4
Будь ее воля, она бы никогда не обратилась за помощью к этой женщине, но ситуация выходила из-под контроля, пугала ее. Странные вещие сны, голос, который слышала только она, и самое страшное, влияние, которое он на нее оказывал. А как еще объяснить, что она чуть не бросилась в воду? Очевидно, что ей нужна помощь со стороны и Варна единственная, кто может ей помочь. Альдона мола бы обратиться к подругам, но что они сделают? Маловероятно, что они знают больше ее.
Она не стала возвращаться на поляну к другим ребятам, а сразу побежала к жуткому дому внизу деревни. «Раньше не замечали и сейчас не заметят». Никакая нечисть уже не пугала ее, только бы убежать подальше от воды, голоса, того реального берега. Молилась всем богам, лишь бы Варна помогла ей, дала ответы.
Она спустилась вниз по главной дороге, ведущий к Навьему полю, а потом свернула и прошла между домами, выходя к пустому участку, где, сливаясь с черной пустошью, стояла маленькая изба с мутными горящими окнами. Где-то пели петухи. Ночь была в самом разгаре, луна скрылась за тучами, так что кроме тех самых мутных окон ничто не освещало путь к калитке.
Дом Варны находился отдельно ото всех. Если что-то случится, никто не услышит твои крики. «Чушь какая». Она постаралась отогнать страшные мысли, ей вовсе не хотелось идти сюда ночью одной, но выбора не было. Ее всегда пугала это старуха, рассказы о ней пробирали до костей. И девушка искренне надеялась, что ей не придется встречаться с ней лично. «Не повезло».
– Кровь!
«О боги». Эта старуха держит у себя ворона. Действительно, сумасшедшая. И почему его карканье так похоже на «кровь»? Вороны у дома не к добру, они предвестники смерти, а также, по рассказам старших, служат переплетчиками между мирами. Птица сидела на остром столбе, смотря на нее своими темными глазками-бусинками, перья блестели в темноте. Она быстро пересекла расстояние от калитки до двери и торопливо постучала. Потом еще раз. Никто не отвечал. В окне светилась догорающая свеча. Альдона тихо отворила скрипучую дверь.
– Эй, – прошептала, – Варна, ты тут?
Внутри было темно, пахло затхлостью и гнилью, захотелось сразу же выскользнуть наружу. Да она бы так и сделала, но заметила легкое движение в самом дальнем углу.
– Закрой дверь, дует.
Удивительно, тут жарко, как в печке, свариться можно, а ей дует. Но Альдона послушалась и закрыла дверь. От догорающего огрызка свечки исходил мягкий свет, он не освещал всю избу, но было видно достаточно, чтобы понять, что старуха не следит за чистотой. Альдона оглянулась. На стенах висели веники из каких-то трав и тушки зверей, внизу стояли ведра, причем не пустые – в них поблескивала какая-то жидкость. Стол был завален стопками, банками, ложками, ингредиентами, довольно странными на первый взгляд. В том углу, где она заметила движение, на скамье, восседал какой-то комок из юбок и платков, комок что-то держал, что-то блестящее, но отсюда не было видно. Девушка нервно оправила сарафан и прошла немного вперед.
– Ты пришла за ответами, – это не вопрос, утверждение. По спине пробежали мелкие мурашки. «Это логично, я же не могла прийти просто на травяную настойку».
– Расскажите мне все.
– Зачем мне это делать?
– Но вы всем помогаете.
– Все имеет цену.
– И что вы хотите от меня?
– Кровь.
У нее перехватило дыхание. Что она несет. Теперь она поняла, что держала в руках Варна. Нож. Она знала, что Альдона к ней придет. И птица ее знала. Девушка стала отступать назад к двери.
– Всего лишь небольшой порез на руке.
– И зачем оно вам?
– Не мне – это плата богам за правду, – она ненадолго замолчала. – Смелее, девочка.
Остановилась. Вопросы жужжали у нее в голове. Старуха действительно что-то знает, будет глупо уходить без ответов, но еще глупее подставить свою руку под нож. Стоит ли рисковать? «Но если это правда, и у меня есть возможность сейчас все узнать, то правильно ли упускать ее?»
– И вы мне все расскажете?
– А как иначе, у нас будет договор, закрепленный волей всевышних. Я не пойду против них.
Альдона опять задумалась. А к кому еще ей идти? Девушка опять начала продвигаться вглубь дома.
– Ладно.
– Правильно решение, девочка.
Старуха встала и подошла к столу за колбой. Удобнее перехватила нож в старых морщинистых руках. Потом она подозвала девушку к себе, и быстрым движением провела лезвием по нежной коже. Девушка пискнула от боли, но быстро прикусила язык. Кровь медленно текла по ребру руки в подставленную склянку, постепенно наполняя ее. Потом старуха поставила ее на стол, нож вытерла о черный платок и такой же протянула Альдоне, чтобы та протерла руку. Затем опять уселась на свою скамью и подняла глаза на девушку.
– Говори.
«С чего бы начать?»
– Я слышу пение. Но не всегда, а только когда нахожусь...
– У воды. Это зов.
– Чей?
– Твоей богини.
– Что? Какой еще богини? Зачем я ей?
Либо у нее слабость, после всего случившегося, и ей чудится всякая чепуха, либо старуха растеряла дар.
– Она давно ждет тебя. Уже около шести лет, – шесть лет. Ей тогда было двенадцать, когда над ней подшутили, и она чуть не погибла, – ты еще помнишь ту историю? – хотела бы она ее забыть. – Девочка сидела на высоком берегу и смотрела на купальницы, ей они очень нравились, и тогда она решила достать одну, чтобы рассмотреть поближе. Она была так увлечена цветами, что не услышала крадущиеся сзади шаги, и когда потянулась за цветком, ее просто толкнули.
– Прекратите.
– Она не умела плавать и начала задыхаться, она звала на помощь, но ответом ей был лишь смех.
– Хватит! – Альдона развернулась и побежала к двери. Плевать на ответы, она не собирается выслушивать это сейчас, не хочет переживать все заново. Она дернула за ручку, но та не поддалась. Она заперта тут. Старуха тем временем продолжала.
– Легкие заполнялись водой, ее начало тянуть на дно, богиня хотела забрать тебя, но тебя вырвали у нее, успели спасти. Помнишь кто это был?
Девушка замерла. Нет. Она не помнила. Никогда никого даже и не спрашивала об этом, после того случая она вообще долгое время ни с кем не разговаривала, а когда отошла от шока поняла, что никому не будет верить, сделает вид, что ничего страшного в случившемся не было, что она всех прощает, но вера в людей у нее уже пропала. Когда-нибудь она сбежит из этого гнилого места.
– Ну как же, ты тогда потеряла сознание, не видела лица, а потом решила, что не будешь спрашивать, не будешь верить. Я не буду тебе говорить, кто это был, ты не за этим пришла, может когда-нибудь ты сама это узнаешь. Но теперь тебе известно, что сейчас ты не там, где должна быть. Ты всегда принадлежала богине, и сейчас она пришла за тобой.
Мысли переполняли голову, казалось, она сейчас просто лопнет от всего, что произошло. Как вообще можно в это верить? Может у нее солнечный удар, и она сейчас лежит на лугу, ей все мерещится?
– Она хочет, чтобы я утопилась? Умерла?
– А разве ты уже не мертва? Разве ты называешь свое существование жизнью? Ты ведь сама так жаждешь сбежать, думаешь, что тут тебя ничто не держит, вынашиваешь план. Тебя куда-то тянет, ты не ощущаешь себя на месте. Кто тебя здесь держит?
Какая же бессмыслица, почему она действительно так всегда думала.
– Но у меня есть подруги.
– А когда они уедут?
– Я уеду с ними.
– А если у тебя не получится?
– Получится.
– Откуда же ты это знаешь? – она улыбнулась своей беззубой черной улыбкой. Действительно, почему она так в этом уверена? Она ведь им так и не рассказала про это.
– А сон, который мне снится, про этот берег, он, – она запнулась, – вещий?
Она даже не стала объяснять и пересказывать его полностью, что-то подсказывало, что Варна и так все знает.
– Вещий.
– Но я была там сегодня, я не прыгнула!
– Потому что еще рано, все должно произойти при полной луне.
– Нет... – голос ее сел, причем тут смерть, какая-то богиня, тот случай, как это все связано. Она хотела убежать, а не умирать. Она не позволит этому случиться.
– Я не умру, все что вы говорите – чушь. Такого не бывает. Я буду жить.
– Будешь, – согласилась Варна, – но не на этой земле. Хватит закрывать глаза на правду, очнись.
Она не могла больше это выслушивать, ринулась к двери и дернула ее на себя с такой силой, которую только могла достичь при всей усталости, опустошенности. Та поддалась и уже через секунду девушка стояла на освещенном солнцем крыльце. Пока она была внутри уже рассвело, начался новый день. Прежде чем захлопнуть дверь она услышала:
– Ты не утонешь, у тебя будут жабры.
В голове шумело, яркое солнце ударило в глаза, обжигая кожу. Надо найти девочек, надо бежать отсюда, пока еще можно. Она направилась к главной дороге, ведущей к дому подруг. Улицы начали заполняться людьми, но никто не работал. Сегодня Купало, и все активно готовились к празднику: оживленно болтали, танцевали, шутили, собирали вещи, с которыми пойдут вечером к реке, чтобы гадать. Альдона проходила мимо, держа свою раненую руку, обмотанную черным платком у груди, ее зеленый сарафан в том месте начал окрашиваться в темно-красный – старуха слишком сильно резанула ее, кровь не останавливалась. Что скажут люди, когда заметят? Солнце пекло, глаза жгло, шея чесалась. Она наверняка выглядит ужасно в мятой одежде, которую не переодевала со вчерашнего дня, растрепанными волосами, темными кругами под глазами из-за бессонных ночей, а главное крови. Но никто ее не замечал, будто ее действительно не было. Не существовало. Она споткнулась и чуть не упала на мужчину, но он не обратил на нее никакого внимания. Альдона испугалась еще сильнее. Они ее не видят. Она заметалась из стороны в сторону оглядывая прохожих, все лица были знакомы, она знала их, а они ее. Почему же не видят? Она махала руками и, если бы не пересохшее горло, начала бы кричать, но не могла выдавить ничего, кроме сиплого мычания. Тогда она сорвалась с места и побежала к дому подруг. Дверь была открыта нараспашку. Внутри – никого. Они уехали? Бросили ее тут одну. Даже не попрощались. Можно было бы поискать их в других местах. Но где? Да и изба выглядела так, будто в ней никто никогда не жил. Так может они ее дурачили, не было у них никакой бабки, Альдона ведь и не видела ее никогда. Она еще раз оглянулась – никто не смотрел на нее. Вот о чем говорила Варна. Так может это она все подстроила? Она ведь знала все ее страхи, а как еще развлекаться выжившей из ума женщине? А может в избе было распылено что-то такое, что вызывает у нее галлюцинации, ведь не бывает такого, чтобы живого человека не видели. «А разве ты уже не мертва? Разве ты называешь свое существование жизнью?» – вспомнились ей слова Варны. Она зажала голову руками, окровавленный черный платок упал на пыльную землю. Ей просто надо немного отдохнуть, и все пройдет. Надо немного успокоиться. И девочки не уехали, просто ушли по делам. Все нормально.
Она хотела пойти домой, но потом передумала. Если домочадцы увидят ее в таком виде, что будет? Она лучше отдохнет у ивы. «А может и девочки там?». Но их тут не оказалось. Альдона устало вздохнула и шагнула в тень ветвей, они опускались до самой земли, закрывая ствол дерева. Она любила сидеть, защищаясь от палящих лучей и чужих глаз. Медленное покачивание листьев успокаивало, казалось, дерево обнимает ее. Она села, облокотившись о широкий ствол. Соленые слезы текли по лицу, Альдона перестала их смахивать. А потом уснула.