала!

Не имея сил ни спорить, ни что-либо объяснять, Януш послушно поднялся и пошел в комнату. С трудом раздевшись, он упал на кровать и моментально провалился в глубокий сон.

Ночью пани Сашу разбудил нечеловеческий крик. Соскочив с постели, она вбежала к Янушу в комнату. Уставившись в стену ничего не видящим взглядом, весь покрытый холодной испариной, Януш сидел на кровати и тяжело дышал. Медленно переведя свои пугающие черные глаза на женщину, он тихо, будто прося прощения, прошептал:

— Я же говорил, что мне нельзя спать.

Ни слова не говоря, пани Саша бросилась на кухню, налила миску воды и вернулась в комнату. Сев на кровати возле Януша, она приложила ладонь к его лбу, чувствуя, как от него исходит обжигающий руку жар. Всплеснув руками, она вскочила, собираясь бежать за лекарствами. Схватив ее за руку, Януш остановил ее:

— Не надо. Это не поможет. Пожалуйста, просто посидите со мной.

Женщина снова опустилась на кровать. Так же как когда-то Матеуш, теперь она сидела возле Януша, прикладывая к пылающему лбу смоченное водой полотенце, и тихонько гладила его по голове.

Януш приподнялся на кровати.

— Пани Саша, простите меня. - Он отвел глаза в сторону. — Не нужно мне было ехать с Вами. - Он снова взглянул ей прямо в глаза и решительно произнес: — Не волнуйтесь. Я завтра уйду и не буду больше Вас беспокоить.

Женщина нахмурилась.

— И куда это ты собрался в чужой стране без денег и документов?! - Она взяла Януша за плечи и ласково, но решительно уложила его обратно на подушку. — Нет уж, милый! Теперь, хочешь ты этого или нет, придется тебе остаться у меня. - И даже не дав Янушу возможности запротестовать, добавила: — Да и куда же я тебя отпущу такого болезного?!

Януш все-таки попытался возразить:

— Но как же ....

Александра Кузьминична прервала его попытки на корню:

— В этой деревеньке всего-то три дома. Кричи, сколько душе угодно. Соседи все равно не услышат. А я привыкшая. Не такого на своем веку повидала.

Чтобы скрыть навернувшиеся слезы, Януш отвернулся и закрыл глаза.

— Спасибо Вам, - он проглотил подкативший к горлу ком.

Не желая смущать его, женщина поднялась.

— Ну вот и славно. - Она повернулась и направилась в свою комнату. Уже дойдя до двери, она вдруг оглянулась. — И прекрати уже "выкать" наконец! Не люблю условностей.