VI Януш ч.6
Януш не знал, сколько он бежал, и сколько прошло времени. Выбившись из сил, он, наконец, опомнился и оглянулся. Вокруг него был лес. Повинуясь годами выработанной привычке отправляться на охоту за снами, ноги привели его именно сюда. Оглядевшись вокруг и поняв, что он в безопасности, Януш остановился. Тяжело дыша, он в изнеможении опустился на землю и устало прислонился спиной к стволу дерева. С остановившимся в одной точке взглядом он неподвижно сидел, застыв в странном оцепенении. Януш понимал, что сейчас должен оплакивать смерть Матеуша, но не мог. После событий последних дней и особенно прошлой ночи он будто эмоционально замерз, утратив способность смеяться или плакать. Он чувствовал, что в его некогда цветущей душе, теперь простиралась выжженная, безводная пустыня. И Янушу казалось, что никогда на этой выжженной земле ничего зацвести уже больше не сможет.
Наконец он нашел в себе силы подняться. Он уже было хотел сделать шаг, но, осознав, что ему некуда идти, застыл на месте. Он повернулся в одну сторону, в другую и, поняв, что направление теперь не имеет никакого значения, просто двинулся вперед.
Убитый горем, в одночасье потерявший все, что имел, он брел, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Столкнувшись с беспричинной, бесконтрольной человеческой ненавистью, теперь он опасался людей и не доверял им, поэтому оставался в лесу, проводя дни в полном одиночестве. Не имея при себе хоть какой-то еды, он питался тем, что найдет, а когда садилось солнце, и на землю спускалась темнота, останавливался для отдыха. Матеуш оказался прав. Деньги ему действительно пригодились. Только не для того, чтобы купить еды. Их он использовал как бумагу для розжига костра, чтобы согреться долгими, ставшими вдруг такими холодными, ночами.
Его по-прежнему одолевали кошмары. Закрывая глаза и проваливаясь в сон, он все также испытывал жуткий, панический страх, который заставлял его вскакивать среди ночи, озираться по сторонам, и потом, сидя в оцепенении, подолгу смотреть на догорающие угли костра. Только теперь рядом не было Матеуша, который мог бы его успокоить и погладить по голове.
Понимая, что один не выживет, он, несмотря на все свои опасения, все-таки попытался примкнуть к людям. Но принимать его никто не хотел. Януш переходил из деревни в деревню, слонялся от одного населенного пункта к другому, но везде случалось одно и то же. Завидев грязного, изможденного подростка люди брезгливо морщились, а при взгляде в его жуткие черные глаза пугались, отворачивались и, украдкой озираясь, спешили прочь. Мир людей отверг его. Он остался совсем один, и не было никого на всем белом свете, кто мог бы ему помочь или посочувствовать.
Не найдя сочувствия среди людей, Януш отправился в единственно возможное место. Туда, где абсолютно любой, как его всегда учили, может найти сочувствие и понимание - в церковь. Найдя старый костел, он поднялся по ступеням и открыл тяжелую дверь. В лучах заходящего солнца перед алтарем, сжимая в руках четки с висящим на них небольшим распятием, на коленях стоял старенький ксёндз. Чтобы не мешать и не прерывать молитву, Януш присел на скамью и стал терпеливо ждать. Священник молился долго. Глядя на него, Януш тоже молитвенно сложил ладони и, подняв глаза к висящему на стене распятию, отчаянно просил, чтобы на этом свете нашелся хотя бы один человек, который не испугался бы его, а пожалел и посочувствовал.
Солнце почти село за горизонт, и его последние лучи медленно угасали, погружая костел в таинственный полумрак. Священник, наконец, поднялся с колен и, увидев сидящую на скамье одинокую фигурку, подошел к Янушу.
— Ты что-то хотел, сын мой?
Януш сидел, низко опустив голову, не зная, как начать. Наконец он решился, глубоко вздохнул и поднял на ксёндза черные глаза.
Улыбка сползла с губ священника. Кровь отхлынула от его лица, и оно приобрело молочно-белый оттенок. Помертвевшие губы шевелились в попытке что-то сказать, но с них не слетало ни единого звука. Расширившимися от ужаса глазами он, не отрываясь, смотрел на Януша.
— Дьявол! - наконец смог вымолвить он.
Не сводя с Януша широко распахнутых глаз, дрожащими пальцами выставив перед собой распятие, он стал отступать назад. Неуверенно переставляя непослушные ноги, он зацепился за ножку скамьи и упал. Януш вскочил и бросился к нему, чтобы помочь подняться, но священник, прикрываясь распятием будто щитом, только отползал назад, непрестанно повторяя:
— Изыди, Сатана! Изыди!
Глядя на бьющегося в панике ксендза, Януш неподвижно стоял и смотрел, как рушится его последняя надежда быть понятым и принятым в мире людей. Постояв еще немного, он молча, развернулся и вдоль длинных рядов деревянных скамей обреченно двинулся к выходу. Выйдя за дверь, он услышал звук поспешно поворачивающегося в замочной скважине ключа, будто кто-то невидимый раз и навсегда отрезал ему возможность снова вернуться в это место. Спустившись с крыльца и отойдя от церкви на несколько метров, Януш вновь повернулся. Он долго стоял, подняв голову к крыше костела, и смотрел на чётко очерченный в ночном небе крест. Наконец, он опустил глаза и тихо произнес:
— Теперь от меня отказался даже ты.
Последний раз взглянув на закрывшиеся перед ним двери, он развернулся и устало зашагал прочь.
Януш не знал, сколько шел. Он давно потерял счет времени и не понимал, где находится. Местности менялись одна за другой, но он уже не отдавал себе отчета, когда одна окрестность сменила другую. Измученный болью чужих людей, каждую ночь выливающуюся на него нескончаемым потоком, Януш ощущал смертельную усталость. Он был лишен того, что может позволить себе абсолютно каждый: спокойно закрыть глаза и провалиться в глубокий, успокаивающий сон. Все, что ему оставалось, это бесцельно идти вперед, с трудом переставляя уставшие ноги, не имея ни малейшего представления, где и когда закончится этот путь. В конце концов он неожиданно для себя обнаружил, что стоит на обочине автострады. Поняв, где находится, он горько усмехнулся:
— Что ж! Наверное, так будет лучше.
Не имея больше сил и не видя смысла продолжать такую жизнь, он застыл в ожидании. Через какое-то время вдали мелькнул свет приближающихся фар. Дождавшись, когда машина подъедет совсем близко, он закрыл глаза, сделал последний глубокий вдох и шагнул вперед.